Смешинка в новом доме

     Стала Смешинка осваиваться в новом доме. Ночевала она в сумочке, в которой ее принесли. А днем старалась быть поближе к девочке, которой помогла решить задачу и от слез избавиться. Звали эту девочку Шурочка. Вообще-то надо было ее звать полным именем – Александра. Но произнесите его громко – А-лекс-с-с-ан-н-др-р-ра, и вам послышится грозный шорох стального меча, вылетающего из ножен, звуки труб во время военного парада, эхо торжественной клятвы. Согласитесь, что это не всегда подходит симпатичной девочке. Поэтому ее чаще называли Шурочкой, иногда Сашенькой. И ей было тепло и уютно с этими именами.
     Начали Смешинка и Шурочка узнавать привычки друг друга - что нравится, а что нет, что хочется, а от чего настроение портится. Но сначала определились, где смешинка будет днем находиться. Многие люди свои смешинки, кому посчастливилось их приобрести, размещают на губах. Удобно это – захотел посмеяться, а улыбка уже наготове. Но Шурочка-то была уже взрослая девочка, а не какая-нибудь малявка-хохотушка, знала, что нельзя все время смеяться.
     Поэтому смешинку поселили в уголках глаз. Каждому доводилось встречать красивых людей, у которых глаза прямо лучатся добротой и приветливостью. Приглядишься и заметишь, что в них озорные смешинки пляшут. Ну и «до слез» смеяться удобно, рядышком они.
     Опять же, бывает надо серьезно выглядеть, так смешинке есть куда спрятаться. Стоит лишь глаза опустить.
     Однако куда как труднее научиться сообща действовать, знать, когда смеяться, а когда смех лучше придержать до лучших времен.
     Пошли Александра и Смешинка вместе с родителями в гости к их друзьям. У друзей сынок был, тоже уже взрослый, ему тоже 8 лет исполнилось. Звали его Борис Никитич, а когда родителей рядом не было - то Бориской или, еще проще, Борькой.
     Пригласили всех к завтраку. Стол был накрыт белой кружевной скатертью, салфетки разложены и голубенькие полотняные, и белые узорчатые бумажные. Перед каждым поставили чашечки фарфоровые расписные на тарелочках с ангелочками, розетки для варенья с  цветочками, по краям разложены по две ложечки серебряные, по три вилочки мельхиоровые, по два ножичка блестящих. В общем, все такое торжественно-красивое, морозно – официальное, что боязно руку за пирожным протянуть. Как будто на приеме у английской королевы.
     Родители беседу обычную начали. Сначала про политику, потом о падении морали и нравственности. Шурочка с Бориской обсуждали, как пройти очередной уровень в «черепашках-ниндзя». Краем уха они улавливали отдельные фразы и слова: «…повсеместное пьянство… пьют прямо с утра, по поводу и без… не шампанское, как в цивилизованных странах на Западе, а всякую гадость… водку или еще того хуже самогон, шмурдяк...»
     И тут мама Бориски говорит: «А сейчас пора выпить…, – она сделала паузу и обратилась к сыну, – Так, сынок, что пора выпить?»
     Борька повернулся и недоуменно уставился на свою маму.
     «Так что мы сейчас будем пить? – видя, что сын тормозит, она продолжила, – Что Петр Первый привез в Россию из Европы? Что мы с папой всегда пьем по утрам?»
     Что творилось в голове у Бориски, который лихорадочно перебирал отрывки из беседы родителей, неизвестно, но он немного неуверенно, но громко сказал: «Шампанское!»
     Родители остолбенели и окаменели одновременно. А мама Борьки приготовилась потерять сознание.
     И тут заработала Смешинка. Шурочка толкнула Бориску: «Кофе! Кофе, а не шампанское! Тебе бы только подшучивать!» Тут Смешинка переметнулась к ее папе, и он тоже засмеялся и сказал: «Да у тебя настоящий мужик вырос, Никита! Ай, да гусар! Ай, да молодец!»
     И все начали смеяться. И мама Борискина передумала в обморок падать.
     А когда вечером шли домой, папа сказал, что Шурочка очень вовремя ему подмигнула, поэтому ему удалось критическую ситуацию в шутку превратить. Шурочка и Смешинка возражать не стали, просто незаметно одними глазами улыбнулись.