Что это вообще значит быть ребенком?

     Девочка с ярко-зелеными глазами, оттенка только проступившей травки на лугах, в которых искрилось озорство и беззаботность, спрыгнула со стула, стараясь не упасть, ведь для неё он был, словно гора Манаслау, вершина которой шокирует людей, а девочка и вовсе не поверила бы. Собрав в крохотные кулачки все свои силы, девочка крепко зажмурила глазки, чтобы не расплакаться от жгучей обиды и предательства, и резко повернувшись в сторону хлипкой, деревянной двери, лишь бы не смотреть в глаза мамы, надеясь не увидеть там ноты правды, надломанным голосом произнесла:
- Ты врёшь! Он не мог меня бросить! Он говорил, что любит меня и никогда-никогда не бросит!
- Лиза! Ты уже взрослая. Хватит истерить. Хочешь плакать – плачь. Но папа к тебе больше не придёт!
Тонкая, непрошенная слеза скатилась по розовым щёчкам маленькой девочки, которой только что разбили сердце. Не так, как девушкам, которые рассыпаются на осколки от неразделенной любви. Не так, как в книжках, которые заставляют читать в школе. А по-другому. Так, словно что-то в этой хрупкой, рыжеволосой девочке в этот момент умерло. Надежда. Вот, что окончательно покинуло её. Ведь Лиза всё понимает. Всегда понимала. Она знала, что отец, близкий и родной человечек, с которым они лепили снеговиков возле дома каждую зиму, придумывая ему самые нелепые имена на этой планете, уже не придёт. Не сегодня, не через неделю, не даже через год. Потому что Лиза умная. И взрослая. Ведь она учится в 4 классе! Так она всегда себе говорит. А ещё, потому что у неё хороший слух, а в квартире тонкие стены. Но она верила, что это не правда. Как люди верят в чудеса под Рождество. Потому что любила отца так сильно, как никого другого в этом мире. За исключение мамы и снеговика Самсона, что появился на свет в декабре позапрошлого года и покинул этот мир в марте, когда проступили первые ландыши.
- Не правда… - надломанным шёпотом произнесла девочка, рванув на улицу в тоненькой хлопковой кофточке и домашних штанах.
- Лиза, стой! – изо всех сил крикнула женщина, которой на первый взгляд было за тридцать, хотя на деле ей было не больше двадцати пяти лет.
Жгучие слезы непрестанно капали с подбородка, которые было не отличить от осеннего дождя, ведь холодные капли, летящие с невероятной скоростью, обжигали кожу на плечах беззащитной девочки. Лиза шла, не замечая бездонных луж, в которые наступала в розовых тапочках, надетых на босую ногу. Едва видя дорогу, она добежала до любимой беседки недалеко от дома. Светлая, изящная навеса от дождя, совсем неподходящая этому сомнительному району. Будучи совсем небольшой, она вмещала в себя деревянную, недавно покрашенную белую скамейку, проходящую дугой вокруг стола, на котором Лиза частенько играла в шахматы с дедом Колей, добрым соседом, который живёт совсем один. Его дети и внуки приезжают только на праздники и потому дружелюбный старик, пока мать на работе, присматривает за непоседливой девчонкой, которую весь дом прозвал ведьмочкой отнюдь не из-за её цвета глаз и волос. Лиза чувствовала себя счастливой в моменты их встреч.
Этот же год навеивал на неё сплошную грусть из-за переезда в глушь и расставанием с отцом, который бросил их с мамой, уйдя к другой женщине, которая по мнению девочки, была «глупой дурёхой и абсолютно некрасивой», ведь мама Лизы была в разы лучше! Кареглазая шатенка с пронзительным взглядом, как считала Лиза, намного лучше дурнушки со стройной фигурой и блондинистыми волосами до конца спины, но отсутствием мозгов. Хоть Лиза всего раз видела эту женщину, но девочка была уверена, что она неприятнейший человек и недостойна внимания сообразительной девчонки, но каждое свободное мгновенье мысли Лизы уносились вихрем к воспоминанию о ней. Анжела. Это имя уже встречалось девочке. Ей всегда казалось, что пассия отца будто вышла из бульварного романа для взрослых, которые раньше читала мама Лизы. И сама Лиза, пока мама была занята и не видела название книжки в руках у совсем юной, умной не по годам дочери.
Но главное, что он всё-таки ушёл. Ушёл, оставив жену и дочь почти у разбитого корыта. В крохотной однокомнатной квартирке, доставшейся им от покойной бабушки Лизы, которую она никогда не видела даже на фотографиях в семейном альбоме. Мама спала на раскладном диванчике, на который она не помещалась полностью, стоящем в углу комнаты рядом с окном, потому что его было некуда поставить, кроме как в дряхлый угол с потрёпанными старыми обоями, давно лишенными опрятности. А Лиза на скрипящей, но мягкой кроватке.
Наступили «серые» времена, как окрестила их Лиза. Она старалась не вспоминать о времени, когда они жили хорошо. Втроём. Все вместе. Когда она видела маму каждый день, ведь отец хорошо зарабатывал в состоянии самостоятельно обеспечивать семью. Когда каждую пятницу бежала на еженедельные пятничные чтения, ведь именно в те вечера можно было лечь спать попозже, сославшись на заинтересованность книгой, хотя на самом деле ей просто хотелось быть взрослой и как родители не спать допоздна, занимаясь «важными делами». Лиза так и не поняла, что это значит, ведь после таких слов мама всегда шила теплые кофточки для дочери, а отец уходил в кабинет. Но Лиза была счастлива. А сейчас ей больно от заглушённых всхлипов мамы ночами в туалете. Лиза думала, что это, потому что папа от них ушёл. Или, потому что мама устаёт. Деда Коля сказал, что её мама – настоящая героиня. Лиза запомнила эти слова и теперь всегда носит их в своём сердце, которое обливается теплом при воспоминаниях о летних разговорах в давно знакомой беседке. А ещё девчонка запомнила, что мама работает на двух должностях, чтобы прокормить Лизу. Днём - официанткой в баре, а пару раз в неделю и ночью - кассиром в гипермаркете. Тогда ведьмочке стало понятно, почему мамы никогда нет рядом. Понятно почему у неё залегли темные, как полярная ночь, тени под глазами. Только вот эта мысль приносит Лизе не тепло, а страх. Девочка с горящими глазами не знает, чем помочь бедной, любимой мамочке, ведь груз, свалившийся на её плечи непосильный. «Но мама сильная, - так считает Лиза и сказал деда Коля, - она со всем справится».
Обхватив себя за плечи, маленькая девочка тихо шептала: «Когда я вырасту? Когда же я наконец стану взрослой!? Чтобы больше не плакать из-за слов об отце, оскорблений одноклассников. Чтобы перестать вздрагивать от криков соседей сверху, которые снова поругались? Ну когда же? Хочу стать взрослой, чтобы помогать маме. Переехать. Стать счастливой». Лиза повторяла эти слова по кругу, пока не захрипела из-за беспрерывных слёз, заложенного носа и дрожи во всём продрогшем теле. Сейчас её поступок казался ей глупым. Самым глупым во все её жизни. Намного глупее, чем отказ мальчику, который ей нравился, потанцевать на выпускном в детском саду. Теперь она понимала, что мама ни в чём не виновата. Ей не стоило обвинять маму во лжи. Ведь это правда. И умная Лиза это знала. Даже в 8 лет девчонка понимала серьёзность любого слова, слетевшего с языка. А сейчас ей целых 9 лет! Она должна была внимательнее следить за тем, что говорит. Но не смогла сдержать своих эмоций.
Пока Лиза проливала горькие слёзы, её мама, впопыхах надев ботинки и взяв зонт выбежала на улицу. Коря себя за резкость с дочерью, она бежала, чтобы крепко-крепко обнять её. Ведь нет никого ближе и дороже родителей на всём белом свете. У мамы Лизы, Вики, были красные белки глаз от недосыпа и постоянный кашель, ведь она спала у окна, мерзнув каждую студёную ночь, лишь бы не заболела Лизочка. Её в прошлом изящные ручки с длинными пальцами когда-то служили только клавишам рояля, а сейчас были все покрыты мозолями, совсем позабыв о своём предназначении. Вика не смогла найти вакансию, связанную с призванием, поэтому, ей пришлось иди на тяжелую работу, чтобы обеспечивать жизнь с Лизой. Бывший муж последний раз объявлялся около полугода назад. Весной, когда заканчивался их бракоразводный процесс. Он выглядел бодрым. А вот Вика напротив, потерянной, разочарованной. Пустой. Они вновь поругались. Он снова от неё ушёл к той, другой, которую нежно целует в лобик по вечерам, как когда-то Вику. Мама Лизы стала раздражительной, поникшей.
- Лиза! Лиза, ну что ты выбежала совсем без одежды в такую погоду на улицу! Заболеешь же! Иди ко мне - почти тараторя с придыханием произнесла мама, внимательно осматривая дочь.
- Прости меня, мамочка. Я тебя очень люблю и не должна была такое говорить – первым делом сказала Лиза стыдясь посмотреть маме в глаза.
Вика оторопела, не ожидав услышать эти слова от своей маленькой девочки. Но она недооценивала сознательность Лизы и её понимающую, тонко-чувствующую натуру.
- Что ты, Лизонька. Это я должна извиняться. Я не должна была говорить о том, что ты не нужна папе, ведь ты ему нужна. Очень нужна! Просто… Просто он пока что не может видеться с тобой. Это сложно объяснить. Понимаешь?
- У вас, взрослых, всё всегда сложно. Вот, когда я вырасту у меня всё будет легко. Ведь сложно – это так… Эээ. Сложно!
Мягко улыбнувшись, мама притянула к себе Лизу и обняла.
- Мам. Может пойдём? А то я замёрзла…
- Конечно, пойдём. Холодно ведь! А ты выбежала в одной кофточке. И как ты додумалась!..
***
Осень вступала в свои законные права, прогнав лето. Опавшие листья кружились в пестром вихре, создавая причудливые картины в ветренные дни, напоминая юных девушек из средневековых романов, что кружили в танце в ярких нарядах. А спокойные, тихие деньки, не нарушаемые завыванием ветров, листья застилали тропинки, словно узорчатый ковёр. Дождь, бьющий по окнам день ото дня, создавал особую мелодию, которой можно заслушаться, позабыв о времени, будто это симфония Бетховена.
В это тоскливое, но поэтичное время года у Лизы была белая горячка. Несколько недель она лежала в кровати, не имея сил иной раз взять в руки ложку. Мама буквально не отходила от кровати любимой девочки всячески опаляя её заботой, разрываясь между дочерью и работой. И только рыжеволосая бестия выздоровела и повеселела, как недуг пришёлся и на мать.
***
Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь, двадцать восемь…
Лиза считала секунды до самого волнующего момента в сегодняшнем дне. Да что там дне! Во всём году, а то и целой жизни Лизы не было более важного события. Сколько дней провела девчонка, мечтая о том, чтобы она, как длинноногие красотки в фильмах зашла в зал к ребятам, и все обомлели. Словно увидели королеву Великобритании. Или даже настоящую Блум из «Винкс» воочию! Мечтала, чтобы все мальчики пригасили её танцевать, а она приняла руку только от Виталика… Эх! Вот бы так и случилось! Ведь Виталик – самый красивый мальчик во всём классе. Или даже в школе, если не брать в расчет старшеклассников, конечно, но насколько известно Лизе и девочкам они уже заняты восьмиклассницами. И по Виталику вздыхает вся параллель. Лиза не стала исключением, но ведь у неё всё серьезно, а не то, что у этих ветренных девчонок, у которых сегодня в голове Виталик, завтра какой-нибудь Максимка, а послезавтра вообще учитель литературы – Валентин Иванович! Лиза знает, что у них с Виталиком всё взаимно. Во-первых, потому что Валентин Иванович сказал, что любовь – это светлое чувство. А разве светлое чувство может быть невзаимным? Ведь тогда оно принесет только грусть, такую же тоскливую, как осень, которая постоянно плачет, жалея о чём-то. А Лиза знает, что такое невзаимная любовь! Она же с мамой смотрела очень-очень грустные мультики для взрослых. Но в телевизоре всё не по-настоящему, а значит, что невзаимной любви не существует! Есть только взаимная грусть. Во-вторых, потому что Лиза не любит грустить. В-третьих, как в Лизу не влюбиться?
Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят!
- Мама! 60 секунд прошло! Когда мы пойдем? Я так жду Осеннего бала! – пританцовывая от возбуждения и периодически хлопая в ладоши, будто в такт какой-то популярной песни, которая неделями крутится на радиостанции и назойливо остаётся в голове.
- Непоседа! Я сейчас буду.
Лиза принялась наматывать круги по комнате, надеясь на то, что так беспощадное время будет течь быстрее, а не будто это застывшая смола на дне банки, которая никак не хочет покидать её. Совсем скоро она отправится на новогоднюю школьную вечеринку, где она будет дефилировать перед друзьями и самое главное, Виталиком. Подумав о нём, Лиза улыбнулась и подумала о том, что ради такого момента можно было бы подождать ещё столько же, но зачем же ждать, если можно не ждать?
Наконец мама вышла из кухни с вешалкой в руках. Длинное, черное платье свободного кроя, было пошито мамиными ручками для Лизоньки. Украшенное пёстрыми герберами, оно было похоже на поля засеянных цветов, на которых можно лишь мечтать остаться на всю жизнь. Лиза понимала, что у мамы не было денег на новое платье для неё и потому она спокойно приняла то, что оно будет пошито самостоятельно из старой ткани, завалявшейся у соседки, которой она уже ни к чему. Но каким волшебным оно казалось ей сейчас!
- Мамочка, спасибо! – издав ангельский искренний детский смех, Лиза закружила свою родную маму в импровизированном хороводе.
Заколов последнюю прядь волос невидимкой, Вика восторженным взглядом посмотрела на дочь и подтолкнула её ко входу в зал. Вот и настал этот волнительный момент. Наверное, именно это чувствуют невесты перед свадьбой или актёры перед первым выходом на большую сцену. Предвкушение. Именно это было в душе у девочки с тушью на глазах, ради которой Лиза уговаривала маму целую неделю!
Зайдя в ярко украшенный зал с десятком детей, Лиза горделиво подняла подбородок и стуча маленькими туфельками по кафелю направилась к Виталику.
- О! Посмотрите на нашу замухрышку. Снова в обносках!
Ребята покатились со смеху, а Лиза застыла, как вкопанная на несколько секунд, но после под утихающий смех пошла дальше, ещё выше подняв голову, стараясь не замечать насмешек одноклассников. С дрожащими руками, словно идет на решающий экзамен, Лиза замедлилась у стола с мальчишками.
- Привет, Виталик! – с нервозностью в голосе произнесла Лиза, покрывшись румянцем.
- Привет, пипетка. Симпатичное платье. - Сказал паренек, а спустя мгновенье добавил, - отлично подходит для нищенки. Долго выбирала?
Резко подняв глаза на предмет обожания, Лиза не верящим взглядом посмотрела на него. Он не мог такое сказать. Её Виталик такое бы не сказал! Он ведь её Виталик!
Задрожавшая губа оскорбленной и униженной девочки пыталась устоять перед всхлипами, вырывавшимися изо рта Лизы. Глаза, наполненные влагой, потеряли живость и огонь. Они буквально потухли, словно костёр, который не устоял перед сильным ветром. Побежав к выходу, всё также стуча каблучками, девчонка пообещала себе больше не верить книжкам про любовь, ведь всё оказалось ложью!
Сидя на холодных ступеньках в холле, Лиза вытирала слёзы с влажных щёк крошечными кулачками, и не услышала звук приближающих шагов в пустынном коридоре. Взрослый мужчина сел рядом с девочкой, протянув ей носовой платок.
- Спасибо, Валентин Иванович, - шёпотом произнесла Лиза, а через несколько минут добавила – почему меня никто не любит?
- С чего ты взяла?
- Мои друзья меня обзывают…
- Значит, они не твои друзья. Настоящие так никогда бы не поступили. А это значит, что твои верные товарищи скоро встретятся на твоем пути.
- А Виталик? Я же его так люблю, а он!..
- У тебя ещё будет много Виталиков, Саш, а если захочешь, то даже Игнатов! Ты же ещё совсем маленькая.
- Тогда я хочу вырасти!
- Вырастешь и у тебя всё обязательно получится.
Валентин Иванович предложил свою руку рыжеволосой ведьмочке и предложил потанцевать. Они вернулись в зал и кружились в танце также легко и плавно, как снежинки за окном в метель.
***
Лиза, с искрящимися глазами от идеи, что пришла ей в голову, едва подпрыгивая принесла маме чай с облепиховым вареньем, потрогала её лоб, покачала головой, нахмурив брови и сказала:
- Это никуда не годится.
В точности повторив всё за мамой, которая выполняла эти действия в строгом порядке несколько раз на дню, когда болела Лиза, девочка помогла укутаться ей в теплое одеяло и упорхнула на маленькую кухню.
Осмотрев объём работы, Лиза поняла, что ей необходим стул. Ведь так просто достать до этой крепости невозможно. Залезть бы на сам стул после…Но Лиза привыкла решать проблемы по мере их поступления. Лиза принесла хлипенькую табуретку, единственную вещь из мебели, которую она была в состоянии поднять и донести до раковины. Вскарабкавшись на неё, Лиза принялась засучивать рукава хлопковой рубашки в розовую клетку, готовая приступить к тяжелой работе. Улыбка не сходила с её лица во время выполнения всех этих действий. Ведь сейчас она будет по-настоящему мыть посуду. Как взрослая. Чтобы помочь маме, а то деда Коля не может вечно помогать, да и не надо. Лизонька чувствовала, что справится с этой очень-очень сложной, серьезной задачей. И тогда мама будет радоваться и быстро вылечится.
-Так. С чего же начать… А! Наверное, нужно взять губку. Или тряпку. В общем, что найду. Какая разница чем мыть посуду? Главное – мыть! Так-с… Полотенце. Тоже подойдёт. Теперь можно начинать мыть. А почему ничего не отмывается? Я же тру полотенцем всё-всё-всё. Ммм… Точно! Эврика! Нужно же налить мыло, ведь слово «мыть» от слова «мыло». Или нет… В общем, неважно! – вылив почти треть бутылки средства для мытья посуды на всё полотенце, Лиза, принялась сжимать его, чтобы мыло вспенилось, как это было у мамы.
- И почему ты не мылишься? Ну что я делаю не так?! – облокотившись на раковину и руками обняв голову, Лиза локтем задела металлический кран, из которого начала хлестать вода. Лиза ахнула и от неожиданности уронила полотенце, что попало под струю прозрачной теплой воды. Забрав полотенце, Лиза начала его выжимать и увидела, что оно вспенилось.
- Урааааа! Получилось!
От радости Лиза подпрыгнула и чуть не свалилась с деревянной, ободранной табуретки, которая стояла на трех ножках, но стул устоял и выдохнув Лиза принялась за работу.
Вытирая посуду полотенцем, забывая споласкивать их под водой после мыла, горделивая Лиза представляла о радости мамы. В дверь позвонили и от неожиданности мыльная чашка выскользнула из маленькой ручки девочки, упав на пол, разлетевшись на осколки. Вслед за чашкой со стула соскользнула и Лиза.
- Лиза! Что случилось? – Тоненьким голоском спросила мама из спальни, волнуясь за дочь.
Из кухни доносился плач, а в коридоре кто-то упорно трезвонил в дверь. Вика поднявшись с кровати пришла на кухню, где увидела гору мыльной посуды, плачущую Лизу и осколки разбитой чашки на полу.
- Боже! Что случилось?
- Всё х-х-хорошо, мамочка. Я просто… П-п-просто хотела помыть посуду, испугалась звонка в дверь и в-в-вот!.. – подрагивающим голосом говорила Лиза, сильно расстроившись из-за чашки.
- Не плачь, моя дорогая. Ты не поранилась?
- Нет.
- Тогда не о чем волноваться, да? Всё хорошо, Лизонька.
В дверь снова позвонили, и мама сказала Лизе, что она посмотрит кто там и придёт. Только спустя 10 минут пришла мама, а Лиза за это время успела успокоиться и аккуратно убрать осколки от чашки:
- Мам, кто это был?
- А? Да так… Никто. Попросили опрос пройти.
Мама была взволнованна, но Лиза не обратила на это внимания, отправив маму в постель.
***
- Привет, Лизка! Пустишь старого деда Колю? – Полный седой старичок с большими очками на переносице зашёл в квартиру с пакетами продуктов.
- Привет! Конечно, заходите. Как у вас дела? – Спросила ведьмочка с лучезарной улыбкой на губах.
- Как обычно бывает у стариков, всё хорошо, спокойно.
- Это хорошо, что хорошо. Спасибо за продукты. Вы нас выручаете Николай Васильевич, - хриплым, больным голосом произнесла Вика.
- Что ты! Не хочу и слышать слов благодарности, не обижай меня.
Николай Васильевич недовольно посмотрел на почти дочь. Ведь дети не всегда должны быть вписаны в семейное древо, иной раз они просто находятся в центре сердца.
- Мамочка, ты же устала, наверное! Тебе пора в кровать отдыхать. Скажите ей, Николай Васильевич!
- То-то верно. Пора бы тебе, дорогая, прилечь.
Николаю Васильевичу и Лизе с большим трудом удалось уложись больную отдыхать. Девчонка потянула деда Колю за руку в дальнюю часть кухни и начала полушёпотом:
- А вы умеете хранить секреты?
- Конечно, умею, - так же тихо ответил он, подыгрывая Лизе.
- Отлично! Я хочу рассказать вам тайну. Только никому-никому, договорились? – заговорщески посмотрела Лиза на собеседника.
- А какая тайна? – весело улыбнулся старик, хитро прищурившись.
- Эй! Так нечестно!
Николай Васильевич посмеялся, после чего пообещал, что её секрет он не раскроет никому.
*
- Вы готовы?
- Да. Выходи, Лизка!
И тут из комнаты появляется Лиза. В маминых, лаковых, красных туфлях, в платье в красный горошек, которое шлейфом тянется за маленькой девочкой. Голову полностью закрывает соломенная шляпа, а глаз не видно за огромными солнцезащитными очками.
- Вам нравится? Это я у мамы взяла. Я такая же красивая как она? – С надеждой в голосе проговорила она.
Губы старика растянулись в улыбке до ушей, а в глазах заиграла новая, незнакомая девочке эмоция. Воспоминания начали заполнять голову доброго соседа, перебирая в памяти детали событий, как художники, добавляя новые мазки на картину, создают произведение искусства.
– Конечно! Ты очень похожа на маму. Я помню её с детства, когда она также, как и ты бегала по улице и играла со мной в шахматы…
- Ностальгия нахлынула, Николай Васильевич? – В дверях с улыбкой стояла мама и со смешинкой в глазах, - прекрасно выглядишь, дочь.
- Правда? Тебе нравится? – С радостной улыбкой спросила Лиза.
- Очень! Но мы тебя с Николаем Васильевичем оставим, полюбуйся на себя. Пойдемте в комнату? – Ослабшим голоском произнесла мама.
- Конечно, Вика, пойдём, - вопросительно посмотрел старый знакомый на больную, которая ответила ему долгим взглядом.
Спустя полчаса после разговора дед Коля вышел из кухни с блестящими от влаги глазами.
***
- Дорогая моя, хочешь кушать? Или может быть поиграть во что-нибудь? – Голос, наполненный надеждой и отчаяньем, звучал, как гром среди ясного неба. Ведь вокруг была гробовая тишина. Ответом старику был лишь молчаливый отрицательный поворот головы.
- Лиза. Скажи что-нибудь. Хоть словечко.
- Почему она умерла, деда Коля? Всё же было хорошо… - Надломленным хриплым голосом произнесла первые слова за неделю девочка.
Всё началось спустя месяц после начала серьёзной болезни. Серьёзный недуг настиг маму и окончательно погубил её. Но Вика подготовилась. Она понимала, что умирает. Как дети в детском доме понимают, что они одни. Как Лиза понимала, что не нужна отцу. Поэтому предупредила всех и позаботилась о Лизе. Потому что она мама. Потому что ни один ребёнок не должен быть одиноким.  Потому что рядом всегда должен быть тот, кто подставит плечо в нужный момент.
Девочка была умной. И понимала, что ничего не было хорошо. Ни тогда, ни сейчас. Когда «это» случилось Лиза не произнесла ни слова. Не проронила ни одной слезинки. Она просто поняла. Всё поняла. Долгие взгляды. Нежданный опрос во время болезни и разговор с Николай Васильевичем. Всё заиграло другими красками. Всё стало собранным, будто это была мозаика, детали которой сначала были раскиданы, а потом собрались в узор. Но только «это» не было узором или мозаикой. Это было крахом. Потерей. Концом.
Лиза отказывалась даже в своей голове назвать «это» смертью мамы. Просто «это». То, о чём хочется не помнить. Не знать.
- Болезнь, что погубила твою маму была беспощадной. Она не пожалела её. И потому ты должна держаться. Ради неё. Она тобой гордилась. Не предавай её уважение.
Девочка тихо всхлипнула и приникла всем телом к плечу старика, который едва сдерживал слёзы.
***
- Дедушка! Я нашла старую коробку. Куда её? – крикнула Лиза Николаю Васильевичу с чердака.
Старый ветхий домик, стоящий на окраине дачного посёлка, достался деду Коле от его отца много лет назад. Подготовка к его продаже шла полным ходом, и уже подросшая девочка с энтузиазмом помогала собирать вещи. Николай Васильевич взял опекунство над Лизой, и они жили вместе уже третий год и вот-вот переедут в небольшой городок на юге, ведь климат там благоприятно скажется на рыжеволосой ведьмочке.
- Посмотри, что в ней, а там подумаем, куда её можно убрать.
Раскрыв коробку, Лиза увидела десятки фотографий, альбомы и старинные игрушки, являющиеся творением кропотливой работы рук человека. Она достала картонки, хранящие в себе целые жизни, наполненные грустью и радостью, любовью и ненавистью, унынием и счастьем. И как только девочка взяла в руку первую фотографию, как скорбно улыбнулась и ненадолго прикрыла глаза. Юная мама с улыбкой на лице позировала фотографу в объектив, чтобы оставить в памяти себя счастливой и жизнерадостной. Словно сама жизнь кружилась вокруг неё и пела дифирамбы о любви.
Эта коробка хранила жизнь мамы Лизы. События, что дополняли её историю. Что-то что было только с ней до самой смерти. Девочка внимательно рассматривала каждую фотографию, находя всё новые и новые детали, что добавляли красок и завершали картину. Дойдя до дна коробки, Лиза заметила письмо, сложенное вдвое. Раскрыла его и затряслась в беззвучных рыданиях.
***
- Катюша, доченька, собирайся скорее, нам пора в школу.
- Я хочу, чтобы меня отвез папа! – крикнула и топнула ножкой девочка с каштановыми волосами.
- Папа не может и тебе прекрасно об этом известно.
- Он не бросил меня, ясно? Он не мог, мама!
- Катя! Успокойся и собирайся в школу.
- Я никуда не пойду! – Катя нахмурила тонкие брови и сердито посмотрела на маму.
- Это был не вопрос. Сейчас же иди одеваться! – Строго произнесла рыжеволосая молодая девушка.
Девочка разочарованно тряхнула головой и бегом удалилась обуваться. Мама с грустью смотрела ей вслед.
Осень и тоска синонимы. Это очевидно. Ведь не зря погода всё время плачет, рассыпая мелкий бисер на тропинках в это время года, унося с собой беззаботность лета, оставляя людей на растерзание хандрой. Лиза вспомнила строки письма матери, что оставила пере своей смертью, чтобы оставить напоминание о себе, будто бы её можно было позабыть.
«Лиза, дорогая, любимая моя доченька. Если ты читаешь это письмо, значит ты думаешь, что меня уже нет рядом с тобой. Но это не так. Я всегда в твоём сердце. В твоей чистой душе. Я всегда рядом. Плыву в виде причудливого облачка, что смотрит на тебя с неба.
Я люблю тебя. Всегда. Сколько бы не сменилось времён года, сколько бы не изменилось в твоей жизни знай, что я всегда тебя любила и заботилась о тебе. Ты уже совсем взрослая и даже можешь самостоятельно мыть посуду. Ни одна разбитая никчемная чашка не стоит твоих слёз или даже поникшей улыбки.
Всегда помни о своём детстве. Прекрасной, беззаботной поре, что воспевают в книжках. О чём мечтает каждый взрослый. Ведь ты просто живёшь. Живёшь, думая о мальчишках, новом приключении или журнале с любимой актрисой. Самое главное, что в детстве ты свободна. Ребёнок такой же взрослый, только он больше чувствует. Больше видит, а порой и больше знает. Взрослым бывает некогда что-то замечать, они попросту не видят, как много красок в жизни, и со временем палитра сокращается, оставляя только базовые цвета, но ведь существует сотни, тысячи и даже миллионы оттенков. А может быть они не хотят видеть другие цвета? У детей открыты все горизонты для наблюдения. Дети не различают границ, что появляются по мере взросления. Им это ни к чему. И хотя детям сложно, очень сложно испытывать столько эмоций сразу, такие моменты нужно сохранить в памяти. И потому я прошу тебя остаться в этом моменте. Будь свободной. Без границ. Не обременённой проблемами, печалью, разочарованиями, а вспоминая радостные моменты, чтобы удваивать их. Создавать новые воспоминания, попадая в истории, что потом будут переходить от поколения к поколению.
Твоя мама. Воспользуйся моим советом с умом.»
На глаза навернулись слезы и одна тоненькой ниткой опустилась к подбородку, оставляя за собой шлейф из прозрачной жидкости, похожей на кристально-чистую родниковую воду, что приносит радость в особенно жаркие деньки.
Как у мамы Лизы всё получалось? Ведь нести непосильный груз на своих плечах было очень сложно. Невообразимо. Но она смогла. Вырастила Лизу и была рядом до последней минуты. А может быть она права? Детство – время, когда все свободны. Но что поделать, если дети мечтают как можно скорее вырасти, а взрослые вернуться в беззаботность? Ирония судьбы, не иначе.