Как гальюн спас подводника

Недавно я опубликовал заметку о том, как неисправный гальюн (так у моряков называют туалет) привел к гибели немецкой субмарины в годы Второй мировой войны. Но этот раз все будет наоборот – пребывание в гальюне спасло немецкого подводника от гибели

Субмарине U-859 оставалось около часа хода до базы Пенанг на Малайском полуострове. Командир лодки капитан-лейтенант Иоганн Йебсен собрал офицеров в офицерской кают-компании, чтобы обсудить план послепоходового ремонта.

На заставке: Капитан-лейтенант Иоганн Йебсен и его лодка

Внезапно первый вахтенный офицер Хорст Клатт почувствовал острую необходимость посетить гальюн и попросил разрешения выйти. Командир неохотно отпустил его. Почти сразу после этого произошли катастрофические события, но давайте прежде познакомимся с самой лодкой, чтобы понимать их причины.

U-859 относилась к серии IXD2, эти лодки предназначались для действий в Южной Атлантике и Индийском океане, а ближе к окончанию Второй мировой войны часть из них использовалась в качестве прорывателей блокады для связи с Японией. Они обладали самой большой в германском флоте дальностью плавания. Лодка вошла в строй 8 июля 1943 года, Йебсен был её первым и последним командиром.

Чтобы ориентироваться в рассказе Клатта, привожу схему лодки этого типа, сделанную при допросах пленных немецких подводников американцами: Схема приведена в комментарии.

Жилой отсек находился в нос от центрального поста. Он делился на помещение офицеров 1, далее располагался камбуз, над которым находился люк для загрузки продовольствия и подачи на палубу боеприпасов для пушки 3.

Далее в нос размещались старшие унтер-офицеры и унтер-офицеры 2. Водонепроницаемая переборка отделяла его от носового торпедного отсека, служившего также и жильём для части личного состава с люком 4.

Лодка вышла в свой единственный поход 1 апреля 1944 года. На борту было 67 человек и помимо всего прочего 31 тонна ртути в металлических ёмкостях, оптическое стекло и свинец, которые надо было доставить японским союзникам. Командиру были даны строжайшие указания соблюдать максимальную скрытность.

U-859 была оборудована шнорхелем и Йебсен использовал его в полном объёме. Лодка избегала судоходных путей и во время своего пребывания в Северной Атлантике оставалась под водой в течение 23 часов каждый день, всплывая только на час. Она была оснащена помимо главных двигателей ещё двумя дополнительными дизелями, что упрощало зарядку батарей.

Но заметив 26 апреля транспорт "Колин" на 6000 тонн, отставший от конвоя, командир, на счету которого уже был потопленный ранее британский лёгкий крейсер HMS Naiad (93), не устоял перед искушением. Транспорт был поражён двумя торпедами, а после того, как вся команда покинула его, он был добит третьей. Все люди с судна чуть позже были спасены, за исключением повара-китайца, который прыгнул за борт после первого взрыва и утонул.

Ночью Йебсен всплыл и нарушил радиомолчание, доложив в штаб о своём успехе. Центр радиоразведки Station X в британском Блетчли был доволен, установив местонахождение ещё одной немецкой подлодки.

Следующий раз лодка вышла на связь обогнув южную Африку, в районе Дурбана и снова была засечена. 5 июля она была атакована "Каталиной", вылетевшей из Дурбана. Немцы надеялись отстреляться, но 3,7 мм зенитная пушка отказала. Самолёт успел совершить две атаки, убив наводчика и ранив троих, из них одного офицера. Йебсен понял, что так дело не пойдёт и скомандовал срочное погружение, получив вдогонку пять бомб, нанёсших незначительные повреждения, но главное, был выведен из строя шнорхель, что возможно и было косвенной причиной гибели лодки. Лодка была вынуждена оставаться на поверхности гораздо больше времени, чтобы зарядить батареи.

28 августа близ Аравии был торпедирован американский "Джон Барри" типа Либерти и еще один английский транспорт. Если англичанин вёз 2700 тонн кокосового масла, 2300 тонн чая, 2000 тонн копры и почту, то американец - лендлизовскую технику для СССР с выгрузкой в Иране и, та-дам! - по разным данным на 26 миллионов в тогдашних долларах серебра в слитках и монетах.

21 сентября Йебсен всплыл на поверхность и сообщил о своем местоположении примерно в 150 морских милях от западной оконечности Суматры, опять же на радость англичанам, читавшим все сообщения. На рассвете 23 сентября 1944 года U-859 поднялась из теплого Индийского океана на полпути между островами Ланскави и Ботонг, чтобы дождаться встречи с U-861, которая должна была её сопровождать.

В 10:30 командир связался по радио с Пенангом и получил сообщение, что из-за ухудшения погодных условий U-859 придется пройти в гавань без сопровождения и без защиты. Лодка находилась в 20 морских милях к северо-западу от Пенанга в Малаккском проливе и двигалась в надводном положении со скоростью около 14 узлов.

Командир британской HMS Trenchant Артур Хезлет уже за полтора дня знал, где примерно будет находиться U-859, поэтому подкараулил её, находясь в подводном положении и с расстояния около 300 метров произвел залп из трех торпед своих кормовых торпедных аппаратов.

Далее слово Клатту: ...Я покинул кают-компанию, не зная, что больше никого из участников встречи не увижу. Через несколько минут все они погибли.
Едва я запер дверь в туалете в унтер-офицерском отсеке, как услышал металлический лязг. Буквально через долю секунды раздался мощный взрыв.
Лодка подпрыгнула. Меня со страшной силой швырнуло головой о прочный корпус... По лодке раздались пронзительные крики. Свет погас.
Я чувствовал, как лодка тонет, тонет... Чем глубже она погружалась, тем сильнее оказывалось давление на мои уши. Я попытался открыть дверь, но от удара она заклинила... надо было что-то делать. Я стучал и бил в дверь. Никто не пришел открывать. Тем, кто еще жил на борту, пришлось заниматься собой. Вода в туалете поднималась всё выше. Я кричал и звал, но напрасно.

Наконец попытался снова открыть дверь квадратным ключом. На этот раз удалось. Хлынувшей водой меня выбросило в унтер-офицерское помещение.
В свете аварийных фонарей был виден разрушительный эффект удара: койки, постельное бельё, пачки сигарет и другие вещи плавали между безжизненными телами по маслянистой, постоянно поднимающейся воде.

Я пытался попасть в центральный отсек через унтер-офицерское помещение, камбуз и офицерскую кают-компанию. По дороге передо мной возникла ужасающая картина: я увидел машинного старшину, который, видимо, потерял рассудок. Он пытался залезть в свой маленький шкафчик. Я пытался отговорить его, но с жестким выражением лица он дал мне понять, что хочет умереть вместе со своей женой. Мне пришлось несколько раз спросить, прежде чем я понял, что он имел в виду... в шкафчике были фотографии его жены и детей!

Я в тот момент все еще стоял между помещением унтер-офицеров и камбузом. Здесь двое пытались открыть люк наверху. Но конденсат и дым от приготовления пищи, очевидно, вызвали столько ржавчины, что маховик невозможно было повернуть даже с силой.

Заглянул в офицерскую каюту: то, что я увидел, было ужасающей картиной разрухи. Именно здесь и должно было произойти попадание. Железные детали перегородили проход в центральный пост. Нигде не осталось и следа жизни.

Желтые облака ходили по отсеку. По едкому запаху я понял, что это газообразный хлор. Итак, пришло время, самое время плыть в носовой отсек - последнему безопасному пристанищу.

Я вернулся и через люк нырнул в носовой отсек. Он был уже на 75 процентов заполнен водой. Как только я вошел в него, по лодке прогремел еще один взрыв: взорвалась батарея.
Токсичные, смертоносные газы хлора теперь добирались до нас через вентиляционные трубы. Мы перекрыли отверстия в них. Нас было 12 человек, которые сбежали сюда. Точно посчитать в этой ситуации было невозможно.
Из 12 человек только у 7 были дыхательные аппараты. Остальные искали, ныряли, но безуспешно. Ничего найти не удалось. Беспокойство и волнение, особенно среди молодых моряков, только возрастали. Некоторые молились, другие плакали, третьи тихо причитали, а некоторые из тех, у кого не было аппарата, произносили патриотические речи - пока ядовитый газ хлор не разъедал их легкие.
Мы теперь висели на потолочных вентилях. Вода все еще поднималась. Я пытался успокоить людей. Я сказал им, что мы сможем спастись, если будем сохранять абсолютное спокойствие. Я им объяснил, что глубина воды здесь всего 40 метров. Когда лодка будет полностью затоплена, люк можно будет легко открыть.

Тем временем двое попытались открыть его. Он не открывался. Нам нужен был твердый предмет. Нож или долото.
Если бы мы не открыли люк, все было бы кончено. Все это знали, но никто этого не говорил.

Один пожертвовал собой и нырнул обратно в соседний отсек. Он вернулся с острым, твердым предметом. Я до сих пор не знаю, что это было.
Трое нас покинули. Они сказали, что попытаются выбраться через пробоину в прочном корпусе... больше мы их никогда не видели.

Вода в отсеке теперь поднялась так высоко, что под потолком оставалось всего 30–40 сантиметров воздушного пространства для дыхания. Стальной люк над нами наконец удалось открыть. Сжатый воздух с ревом и шипением вырывался из лодки. Вода пришла.
Наконец выравнивание давления было достигнуто. Люк теперь оставался в открытом положении.
Вокруг нас стало светло.

Некоторых из выживших товарищей уже выбросило из стального гроба с вырвавшимся из лодки пузырем воздуха.
В неопределенность...

Остальные последовали за ними. Они спокойно и без волнения пролезли в круглое отверстие. Я был последним живым на дне океана. В разорванной лодке покоились только мои погибшие товарищи.

Надо мной было яркое отверстие. Оно выглядело как зеленовато-синий круг над моей головой, такой чёткий, как будто его вырезали ножом. Время от времени появлялось еще несколько пузырьков. Сверкающими жемчужинами они поплыли вверх...
Я медленно подтянулся в люк, следя за тем, чтобы мой дыхательный аппарат не зацепился за маховик.

Когда море подняло меня, я заметил нескольких выживших товарищей. Но еще больше смертей. Видимо, люди слишком быстро выскочили на поверхность. Кровавая пена залила им рты. Их легкие были разорваны.
Крики исходили от раненых людей, на которых напали многочисленные акулы.

Затем я увидел рядом со мной Пэдди. Он лежал в резиновой лодке. Пэдди не было в носовом отсеке. Значит, некоторые также вышли из заднего отсека. Утешение в этом горе.

Внезапно снова громкие крики. Сначала это был один, потом несколько человек, которые продолжали кричать. «Подводная лодка... подводная лодка... подводная лодка!»
Я заметил кое-что, что навсегда запечатлелось в моей памяти:
один из двух перископов был выдвинут. К его головке прицепился британский матрос... Или его вообще там привязали? Он искал выживших. Его рука продолжала указывать то в одну сторону, то в другую.

Семь, восемь или девять человек уже были спасены. Затем лодка повернулась. Оно приближалось прямо ко мне. По воздуху пролетела веревка, брошенная мне веревка. Я схватился за неё и потянулся к лодке. Должно быть, было много рук, которые подняли меня, протащили по верхней палубе и через люк втащили внутрь подводной лодки.
В лодке я насчитал восемь спасенных людей.
Мы упали в объятия друг друга.

Остальные немного позже были подобраны японцами. В разных источниках упоминается, что всего спаслись до 20 человек.