Одиноким предоставляется общежитие

Помните, уважаемые читатели примерно одного со мной возраста, ставшую шлягером песню на слова Михаила Танича «Текстильный городок».

Подмосковный городок, липы жёлтые в рядок,
Подпевает электричке ткацкой фабрики гудок.
Городок наш ничего, населенье таково:
Незамужние ткачихи составляют большинство.

В общежитии девчат фотокарточки висят,
Дремлют ленты на гитарах и будильники стучат.
Но в хороший вечерок заглянул на огонёк
В нашу комнату девичью бывший флотский паренёк.

Вышло так оно само: написал он мне письмо —
И девчонки к новоселью подарили нам трюмо.
Мы на фабрику вдвоём утром рядышком идём,
То ли, может, он со мною. То ли, может, я при нём.

Фотокарточки висят, и будильники стучат.
Но одной гитарой меньше стало в комнате девчат.
Ходят девочки в кино, знают девочки одно —
Уносить свои гитары им придётся всё равно!

Как она была популярна в советское время, особенно среди девушек! Ведь огромное их количество жило также, как поется в песне – в рабочих и студенческих общежитиях, в комнатах на четырех, с приготовлением ужина на электроплитке или в бытовой комнате на газовой плите. Я знаю, о чем пишу, сам в студенческие годы жил 2,5 года в общежитии и был рад этому безмерно. Потому что первые полгода учебы в Хабаровском медицинском институте ездил на занятия из пригорода Хабаровска, добираясь больше часа и пешком, и в холодном трамвае.  А новое, только что сданное общежитие, было рядом с корпусом института и соединено теплым переходом с ним. Так что иногда я по 3-4 дня вообще не выходил на улицу. Красота! Да и сам институт находился на центральной площади города, и все блага цивилизации были в шаговой доступности – кинотеатры, магазины, стадионы и парочка больниц, в которых у нас были занятия.

Народная молва говорит, что настоящий студент должен пожить в общежитии.  Там формируется другое мировозрение, чем у студента, живущего дома. Все живут вместе, все беды одного делятся на всех, если комната дружная. Если нет денег, то у всех, и все переходят на питание чаем с пирожками, купленными в буфете.  Делятся парни своими галстуками, а иногда и пиджаками, когда идут на свидание. И кто с кем встречается, не является секретом. Не знаю, чем делятся девчонки, живущие в общежитии, видимо, своими секретами и симпатиями к противоположному полу. И конспекты лекций дают друг другу прочитать, если требуется. Видимо, волнуются, как прошло свидание с понравившимся парнем. И все идут на встречу человеку, если у того намечается свидание в интимной обстановке. Кто-то идет гулять, кто-то в кино, а кто-то в читальный зал.  И у парней такая же солидарность. Если подходишь к двери и заглянув в замок, видишь закрытый бумажкой дырочку для ключа, разворачивайся и шагай  куда хочешь, не мешай свиданию.  Правда, в нашей комнате такой привилегией пользовались только мы с моим однокурсником, грузином  Бичико.  Ведь в то время с нами жили парни на год и два младше курсами. Им приводить девушек было рановато.

За годы учебы и жизни в общежитии я сменил 4 комнаты, две были на первом этаже и две на цокольном, но с той стороны, где было высоко. В общежитиях жила почти половина нашей 7-й группы, в одной комнате на 5-м этаже все 4 девочки были из нашей группы, и они потом на всю жизнь сохранили дружеские связи.  Из 4-х парней в группе трое жили в общежитиях, правда, и общежития были разные, и комнаты тоже.  И это сказалось, в общем-то.  Нашими соседями на цокольном этаже были одинокие преподаватели и целые семьи  хозяйственных работников, начиная с коменданта общежития.  На заставке моя фотография на крыльце общежития.  Учился в это время я на втором курсе.

А сколько было рабочих общежитий. Я долгие годы работал в больнице, расположенной в огромном, свыше 200 тысяч жителей, Индустриальном районе Хабаровска, где только на промышленных предприятиях было 36 здравпунктов, а на нескольких были свои медсанчасти.  И почти у каждого крупного предприятия были свои рабочие общежития. Некоторые предприятия кооперировались друг с другом, ведь всем нужны были рабочие руки. И наших врачей и медсестер частенько селили по договоренности с руководством предприятий в эти общежития.  Причем медсестер селили обычно с работницами завода в одну комнату, редко были такие комнаты, где жили одни медработники.  Так и жили общими заботами девчата с разных сфер деятельности, и жили дружно по большей части.  Недаром же появилась фраза «социалистическое общежитие».

А недавно я пересмотрел старый советский фильм «Одиноким предоставляется общежитие». Кратко о сюжете фильма для тех, кто его не видел.

Вера Голубева — работница текстильного комбината, которая живёт в женском общежитии. В свободное время она устраивает судьбу своих подруг. Хотя занятие это бескорыстное и неформальное, Вера подходит к нему профессионально: работает с прессой, рассылает брачные объявления по всему Советскому Союзу и тщательно подбирает женихов. Многие девушки, благодаря ей, нашли свою половину. Сама же Вера одинока: ей крайне не повезло в личной жизни, и она, гуляя на чужих свадьбах, уже забыла мечтать о собственном семейном счастье.

Однажды в чисто женском коллективе общежития появляется новый комендант Виктор Петрович — колоритный бывший моряк. Его когда-то бросила жена, и с тех пор он относится к женщинам крайне подозрительно. Из-за этого у него сразу же возникает конфликт с Верой — Виктор считает её свахой, действующей в обход закона. Вера, в свою очередь, не может понять Виктора, ослеплённого ненавистью к женщинам. Живущие в общежитии девушки массово поддерживают Веру, которую негласно считают своей мамой. Они мечтают об уходе вредного коменданта.

Но Виктор со временем понимает, что Вера на самом деле — добрый и чуткий человек, делающий своим подопечным только добро. За свое «сводничество» она не получает ни копейки, и ею движет только любовь к людям. Жительницы же общежития, в свою очередь, осознают, что вредный комендант всеми силами стоит за них: Виктор лично чинит их постройку, выбивает у начальства дополнительное финансирование и добивается возведения нового благоустроенного корпуса. Девушки, поняв, что комендант — такой же добрый и справедливый, как Вера, начинают поддерживать и любить его. «Он даже вовсе не старый!» — говорит одна из девушек.

А Виктор, тем временем, осознаёт, что Вера — та самая женщина, которую он искал всю свою жизнь. Выдержав сильную борьбу с самим собой, он делает ей предложение, но получает отказ: Вера боится мужчин точно так же, как Виктор боялся женщин. Она не хочет начинать новые отношения, которые, по её мнению, причинят ей только лишь боль.

Месяцем позже в потолке старого корпуса общежития открывается сильная течь. Виктор, являясь настоящим мужчиной, который не может оставить женщин в беде, вылезает на крышу, где под проливным дождем заделывает дыру. Сильно простудившись, он оказывается на койке в своей комнате, из гордости не прося помощи. Однако девушки не обращают внимания на его гордость: они обожают своего коменданта, пожертвовавшего здоровьем ради них. Виктору приносят горячий чай и свежеиспеченный пирог. Позже в комнату приходит Вера, и девушки раскрывают её секрет: это она заварила чай, и пирог — тоже её. Виктор понимает, что Вера его любит. Воспользовавшись случаем, он прилюдно просит Вериной руки, и женщина отвечает ему согласием.

Фильм заканчивается свадьбой Виктора и Веры. Вера заявляет, что бросит «сводничество» и начнет жить нормальной семейной жизнью. Однако в последний момент она вспоминает о пришедшем письме, в котором очередной жених описал девушку своей мечты: ею оказывается одна из подопечных Веры. Виктор поддерживает Веру, и она вновь начинает решать проблемы своих подруг.

На этом фильм заканчивается, как видите, на вполне оптимистической ноте. Кстати, как песня на стихи Михаила Танича. В одной передаче с ним на телевидении он рассказал, что, когда написал эти стихи, и на них появилась музыка, и песня стала поистине народной, он, услышав из одного газетного киоска свою песню, сказал продавщице, что  он автор стихов. На что та, окинув взглядом невысокого Танича, с презрением бросила: «Еще чего. Ростом не вышел», чем очень обидела его. Но вечером они оказались в одной компании, и Лидия Козлова, ставшая позже женой Танича, узнала, что действительно это невзрачный на вид мужчина автор любимой её песни. И потом и он, и она, написали немало стихов, которые стали любимыми народом песнями.

Но я отвлекся от темы. Сейчас уже 20 лет я живу далеко от больших городов, и совершенно не представляю, что там творится. Ведь многие промышленные центры в «демократической» России  приказали долго жить или влачат жалкое существование, особенно в дотационных регионах. Производство не работает, рабочие уехали, остались лишь немногие, кто продолжает жить в когда-то многолюдных рабочих общежитиях. А нынешняя молодежь даже не представляет, как тогда жили. Даже студенты предпочитают жить на съемных квартирах со всеми удобствами. Ведь сейчас получают высшее образование дети состоятельных родителей, которые платят и за обучение, и за жилье. Так называемые бюджетные места немногочисленные, и содержать для них большие общежития невыгодно. Вот даже то общежитие по адресу город Хабаровск, улица Пушкина, дом 31, где я жил в студенчестве, превратилось в какой-то торговый центр.  И само понятие «социалистического общежития» постепенно утрачивается в капиталистической по сути России.

Недавно моя землячка из Хабаровска, виртуальная подруга в «Одноклассники» прислала пост одного нашего россиянина, который он озаглавил  ПАМЯТИ СССР, ИЛИ НЕКРОЛОГ С ОБНАДЕЖИВАЮЩИМ ЭПИЛОГОМ.  Привожу его полностью.

***
Мне очень нравится пророческий анекдот конца 70-х годов о том, как Леонид Ильич Брежнев однажды заявил на заседании Политбюро: – Когда умру, похороните меня лицом вниз.– Почему? – заволновалось Политбюро.– Потому что через пятнадцать лет откопаете, в ж…у целовать будете!

Простите мне эту привольность, дорогие товарищи, которую я допустил по отношению к вам и к памяти уважаемого Леонида Ильича (мир его праху), но только лаконичней и точней не передашь того давнего предчувствия сегодняшнего горького прозрения советских людей, которых вот уже 30 лет истязают ядовитые твари – западные ценности. И ведь жуть как охота уже гнать эти ценности пинками, матом и дрекольем до самого Белого дома с его чёрной изнанкой, да вот беда – руки и ноги все ещё связаны западной свободой, а рты все ещё заклеены скотчем западной демократии. А ещё сильно донимает лучевая болезнь – с тех самых пор, как в 1985 году США сбросили на нас атомную бомбу системы «Горбачёв». Её радиоактивные выбросы в виде американской «культуры» дали свои чудовищные плоды: народились духовные и нравственные мутанты, которые проникли во власть, в образование, в культуру и, объявив все человеческое вне закона, переделали мир под себя – под мутантов. Так ли это? Давайте сравнивать. Сегодня все мы кто? Целевая аудитория или, если выражаться по-простому, поголовье. А когда-то мы были Народом. Человек человеку теперь снова волк, хотя раньше был другом, товарищем и братом. В Советском Союзе мы питались настоящими, здоровыми, чистыми природными продуктами. Мутанты заменяют их на ароматизаторы, имитаторы, красители и генетически модифицированную еду. Многое из того, что сейчас в красивых фантиках громоздится на прилавках, советский ОТК незамедлительно отправил бы на помойку. А производителей под суд – за диверсию, направленную на подрыв здоровья граждан.

Раньше мы не «крутились», а трудились. Не опасаясь мировых кризисoв и, плюя на курс дoллара, мы спокойно шли утром на работу, а вечером с чувством выполненного долга спокойно возвращались домой. Теперь мы целыми днями бешено снуем, как жадные мухи в свинарнике, и каждую минуту боимся быть прихлопнутыми инфляцией, дороговизной и
потерей работы. Может, мы уже и есть те самые мухи? Навоза-то кругом вон сколько!

Мы были свободно думающей нацией со здоровой психикой, с живым, светлым, изобретательным умом и критическим мышлением. Нынче наши мозги напоминают трубы, подключённые к мировой канализационной системе США. Поработитель Формат, загнав в гетто духовную составляющую и творческую свободу, истребляет и изгоняет талантливых, старательных, честных людей – создателей истинных ценностей, умных песен и добрых фильмов. Мутанты всех рангов – от иудушек-политиков, до эстрадных мужеложников – приносят ему в жертву святыни своего народа и подобострастно орут «Хайль Формат!».

Мы умели радоваться и заразительно веселиться. Теперь это искусство начисто забыто. На смену ему пришло убогое умение «быть позитивным». Глаза у людей теперь не горят, а сверкают – от алчности. Ласковой сегодня бывает только реклама ипотеки. Мы захлебнулись в свободе слова. Теперь пишут, снимают, ваяют все, кому не лень. Но чем больше «свободных» писателей – тем хуже читатели, чем больше «независимых» режиссёров – тем хуже зрители. Советская цензура была благом! Причём, в первую очередь, для тех, кого она через себя пропускала. Благодаря ей, творческие люди работали тщательней, вдумчивей, постепенно поднимаясь до самых вершин мастерства. Упразднить цензуру – это все равно, что упразднить контроль над качеством выпускаемых продуктов питания. Если не понимаете, чем это грозит, ищите ответ несколькими абзацами выше.

Искусство в СССР романтизировало учёбу и труд, и это было здорово! Лично я вспоминаю с большой теплотой свои школьные годы. Сегодня же очень хорошо плaтят за романтизацию отморозков, кидал, мошенников и прочих тарантино-выродков, числящихся среди «друзей Оушена» и живших «однажды в Америке». Хитрость, цинизм, беспринципность возведены в достоинства. Сегодня добрый человек считается рохлей. Честный трудяга – лохом. Если порядочный и не можешь ради выгоды предать свои принципы – значит ты неудачник. (Попробуйте сегодня открыть бюро находок – вас поднимут на смех и немедленно примут за сумасшедшего). Раньше работали на родину, теперь многие (особенно известные люди) думают, как бы эту родину выгодней продать, чтобы на старости лет спокойно жить, не заботясь о хлебе насущном. Юмором теперь называют ржач. Любовью – секс. Чтобы не включались мозги, молодёжь держат в состоянии перманентной эрекции. Девки с муз-каналов и голливудские актриски соревнуются, кто из них больше похож на настоящую шлюху, а все прочие им подражают…

***
И ведь он совершенно прав, этот неизвестный мне соотечественник. И начиналась для нас взрослая жизнь после окончания школы, и у очень многих в тех самых общежитиях, где нас учили жизни в условиях общей жизни со всем советским народом.