Яицкий казак и осевое время

Яицкий казак и осевое время
Не то что бы стать умнее или выделится в своём этнографическом заповеднике, да и не просто «понравилось название», но я читаю книги о которых гуторят интеллектуалы, брызгаясь слюной как о чём-то важном и откровенном. Именно как бы в таких книгах «бытийный эликсир» так близко подкрадывается к жизни, что можно разглядеть в его «символических зеркалах» разные недвусмысленные вещи. Осетров и белуг подо льдом, набитых чёрной икрой, которую пробует известный поэт или ятамана с нагайкой. Можно и почуять музланов, как запах Руси, так и французский аромат лошади, вымытой в реке Сенне. Услышать стук бронепоезда с «красными» и треск «Максимов». Читал книгу известного немецкого психиатра я раза три, специального образования не имею и далеко не башчи, но что помню то и воспроизведу.
Понимание «Осевого времени» это вроде езды на шанях ранней весной по подталому снегу и бальчику вперемешку. Вначале всё кабы развязывается, но в конце разум тонет и голова моя подобна варке. Но казак, будучи мудрым сыном Яика Горыныча, не просто ряженный певец в хоре, это воин, в первую очередь со своими пороками и страстями, и он не расщеперивается как курун. Карл Ясперс из тех интеллектуальных строителей, кто вытаскивает камни, что по умолчанию есть «во главе угла», а потом мучительно восклицают «какой же красивый угол был с этими камнями» и что же нам теперь туда вставить. Перебирая «смысловые четки» до бесконечности, они самоудолетворяются процессом, растрачивают ресурсы и теряют изначальную цель. А в прицеле пищали казака враг или сайгак, всегда что-то конкретное. Ну и что же навытаскивал сбоим багром из «философской ятови» врачеватель души? Что отправить на презент государю? Человек не устоит без точки опоры – и мыслитель выдумал новый термин – «осевое время» - символическую ось субъектности, пронзившую причём глобально «человеческое естество» где-то две с половиной тысячи лет назад. Любимое слово «дух» трактуется автором весьма широко и синкретически. Дух проявляется по Ясперсу и в пророках Израиля, и в жизнедеятельности Будды с Конфуцием и тут нет никакой разницы. Это просто повышение культурной активности или любой активности. Лев Гумилёв бы её назвал пассионарностью, которая инициируется физическими факторами, например солнечной радиацией. Ось времени дарит революции как коренные жизненные мировые трансформации и народы, не включённые во «вращение», становятся просто этнографическим материалом. Ось тут скорее не ось или историческое время не линейно, по автору «второе осевое время» — это технологическая революция и уход «блудного модернистского сына» к «прометеевскому отчиму». Но психиатр уже диагностирует симптомы расплаты – патологическим синдромом постмодернизма с редукционизмом смыслов и деконструкцией нигилизма. Вообще, Карл Ясперс может один и тот же смысл мусолить так бесконечно, что пословицу про «воду в ступе» просто необходимо перевести на немецкий язык. Возможно это проявление «творческой силы одиночества». Мыслитель огорчён дехристиинизацией со «смывом личности» в морскую хтоническую стихию подсознания и неозычества. Философ Ясперс презирает «научное суеверие», сциентизм как тоталитарнорационалистическое мировоззрение. Наука не может «объять необъятное», осмыслить реальность целиком или есть старая казацкая пословица: «Мой лобок любит холодок, а твоя варка жарко». Естественные науки изучают только естественные процессы. Процессы в сознании индивида сложны, уникальны и тотально не детерминированы. Ясперс восхищается феноменом веры и механизмом обработки в сознании идеи, когда толи человек смакует идею, толи идея перешивает нейронные связи в мозге. А рядовой человек редко мыслит «исключительно рационально», чаще он либо верит, либо поддаётся инстинктам. Автор так и говорит, что наукой человека не изучишь, так как не определён «предмет исследования». Философ презирает «идеологическое программирование» народной массы даже в псевдодемократическом или охлократическом государстве. Плутократы и политтехнологи на службе олигархов есть верная демократическая смерть. Такую скрытую диктатуру тиранов «своими силами не вскрыть» и если она будет глобальной, то будет «до конца света». Демократическое же устройство «для всех» автор считает самым прогрессивным, а Европу цивилизационным Абсолютом. В такое зеркало философский нарцисс готов смотреть вечно. Его идол – это свобода. Через сотню превращенная в взрывоопастную анальную смазку.
А между прочим, свобода – фундамент личности. Это признак творца, но не сам творец. Бог в христианском понимании как абсолютная личность любит, верит и творит, самоограничивает себя во имя максимума творения как носителей свободы, т.е. субъектов, сильнейшие их которых, к сожалению, гордятся и не желают справляться со своей природой, завидуют Творцу и становятся «блудными сыновьями», оспаривая законы Творца и деформирую свою сущность, что в итоге порождает феномен зла.
А где же наша казачья ось? Сегодня это, возможно, клуб по интересам, это собиратели фольклора и вспоминатели былых времён полноводного судоходного Яика кишащим осетрами и белугами. Сегодня мы только поём наши протяжные песни, за которые нас не долюбливало командование императорской армии. А раньше это был феномен. Сословное ленивое государство пошло по пути наименьшего сопротивления на тот момент, но породив проблемы в будущем - и дало нам на откуп защиту границы «урало-каспийских ворот», а в кормление целую реку. Такие условия традиционного общества формировали настоящих мужчин, с которыми некоторые иностранные полководцы мечтали завоевать весь мир. Это если бы сейчас в экономическую основу нам отдали всю нефть Урала, то мы бы ездили на черных «крузаках», обвешанные старообрядческими иконами и вооружённые автоматами Калашникова, охраняя границу от «кочевых орд». Возможно и название бы сменили на «крузаки». Но ведь тяжело личности контролировать такую силу. Вот мы и бунтовали, и лупили мужланов нагайками толи для воспитания, толи для демонстрации своих преимуществ. И вот прошло время и иссох Урал и нету больше такой рыбалки, а мы, фактически, этнографический материал, которого так и не «зажувало» на историческую ось Карла Ясперса.