Шлейф воспоминаний часть2 гл. 3

               
РАССКАЗ   М.И. (окончание)



 
    На Лубянской улице была воинская казарма, где служил дедушка, и находились конюшни. По соседству проживали гражданские. Как-то уже с двумя детьми мне надо было выйти на улицу погулять, там через дорогу сквер, где мы играли. Дверь нашей комнаты выхода, аккурат в конюшню, а через неё уже во двор. У меня один ребёнок на руках, второго за собой веду. Открываю дверь, чтоб выйти и вдруг, одна лошадь встаёт на дыбы и копытами на нас. Я к притолоке прижалась и думаю, всё конец, сейчас затопчет. Но тут военный подскочил к лошади и оттащил её от нас.

    Вообще, солдаты ко мне относились по-дружески. Я всё время одна с детьми, дед на службе был сильно занят, и они мне всегда помогали – то дрова для отопления привезти, кололи, укладывали в поленницу. Жила по соседству певичка одна, шитьём подрабатывала. У меня всего одно платье было, и она предложила мне сшить новое. Я купила отрез и у меня появилось ещё одно платье. Потом я в этом платье ходила смотреть первое звуковое кино в Колонный зал Дома Союзов. Дед, как всегда, был занят, и я пошла одна, а детей на соседку оставила. Сидим, ждём начала сеанса, а его всё не начинают, ждут кого-то. Рядом со мной два свободных места. Вдруг, народ как по команде встал, и все захлопали. Смотрю, прямо ко мне идут два человека, и один из них Сталин.
 
    Ближайшие соседи шёпотом спрашивают у меня, где я билет брала, а я отвечаю, что как и все, в кассе. Потом я уже узнала, что со Сталиным был Беленький (начальник спецотдела ГПУ по охране руководителей правительства и партии 1922 – 1928 г.)

    До 1930 года я не работала, сидела с маленькими детьми, потом устроилась делопроизводителем на авторемонтный завод «АРЕМЗ». Два года там проработала. Затем года полтора была секретарём отдела в Архитектурно-планировочном управлении Моссовета, что в Театральном проезде. Это поближе к дому, но мне оттуда пришлось уволиться – дедушка заболел туберкулёзом.

    До 1939 года заканчивала общеобразовательную школу для взрослых повышенного типа – получала среднее образование, так как раньше не пришлось. Перед войной работала надомницей вышивальщицей в промыслово-кооперативном товариществе «Швея – художник», предварительно закончив художественные курсы.

   Перед самой войной ездила в гости к сестре Вере, жившей в Белостоке, тогда это еще территорией СССР было. Встречалась с братом. Тогда я видела их последний раз…

   Когда началась война, я работала секретарем-машинисткой Дорстроя ленинской жел.дор.  но в октябре меня с детьми отец отправил в эвакуацию в Сасово. Москва тогда была на осадном положении и все боялись обстрелов и бомбежек… Правда, эвакуация оказалась не долгой, уже во второй половине декабря мы вернулись в Москву. Немецкое наступление приостановили, нервное напряжение у всех улеглось и о сдачи Москвы уже ни кто не шептался…

   Я снова вернулась к своей работе в Дорстрое. До самой пенсии проработала на железной дороге. Сначала техником, потом инженером группы перевозок. А незадолго до пенсии меня отправили на курсы повышения квалификации… Когда мы переехали на Нижегородскую, оказалось, что курсы, на которые я ходила, находились в здании, стоящем во дворе нашего нового дома…




                ***

   К вышеизложенному повествованию могу добавить несколько официальных документов хранящихся в заветной папке.


                УДОСТОВЕРЕНИЕ
   Выдано настоящее гр. Шпаковской М.И. Шпаковскому Б.В. Журову В.В. жене и детям референта-инспектора при начальнике дороги, что они, согласно положению, эвакуируются в район Сасово с Управлением Ленинской жел. дор.
                Зам. Нач. Ленинской дороги Горбатов.


 

                Выписка из приказа от 8.08.46г.
   Присвоить звание «Техник-лейтенант административной службы» Шпаковской М.И. старшему инженеру отдела планирования перевозок грузовой службы.
       Начальник центрального округа железных дорог генерал- майор Шмелев.



Так же я нашел листок личного учета кадров, где в графе №34 – награды и поощрения было занесено:           1946г. Медаль За трудовую доблесть
                1950г. Знак Ударник Сталинского призыва
                1951г. Медаль За трудовое отличие
                1952г. Медаль За трудовую доблесть   




                ***
               

Я смотрю на фотокарточку Марии Ивановны, что у меня в руках. На обратной стороне дата 10 августа 1920 года. Девушка в белой блузочке навыпуск с широким отложным воротничком, подпоясанная сыромятным ремешком. Аккуратно уложенные волосы, незатейливые шарики серёжек, сосредоточено серьёзный взгляд. Тёмная длинная юбка, простенькие башмачки… Никаких красных косынок, кожаных курток и рабочих роб, как принято представлять сознательную пролетарскую молодёжь двадцатых в фильмах и художественных произведениях  советского периода жизни.

   Всматриваюсь в лицо на фото и вспоминаю бабушку шестидесятилетней, понимаю, характером она совсем не изменилась. Ощущение всё той-же молоденькой девчонки, перенесшей тягости эвакуации, голода и нужды, потери близких, но не зачерствевшей душой, верящей и надеющейся на лучшее будущее. Хотя сейчас нам трудно понять, что для них лучшее будущее. Рождение детей – это, конечно, радость, но в каких условиях эта радость была – нужда и тягость бытовых условий. А больной, вечно занятый муж, проблемы с работой, недостаток образования. Суровые годы войны. Нам трудно это понять. А как она пережила гибель на фронте младшего сына перед самым окончанием войны… Я только в последнее время стал задумываться о жизненных перипетиях родных и близких. Нет людей без проблем и забот. Только дети чисты, невинны и беззаботны, а остальные выживают в силу своего врождённого умения, совести и моральных качеств. Нет плохих или хороших, просто у каждого свои понятия и жизненные принципы, которые не всегда соответствуют устоявшимся законам и нормам современной действительности…


                *

    Мне стукнуло уже 17-ать, когда летом мы с бабушкой поехали на месяц в Серебряные Пруды к её старым знакомым. Было ей тогда за шестьдесят. Городок, а точнее посёлок городского типа находился на реке Осётр на юге Подмосковья, с Павелецкого вокзала езды часа четыре на поезде, так как электрички туда не ходят, слишком далеко – порядка ста шестидесяти километров.

    В посёлке два района: Центральный – Серебрянопрудский и Заречный, на левом берегу Осетра, километрах в четырёх от вокзала. Посёлок старый, первое упоминание о нём в летописях 16-ого века, когда этими местами владел князь Серебряный. Вероятно и название дано по имени владельца. Хотя бытует интересная байка, что якобы во время поездки Екатерины II из Москвы в Курск она увидела из окна кареты большие болота и высказала неудовольствие по этому поводу. В ответ, сопровождающий её князь Потёмкин, ответил: «Да что вы, ваше величество, это же пруды, Серебряные пруды…»

    На вокзале вместе с нами с поезда сошли семь человек. Нас встретила тётя Зина. На место в Заречный мы доехали на стареньком автобусе, что остановился возле церкви, от которой до нужного дома было метров 250. Дом большой, добротный с печкой и хозяйственной пристройкой вокруг дома со стороны двора. За домом большой фруктовый сад, в котором приютилось с десяток пчелиных ульев. Справа за садом тянулись грядки огорода.

    В двухлетнем возрасте я уже бывал здесь с родителями, но, конечно, этого не помнил. Зато напоминанием служила карточка, где я стою на лавочке между сидящими родителями, а на обороте надпись: Серебряные Пруда 7/8 1955год.

    Мы с бабушкой гуляли по окрестностям, ходили в ближайший лес собирать грибы и ягоды, слушали пение птиц. Не далеко от нас протекал ручей, в верховьях которого, метрах в двухстах бил родник, куда за водой ходили окрестные жители. Считалось, что вода в роднике святая и очень вкусная. Я регулярно приносил по паре бидонов для приготовления пищи, а на прочие расходы была колонка…

    Вообще, у меня с бабушкой были доверительные отношения. Я мог поделиться своими проблемами на любовном фронте или школьными неприятностями. В Прудах она помогла мне уточнить как девочка Оля, с которой я там познакомился, ко мне относится (через её тётю). Познакомила меня с двумя близняшками своих знакомых, живших в ближайшем Подмосковье и приехавших на каникулы к своей бабушке…




    …Ходили мы с ней и на Югославскую выставку, что проходила в Сокольниках в выставочном центре. И даже раз в полночь на Пасху она сопровождала меня на Крестный ход в Калитниих. Чтобы увидеть шествие, народ забирался на кладбищенскую ограду, и бабушка держала меня сзади, чтоб я не сорвался…
    Когда я вспоминаю бабусю, мне на ум приходит стишок про песенку в лесу, который она читала мне в детстве…


            Гуляла девочка в лесу погожим утром ранним,
            Сбивала прутиком росу на ягодной поляне,
            Венки пахучие плела да землянику ела…
            Гуляла девочка в лесу и всю дорогу пела.
            Глядит, далеко забрела, да и устала малость.
            Пора. И девочка ушла. А песенка осталась…


    …Всегда с удовольствием приезжал к ней на Птичий рынок в однокомнатную квартиру, где она прожила более тридцати лет. Мне нравилась атмосфера той квартиры со старым сундуком и книжным шкафом, памятным ещё с Русаковской, с буфетом, что стоял в маленькой кухоньке, квадратный обеденный стол с массивной столешницей из настоящего дерева и толстыми квадратными ножками, знакомыми мне с самого рождения. Столовое серебро, заварной индийский чайник с жар птицей на боку и с серебряным ситечком в виде ведёрка. Всё это создавало атмосферу уюта и ностальгии по прошедшей юности и детству…