А ну, стой, а то пальну ведь?!

Рассказ на основе воспоминаний Илшата Шакирова

Призвали в армию меня в 1982 году. Попал в артиллерийскую учебку, расположенную в посёлке Мулино под тогдашним Горьким. Едва пролетели курс молодого бойца и присяга, начались тяжёлые армейские будни. Теорию устройства артиллерийских орудий изучали в части, а наработать навыки применения пушек опытным путём вывозили в полевые лагеря при полигонах. Так и шли недели – одна в части, следующая на стрельбищах.

На полигонах служба казалась легче и проще. Восемнадцатилетним парнишкам было всё впервой, но куда интереснее бы испытывать себя в нелёгком ратном труде, где воочию наблюдаешь и лично участвуешь в стрельбах из мощнейших артиллерийских систем. А когда проводились окружные учения сухопутных войск, самосознание многих из нас доходило до полного восторга от новых ощущений, получаемых, когда дивизионы орудий выводили на линию огня, и прилетала команда: «Беглым… пли!» Успевай только подтаскивать снаряды, они от моей 130-миллиметровой М-46 весили тридцать с лишним килограммов, заряжать и вовремя отскакивать, зажимая уши. Иногда так настреляешься, что ноги еле волочишь, а многие до нескольких дней ловили плутавшее в головах эхо от принятых на ушные перепонки звуковых и ударных волн выстрелов гаубиц. Непередаваемые ощущения…

Спустя пару месяцев служба разбавилась работами на благо воинской части. Неожиданно занадобился командованию кирпич, и чтобы отработать его себестоимость, собирали группу солдат из десяти-двенадцати человек и бартером отправляли на завод по производству силикатного кирпича. Отправляли на неделю, чтобы не возить туда-обратно, потому как завод находился в городе Горьком, а это километров восемьдесят от Мулино.

Там нас поселяли в строительных вагончиках, на производственном процессе применяли в качестве подсобников и разнорабочих. Специалисты были свои и постоянные, среди которых мне довелось увидеть сварщика-женщину, например. Для парня из сельской глубинки Татарстана это пришло озарением, потому что думал я, что такое бывает только в кино. Она, кстати будет сказано, сварила мне на сапоги подбойки, усиленные победитовыми вставками. Ходил и хвалился потом как самый козырной из роты...

Вообще, на заводе работало много бригад, были солдаты стройбата и немало из других частей. Я и земляк мой с Татарстана, я Шакиров, он Закиров, всегда попадали в одну бригаду, на работу нас ставили в цех по подаче песка. Шла транспортная лента, на которую мы накидывали песок лопатами, и неизвестно, сколько тонн перелопачивали за смену. А отбатрачил своё – ни поверок, ни построений – душарам кайф. Нельзя было только покидать территорию кирпичного завода, а там хоть на ушах ходи.

Как-то раз один такой неприкаянный «ходок на ушах» от артиллерии выбрался в город, и носом ли учуял, или по наитию, но пошёл на манящий запах и забрался на территорию винного заводишка. Разведал, что да где можно незаметно оприходовать, вернулся с радостной физиономией, типа «место знаю, где праздник рождается!» Всего-то и надо, что обогнуть озеро Светлоярское, да пересечь шоссе – ходьбы, дескать, всего-то два-три километра.

Верные товарищи быстренько сообразили пару пустых канистр, и теми же ногами отправили пару человек в промзону совершать хозяйственное преступление. Спустя время лазутчики притащили канистры, под пробку заполненные первоклассным, как казалось голодным на сию забаву солдатам, красным вином. Бормотухой, если по правде... Соответственно, пара солдатских бригад была благополучно выведена в тот вечер из строя.

Бригадиры и прочие руководители цехов ругались наутро, конечно, но на первый раз выдавать командованию солдат не стали. А солдата щами не корми, если дорога натоптана на винзавод – всё равно полезет, невзирая на обещания больше так не упиваться. Следующим же вечером в поход за дармовой бормотухой сорвались двое, но уже с тремя двадцатилитровыми канистрами. Вернулись запыхавшиеся, языки навыворот, зато с винишком и с сияющими мордами лица, воплощавшими торжество удачно проведённой операции.

Сели, отдышались, повели рассказ. Вечер обставлялся следующим образом: дошли до винзавода, перемахнули через забор, слили с железнодорожной цистерны три канистры бормотухи – всё без приключений. Подались лезть наружу, и тут замечают, как через потайной лаз под бетонным забором проникают внутрь территории такие же, но уже гражданские воришки, и скрываются в противоположную сторону.

Узнать про тайный лаз – это удача! Солдаты благополучно пролезли под забором, вытащили канистры. Распределили ёмкости так, что по одной на внешнюю руку, третью прихватили двумя руками между собой – и спокойно, можно сказать, пошли восвояси. Едва успели отойти на пару десятков метров и пересечь шоссе, как в спину услышали окрик: «А ну, стой, вашу мать, а то пальну ведь?!» Кинули взглядом назад, а возле забора стоит ВОХРовец с револьвером наготове, второй менее расторопный и пышный в телесах, с громким кряхтением только пытался вылезти наружу через тот самый тайный лаз.

Солдаты прибавили шаг, прозвучал выстрел вверх, но артиллериста пистолетом не испугаешь! «Ноги!» – крикнул один закопёрщик, солдаты сорвались с места и как степные сайгаки припустили стрекача, невзирая на отягощение канистрами. Заставить солдата бросить трофей никому не дано, и даже столь опытной в эких делах военизированной охране винного завода...

Лишь припозднившиеся отдыхающие в парке при Светлоярском озере горожане могли наблюдать красочную картину: Напрямки вдоль берега озера со всех ног несётся пара неразлучников с канистрами в руках, погоней за ними, не поспевая, один за другим пыхтят, семенят, бегут с матюгами два матёрых бойца ВОХРа, но ни нагнать, ни даже просто приблизиться не могут. Пробежав озеро, ВОХРовцы выдыхаются, обессилевают и останавливаются. Солдаты увидели это, и уже окрылённые торжеством победы, не чувствуя усталости, безостановочно поскакали дальше не менее широким шагом.

Бормотуху оприходовали тем же вечером, но упитых уже не было. Всё прошло чинно-рутинно, излишками поделились со всеми соседями. Последствий вскрытия хищений социалистической собственности артиллеристы не узнали. Если и искала народная милиция каких-то там солдат, то по воинским частям, что было бы логично, а на кирпичном заводе поиски не проводились.

Вот такие воспоминания остались об артиллерийской учебке, по окончании которой мы с земляком стали классными специалистами, а я притом командир расчёта, и неожиданно были направлены в Туркестанский военный округ, где попали в славный город Ашхабад, в артбригаду кишинского полка.