de omnibus dubitandum 152. 227

ЧАСТЬ СТО ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ (2011-2013)

    Глава 152.227. СЖАТЫЙ ЭКСТРАКТ…

    Книга "НЕЗАВЕРШЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ" стала своего рода сжатым экстрактом, сделанным мной, пишет Кандидат наук, эмигрант Вадим Сидоров, - из своей работы «РусЬкий цикл», которую я начал писать в 2010 году, через год после эмиграции из России, и завершил в 2012 году.

    В общей сложности «РусЬкий цикл» насчитывал свыше пятиста страниц, включая в себя размышления на темы глобальной историософии, сущности культур и их взаимоотношений между собой, важнейших страниц русЬкой истории, а кроме того проблем религии, литературы, искусства, семьи и пола, национального самосознания и даже питания.

    Несмотря на то, что это произведение выставлялось частями онлайн и его читатели имели возможность с ним ознакомиться, а некоторые и прочитать в виде сборника, публикация его как книги так и не состоялась.

    Причины тому были как чисто техническими, связанными с нараставшими в тот момент у автора проблемами на родине, так и концептуальными — ощущением невостребованности именно такого формата нарратива у более-менее широкого круга читателей.

    Поэтому, по совокупности соображений я принял решение убрать это произведение в стол, оставив доступными лишь несколько его глав, которые будучи изъятыми из книги не дают представления о ее замысле.

    Тем не менее, идея переработать и, наконец опубликовать эту книгу у меня сохранялась все эти годы. И вот, в начале 2019 года она реализовалась в спонтанном написании мною сжатого — относительно предыдущей книги — цикла текстов, посвященных строго определенной проблематике русЬкой политической истории, а именно проблемам империи, нации, революции, государства, их концептам, их структуры, их взаимоотношений между собой. Мне кажется, это позволило сделать более ясными и доступными основные положения сего повествования, хотя на этот раз ценой такого упрощения наверняка стала теоретическая неубедительность некоторых его выводов, так как необходимые для нее блоки рассуждений просто были выведены за скобки.

    Таким образом, данный мини-цикл — это своего рода манифест, содержащий множество утверждений, которые могут показаться произвольными и нефундированными. И все же, я, счел предпочтительным презентовать его в таком виде, планируя в случае возникновения дискуссии поднять вопросы, оставшиеся за его рамками, в том числе посредством публикации на специальной площадке других своих текстов — как доработанных частей «РусЬкого цикла», так и отдельных статей по схожей тематике.

    С этим общим жанровым соображением связано и частное. Будучи кандидатом наук в одной стране и магистром в другой, я не счел необходимым оформлять данную работу в соответствии с конвенционально-научными (академическими) требованиями, что предполагало бы составление подробной библиографии с указанием всех источников цитат и соответствующих утверждений. Это, не значит, что данная работа писалась в стиле фольк-хистори — нет, я стремился, насколько это возможно в положении человека, ограниченного во времени и возможностях работы с такими источниками, базироваться на фактах или мнениях, которые были бы совершенно уместны в рамках академического исследования, просто у меня не было цели оформлять его как таковое.

    Учитывая это, соответствующие сноски и подробная библиография могли бы появиться при необходимости, например, презентации данной книги в качестве научной (академической) работы, если это будет актуально.

    Наконец, я хотел бы сказать о том, в каком качестве писал эту книгу. Для тех, кто держит в поле зрения мою публицистическую и общественную активность, не является секретом моя ангажированность определенным мировоззрением, а также интересами тех или иных сообществ.

    Не отказываясь от них ни в коей мере, этот текст я, тем не менее, писал с позиций человека, находящегося внутри пространства русЬкой истории и стихии, пытающегося выстроить национальный революционный нарратив, обращенный и к тем моим соотечественникам, которые не разделяют моей указанной выше ангажированности или даже ангажированы прямо противоположно.

    Таким образом, эта книга — мой вклад в общерусЬкое (конечно, в весьма специфическом смысле) дело, который может быть использован его участниками и без принятия иных аспектов моего мировоззрения, хотя для себя и своих полных единомышленников я писал его так, чтобы они, находились в полном согласии.

    При написании завершающих глав этой книги я часто возвращался к трагической личности профессора Петра Хомякова, с которым мы тесно сотрудничали в период моей политической юности, в середине — конце 90-х годов прошлого века. Также, когда я уже работал над редакцией текста данной книги, одна за другой пришли две печальные новости, косвенно связанные с ней. Сперва умер совсем молодой русский поэт и музыкант Илья Морозов, который был ее благодарным читателем, высоко отзывался о ряде ее глав, в частности, посвященных непростой истории великорусЬко-малорусЬких взаимоотношений в XVII — XVIII вв., и признавался, что эта книга помогла ему снова осознать себя русским. Немного спустя, умер уже Александр Пыжиков, яркий русский историк и мыслитель, с которым у нас во многом совпадали взгляды на ключевой для русского нациегенёза период — воцарения Романовых и Никоновских реформ. У Пыжикова эти взгляды стали основанием для выводов в отношении позднего, советского периода русЬкой истории, с которыми я кардинально не согласен и полемизирую по существу в соответствующих главах. К сожалению, обсудить, как одно соотносится с другим, лично с этим автором так и не удалось — зная о нем и его взглядах на украинско-староверческую проблему, как яркого и активного автора и лектора я открыл его для себя буквально за несколько дней до его смерти…

    Поэтому, свою книгу я рассматриваю как свой скромный вклад в теоретическое решение тех проблем, которые, будоражили в том числе и этих ярких русЬких людей.

Рис. Памятник «Тысячелетию Государства Российского» в Великом Новгороде (скульпторы Михаил Микешин, Иван Шредер, архитектор Виктор Гартман)

    Эта работа является попыткой анализа силовых линий русЬкой политической истории, которые выводятся из нее в современность, к проблемам, до сих пор остающимся нерешенными. Поэтому, исторические размышления в ее рамках будут осуществляться в контексте именно этих проблем.

    Вопросы соотношения империи и национального государства, формирования и сосуществования наций, а также наднациональных объединений до сих пор находятся в центре политических дискуссий и борьбы внутри России и вокруг нее. Они уходят вглубь ее истории и даже истории предшествующих образований, однако, перед тем, как обратиться непосредственно к ним, придется определить и разграничить соответствующие категории.

    Прежде всего, когда мы, пишет Кандидат наук, эмигрант Вадим Сидоров, - говорим о государстве вообще, необходимо понимать различие между государством в современно-западном понимании и государством в понимании до-современном и не-западном. Государство в современно-западном понимании ;—; State, Nation; — ;по умолчанию предполагает целостность, единство всех его граждан, их власти и территории. Однако характер этого единства существенно отличается в зависимости от политико-правовых реалий, о которых идет речь.

    State - это то, что имеет в своей основе состояние или статут, уложение; —; это некий стабильный, объективированный порядок, существующий на определенной территории.

    В условиях Запада, переходящего от Средневековья или феодализма к Новому времени, этот порядок выстраивался вокруг признания прав и обязанностей ;—; первоначально отдельных социальных групп (сословий, городов, цехов, религиозных корпораций и т.д.), в последующем; —; совокупности граждан, принимающей форму нации.

    Следует отметить, что автор этого текста Кандидат наук, эмигрант Вадим Сидоров, далек от идеализации западного State или Stato, как и Модерна в целом, а также от идеализированного представления об их формировании исключительно из борьбы за права и свободы. Как это прекрасно показано в соответствующих произведениях Мишеля Фуко, и как это хорошо известно критикам Модерна и «государства-нации», и справа, и слева, в их формировании не меньшую роль сыграли силы сугубо механистического и левиафанического характера. Тем не менее, особенностью западного модерна и западного Stato, выводящейся из его средневековой феодальной истории, является конституирование политического порядка, существующего в правовых рамках, то есть, ограниченного завоеванными, признанными и защищаемыми правами членов общества, не входящих во властные структуры.

    С этой точки зрения, необходимо признать, что государства в современно-западном понимании, как Stato, в России нет и, никогда не было.

    РусЬкое «Государство» этимологически имеет смысл «государева дела», системно не ограниченного никакими правовыми рамками или интересами общества («нации»), в основе которых лежат гарантированные права его членов и частей. Исторически русЬкое «государство» восходит к реалиям, описанным Ибн Халдуном в до-современную (до-модерную) эпоху, соответствующим понятию «дауля».

    Средневековые исламские ученые и арабские лингвисты определяли даулю как «попеременную победу одной группы над другой, а также, поочередное или периодичное, обладание и перемещения богатства, имущества из одних рук в другие».

    Надо понимать, что как динамическая, а не статическая (стато, state) реальность дауля описывает не реалии правовой рамки (framework), которой в исламе является шариат, но политического правления, и в этом качестве, по Ибн Халдуну, неразрывно связано с понятием «асабийи».

    В халдунианском, социологическом смысле «асабийя» это групповая политическая сплоченность, солидарность, которая делает их носителей субъектом политического процесса. Племена, династии, дружины, ордена ;—; все они, так или иначе, выступают в качестве асабий, которые в условиях феодального (до-модерного) порядка, открыто устанавливают свою власть над определенными территориями и их населением.

    Следует отметить, что и дауля, и асабийя обладают универсальной политической природой, присущей и политической истории Запада. В нем также именно политические асабийи выступали и, в ряде случаев, продолжают выступать по сей день главными двигателями политического процесса. С той лишь разницей, что, как это уже было указано выше, это "политическое" было введено в правовые рамки, рамки Stato, хотя периодически и на Западе политические асабийи пытались выйти за них, ломали их, а в некоторых случаях уничтожали Stato, полностью подчиняя его организацию своей гегемонии. В связи с чем, необходимо отметить, что и сегодня Stato на Западе не выглядит как незыблемая реальность, и внутри него существуют политические асабийи, стремящиеся к выходу за ее рамки и даже к ее упразднению и замене принципиально иной политической организацией.