Сходил в магазин

Да, пришёл в "Магнит". Приличная очередь, а я нагрузился. Корзина тяжёлая. Мне, конечно, по силам. Но позади меня приютился старец. Сначала он всячески опирался на прилавок одной рукой. Потом стал приспосабливать и вторую руку.
Мне стало стыдно, что я собираюсь впереди него покупать продуктов сразу на трое суток.
Но коридор был к кассиру такой узкий, что двум покупателям не разойтись. Так я и стоял впереди, вполглаза наблюдая его мучения.

В общем, алкоголик выстоял очередь, купил мелочь и уполз обратно в свой угол мучиться с похмелья. На опохмелку, ясно, денег не хватило.

Я понимаю все эти муки пожилого мужчины. Сам мучился и не раз. Но никогда похмелье не выгонял из себя дополнительной рюмкой водки.

Но, Бог с ним, этим членом одной очереди. Домой я пришёл в бодром духе. Сразу же сварил суп со спинками двух курочек или, правильно выражаясь, цыпушек.

Однако я выпил стакан кофе с огромной дозой молока. В общем, понятно, что я снова засел за компьютер и, вот, печатаю. Сказать, что я пишу, не получится. Два указательных пальца уже набили себе подушечки. По другому я печатать не умею.
Я вообще, всё делаю неправильно. Никто же не учил меня всё делать правильно.

Помню, уже на первом курсе на уроках рисования я экспериментировал с двумя карандашами в каждой руке. Я всегда опаздывал, но всегда заканчивал рисовать первым.
С двумя-то карандашами рисунок пулей вылетал из моих рук. Наш преподаватель живописи, который руководил и графикой, часто сидел на моём месте, не пытаясь восхищаться моим мастерством.

А уже на третьем курсе он откровенно меня ненавидел. Он так и не узнал, что сам Директор Художественного Училища в городе Казани умолял меня приехать сдавать экзамены снова. Тогда я нарисовал всё на пять, но провалил, смешно сказать, литературное сочинение!

Дело было в том, что Бегенев, тоже из Удмуртии, мог поступать только в последний раз. Ему уже исполнялось тридцать пять лет. Я его пожалел.

В общем, пожалел зря. Если бы я объяснил Директору, что я пострадал в автокатастрофе, отчего из моей головы вылетели все художественные произведения за все десять лет обучения, Директор бы принял любое другое решение. Ведь, в Художественном Училище, да ещё в Казани главными предметами являются рисование и живопись.
Но в восемнадцать лет молодые люди думают чуть иначе, чем в тридцать пять.

Итак, я покушал очень невкусно. Доел суп, в котором уже не плавали крылышки цыплёнка. Но выпил кофе с мощной дозой молока и закусил чёрным хлебом с шоколадом и пряником, который приятно рассыпался на зубах.

Воспоминания из меня сейчас так и сыплются. Интересно, что Холмогоров сейчас, наверно, отдыхает на кладбище и нервничает. Ждёт, наверно, как я буду его ругать
за мои неуспехи.
Да, нет же! Чего ругать-то? Я уже в том возрасте, когда вижу, что люди нахватали этих званий - Член Союза, Заслуженный художник, Народный художник, Профессор живописи!
Да, боже мой! Кому это сегодня нужно? Деньги, вот мерило всех подвигов!

Много денег - престижный автомобиль! Престижный дворец! Престижная жена! Престижные дети! Престижные друзья! Вот, это успехи!

Не знаю, согласитесь вы со мной, а я успехов не нажил. И денег мало, и жена была оторви да выбрось. Дети тоже пустяковые. Ни ордена, ни званий. Денег тоже нет.
Ещё и гордятся этим!

Октябрь