Чему равен Х?

Перед тем, как ответить на этот вопрос, мы на всякий случай проверим нашу версию о том, что Пушкин при написании сочетания «X песнь» подразумевал именно греческую букву «икс», а не римскую цифру Х, на которую легко «купились» все профессиональные пушкинисты. С целью такой проверки мы:
1. рядом с повестью «Метель», на полях которой Пушкин написал про «X песнь», кладём синхронно написанную повесть того же цикла под названием «Барышня-крестьянка», в которой совсем не случайно имеется фраза: «талия была перетянута, как буква икс» (БК 120.5). Это ЕДИНСТВЕННОЕ у Пушкина упоминание «буквы икс», а заодно и подсказка для дотошных исследователей.
2. Заглядываем в черновик «Барышни-крестьянки» и с радостью находим там вариант без прописного слова «икс», т.е. - «как буква «х». Вот он «х» с уже знакомым нам написанием, которое можно перепутать с римской цифрой Х!
3. Далее пытаемся определить числовое значение, которое подразумевал Пушкин под буквой «икс». С этой целью присматриваемся к сюжету повести и видим, что слова о «букве икс» касаются талии молодой девушки-невесты Лизы Муромской, которая, не желая, чтобы потенциальный жених Алексей Берестов узнал её, неумеренно напудрилась и нарядилась. И, конечно, в таком виде она Алексею не понравилась, из-за чего тот на следующий день и назвал её «урод уродом».
4. Затем смотрим, что перед изданием «Повестей Белкина» Пушкин в письме П.А.Плетнёву почему-то назвал их «сказками»: «Посылаю тебе с Гоголем сказки моего друга Ив. П.Белкина». А также: «Эпиграфы печатать перед самым началом сказки, а заглавия сказок на особенном листе» (Пс 657 около 15 августа 1831г.). Тут, конечно, какой-нибудь «филолог» начнёт доказывать, что понятие «сказка» в пушкинское время было довольно широким, что позволяло и отнюдь не сказочные повести называть «сказками». Однако мы на это не поддадимся и, зная, что имеем дело с Великим мистификатором, спросим, а почему же Пушкин тогда не назвал свой цикл не «Сказки Белкина», а «Повести Белкина»? Мелочь, конечно, но весьма похожая на очередную намеренную ошибку.
5. Но в чём же смысл этой «ошибки»? Ответ таков: она потребовалась автору для намёка на перекличку с настоящей сказкой, в которой через два года он создаст аналогичную ситуацию и в которой будет ответ на вопрос: чему равен «икс»?
6. И, конечно, эту настоящую сказку Пушкина мы находим в виде всем известного «Конька-Горбунка», в котором имеется сцена, близкая с сюжетом «Барышни-крестьянки». И действительно, если в этой повести потенциальный жених Алексей Берестов критически оценивает внешний вид потенциальной невесты Лизы Муромской, то и в «Коньке» потенциальный жених Иван (напомню, что именно он в конце сказки женился на Царь-девице!) тоже не доволен видом возможной царской невесты. Вот его слова о ней: «Эта вовсе не красива: И бледна-то, и тонка, Чай, в обхват-то три вершка; А ножонка-то, ножонка! Тьфу ты! словно у цыплёнка! Пусть полюбится кому, Я и даром не возьму». Немедленно возвращаемся к талии Лизы Муромской в виде «буквы икс» и понимаем, что и под маской этой героини, и под маской Царь-девицы из «Конька» прячется один и тот же основной прототип, а в словах «три вершка» скрывается ответ на вопрос: чему равен пушкинский «икс»? Это ТРИ ВЕРШКА!
7. Проверяем полученный ответ через повесть, написанную Пушкиным синхронно с «Коньком», т.е. – через «Пиковую даму», где Германн, увидев молодую девушку, говорит себе: «Как она стройна!.. Настоящая тройка червонная».
8. Т.е. в одно и то же время на одну и ту же тему (стройность и тонкость девичьей талии) возникает и «тройка» в «Пиковой даме», и «три вершка» в «Коньке»!
9. Одновременно видим, что в «Пиковой даме» Пушкин создал перекличку между потенциальной невестой Лизой Муромской из «Барышни-крестьянки» и её тёзкой Лизаветой Ивановной, которая, кстати, тоже некоторое время считала себя потенциальной невестой главного героя и тоже называлась «барышней» («У окошка сидела за пяльцами барышня, её воспитанница»).
10. Обращаем внимание и на то, что Лиза Муромская это настоящая барышня, а не «крестьянка» Акулина, которой она прикидывалась и которая барышней заведомо быть не могла, поскольку «Барышня - девица благородного звания» (Даль). А в данном случае Лиза Муромская, будучи дочерью помещика, наверняка имеет звание дворянки.
11. Маленькие ножки Лизы Муромской полностью перекликаются с такими же «ножонками» царевны из «Конька».
12. Ну, а Алексей Берестов, имеющий имя, по своим первым пяти буквам перекликающееся с именем Александр, создаёт намёк на Пушкина, спрятавшегося под данным образом.
13. Далее смотрим, что барышня Лизавета Муромская отличается от барышни Лизаветы Ивановны, говорящей по-русски, тем, что хорошо говорит по-французски («Лиза жеманилась, говорила сквозь зубы, нараспев, и только по-французски»). Да и отец у неё англоман, приставивший к дочери англичанку.
14. Но к чему это? А к тому, что вполне естественно, когда крестьянский сын Иван всё меряет в русских вершках, а вот мы с учётом дворянского звания Лизы Муромской и высокого звания царевны из «Конька» можем допустить знание ими не только французского языка, но и французской метрической системы, о которой В.И.Даль пишет: «Метр - французская мера протяженья, десятимилионная часть четверти земной окружности или 3,2809 русских футов или 12/5 аршина». Ну, а если пересчитать три вершка в метрическую систему, то мы и получим уже знакомое нам (вспоминаем пушкинские «странные сближения»!) число «13».
15. В итоге же получаем ответ: пушкинский «икс» в сочетании «Х песня» имеет два числовых значения: русское (число 3) и французское (число 13). Кстати, и до меня некоторые ершоведы выходили на это «роковое число» и при этом высказывали предположение, что Царь-девица из «Конька» может быть отрицательной героиней.
Ну, а мы пока ограничимся признанием того, что «13» - это просто несчастливое число, порой приносящее беду. Думаю, что об этом «несчастливом числе» знал и Николай I, который с присущей ему немецкой дотошностью (вероятно, по наследству от матери-немки?) не только разработал все детали казни декабристов, но и назначил её именно на 13 июля 1826-го года.
И, конечно, это 13 июля 1826-го года не принесло счастья никому, в т.ч. и оставшимся в живых декабристам, т.к. в тот же день многих из них отправили в тюрьму, на каторгу или в ссылку. И именно с этого момента число 13 и для Пушкина, и для его «друзей, товарищей, братьев» из числа декабристов само по себе стало мрачным опознавательным знаком и своего рода символом несправедливого приговора. Известно, что лист с подробно расписанным царём регламентом казни впоследствии видел Лев Толстой, чему весьма удивился.
И если Пушкин, спрятав Николая I в поэме «Анджело» под маской наместника, всё же оставил настоящему властителю возможность вернуться и одёрнуть увлёкшегося казнями Анджело, то вот одёрнуть дорвавшегося до неограниченной власти Николая I было некому. Ну, не оказалось рядом Сталина, который на регламенте казни мог бы, как на «расстрельном списке» Хрущёва, написать всего два простых слова: «Уймись, дурак!»