Русские Идут! ч. 7

«РУССКИЕ ИДУТ!» (7)
(Калейдоскоп отрывков из 1 части детектива
«СМЕРТОНОСНАЯ ЗОНА»)
Роман без сокращений
https://ridero.ru/books/widget/smertonosnaya_zona/


Май 1995 г., Москва, Россия

Шойра и Машка облюбовали в Москве придорожную забегаловку на окраине города. Спокойно, не очень грязно, и еда вполне сносная. Конечно, не как дома, но есть можно, не отравишься. И уж никак не сравнить с той отвратительной бурдой, которой торгуют на улице или на вокзале. Да и милиция в это неприметное кафе заходила не часто.
Сегодня девчонки взяли один борщ на двоих, по паре пирожков с капустой и мороженое – на десерт. Гулять, так гулять. У Машки как-никак - первая зарплата, и первый выходной. Полагалось отметить.
Уселись, как обычно, в уголке: Шойра – спиной к выходу, а Машка – лицом, чтобы быть всегда начеку.
В этот час было безлюдно. Лишь у барной стойки что-то потягивал из высокого стакана одинокий посетитель – немолодой мужчина с седыми висками. Одет он был в костюм из дорогой ткани с отливом. На шее франта небрежно болтался стильный атласный галстук, а на манжетах белоснежной рубашки поблескивали запонки.
          Такой наряд в столь убогом дешевом заведении, куда заглядывали в основном работяги с соседней стройки, выглядел, по крайней мере, странным, даже скорее неуместным. Раньше пижона здесь никто не видел, и подруги поглядывали на него с опаской.
- Машк, а тебе не надоело мороженое на работе? - шепотом спросила Шойра, испуганно озираясь по сторонам. – Может пойдем отсюда… Что-то этот тип…
- На работе мне его есть некогда. Сама знаешь, начался сезон, и на улице страшная жара. А моя точка – бойкая. Ни минуты простоя, только давай - пошевеливайся. И за мороженое мне ведь тоже надо платить, а иначе - недостача, и вытурят из киоска в два счета.
- Жаль. А я-то думала, что можно наесться от пуза на халяву…
Шойра мечтательно закатила глаза и снова усердно застучала ложечкой, выскребая остатки лакомства.
- Атас! – вдруг шикнула Машка.
В зал вошли двое мужчин в милицейской форме. Один из них был верзилой в коротких обтягивающих брюках, которые заканчивались где-то на щиколотках, открывая взору давно нечищеные, пыльные ботинки с облупленными носами. Второй – маленький, щуплый в мешковатой одежде, свисавшей до пят, будто на три размера больше. Странноватая парочка. Ни дать ни взять – комики. Штепсель и Тарапунька из новогоднего «Голубого огонька».
Услышав предостерегающее шипенье, Шойра в мгновенье ока вытащила из сумки затрепанный учебник, и отодвинув тарелки, разложила на столе тетради. Обе девушки смиренно опустили глаза, напустили на себя умный вид и уткнулись носами в нечто…, отдаленно похожее на конспекты.
- Слышь, Ген, - сказал коротышка, немного подотстав и оглядываясь. Его маленькие глазки бегали туда-сюда, словно что-то выискивали. И сейчас они, кажется, нашарили что-то, представляющее определенный интерес…
- Надо бы документы проверить у девчонок, которые сидят у окна. Вишь, как они встрепенулись, аж на месте подпрыгнули при нашем появлении.
- Мы сюда не за этим пришли…, - буркнул долговязый Штепсель. – Разве не видишь? Студентки это, к экзаменам готовятся. Переживают, волнуются. Вот и не сидится им на одном месте.
- Что-то не нравятся мне эти студентки… Та черненькая, наверняка, из ближнего зарубежья…, без регистрации. Я этих нелегалов нутром чую. Вишь, косым глазом исподтишка так и зыркает в нашу сторону.
- Да студентки это. Студентки… Тут, кажись, университет Пит…Пат... Патриса Лулумба … рядом. Вдруг твоя китаеза окажется дочкой какого-нибудь посла? Что ты тогда запоешь? Зачем на международный скандал нарываться?
- А что если…, если они - террористки?
- Террористки, Вась, в черных платках-хиджабах должны быть, а не с учебниками в руках. А у этой рыжей с веснушками чисто рязанская физиономия. Прям моя одноклассница…, вылитая.
- Ну, Ген, как знаешь, - разочаровано протянул коротышка. – Ты у нас старшой, вся ответственность на тебе. А сегодня и пощипать-то некого... разве что того расфуфыренного перца, что возле бара тусуется. Ишь, вырядился, стиляга.
 - Ладно, не дергайся. Лишние телодвижения нам не нужны. Да и что со студенток возьмешь? А тот хлыщ, видать, блатной или иностранец. Лучше вечером на таджиках отыграемся. Их вчера целую толпу пригнали на строительство бизнес-центра.
Штепсель потянул коллегу за рукав, и они направились к выходу.
- Фуу, выкатились, сволочи…, - облегченно вздохнула Машка и тут же убрала «реквизит» в сумку. – Пожрать спокойно не дадут.
  ***
Игру «в студенток» придумала Машка после того, как Шойру поздним вечером дочиста обобрали менты. Не Бог весть, какое «прикрытие», но иногда выручало. А в тот раз у подруги взяли всю мелочь, какая была с собой. Вдобавок прихватили цепочку и два колечка – мамину память. Хорошо еще, что золотой браслет в тот день не надела…
- А как ты хотела, лимитчица хренова? - злобно хохотнули ей в лицо. - Будешь знать, как без регистрации по ночам шляться. Или желаете пройти в обезьянник, мадам? Там как раз только тебя и не хватает для полного комплекта…, к двум десяткам мужиков - твоих же соотечественников…
Шойра вернулась домой бледная, как мертвец, но ни одной слезинки не проронила. Три дня потом молчала, только посверкивала черными глазами и сжимала кулаки в бессильном гневе.
А однажды Машка застала ее, сидящей на кухне с застывшим взглядом и ножом в руках. Тонкие пальцы скользили по острому лезвию.
- Эй, Шой, - вывела ее из оцепенения встревоженная подруга, - ты что там удумала? А ну, дай-ка сюда сейчас же! Все образуется… Прорвемся!
С тех пор Шойра и носу не показывала из дома. Днем она лежала на продавленном диване, уставившись в потолок, и ждала, когда Машка вернется с работы и принесет чего-нибудь поесть. Но кусок не лез в горло. В крошечной комнате, где проживали подруги, казалось, даже стены давили, сводили с ума. От пестрого рисунка на старых облезлых обоях кружилась голова, и зловещие чертики плясали в глазах. Зачем, зачем она приехала в эту проклятую Москву, где ее все ненавидят. И за что?! Что она плохого сделала?
Добросердечная Машка успокаивала, как могла, приносила украдкой мороженое и ворованные конфеты. Однако не помогало. Девушка ничего не ела и таяла с каждым днем. Глядя на ее опущенные плечи, сутулую спину, шаркающую походку, хотелось разрыдаться.
И тогда, по настоянию Машки, они отважились предпринять совместную вылазку в близлежащее кафе – пообедать и хоть немного развеяться. Добирались туда короткими перебежками, словно преступники из бандитского сериала. Потом, едва дыша, забились в самый дальний угол за загородкой, где Шойра вздрагивала от каждого шороха.
За соседним столиком сидела черноволосая девушка в тюбетейке, отнюдь не славянской внешности. Она беспрерывно заказывала горячий кофе и поглощала его в задумчивости, то и дело обжигаясь. На ее худеньких коленках разместились две раскрытые тетрадки. Время от времени девица снимала несуразные очки, сползавшие на нос, терла кулаками покрасневшие раскосые глаза и обводила зал потусторонним взглядом. А когда в кафе заглянул участковый, для проверки документов, даже ухом не повела... В отличие от двух подруг, помертвевших от страха…
Милиционер безучастно прошествовал мимо очкастой и в угол, где притаились девчонки, заглядывать не стал.
- У меня - идея! - вскричала Машка, как только за бдительным стражем захлопнулась дверь.

На следующий день они приступили к реализации тактического плана. Машка с гордостью приволокла учебник по арифметике, которым одолжилась у третьеклассника Вовки из соседнего подъезда. Но Шойра подняла ее на смех.
- Он же с яркими картинками. Издалека в глаза бросаются. «Противника» нельзя недооценивать.
А вот «конспекты», составленные Машкой, она одобрила. При ближайшем рассмотрении можно было догадаться, что это всего лишь полудетские каракули и бессмысленный набор формул. Но подруги решили, что до ближайшего рассмотрения дело уж никак не дойдет. Для убедительности страницы немного замусолили и заляпали пятнами крепкого чая. А вскоре нашелся и подходящий учебник – какая-то раззява-студентка забыла старенький задачник в метро на сиденье. Все чин по чину – оторванные углы, затрепанный корешок и библиотечный штамп столичного вуза.
Для Шойры стянули очки у Машкиной тетки - бабы Клавы (старуха все равно ими никогда не пользовалась). Толстые линзы придавали девушке серьезный и одновременно такой уморительный вид, что подруга, глядя на нее, покатывалась со смеху. Эх, еще бы светлый парик где-нибудь раздобыть… Но от парика черноволосая красавица категорически отказывалась – быстро его не нацепишь, а носить постоянно – кожа на голове потеет. Да и «глупой блондинкой» быть совершенно не хотелось. Из принципа, даже под страхом ментов. Машка тщетно пыталась уговорить, но, в конце концов, махнула рукой.
- Ладно, упрямица. Бог с тобой. Вот разбогатеем, можно будет студенческие билеты купить. Хрен нас тогда возьмешь!

Девушки быстро вошли во вкус. Теперь при виде милиции они уже не тряслись, а осмелев, разыгрывали порой настоящие спектакли. Машка с умным видом перебирала страницы учебника и что-то громко поясняла своей подслеповатой подруге в нелепых очках: «Значит так. Тунгенс, помноженный на кутунгенс, в нашем случае равняется бесконечности. Уразумела?» Шойра что-то быстро писала, не поднимая головы, и согласно поддакивала.  А после того, как опасность миновала, обе потом давились от хохота.
- Машк, и как ты только школу закончила? Какую чушь ты несешь! Тунгенс, кутунгенс! Ты хоть бы пару правильных слов заучила.
- Да, ладно тебе, Шой. Может, я нарочно прикалываюсь… Никто не прислушивается к тому, что я там бубню. Да к тому же, проверяльщики сами ни черта не знают. Кто в милицию-то работать по нынешним временам идет? Бывшие двоечники, вроде меня, да лимита приезжая…
***
После ухода милиции Шойра облегченно вздохнула и сняла ненавистные окуляры. Первое время перед глазами плыли круги, весь окружающий мир, включая сидящую напротив подругу, двоился.
Через пару минут в ее ничего невидящих глазах появилось осмысленное выражение, а еще через минуту зрачки внезапно расширились от ужаса, будто она увидела какого-то очередного монстра.
- Что случилось, Шой? - тихо спросила Машка.
Но Шойра не успела ответить. К их столику, покинув барную стойку, вальяжно подруливал щеголь со стаканом в руке, где все еще плескались остатки недопитого коктейля.
- Здравствуйтэ, дэвочки. «Что это за представлений ви тут устроил?» —произнес мужчина с хорошо различимым акцентом.
- А вам какое дело? – грубо ответила Машка. – Вы что – прокурор?
- Нэт, как раз наобрат. Я – юрист, адвокат по международным дэлам.
Шойра словно приросла к стулу. Судорожно сглотнула и тихонько ойкнула.
- А почему ви так испугались, красавица. Ви кого-то убил … или ограбил?
- Что! Кто? Я-яя?
Машка толкнула подругу в бок, чтобы та заткнулась. Сама она быстро пришла в себя и теперь разглядывала подошедшего мужчину с нескрываемым любопытством.
- Нам бояться нечего. Мы ничего плохого не сделали. Так что, если других вопросов нет, дуй отсюда, дядя, - снова нарочито резко сказала Машка.
Но адвокат и не думал уходить.
- Ну, раз ви никого нэ зарэзал, и бояться нэчего..., - шаловливым тоном продолжил он, - то надэюс, ви нэ будэте возражат, если я составлю для вас компаний.
И не дожидаясь разрешения, он уселся рядом и поманил рукой официантку.
- Принэсите бутылку шампанского и тры фужера. Бистро!
- Выпьем по глоточку за наше познакомство, - промурлыкал он бархатным голосом, пожалуй, как-то уж чересчур игриво для степенного мужчины почтенного возраста.
Когда нерасторопная официантка, наконец, подала заказ, незнакомец театрально приложил руку к груди и произнес отчетливо, выговаривая каждую букву, будто находился в данный момент на официальном приеме:
- Разрэшитэ представиться – Любомир Драгович.
- Как-как? Драгович? – переспросила Машка. – Стало быть, вы, как и мы, из ближнего зарубежья прибыли? Моя бабушка тоже была родом из Белоруссии. Девичья фамилия – Вуячич. Там чуть не каждый второй – Вуячич.
Любомир Драгович сурово свел брови.
- Я нэ из Бэлоруссии, - почему-то обиделся он. – И моя фамилия Драгович. Я в Чэрногории проживаю.
- Эт че еще за страна такая? В Африке, что ли? Вы и на негра-то совсем не похожи…хотя загарчик, ха-ха... у вас, конечно, есть.
Шойре стало неловко за подругу, и она процедила сквозь зубы.
- Это часть бывшей Югославии, идиотка. Новое государство на Балканах.
- А-а-а. Точно, – поспешила реабилитироваться Машка и метнула недовольный взгляд в сторону подруги. Шойра за «идиотку» у нее вечером еще получит свое...
- А я сижу и думаю, что-то фамилия мне ваша знакома. Вы случайно индусов, тьфу, индейцев - предводителей каманчей в кино не играли?
- Нет. Это Гойко Митич в шестидэсятые годы снимался, - улыбнулся Любомир.
Ох, какая нелепая, дремучая девчонка... Откуда она тут взялась? Но сравнение с героем-суперменом ему явно польстило.
– А я нэ такой старык, как вам кажэтся, дэвочки, и достаточно крэпок и молод в душа.
Он лукаво подмигнул, шумно отхлебнул из своего бокала и неожиданно издал гортанный звук, напоминающий клич индейцев. Официантка посмотрела с неодобрением и покрутила пальцем у виска.
- Ну, а ви как зовут?
- Шо-и-ра, - вдруг мелодично пропела Шойра, сделав ударение на букву «и».
- О какое чудэсное имя. Сколько в нем музики и шарм!
- А я…  Ма-ри-я, - под стать подруге по складам сказала Машка.
Однако адвокат даже головы не повернул в ее сторону. Он пожирал глазами восточную красавицу.
Машка надулась. Ну вот, всегда так. Шойра, что и говорить, девчонка красивая. Никто не спорит. Но и она, Машка, тоже не какая-нибудь уродина, а очень даже хорошенькая. Мужикам всегда нравились ее длинные рыжие волосы и вздернутый носик, чуть-чуть припорошенный веснушками. Но стоило рядом появиться Шойре, как рыжика больше никто не замечал, будто она микроб какой-то. Ах, ах, какие прекрасные глаза! Ах, ах, какая удивительная кожа! Представители противоположного пола, все, как один, прямо-таки столбенели…при виде Шойры. Только на московских ментов эта ошеломляющая, убивающая наповал, красота не действовала и ничуть не мешала им делать свое черное дело.
- А чем вы в Москве занимаетесь? – спросила Машка, все еще не теряя надежды привлечь к себе внимание иностранца.
- О, у меня тут нэболшой бизнес с российскими партнерами. Я живу полгода в Москве, а полгода – на родине, чтобы не иметь проблем с налоговый и таможенный служба.
- А че, и у вас проблемы возникают? Вы че, тоже без регистрации?
Господин Драгович снисходительно рассмеялся, но ни в какие разъяснения вдаваться не стал, только дружески похлопал забавную девицу по плечу.
- No problem. Никаких проблем, бэби. У меня никогда не быват никаких проблем. Я – юрист, и уважаю законы.
Адвокат снова повернулся к Шойре. Господи! Какая неземная красота! Ах, какие прекрасные глаза! Ах, какая удивительная кожа! Как там она сказала, ее зовут? Шахерезада…? Шамиля…?  Шамира…? Шоира!
- А что ви делаете зегодня вэчером, Шоира? Не согласитесь ли ви поужинать зо мной на сегодня вэчером?
- Нет, - односложно ответила Шойра. И тут же почувствовала, как Машкин локоть впился ей в бок, что, очевидно, должно было означать – «не вздумай отказываться, дура, а то дома в лоб получишь».
Любомир продолжал настаивать:
- Чего ви так испугались , Шоира? Ми толко поужинаем вместе, вдвоем, и все…
- Нет, - снова сказала она, как отрезала, и получила на этот раз два ощутимых удара в бок, что, очевидно, на Машкином языке должно было означать – «не вздумай отказываться, дура, а то дома не только в лоб, но и в глаз получишь».
- А ты ведь вроде сегодня не занята, Шой…Шо-и-ра…
Однако подруга не торопилась соглашаться, все еще мялась и как-то неопределенно покачивала головой.
- Может, потом как-нибудь?
- Но, Шоира, я через пару нэдел уезжаю и толко через полгода знова приеду в Москву. Сейчас у меня тут мало работы. Буду все лето отдыхновать в Будве, на море. У меня там свой дом и яхта. Знаэте, я своей жизни нэ прэдставляю без моря.
- Я тоже, - неожиданно встряла Машка. – Вот накоплю денег и тоже обязательно поеду к морю. В эту вашу Черно… или в Турцию или на..., как его…, на Кипр. Да, да, лучше на Кипр, вот. И сразу – плюх в воду. И не смотрите на меня так – я отлично плавать умею. Да и работы там всякой, наверное, завались…
- Ну, тогда желаю, чтоб ваша мечта збылась, Мария, - сказал Любомир и знаками подозвал заскучавшую официантку.
Он вытащил из кармана тугой бумажник и расплатился по счету. Потом немного помедлил, посмотрел на пустую тарелку из-под борща и вазочки, вылизанные девчонками чуть не до блеска. О том, что там когда-то было мороженное, можно было догадаться лишь по едва заметным розовым потекам у ободка и на стенках.
- Сколько с меня за все это? - спросил адвокат, брезгливо указывая пальцем на грязную, до сих пор не убранную посуду.
Любомир со вздохом оставил на столе еще пару сторублевых бумажек.
- Буду ждать тэбя в семь вэчера, здесь у входа, Шоира, - произнес он тоном, нетерпящим  возражений, словно уже купил понравившуюся ему вещь.
- Прощайтэ, Ма-ри-я, - добавил он многозначительно. – Может, закогда-нибудь еще встрэтимся… где-то… на Кипре...
Девушка повернулась к подруге с сияющими глазами.
- Вот это да-аа… Нет, Шой, ах извините, Шо-иии-ра... Нет, ты видела, скока у него денег?!
Продолжение следует http://proza.ru/2023/11/04/1123