Сергеич

 
Обычная операция на колене. Так врач сказал. Но, наркоз дали. Мишка лежал на операционном столе, ни о чём сильно не думая. Вдруг он заметил, что видит медсестру сверху. Потом подошла вторая, посплетничать. Они говорили  про мужей, а Мишка парил над ними, и разглядывал их белые шапочки. Голоса женщин были замедленными, и какими-то тугими. Он слышал  их больше мысленно.
«Ленка, глянь – пациент лыбится». «Ну. Да пусть. Тут одна тётя меня матом так крыла всю операцию, неделю уши горели. Этот проснётся, воды не давай». «Конечно. А что сказать?». «Ты как первый раз. Ну скажи: Учкудууук  прикололся». «Ой, всё ей – ха-ха!».
Мишка опять видел себя на столе. Там где ноги, только вдалеке, светился круг. Свет был невообразимо тёплый и родной. Никакого удивления не было. Михаил понимал, что всегда знал это место. Там прекрасно, там – дом… Его так тянуло туда! Вообще непонятно, как можно жить не ТАМ?
«Только не вперёд ногами!». «Да, ему рано». «Племянничек…». «Я никогда больше старая не буду…». «У Мишеньки скоро дочка родится». «Он знает про Сергеича?». Голоса раздавались близко и далеко. Да и не совсем голоса. Часто это были чужие мысли, но для Миши они стали звуками. Одни были очень знакомыми, другие ощущались как забытые и вновь обретённые. И, вот, звуки молниеносно обратились в образы, но это было уже другое место.
Михаил очутился  в лесу. Тропинка вела мимо сосен, к узкой  речушке. Что-то муторно так! Гнетёт что-то, не ярко выраженное.  Хочется пить… Учкудук… Плеск речной воды сводил с ума.  Мишка бросился  вниз, по тропе, к берегу.
- Всё спешишь? – на него смотрела пара пытливых зелёных глаз. Какой-то невзрачный  мужичек, в потрепанной  девятью ветрами одежде, сидел на пне, и дожидался ответа. -Я - Сергеич, если что…
- Сергеич?! - Мишка  резко остановился. -А вот скажи мне, Сергеич, как отсюда выбраться? Ты ведь здесь давно, всё знаешь!
- Всё никто не знает, но тебе скажу, что всё всегда вовремя. Ты здесь, значит так нужно.
- Да это же сон, чёрт меня побери!
- Поберёт, будешь так ругаться!
- А где все, кто меня встречал?
- Ну, встретили, и ушли… Чего надоедать-то?
- Да я бы был с ними всю жизнь! Ты-то сам кто?
- Сергеич... Всё очень сложно, и просто с другой стороны. Но тебе рано знать. Придет время, сам всё поймешь. Нет, ты не глупый, не смотри так! Но, пока ты ТАМ не побываешь, все мои слова будут как горох об стену.
- Зачем тогда ты мне нужен?!
- Да чтобы ты знал, что я есть. Мы все друг другу нужны. Враги и друзья. Они учат нас, мы их.
- И что?! Что в итоге?
- В итоге, ты будешь счастлив. Так понятно? Все, кто приходил к тебе сегодня, будут с тобой всегда, и больше уже не уйдут. И ты никогда не уйдешь туда, где тебя опять нужно будет учить.
Сергеич, вдруг, резко приблизился к Мишке, и заглянул ему в глаза. Два бездонных зеленых колодца смотрели на него. Миша растворился в их цвете, и поплыл.
Вот он в детстве. Бабушка зовёт его домой. Пирожки стынут. А он не хочет, не до того сейчас. Ему важнее то, куда Петька спрятал пистоны, и он даже злится на бабушку. А, что так сердце-то защемило! Вот сейчас бы позвала бабуля! Он бы бежал сломя голову. Но не за пирожками. За тем, чтобы подержать её ладони, поцеловать… Вот мама с отцом. Отец вырезал ему игрушку из дерева, а он поменял ее на… пистоны. Убить тебя мало! Может быть, отец обиделся втайне? Мама. Выпросить бы, когда-нибудь,  у тебя прощение!
Все плыло,  как во сне. Но ведь это и был сон? По крайней мере, Миша так думал. И его не удивляло, что родители здесь и сейчас, как будто никогда не уходили…
Опять всё стало меняться… Ткнуть бы Сергеича в глаз! Мишка скакал на красавце коне. Что говорить, он и сам был красавец. Легкие, но очень надежные латы звенели  и сверкали на солнце, но стрела нашла место! Ужалила в шею… Мишка стал сползать с коня, ещё не осознавая всю необратимость ситуации. Его друг подбежал к нему, поднял. Но всё, уже всё… Михаил хотел сообщить ему важную вещь о врагах, но язык не слушался его. Угасающим взглядом он смотрел, как друга берут в плен…
Сергеич! Сергеич, хватит! Но картинка снова изменилась. Теперь он – пилот космического корабля. Девушка из местных аборигенов очень любила его, да и он был от нее без ума. Но вулкан! Проснулся! Кто его растолкал?! Мишка (хотя, какой там Мишка, то имя и не выговорить) забрал возлюбленную с собой, и корабль покинул орбиту погибшей планеты. Но девушка не смогла жить вне своего мира…
- Никому не надо всего помнить, – Сергеич трепал Мишу за плечо. – Поэтому и не помнят люди. С этим невозможно жить…Так вот, поживут, помучаются, и снова – домой.
- А что, нельзя навсегда остаться дома?
- Можно, но это не у многих получается, совсем не у многих. Вот и отбывают опять, кто куда. Чтобы строгать себя, отсекать всё ненужное, а может быть и вину какую-нибудь снять. 
- Да как же я буду знать, что мне отсечь нужно?
- А ты оказываешься в таком месте, и такой ситуации, чтобы душой почувствовать, что правильно…
- Сергеич, а сейчас мне пора уже домой?
- Нет, ты не умер. С наркозом переборщили…
- А что я буду помнить?
- Ничего, но след в сердце останется. По таким следам люди потом себя и собирают.
- А я увижу ещё тебя?
- Конечно. Ещё надоесть успею.
Приснится же такое! Мишка повернулся на кровати.
- Тихо-тихо, больной! После операции нельзя резкие движения делать!
- Катенька, мне бы водички, а? Учкудук даёт добро!