Парижская акварель...

Просто невозможно, -  сказала сестра. Приезжать к тебе я не буду. И это не потому, что у тебя жизнь возвращается на круги своя. Мне хватило прошлых твоих отношений. Я не верю в то, что человек в таком возрасте способен стать лучше. Знаешь,  что к старости мужчины становятся только хуже. Кажется  у сестры траур по моей жизни. Она уверена, что снова у меня ничего не получится.
Аглая смотрела в окно. Дрожала, словно в мороз. Вспомнила про липовый чай и малинку. Расстройство пройдет, не горюй, Аг, -  подумала она и закрыла распахнутое настежь окно.
Она сидела на краешке кресла с чашкой чая в руках и раздумывала, что любить  не так уж безнадежно. Выйти замуж, да еще в шестьдесят лет, да еще за человека, с которым уже была в браке. Сделав глоток, усмехнулась, подошла к окну и вслух проговорила:  "А сейчас будет уже не до любви, новые заботы заглушат все старое.  И все-таки, знаете ли, это перемена в жизни. Не повторить ли ее мне?" Тут советовать нельзя, -  услышала она свой внутренний голос. Подумалось: иногда я буду вспоминать свое одиночество.
 
Телефон звонил настойчиво.  Это была сестра. Pardon. Не подниму трубку. Кажется, я для себя все уже решила, и у меня появилась возможность скоротать вечер, пока еще одной.               
Аглая - так зовут одну из сестер моего рассказа, посмотрела на себя со стороны и подумала: всё это, так или иначе, надо обдумать. Опустившись на кожаное кресло, обвела взглядом картину:  "А жизнь кипит". Это Nicolas Jolly, парижская акварель. В ее шестьдесят лет  жизнь закипела. Ноутбук  призывно был открыт. Взгляд приковало стихотворение Эдварда Коркотяна. И перед глазами не молодой женщины замелькали строчки:
Парижских улиц. Серые картины.
В обрывках серого тумана. Мельтешат.
Брюнетки в серых пелеринах.
Под серыми зонтами,  вдаль спешат.
Как много серых отражений.
От серых луж,  где капельки дождя.
Взрывают,  всплесками сомнений.
Реальность призрачных видений.
И неизбежность бытия…

Теперь, пока она живет здесь, все ходит пешком и очень много думает. И чувствует, как с каждым днем растет ее уверенность в завтрашнем дне. Она теперь знает, как это простить. Как это переступить через все. Да, переступить и закрыть ушедшее вчера  на ключ. Вернувшись к началу стихотворения, Аглая неистово прочитала:
Пространство, время. Все сменилось.
Вчера мы плыли под луной.
Сегодня ночью, ты мне снилась
А завтра. Ветер над Землей.
Поднял Обрывки мокрых судеб.
Швырнул их. Мокнуть под дождем.
Каким же это завтра будет?
Где встретит завтра нас вдвоем.
Последние две строчки  женщина читала несколько раз.  Было чувство необъяснимой радости.  Будущее ей  было понятно: вот она, вот он. Они стали лучше, потому, что собственные страсти, желания с годами смягчаются. Существовать в любой действительности не всегда легко, но, если они сохранят способность поддерживать друг друга,  несомненно, все получится.
Аг, как часто называла ее старшая сестра, вспомнила о своих чувствах. Ее чувства были схожи с нежным, самым изящным цветком. Любовь! И сегодня, как говорят: "Если вы еще способны разочаровываться, значит, вы все еще молоды". Несчастны те люди, которые не любят или никогда не любили. А ведь  душа  хочет летать, и это есть любовь. Сила это? Да, конечно.