Разница между миссионерством и догги - стайл

     Меня изумил, не скрою, негативный оттенок отношения к исторической амнистии Берии летом пятьдесят третьего со стороны подонка восставшего Дамбаса, но приняв во внимание, что пишущий эту ахинею - натурально скот и негодяй, я отринул инсинуации ничтожества блогосферы, до сих пор не самоцивилизовавшегося до осознания простейшего постулата : милосердие превыше суровости наказания, к тому отсутствие тута и всегда хоть какого правосудия вплоть до нашего времени ничего не говорит невменяемому агрессивному быдлу, поддерживает ли это стадо сраный Совок, имперскую Россию или новомодное злокачественное образование в виде РФ, без разницы совершенно Герцогини Кэрролла, на то они и унтерменши, чтобы из них время от времени лезло примитивно - обезьянье восприятия этого мира. Да срать на гадов ! Таким можно заплевать все их бесстыжие зенки, они могут лбы расшибить в камланиях на очередной фетиш, я же, считая себя краями культурным, срал и ссал на невежество и дикость аборигенов, что с них взять, ведь по их любимым уродам Стругацким сталкер даже не знал, о чем просить волшебный шар, его, типа, этому не учили. Конечно, не учили. Как никто не учит примитивному здравому смыслу строить дом на солнечную сторону, не стоять под стрелой строительного крана, не жрать говно и не совать пальцы в розетку, так и этих уникумов, всякий раз с нескрываемым изумлением встречающих тута в октябре - ноябре суровую зиму, никто не научил вменяемо связывать слова в логические фразы, должен же был волей Провидения появиться коала - пересмешник, дабы явить голость королей и вопиющую глупость критиканов или поддерживателей разного рода и вида режимов, одинаково неприемлемых для считающего себя человеком двуногого. Странность вывихов сознания всех этих блогеров, писателей, журналистов переполняла меня вовсе не многомудрой пичалькой, мать вашу так, нет, они смешили меня до колик в животе мышц и слез на лице унтерменша, потому как я настоящий недочеловек, раз трачу свое личное время и личное же бабло инет - траффика на углубленное изучение кишащих в рунете мандавох, ежедневно натыкаясь на Феноменов Бумбараша или просто идиотов своевременной ситуации момента.
    - Вы неверно расцениваете ситуацию, - квакала озабоченной жабкой Клара Лучко, в самой глубине своей загадочной славянской души подозревая о полнейшем и окончательнейшем говнище, в коем она и сымалась, из года в год, из века в век производя фуфло, не способное минимально конкурировать с того же вида продукцией оттуда, с растленного Запада, конечно, - товарищ председатель.
     Председатель, демобилизованный по общей контузии головного мозга фронтовик Ульянов, лишь жалобно и жалко растягивал меха маршальского аккордеона, тоже, мать вашу так, понимая большую разницу между баяном и скрипицей Тряпичкина или Рейнхарда Гейдриха. Разумеется, он не всю дорогу пилил на гармони, довелось орудовать колхозами и ворошиловскими мокроделами, за что в любой стране мира положен нехилый срочок, ибо взятие на себя карательных функций априори противоречит как Божескому, так и государскому, но вот разжевать это гнидам, до сих ведь пор дрочащим на самосгнивший просто и тупо неэффективной экономикой, управлением всего и во всем Союз, не представлялось Ульянову возможным. Потому - то, видимо, и стал он Лениным.
    - Дорогой вы наш Владимир Ильич ! - прозрела Лучко, переворачивая свою легендарную шляпку от коллабо Коко Шанель задом наперед, перестраиваясь, так сказать, придвигаясь к социализьме с усатым лицом товарища Сталина, тоже, б...дь, знавшего как надо и как оно через плечо. - Позвольте припасть, пока вы осеняете.
    Она пала ниц, чуя великость Ульянова, ей еще в Гнесинке Щепкина все уши прожужжали о великих тута, вот привелось встретиться с одним из них. Ульянов кряхтел и попердывал, отравляя атмосферу густым похмельным духом, пока не помер. Вместе с Кларой Лучко. И - слава Богу. На хрен таких делаваров, к чертовой матери их кино и книги, загребись бесталанность бездарей, где бы они ни дислоцировались.
    Тем временем на другом конце Земли, если у планеты могут быть концы. На краю Земли, откуда накануне спрыгнул Слит, ощутивший себя Юрком Гагариным, стоял прелестный фембой Элла Холливуд, твердо держа себя за конец недрожащей рукой. Уверен, что это зрелище придется коале более по вкусу, нежели невежество и злобствование забывших о милосердии гадов, кишащих и пресмыкающихся в нечистых болотинах и мочажинах рунета.