Пикку Хиили. Кот Парамон. Часть10

Переступив порог дома, в котором жил кот, Пикку Хиили в нерешительности остановился. Его глаза, еще не отвыкшие от ослепительного солнечного света, не различали ничего вокруг. Пикку Хиили присел на порог, чтобы хоть немного дать своим глазам привыкнуть к сумеркам, а заодно и передохнуть.

Путь был не близкий и опасный. Над головой все время кружилась какая-то птица, и кто ее знает, что у нее на уме. Пикку Хиили был совершенно уверен в том, что он не съедобен. Но птица этого не знала, а по незнанию могла его запросто съесть.
К счастью, все обошлось.

Пикку Хиили сидел на пороге незнакомого дома и прислушивался к тишине. Но как он не напрягал слух, дом упорно молчал, не слышалось ни шороха, ни звука.
«Похоже на то, что здесь никого нет», - подумал Пикку Хиили и встал с порога. Тут же его взгляд уперся в предмет, стоящий прямо на пути.
- Как я не осторожен. Я должен был это предвидеть.

Перед ним стоял крысиный капкан…. Поодаль, раскрыв свои ужасные пасти, стояли еще несколько таких же капканов, готовых проглотить любого, кто наступит на их ржавые языки.
Но где же хозяин?

Кроме капканов, здесь ничто не напоминало о его присутствии.
Печь была холодна, как прибрежный камень, а нетронутая пыль, которая лежала повсюду, говорила о том, что в доме давным- давно никто не делал уборку.
 
- Наверное, Паук ошибся, - подумал Пикку Хиили и хотел уже отправиться в обратный путь, как вдруг ему послышался едва различимый шорох, похожий на шелест бумаги.
Пикку Хиили замер, но тишину полутемного дома больше ничто не нарушало.
- Неужели послышалось? Даже если это и так, я должен обследовать весь дом. Хотя бы для того, чтобы убедиться в том, что здесь действительно никого нет.

Дом оказался пуст. Пикку Хиили осмотрел все. Каждый угол, каждый закуток был тщательно обследован. Он заглянул даже в самовар, валявшийся под скамьей, но, кроме сухих мух, там никого не оказалось.
Потеряв всякую надежду найти хозяина, Пикку Хиили направился к выходу и тут он заметил лестницу, ведущую на чердак.
Удивительно, но чердак был наполнен светом. Свет исходил от керосиновой лампы, возле которой в кресле сидел кот.

Как ни странно, но кот не обратил внимания на вошедшего.
«Неужели у него настолько притупилось чутье, что он не чувствует присутствия постороннего? - с удивлением подумал Пикку Хиили. - А лестница? Она так скрипела, когда я по ней карабкался, что этот скрип можно было услышать в соседнем доме. А кот ничего не слышал?»
Пикку Хиили стоял, молча разглядывая кота, который сидел в кресле и внимательно изучал газетный лист. На его носу поблескивали кругленькие очки, а рядом с креслом стопами громоздились газеты и журналы.
«Он еще и плохо видит», - снова подумал Пикку Хиили. – Разве с таким слухом и зрением можно быть удачливым охотником?».

Но Пикку Хиили глубоко заблуждался, рассуждая так о коте, которого видел впервые, и полагая, что перед ним самый обыкновенный старый кот.В отличии от других котов, праздно живущих и забавляющихся ловлей мышей и крыс только ради своего удовольствия, кот Парамон относился к охоте весьма серьезно.
Охота его кормила!

Он же не мог рассчитывать на подачку от хозяина – хозяин давно уехал, бросив Парамона доживать свой век в никому не нужной деревне. Не мог он поживиться и на помойке, как это делают очень многие коты. Все здешние помойки давно заросли травой и там, кроме проржавевших консервных банок, ничего не было. Ловить мышей, как их ловят все коты в мире, Парамон не хотел.
Он умел читать!

           Поэтому он знал, что для ловли мышей существуют капканы и мышеловки и в душе смеялся над воображаемыми собратьями, проводившими ночи напролет возле крысиных нор в ожидании какого-нибудь неосторожного грызуна. Кроме того, он узнал из газет, как можно поймать рябчика с помощью силка или как лучше ловить рыбу, даже не замочив лапы. И потому, проверив силки и капканы, он сидел на чердаке, копаясь в куче пожелтевших от времени газет и читал, читал, читал.
Это были старые газеты.

Откуда у Парамона могли взяться новые? В деревне не было почтового отделения, где бы он смог выписать для себя корреспонденцию. Хотя и раньше, когда здесь жили люди, он не мог  ее выписывать: во-первых, у него никогда не водилось денег, чтобы заплатить за подписку; во-вторых, ни один уважающий себя почтовый служащий не выписал бы квитанцию коту, якобы умеющему читать. Скорее всего, он прогнал бы кота или даже побил его и больше никогда не пустил в помещение почты.

И все-таки раньше он имел возможность почитать свежие новости. Когда его хозяин засыпал в кресле, утомившись от чтения, то обычно газета вываливалась из его рук и падала на пол, где Парамон спокойно мог ее полистать. Собственно, он так и пристрастился к чтению.

Из газет он узнавал массу интересных вещей. Например, он узнал, что где-то живут коты, о которых заботится государство, специально для них производя продукты питания.
«Надо же, - думал Парамон. – Чем не жизнь? Купи в магазине мешок еды и лежи на печке. Захотелось есть – пожалуйста, кушай. Наверное, там все коты очень упитанные и степенные и уж, во всяком случае, не дерутся из-за колбасной кожуры».
Или, например, он узнал, что есть коты, которые выступают в цирке. Но к этому Парамон относился скептически:
- Подумаешь, артисты. И что здесь такого – на задних лапах ходить или мяукать, когда прикажут? Вот капкан зарядить они точно не смогут. Это тебе не «але-оп» - можно и без лап остаться.

Конечно, Парамон читал не только о котах. Его интересовало все: и то, сколько собрано пшеницы и каков урожай картофеля; и то, что пиночетовский режим пошатнулся, а американские солдаты хотят взять в плен генерала Норьегу, который где-то спрятался и не желает сдаваться.

Весь мир лежал перед Парамоном в груде старых газет, а под сводом его чердака проносились вихри международных событий. Каждый день Парамон ясно слышал то пулеметные очереди, то гул проснувшегося вулкана; он, то стоял в очереди за куриными горлышками, то тянулся к недосягаемой вершине Эвереста. Иногда он голодал перед Белым домом за компанию с каким-нибудь обиженным американцем или сидел возле целлофановой палатки на Красной площади вместе с другими бездомными.
И, конечно же, в этом потоке событий, в которых Парамон принимал самое активное участие, он не мог услышать скрипа лестницы и, конечно же, не обратил никакого внимания на взлохмаченную голову, появившуюся из чердачного проема.
(Продолжение следует)