Книга 2 Дорога к Богу Глава 2 Иконы Ч. 7 Братья

ИКОНА - Святые князья БОРИС И ГЛЕБ НА КОНЯХ

КНИГА 2  ДОРОГА К БОГУ
ГЛАВА 2  ИКОНЫ
ЧАСТЬ 7  ИКОНА СВЯТЫХ КНЯЗЕЙ БОРИСА И ГЛЕБА НА КОНЯХ

С судьбой Святых князей БОРИСА и ГЛЕБА мы уже познакомились...
В этой части мне хочется вернуться в реальное время XX века и рассказать о трагической гибели моего родного брата, названного при рождении - Борисом и его кузене - Глебе, также трагически погибшем ещё в молодом возрасте...
(Кузен - означает то, что наш с Борисом дедушка и дед Глеба были двоюродными братьями).

Соответственно в качестве иллюстрации к этой Части Главы нужно было выбрать
снимок иконы братьев - Святых князей БОРИСА И ГЛЕБА.
В интернете очень много снимков икон Святых БОРИСА и ГЛЕБА. Но мой выбор остановился на самой древней иконе, ныне хранящейся в Третьяковской галерее.
Судьба этой иконы - мистически связана с судьбой самих Бориса и Глеба. С той лишь разницей в том, что будучи убитыми, князья были - захоронены. А икона эта чудом выжила после пажара...

Начну свой рассказ - с истории этой иконы...

ИКОНА "СВЯТЫЕ БОРИС И ГЛЕБ НА КОНЯХ" - ЕДИНСТВЕННОЕ,
ЧТО ЧУДОМ ОСТАЛОСЬ ПОСЛЕ ПОЖАРА

Эта миниатюрная икона — список с иконы из Успенского собора Московского кремля (конец XIV века), которая хранится в Третьяковской галерее. Борис и Глеб были сыновьями великого киевского князя Владимира. Братья росли вместе и были неразлучны. Владимир дал право Борису княжить в Ростове, Глебу — в Муроме.

После кончины Владимира в 1015 году киевский престол занял его пасынок Святополк. Последний боялся потерять власть, и считал Бориса, любимого сына Владимира, главным конкурентом на престол. Верные Святополку вышегородские бояре коварно расправились с молодым князем 6 августа 1015 года на берегу реки Альты около сторожевого поселения Летч (в наше время здесь располагается город Борисполь).

Нечестивый Святополк не мог остановиться и во всех братьях начал видеть личных врагов и соискателей на русский престол. Он хитростью выманил юного Глеба из Мурома и у городка Смядыни, что близ Смоленска, руками наёмных убийц совершил ещё одно кровавое преступление.

Постепенно он уничтожил почти всех своих родственников, оставался только Ярослав, впоследствии наречённый Мудрым. Четыре долгих года воевали Святополк с Ярославом, поочерёдно одерживая друг над другом победы, пока не оказались на том самом месте у реки Альты, где погиб князь Борис. Именно там дружина Святополка была уничтожена, а сам Святополк обезумел, а вскоре "предал свою душу в ад", произошло это в 1019 году.

Ярослав Мудрый взошёл на престол. Тела князей Бориса и Глеба были перенесены в город Вышгород, где и были погребены вместе. Вскоре русский город Вышгород, где была построена церковь со святыми мощами братьев, стал местом, куда стекались многочисленные паломники, ища облегчения страданиям и недугам. Борис и Глеб были причислены к лику святых в 1071 году. В наши дни святые считаются покровителями российских войск.

Их изображения получили широкое распространение не только в Киевской Руси, но и в Восточной Римской империи. Записи Добрыни Ядрейковича, впоследствии новгородского архиепископа, свидетельствуют, что в храме Святой Софии в 1200 году он видел большую икону "Борис и Глеб". По его словам, с этого образа можно было купить у местных иконописцев копии (вполне вероятно, что они могли продаваться и при самом храме).

До нас дошли несколько икон с изображениями этих святых. В Русском музее хранится икона, датируемая ранним XIV веком, написанная на дереве (143х95) яичной темперой. На этой иконе Борис и Глеб не стоят, а как бы парят в воздухе, чудесным образом являясь верующему. Лица сосредоточены и печальны. Иконописец сохранил в этих лицах то индивидуальное начало, которое, возможно, лежало в основе более ранних изображений этих святых.

Изображение "Борис и Глеб на конях" восходит к древнейшим представлениям о святых князьях. Возможно, что икона была написала в 1344-1346 гг., когда в Московском Кремле велись большие работы по росписи соборов Успенского, Архангельского, Спаса на Бору и церкви Иоанна Лествичника. Братья восседают на вороном и гнедом конях, и как бы плывут по воздуху над крутыми уступами жёлтых и зелёных горок. Князья одеты в кафтаны и короткие, подбитые мехом плащи. На головах их шапки, также опушенные мехом. В верхнем правом углу — благословляющий поясной Спас.

Ну и под конец история про эту миниатюру, что на фотографии в начале статьи.
По преданию, список с иконы "Борис и Глеб на конях" хранился в Московском Архитектурном институте, на кафедре Истории мировой и русской архитектуры. Однажды эту икону попросили дать на какую-то выставку на время. Просьбу удовлетворили в среду, а после обеда в субботу, когда уже почти не было учащихся, на этаже, где находилась кафедра, вспыхнул пожар. Дотла сгорели чертежи, макеты церквей и других интересных зданий, рисунки и другие работы, слайды, сделанные ещё в начале прошлого века на стекле. Получается, эта икона — единственное, что чудом сохранилось из обширной коллекции, тщательно собираемой долгие годы.

ИСТОЧНИК: -
Икона "Святые Борис и Глеб на конях" — единственное...
dzen.ru›a/Y_n9JMsRFC4_zbsD

Вот такая история... Но вернёмся в современные года XX века, к рассказе о молодых людях, погибших трагически и носивших при жизни имена Святых БОРИСА И ГЛЕБА...

В предыдущей Части мы остановились на том, что умер от воспаления лёгких  - по вине амбициозных рекомендаций  профессора, консультирующего Бориса во время лечения...
МАРИАМНА и ВАСИЛИЙ тяжело переживали смерть старшего сына - Бориса...
Время шло. Вскоре в 1932 году умер муж МАРИАМНЫ - ВАСИЛИЙ ИРОДИОНОВИЧ СТЕПАНОВ...
Мариамна осталась вдвоём с младшим сыном - ВЛАДИМИРОМ

Не удивительно, что всю любовь и внимание она отдавала младшему ВОЛОДЕ, или как его всегда нащзывали - ВОЛЕ...
Естественно, молодой ВОЛЯ, почувствовав свободу в поступках, делал всё, как ему хотелось: -
- "Хочу учусь или не учусь"..."
Кончил техникум строительный, а поступив в институт - бросил его с третьего курса...
- "Хочу - женюсь или не женюсь?..."
Влюбившись - женился...
- "Хочу уехать или - не уехать?"
Уехал, уговорив МАРИАМНУ  - из АСТРАХАНИ в КАЗАНЬ вместе с мамой и молодой женой - НИНОЙ...
После смерти отца прошло всего три года
Время не идёт, а бежит, а то и летит, как птица в поисках - где бы приземлиться...
Не успели оглянуться, как на свет в 1935 годупоявилась - Я, старшая дочка. Назвали ИРАИДОЙ, в честь подруги умершего старшего сына - БОРИСА...
В 1937 году - родился мальчик, которого назвали тоже - БОРИСОМ, в память об умершем старшим сыном - МАРИАМНЫ.
В 1941 году родилась ЛЮДМИЛА (Милочка).

Родители наши метались в поисках работы, уезжал даже в Среднюю Азию...
А нас троих воспитывала и обихажевала бабуся МАРИАМНА, еле сводя крнцы с концами, не зная, как прокормить или вылечить часто простужающихся внучат...

Отец, позврослев, оставался всё тем же избалованным сыном матери, "слепо" любившей его, а потому - разрешавшей ему - всё... А это "всё" вылилось в долгие тяжёлые для семьи годы...
Семья распалась... Всё опубликовано в многочисленных книгах, вошедших в семейную сагу - "ЭНЦИКЛОПЕДИЯ НАШИХ ЖИЗНЕЙ", рассказывающих о каждом прожитом годе - один год - одна книга.

Я пропускаю все эти подробности и перехожу сразу к событиям 1960 года...

Быстро пролетело со дня моего рождения время. Прошло 25 лет... Шел 1960 год...

Год начался с хороших событий...
Наконец, все члены семьи Степановых, разбросанные судьбой в разные места жительства - собралась вместе. Для проживания теперь уже выросших троих детей, бабуси и отца Владимира с мамой Ниной был снят дом в деревне ГРЕМЯЧЕВО, находящейся на краю посёлка ДЗЕРЖИНСКИЙ, ЛЮБЕРЕЦКОГО РАЙОНА МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ...

В крнце 1959 года я вышла замуж и в этом доме теперь жили лвумя семьями
- все Степановы и Дудко... Дудко, это - Я с мужем Викторми в августе мы уже ожидали рождение нашего с ним первенца...

Мы жили в частном доме в Гремячем. Сначала мы снимали комнату у тёти Фени. Но, после того как к нам приехала мама с Милочкой, нам всем в одной комнате было тесно. Поэтому мы перешли  жить в дом напротив - к тёте Моте. Мы снимали весь (двухэтажный) дом, состоявший из одной большой комнаты, коридора и веранды.

Когда я вышла замуж за Виктора, мы обосновались в том же доме, обустроив коморку с маленьким окошечком, выходящим на большую веранду, нам под комнатушку. Стояла там наша кровать, стул, табуретка и маленький столик у окошка. Оставался «пятачок» свободного места, чтобы можно было развернуться к столу или к кровати. Вокруг кровати с трёх сторон по стене растянулся ковёр, который нам подарил Батя на свадьбу. И ещё у нас было красивое зелёное верблюжье одеяло. Мы были так рады этому крохотному нашему гнёздышку, где прожили почти восемь месяцев…

Все члены нашей семью, впрочем, как и все другие семьи - живущие в посёлке ДЗЕРЖИНСКОМ рабботали в находящемся там же - институте по разработке ракетостроения (НИХТИ - НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬ ХИМИКО_ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ)...

Однажды бабуся позвала меня и говорит, что её беспокоит настроение Бориса, моего брата. Он никуда не ходит. А мы с Виктором, уединяясь, мало с ним общаемся. Бабуся попросила, чтобы я побольше уделяла ему внимания. Помню, после этого разговора с бабусей, я действительно старалась сблизиться с ним. Всё-таки то время, которое он провёл в Шатуре, а я в общежитии на ТЭЦ-22, разъединило нас не только километрами, но и интересами, и общими друзьями. Я посмотрела на него какими-то "новыми" глазами, и увидела, что он вырос, возмужал, правда оставался худым. До сыта ему до воссоединения семьи быть приходилось не всегда.

Теперь он начал зарабатывать. На свои деньги купил себе светлый плащ. Похвалился. Он действительно выглядел в нём импозантно. Борис стал вечерами, особенно, когда Виктор уезжал в командировки, приходить в нашу комнатку  этого деревенского дома.

Приходила туда и Милочка. Мы сидели втроём, как в далёком детстве, и болтали.
В минуты откровенности, Борис рассказал, что познакомился с девушкой. В следующий раз рассказал, что первый раз поцеловался с ней. В его жизни это был первый и единственный поцелуй.

 22 июня 1960 года Борис трагически погиб, не до целовав, не до любив, не успев насладиться молодостью и жизнью. А нам надо было жить дальше за себя и за него, превозмогая боль утраты.

Поездке Виктора в командировку в Саратов предшествовали очень тяжёлые события в нашей семье. Трагически погиб мой брат – Борис.

Наше предприятие располагалось в самом посёлке – Дзержинском. А в лесу (действительно, в настоящем лесу)  находился полигон и  цеха. Там и работал Борис. Было ему всего 23 года, Он всего лишь один раз поцеловался с девушкой, о чём  недавно рассказал мне по секрету…
Работал он техником. Его рабочее место находилось в  одной из комнаток в подземном бункере. В небольшом помещении был установлен термостат, куда помещались образцы порохов. В его обязанности входило – снимать показания с испытываемых образцов и т. п…

22-го июня Борис и другие ребята должны были сдавать что-то вроде экзамена, связанного с работой. Его напарник пошёл на улицу покурить, и, уходя,  не до конца задвинул дверцу термостата. Борис не пошёл на улицу, решив ещё раз проштудировать вопросы  перед экзаменом. Он сидел за столом спиной к термостату. И случилось страшное…

Разряд… и искра из термостата через приоткрытую дверку вырывается наружу. От высокой температуры, как от молнии, вспыхивает порох в бочонке, который стоял в углу комнаты (в нарушение всех правил техники безопасности). От взрывной волны наглухо захлопывается входная дверь, которая должна открываться наружу в коридор, а она закрывалась изнутри…

Нас всех потом успокаивали, что он не чувствовал, как горел. Он задохнулся газами горящего пороха. Его нашли сидящим за столом, он успел лишь закрыть голову телогрейкой. Из всех комнат бункера были сделаны люки, которые имели выход в основной коридор. Ребята из его отдела, не дожидаясь, когда всё потушат, через люк пробовали добраться до горящей комнаты. Вернулись первые двое ребят. У них ничего не получилось -  большой жар и газы… И только третьему удалось вытащить Бориса. Но, тот был уже мёртв… Ребята, которые пытались его спасти, долго лежали в больнице. У них были обожжены горло, лица, а у последнего пострадали и лёгкие.


В этот день, я, ещё ничего не зная, возвращалась из Дзержинки домой. Когда завернула у пожарки на нашу улочку, удивилась тому, что на ней было много народа. Стояли группами, и чем ближе к дому, тем людей было больше. Вдоль заборчика собралась уже целая толпа. Когда я шла, все замолкали. Я почувствовала, что происходит что-то неладное. Но что? Подойдя ближе к калитке, я взглянула поверх неё и увидела, что на крыльце стоят обнявшись мама, папа и Милочка. Рядом с ними - наши хозяйки - тётя Мотя и Феня. Казалось, они поддерживали руками родителей, будто бы они могли упасть.

Значит, действительно что-то случилось. С бабусей? Но её мало кто знал в Гремячем... Борис? Что с ним могло случиться? Да, значит - Борис!

Дальше всё происходило будто не со мной. Как будто я всё видела со стороны. Как в немом чёрно-белом фильме, в замедленном показе. Помню в висках застучала мысль - "Надо что-то сделать. Все смотрят на меня. Ждут моей реакции...

Кажется, в такие моменты люди падают в обморок. Но я - то не падаю...Но, значит, надо упасть?". Я остановилась у калитки. Слева и справа заборчик был укреплён валиком присыпанной земли, поросшей травой. Я пригнулась вправо, оперлась рукой на валик, и медленно стала сползать на землю.

Меня какие-то женщины сразу же подхватили под руки, и стали быстро говорить о том, что мне нельзя нервничать, чтобы не расстраивать ребёночка, и, открыв калитку, повели меня к крылечку. На крыльце, увидев меня, все зарыдали громче, и стали объяснять мне, что была авария. Боря в больнице. Но, видимо, надежд мало... Бабусе ничего не говорили. Велели мне идти к ней, и виду не показывать, что что-то случилось...

Бабуся лежала на своей кровати, молча, как будто на смертном ложе. Только руки её были не на груди, а были вытянуты вдоль тела. Я села рядом на стул, и стала говорить ей, что ещё ничего не известно. Что-то там не так пошло на работе. Он в больнице. Наверное, поправится... Она никак не реагировала на мои слова. Она знала. Её изношенное материнское сердце всё чувствовало и понимало без слов. Позже она скажет, что давно знала, что ЭТО произойдёт. Она не знала - как именно, и когда, но, то, что ЭТО случится, она знала всегда. Знала с тех пор, как родился наш Борька - её внук, с душой её покойного сына Бориса. Мистика который раз доказала, что - ОНА РЕАЛЬНО ЕСТЬ.

Сын бабуси - Борис умер 23 июня, 22 лет от роду. Умер от крупозного воспаления лёгких по вине лечащего профессора.

Внук Мариамны родился, как и её сын - 3-го мая, и его назвали в честь её сына - Борисом.

Внук Борис погиб 22 июня в возрасте 23 лет (поменялись только числа). И причина гибели - лёгкие захлебнулись горячими газами, а потом сгорел и он сам...

Разница была лишь в том, что нашему Борису СУДЬБОЙ было отпущено прожить на год дольше...

22 июня погиб Борис, а через два месяца, 27-го августа я родила нашу Ёлочку. Все говорили, что  перед родами мне нельзя нервничать,  и поэтому  меня на похороны не взяли.

В день похорон гроб с Борисом привезли не в наш дом, а в дом тёти Фени, где мы жили раньше. Меня туда не водили, боялись, что я рожу раньше времени.
Я не помню точно того состояния, в котором находилась тогда. Помню только, что я всё время сидела рядом с кроватью, на которой лежала бабуся. Мне запретили плакать, чтобы бабуся не догадалась о случившемся. Ей только сказали, что Борис пострадал, и находится в больнице.

Я сидела рядом с ней, и чего-то врала, о чём-то говорила. А сама всё время прислушивалась. Я знала, что должны привезти гроб, и почему-то думала, что должны раздастся крики и причитания, когда его привезут.

Но криков я не услышала. И это стрессовое ожидание во мне замерло  внутри. Ещё долгие дни и ночи я всё ждала этот крик…

Постепенно я бабусю подводила в разговоре о том, что случилось. В дом входили и выходили и наши, и кто-то ещё. В один из таких моментов, я сказала бабусе, что Борис не выжил. И она ответила – «Я знаю. Я давно знала, что такое случится». Она, конечно, имела ввиду, что наш Борис повторил судьбу её покойного сына – тоже Бориса, в честь которого был назван мой брат. Интересно, что и числа почти что повторились. Дядя Боричке было 22 года и умер он 23-го июня, а нашему Борису было 23 года и погиб он 22 июня.

Я долго не могла выйти из стрессового состояния. Мне всё казалось, что это неправда. И, что я в автобусе или ещё где-либо встречу Бориса… Но этого не случилось… И ещё я всё время ждала, что где-то что-то случиться, ожидание КРИКА сводило меня с ума…

Хоронили Бориса всем поселком. Было огромное количество молодёжи. Процессия прошла от Гремячево по улице Бондарева, по улице Советской до поворота на кладбище, которое к тому времени было ещё не очень большим. Впереди шли девушки и бросали под ноги цветы и ветки, затем закрытый гроб, затем родственники, затем оркестр. Потом огромное количество людей, часть из которых стояла по обе стороны дороги, а часть провожала Бориса в последний путь…

И вот, недели через две, сижу рядом с бабусей, и вдруг, слышу  на улице пронзительный, душераздирающий крик.  Я, несмотря на свой огромный живот, пулей выскочила из дома и добежала до дороги. Оказалось, что  в доме  рядом с нами, повесился молодой мужчина. Кричала его жена…

После этого что-то у меня внутри отпустило. Хотелось плакать. Но мне говорили – нельзя, т.к. это не понравится ребёночку.

Похоронили Боречку на старом маленьком кладбище, которое притаилось за стенами нашего предприятия, там, где начинается узкоколейка, и стоит вокзальный домик, построенный колонистами. На могиле установили временный памятник, такой, какие ставят на могилах погибших солдат...

После похорон, во всех подразделениях института по указанию руководства, проводились собрания, на которых собравшимся объясняли "истинные" причины происшедшей трагедии. Такое же собрание проводилось и в отделе, где работали я и Виктор. Я была рядом со всеми. И что я услышала? Что во всём случившемся виноват сам Борис. Якобы он сам нарушил правила техники безопасности и т. д. Помню, я разрыдалась, и выбежала из машинного зала, где собрали сотрудников. Саша Смирнов успокаивал меня, говорил, что я не так поняла, не дослушала...

А на самом деле - разве Борис виноват, что в маленькой комнатушке, в углу стоял бочонок, полный пороха? Разве Борис виноват, что дверь этой комнаты открывалась не наружу, а внутрь, и взрывом не вынесло её вперёд, а захлопнуло намертво?

Всегда, вспоминая смерть Бориса, у меня перед глазами встаёт картина, врезавшаяся в мою память, хотя я этого воочию не видела.

Маленькая комнатка, как камера... Все ушли покурить перед сдачей экзамена на повышенный разряд. Борис остался один, чтобы последний раз пролистать инструкцию. Он сидел за столом, спиной к термостату, и не заметил, как последний уходивший наспех закрыл дверку термостата, не задвинув её до конца. В термостате - образец из кусочка пороха.

Секунда... В термостате блеснула искра.

Ещё секунда...Образец вспыхнул, и в комнату вырвалась как выстрел - миниатюрная молния - стрела. И как будто кто-то специально её нацелил в угол, на бочонок.

И третья секунда... Взрыв! Пламя и удушливый горячий газ заполнил моментально комнату. Я думаю, что Борис даже не пробовал кинуться к двери, чтобы рвануть её на себя. Поскольку он сидел за столом, всё, что он успел сделать - прижаться к крышке стола и накрыть голову телогрейкой. В таком положении его и нашли ребята, когда, наконец, через подземный люк, рискуя жизнью, им удалось добраться до Бориса. Он горел...
 
Гибель Бориса была в моей жизни первой потерей близкого человека. В глубине души ещё долго не верилось, что это могло произойти, что это уже произошло... Когда я ехала в автобусе, мне часто казалось, что вот, сейчас, на остановке откроется дверь, и Борька войдёт. И ещё. Однажды в автобус ввалилась компания с баянистом во главе. Сев на сидение, он продолжал играть, а его спутники - пели. И мне это показалось такой дикостью. Как могут играть, петь, веселиться? Как будто это всё было в каком-то другом мире... Или я была - в другом? И не могла оттуда вернуться?...

А потом я родила. А плакать опять было нельзя, т.к. могло пропасть молоко. А потом оно пропало… И у меня начались истерики. Это было что-то ужасное. Куда бы я ни пошла, всегда возвращалась с рыданиями. Я уже была в декретном отпуске.

Пойду, например, в магазин. Займу очередь, отойду в кассу, вернусь, а мне говорят – «Вы здесь не стояли». И всё... Мне становилось так обидно. Я начинала плакать тихонько, а потом начиналась истерика. В нашем доме, (в котором нам потом дали комнату), с торца, размещалась медсанчасть. Меня там уже знали. Я вбегала к ним, вся в слезах, трясущаяся, и они мне давали капли  и успокаивали. Длилось это долго.

Где-то весной 61-го года, я сидела и что-то писала, наклонив голову. Витя посмотрел, и спросил – «Что это у тебя? Лысина на голове». Я испугалась. Побежала к врачу – кожнику. Он посмотрел на мою голову, взял в руки прядь моих волос и слегка дёрнул. Прядь осталась у него в руках. Мне стало так себя жалко. И, конечно, я разрыдалась. Доктор говорит: – «Да, вам надо не ко мне на приём, а к невропатологу. Он как раз принимает в соседнем кабинете».

Доктор отвёл меня к нему. И, в результате я загремела в больницу, где пролежала больше месяца. Меня выписали, когда начали на голове расти новые волосы, да и немного зажили руки. У меня на нервной почве развился псориаз.  В больнице лечение мне понравилось: кроме уколов витаминов, хвойно-жемчужные ванны и циркулярный душ.

Но это было позже. А тогда, в июне 60-го нам всем трудно было пережить случившееся. Нам вернули вещи документы Бориса. В кармане его рубашки нашли обгоревшее заявление в институт. Он собирался поступать в химико-технологический институт имени Менделеева. В институте была кафедра порохов, и поэтому руководство предприятия объявляло набор на эту кафедру среди работников нашего института, с тем, чтобы подготовить новую молодую смену. Даже организовали сдачу некоторых вступительных экзаменов не в учебном  институте, а в посёлке.

Я держала в руках это заявление и «дала Борису обещание» - поступить в институт и сделать то, что ему не удалось при жизни...

Я подала в институт заявление, и прошла по конкурсу. Но это будет позже… А пока…

А пока я должна здесь ещё рассказать о ГЛЕБЕ НИКОЛАЕВИЧЕ СТЕПАНОВЕ.

Жил он в Астрахани.
Предок наш, давший всем фамилию - СТЕПАНОВЫ - ИРОДИОН ГРИГОРЬЕВИЧ СТЕПАНОВ
Было у него четверо сыновей ВАСИЛИЙ, ГРИГОРИЙ, ФЁДОР ,ДМИТРИЙ и одна дочка - МАРИЯ)...
ВАСИЛИЙ и жена его - МАРИАМНА - мои дедушка и бабуся...
Погибший их старший СЫН  - БОРИС
ВЛАДИМИР - мой отец
Погибший мой брат - БОРИС, названный в честь погибшего дяди БОРИСА...

Второй сын ИРОДИОНА ГРИГОРЬЕВИЧА СТЕПАНОВА - ГРИГОРИЙ
У ГРИГОРИЯ был сын НИКОЛАЙ (двоюродный брат моего отца)
У НИКОЛАЯ родились: две девочки - Ольга и ТАТЬЯНА и сын - ГЛЕБ...
Вот так и получается, что мой брат БОРИС и ГЛЕБ - кузены по одной родословной с корнями, ведущими в РОД СТЕПАНОВЫХ ИЗ АСТРАХАНИ...

Получается, что Глеб (точную дату рождения не помню), но что-то близкое к дню рождения нашего БОРИСА... Совсем, как у князей - БОРИСА и ГЛЕБА...

Глеб окончил строительный институт в Саратове. Работал прорабом в Астрахани.
Участков строительных, на которых трудился Глеб было несколько.
Обычно стройки могли находиться не обязательно в Астрахани, но и в других местах, расположенных на берегах Волги.
И одна из таких строек велась не в Астрахани, а в Саратове.
Строительство было закончено, когда уже наступила зима.  Все работавшие строители разъехались по домам. А Глеб, поехал в Саратов - оформить какие-то документы, относящиеся к заверщению и сдаче строительных работ.
В эту последнюю его коиандировку он приехал вечером и искать место в гостинницах городских не стал. Пользуясь знкомством, остановился на ночлег на зимующем теплоходе - гостиннице...

Когда вода в реке замерзает, все суда на зиму определяются на свои места зимних стоянок. Те теплоходы, которые находятся рядом с речными вокзалами городов обычно переоборудуются на зиму и используются, как гостинницы...
В каютах, превращённых в номера гостинницы - тепло и уютно...

Я не разбираюсь во внутренних устройствах и планах речных теплоходов, поэтому не могу точно сейчас сказать - в какой каюте в этот раз устроился на ночлег Глеб.
Искала среди старых писем - письмо, в котором подробно был описано этот трагическое событие. Не нашла.

Можно было бы, конечно позвонить - ТАТЬЯНЕ - его сестре, живущей в Астрахани, но я не решилась. Много лет прошло. Дока её Ольга жила в Америке, там и умерла...
Умер муж Татьяны, который был артистом и всю жизнь проработал в АСТРАЗАНСКОМ ТЮЗЕ.
Из всех живых осталась рядом только дочка, которая ухаживает за Татьяной,
недавно перенёсшей инсульт.
В общем я решила её не беспокоить. Зачем расстраивать её воспоминаниями?
Да и какая теперь разница - в какой каюте ночевал Глеб?
Я запомнила только, что говорилось о том, что каюта находилась то ли над топкой корабля, то ли рядом...

В общем причина потом не была установлена, но ночью на корабле произошел взрыв.
И особенно пострадала каюта, в которой ночевал Глеб.
Страшно повторять слова, но от тела самого Глеба практически  ничего не осталось - всё было взрывом раздроблено на мелкие части и...

Вот такая трагическая история моих близких родственников - БОРИСА И ГЛЕБА...

Что я могу сказать в заключение этой печальной истории?

Не следует давать имена новорождённым в чксть трагически погибших или рано ушедших в миры иные - родственников или других людей с такой кармой...

Называйте их именами предков, проживших долгую полезну. и счастливую жизнь, оставившую хорошие воспоминания своим наследникам следующих поколений.

              ПРОДОЛЖЕНИЕ  СЛЕДУЕТ