Шлейф воспоминаний часть5 гл1 друг мой витька

                Глава1               
   
               


    Большеголовый, в сандалиях на босу ногу и сатиновых трусах тёмно-синего цвета с белыми мелкими цветочками, сшитые матерью - моё первое впечатление о нём. Вероятно, это от фотографии пятьдесят девятого года, где мы с Витькой запечатлены  на лавочке во дворе.

     Летом шестьдесят первого года, когда по радио сообщили, что Герман Титов полетел в космос, все кто в это время были в доме высыпали во двор поделиться впечатлениями. Витька в радостном возбуждении подкидывал в воздух свою тюбетейку и каждый раз кричал: Гагарин... Титов...

     После того как мой сосед по квартире Сашка переехал в район Птичьего рынка, основным приятелем стал Витька, мой одногодок,  но младше меня на семь месяцев. Был ещё Юра из соседней квартиры, с которым я тоже дружил, но он был хитрым и на год старше меня, да к тому же в 62-ом году их семья получила квартиру в новом доме на Зеленодольской улице.

     В начале шестидесятых Витькин отец возвращаясь пьяным с работы, попал под поезд, и Витька стал "безотцовщиной".  Мать, в силу своей профессии была постоянно в отъездах, а сестры намного старше и Витька, предоставленный сам себе, постоянно болтался на улице. Ключ от квартиры, чтоб не потерять, он носил на шнурке на шее. 

     Мой приятель жил во втором подъезде с родителями и двумя старшими сёстрами. Жили они не богато. Зимой Витька ходил в перешитой под его рост телогрейке по колено длинной,  подвязанной бельевой верёвкой. У меня до школьного возраста была чёрная цигейковая шуба, а в шестьдесят втором году дедушка купил мне коричневую дублёнку, которую я носил всю зиму, не снимая вплоть до апреля.

     Витька был бесшабашным сорвиголовой, придумывающий всякие сомнительные забавы. Когда вдоль Кузьминского шоссе за нашим домом прокладывали трубы, их, прежде чем опустить в траншею, сваривали кусками метров по 60. Так он захотел проверить себя и полез в эти трубы прямо в своей телогрейке. Труба была диаметром не более полуметра, и я всё боялся, что Витька застрянет в ней. Но он, помогая себе локтями, успешно выбрался на другом конце трубы, правда изрядно испачканный. В другой раз, когда у нас ломали сараи, он попросил меня закрыть его в старом сундуке и просидел там чуть ли не час. А сколько раз зимой мы лазили на крыши сараев, чтобы оттуда спрыгнуть в снежный сугроб. Лет в двенадцать в один из зимних снежных вечеров мы предприняли рейд по близлежащим окрестностям, начав поход вдоль 1-ой Новокузьминской. Целью был сбор эмалированных табличек, закреплённых на стенах домов. Таблички были белого цвета с надписями красным или чёрным и информировали о близлежащих колодцах - на них были нанесены буквы ПК, ПГ и другие.

    Не представляю сейчас, для чего они нам были нужны, но все таблички, что удавалось снять с держателей мы складывали за пазуху и набрали более десятка. У себя во дворе мы их спрятали в снегу...

     Слева за сараями построили новый общественный деревянный туалет, типа сортир, с выгребной ямой. Раньше он был двухместный, а новый увеличился до четырёх дверей - для каждого очка своя, две с одной стороны, две с другой. Между крышей и внутренними перегородками было свободное пространство. Летом, гуляя во дворе и вокруг, мы часто забегали в него по нужде, да и так, почитать народное творчество на его стенах, совершенствуя свой словарный запас. Однажды Витьке пришла в голову мысль закрыть изнутри на крючок все двери сортира. Зайдя в свободную кабинку и набросив крючок на двери, он через перегородку перебирался в соседнюю и так закрыл все три, оставив  свободной только одну. Для чего? Да просто безумное озорство по молодости лет.

     Став чуть постарше, Витька решил копить деньги - потихоньку обворовывал пункт приёма стеклотары. На 1-ой Новокузьминской на той стороне была большая палатка, куда сдавали пустые бутылки. Поздно вечером Витька забирался в неё, набирал в авоську штук 7 бутылок и перетаскивал их на чердак нашего дома.  Потом откуда на следующий день носил сдавать обратно в палатку. Пивная бутылка стоила 12 копеек, и прибыль получалась примерно рубль в день - вполне приличный навар, если считать что мороженное стоило 11 копеек эскимо, а вафельный стаканчик  - 19. Но этот промысел продолжался не долго, что-то там не заладилось.

     С лёгкой Витькиной руки уже в школьные годы, у нас возникла игра в салочки в подъезде. Играть приходили и друзья из соседнего дома. Мы как обезьяны прыгали с одних перил на другие, цеплялись за подоконники и висящие высоко на стенах батареи; даже прыгали со второго этажа на площадку первого. Шум в подъезде стоял не вообразимый. Мы играли пока кто-нибудь из взрослых не выходил на лестницу и не шугал нас. Тогда в зависимости от настроения, мы шли на улицу или в соседний подъезд продолжать игру.

     Было ещё одно весёлое занятие - подшучивать над прохожими, идущими вдоль забора мимо нашего дома. За домом шла песчаная дорожка. Мы брали старый рваный резиновый мяч и клали в его нутро кирпич, а если порез небольшой, то наливали воду. Мяч устанавливали на середину дорожки, а сами прятались в придорожные кусты у шоссе. Обычно на эту уловку попадалась молодёжь, стараясь ударом ноги убрать препятствие со своего пути. Результаты такого действия со стороны прохожих  доставляли нам неописуемое удовольствие. В таких мероприятиях принимали участие и девчата с нашего двора. Другая шутка на дороге была с кошельком. Мы находили старый и не нужный кошелёк у кого-нибудь дома, клали туда немного бумаги для массивности и несколько копеек, вроде слегка высыпавшихся их кошелька. К кошельку привязывали суровую нитку. Когда поблизости никого не было, кошелёк укладывался на дорогу, а нитка слегка присыпалась песком для маскировки. Мы прятались в кусты, держа в руках другой конец нитки. Если прохожий наклонялся за кошельком, мы тихонько тянули верёвку на себя, и кошелёк становился живым. Кто-то сразу уходил, кто-то пытался догнать убегающий кошелёк, некоторым это удавалось и, схватив его, они уносили ноги и свою "добычу". Однажды прохожий остановился, невзначай наступив ногой на нитку, и мы лишились очередного кошелька.