7. Подземелье

Я не выбирал машину, которая станет последней точкой в процессе моего сознания. Я просто шагнул вперед, но боковым зрением все же увидел большой грузовик, мчащийся на бешенной скорости. Ну, что ж, электрончики, бозончики, кю мезончики, вы подвели меня к последней черте. И сейчас, вместе со мной вы превратитесь в ничто.
Однако моя нога так и не коснулась проезжей части. Машина пронеслась мимо, окатив меня веером брызг. Я с удивлением обнаружил, что неведомая сила удерживает меня  от рокового шага. Я оглянулся. Неведомой силой оказался мужчина странной наружности, который держал меня за ворот пиджака. Среднего роста, стрижка ежиком. Одет он был в поношенную футболку и бриджи средней посадки, а на ногах резиновые шлепанцы. Он совершенно вымок под дождем, но, похоже, это его совсем не волновало.
- Ну, что вы, - сказал он с укоризной, - вы такой молодой, вам еще жить да жить.
- Но меня преследуют.
- Кто? – удивился он.
Я оглянулся. Черно-серо-синяя толпа равнодушно текла мимо, и было совершенно ясно, что всем на меня наплевать. Всем, кроме этого человека, который продолжал держать меня за шиворот.
- Честное слово, - произнес он, убедившись, что я не сделаю опрометчивого шага, - пора бы обсушиться и согреться. Как вы, насчет согреться?
Я пожал плечами.
- Было бы не плохо, - я почувствовал дикую усталость.
- Тогда милости прошу, - он указал рукой куда идти.
Через несколько шагов мы оказались у спуска в подземный переход. Мужчина уверенно шел впереди. Спустившись в тоннель, он повернул направо и через несколько метров остановился у металлической двери. Не торопясь незнакомец достал большой ключ и отпер ее.
- Милости прошу, - он со скрипом отворил дверь и жестом пригласил меня войти.
Я оказался в небольшой комнате без окон. Тусклая лампочка освещала только центральную ее часть. Под ней стоял стол с посудой. У стола две табуретки.
- Я быстро, - проговорил хозяин и на мгновенье исчез в сумраке. Сразу включился маленький огонек. Чайник поставил, подумалось мне. Рядом засветились внутренности грязной микроволновки. Он ловко пихнул в нее тарелку с едой и захлопнул дверцу. Раздалось гудение вентилятора.
Мужчина появился в круге света.
- Что толкнуло вас на столь неразумный поступок? Он поставил на стол две чашки.
- Сперва меня приговорили к высшей мере наказание, за преступление, которое я не совершал, затем начали преследовать с непонятной, но очевидно,  недоброй целью. А еще я должен дойти до автовокзала, узнать номер и расписание движения автобуса, который довезет меня до места исполнения наказания. Я не знаю, как мне быть.
В темноте щелкнуло и огонек погас – это выключился чайник. Тут же звякнула микроволновка,  стало тихо.
- Вы знаете, - сказал мой спаситель, доставая тарелку из микроволновки, - когда мне говорят, что я что-то должен, я первым делом спрашиваю – кому?
- Что кому? – не понял я.
- Кому должен. Если вы кому-то должны, то у вас есть определенные обязательства перед этим «кто-то».  Если вы не выполнили свои обязательства перед этим «кто-то», то становитесь его должником. Ответьте себе на вопрос – перед кем у вас есть обязательства.
Я задумался. Он, тем временем, разлил кипяток по чашкам и добавил заварку из фарфорового чайника с отколотым носиком.
- Угощайтесь. Радушный хозяин пододвинул тарелку ближе ко мне. На тарелке лежали блинчики.
- Да, вроде не перед кем, - ответил я, откусывая горячий блинчик с творогом. Было очень вкусно.
- Так чего переживать? Вы ничего никому не должны. Он отпил чаю.
- Но как быть с этим? – я торопливо достал конверт с копией приговора и протянул ему.
Открыв конверт, он бегло пробежал по тексту глазами и, вместо ответа продекламировал:
- Все умирают на земле и в море, но человек суровей осужден: он должен знать о смертном приговоре, подписанном, когда он был рожден.
Стих очень поразил меня. Подумав несколько секунд, я внимательно посмотрел на нового знакомого:
- Это Вознесенский?
- Нет, Маршак, - он подул на чай.
- Вы хотите сказать, что сейчас я нахожусь в процессе рождения и меня просто-напросто ознакомили с тем, что я когда-то умру?
Хозяин не ответил. Он жевал блин, запивал его чаем и смотрел на меня.
- Но как же быть с тем, что я взрослый человек. Я вижу, слышу звуки, ощущаю запахи и вкусы, чувствую прикосновения. Другими словами я родился давно.
- А если предположить, что окружающий вас мир на самом деле не такой, каким вы его себе представляете?
- Матрица, что ли? – усмехнулся я.
- Ну, не совсем матрица, но кое-что похожее есть. Например, время вокруг нас течет не так, как мы его воспринимаем. Оно не прямая, какой его изображают на графиках, а нечто похожее на клубок. Представьте себе клубок шерстяных ниток. На нить нанесены цифры от минус десяти тысяч до плюс трех тысяч. Если посмотреть поближе каждое деление равное одной тысяче, окажется разбито на сотни, а каждая сотня – на десятки. Те в свою очередь делятся на единицы, единицы на десятые доли и так далее. Улавливаете?
- Не совсем.
- Цифры – это тысячелетия, века, годы, месяца и так вплоть до аттосекунд и далее. Так вот, стрела времени, свернутая в клубок, volens nolens, будет касаться самой себя в разных местах.
- То есть время моего рождения, в котором я должен подписать смертный приговор, соприкоснулось с моим сегодняшним временем?
- Что-то вроде того. Но сейчас тебе надо найти вокзал.
- Но как?
- Запомни – если идти легко, то это не тот путь. Истинная дорога опасна и трудна.
Вдруг в дверь ударили чем-то тяжелым. От страшного удара она изогнулась и распахнулась. На пороге стояли четверо людей в черной форме спецназа. В руках они держали короткие автоматы. Я вскочил с табуретки, но на меня не обратили никакого внимания.
Двое из военных подошли к хозяину комнаты и, подхватив его под руки, поволокли к выходу. Он не сопротивлялся и даже, как мне показалось, улыбался, и опять, улыбка показалась мне знакомой.
- Но сознавая жизни быстротечность, он так живет – наперекор всему, - как будто жить рассчитывает вечность,  и этот мир принадлежит ему – последние слова моего спасителя донеслись уже из подземного перехода.
Все стихло. Только один из непрошенных гостей стоял в дверном проеме и смотрел на меня сквозь темные стекла очков. Я боялся пошевелиться. Военный неторопливо поднял автомат и выстрелил мне в грудь. Я видел как пуля вылетает из ствола, летит прямо в мое сердце. Все кончено, я умираю.… И, в этот миг, я открыл глаза.