Сказания Староречья. Сказ первый

Сказ первый.
«Как Володька-дурак с Лихом бороться пошёл»

   В славном городе Староречье, что раскинулся на берегах раздвоенной реки Старой, правил добрый и справедливый князь Беремир Володаров. Много лет уж правил, да всё по-старому, честно и по совести. Не было горя на землях его, даже когда засуха случалась, решение находилось. Так и жили, с соседями не воевали, всем помогали, никому даже в голову не приходило, что может быть как-то иначе. А потом, в один из гостевых визитов царевичей Добролюбовых, вот что случилось…

   На пиру у князя, младший близнец Станислав, что пророком считался, встал, да рассказал боярам всем, да гостям князя о видении, что явилось ему.

Хмурились пышные карие брови князя,
Бороду свою он пощипывал.
А светлоглазый, солнцеволосый пророк
Не как былину, а как правду сон свой сказывал.

   Царевича Святослава брат, Станислав, славен был кротостью своей, да мудрости тишиной. А тут как бешеный пёс вскочил, волосы дыбом, да как принялся кричать.

- Лихо идёт на земли наши! - юноша заключил наконец, после долгого своего рассказа, почти уж задыхаясь. - Потому и пришли мы гостями к вам с братом, ибо во сне моём к Староречью пришло Лихо первым.

   Испугались бояре, зашушукались. А мудрый князь Беремир задумался глубоко. Не то что словам этим не поверил, поверил как раз, суеверен он был донельзя. А что делать с этим всем не сразу решил — утро вечера всё равно мудренее, так и порешили наутро всё обсудить на свежую голову.

   Во времена те дальние, жил-был в Староречье паренёк один. Неплохой, вовсе наоборот — честный, добрый, всё как надо. Сын кузнеца. В кузнечном деле, он, правда, не смыслил ничего, но это не так уж и важно. Звали его Володя. А по-простому, Володька-дурак. Почему дурак? Исторически как-то сложилось у него, что все дела шли как-то наискосок, по загадочным тропинкам, зато приводили всегда куда надо. В процессе, правда, казалось, что плохо дело, но из любого худа Володька выбирался. Да ещё как!

   Шуму от него и беспорядков было столько, что часто выгоняли его из города. На день, чтобы жизнь городскую не прерывал. Ночью, конечно же, пускали обратно. Не выдержал кузнец такого отношения к сыну, кузницу за ворота городские перенёс. И продолжал Володька авантюры свои проворачивать уже в деревенских условиях.

   Смотрел на него как-то отец-кузнец вечером, ссадины пересчитывал, да и сказал:

- Наградил же Бог сыном, - сквозь зубы и бороду промолвил. - Не воин, не богатырь, зато вечно в синяках ходит… Толку-то от синяков от этих без подвигов собранных?

- А вот зря ты так, батюшка! - обиделся на него Володька. - Я же с точки зрения былин и легенд да сказок вообще настоящая находка! Матушка тоже так считала.

   Не любил Никита, когда сын о Марфе напоминал. До сих пор сердце его болело о супруге почившей. Но тут согласен был — другого объяснения жизненного пути сына его, кроме как сказачно-былинного, быть не могло. Откуда ещё столько бед сваливалось на одного человека? Разве могло быть иное какое-то объяснение?

   Володька, правда, в отличии от отца своего, не унывал. Сбрасывал со лба кудряшки свои тёмно-карие, засучивал рукава, и шёл по жизни с широкой улыбкой.

- Ну ни дурак ли? - судачили соседи. - Его жизнь и так, и этак бьёт, а он радуется.

- Да если б только дурак, - считали другие. - Он ведь ещё и на благо общества дела делает… Боже упаси!

   Не то чтобы не любили люди Володьку, скорее напротив, только побаивались временами. Перед праздниками в дом не пускали, дабы не разбил чего важного, к делам первостепенной важности тоже не допускали, чтобы не натворил чего. Обижало его это поначалу, но с годами он смирился с судьбой своей. И действовал скрытно.

   Все дела его добрые, правда, в итоге на поверхности всё равно оказывались, но зато уже когда страшный момент неясной суеты спал, а результат хороший появился. Так и слыл Володька дураком, но полезные вещи делал — мост, например, подлатывал регулярно; в городе Староречье скоморохом на ярмарках подрабатывал, гостей развлекал; за убежавшими в лес овцами ходил, волков распугивая. Хороший был малый. Да почему же был, и есть.

   Случилась правда с ним одна история, которая хоть с дураками и случается регулярно, но в его случае выглядела совсем уж невероятно.

   Влюбился Володька, да не в кого-то, а в княжескую-боярскую дочку Настасью. А как скажите было не влюбиться? Глаза большие, рядом сидят, словно два воробушка, светлые, нос мягкий и кругленький, щёчки широкие в веснушках все, губы полные, словно яблочки — брови, волосы, ну не было для Володьки красивей девицы. Смеялись над ним некоторые молодцы, мол, за пухлую дочь князя никто идти не хочет, а он как размечтался. Володя отвечал этим людям просто и ясно, на их же языке, кулаками. Редко побеждал, конечно, но никому обижать любовь свою не давал.

- Нет тебе спокойствия и проку, ты теперь самостоятельно в драки лезешь, - возмущался отец. - Что-ж не сидится-то тебе на месте на одном?

- Я-ж не только честь любви своей защищаю, я же за княжескую дочь заступаюсь! - недоумевал Володя. - Что-ж плохого-то?

- Да ничего плохого, синий весь, как слива!

- Батюшка, ты не шуми! Сам рассуди, ты бы на моём месте как себя вёл бы?

- Я на твоём месте был бы раза в три шире да сильнее тех, кто тебя калечит.

- Согласен, пример неудачный…

- Взялся бы за ум, обучился бы ремеслу какому…

- Да ты-ж сам меня к кузне не подпускаешь, чтобы я не сжёг ничего!

- А почему сразу сын кузнеца кузнецом становится должен? Начни с простого, хотя бы лапти сплети…

- Да плёл я твои лапти, столько наплёл, что еле раздали потом.

- Да хоть готовить кому-то помоги, только не порежься.

- Дак готовил, потом эту кашу округа вся ела до соседнего царства. Кто-ж знал, что из такого маленького количества крупы может выйти столько…

- Да что-ж делать-то с тобой!

- Да зачем со мной обязательно что-то делать? Лучше оставить меня в покое, сам я справлюсь не хуже. Даже лучше может быть. И последствий будет меньше.

   Не остановили Володю ни синяки новые, ни отцовские надсадные чтения морали. Так и любил бы Володька свою княжескую-боярскую красавицу издалека, если бы в один погожий летний день не случилось бы ей мимо проходить той драки, что по Володиной любви проходила. Услышала, как защищает он её, потом увидела, как бьют его… И влюбилась. Была Настасья девушкой скромной, но очень доброй. А Володя симпатичный был до невозможного, так ещё и храбрый.

   Лежал вот, после драки той Володька, на небо синее глядел. Воронов считал, что кружились там где-то в высоте. Орлы это были или другие птицы, не знал он. И услышал вдруг голос девический, да прекрасный такой, что подумал Володя, что умер.

   Оказалось, правда, что это Настасья к нему подошла, защитника своего от ранения выручать. Облила колодезной водой, платочком своим протёрла.

   Так и стали они общаться от всех тайком. Каким бы ни был отец Настасьи, он всё-таки был князь, так что общение подобное вряд ли бы одобрил. Когда было такое, чтобы княжеская дочка замуж выходила за сына кузнеца? Да ещё за такого, как Володька. Но молодые сердца редко волнуются, а чаще верят. И вот оба они, и Настасья, и Володя, оба верили, что любовь их рано или поздно все преграды преодолеет.

   И шло всё хорошо, пока не объявилось Лихо. Вернее, пока князь одним утром не вышел на крыльцо гостиного двора, в котором вечером ранее пир гуляли, да не сказал бы народу, что на площади собрался, что явится скоро Лихо, и посему богатырь должен идти с ним бороться. Не смог тогда Володька промолчать, сам богатырём и заделался. Да на то причина веская была.

   Ведь недавно объявился в краях здешних богатырь один… Сложно назвать его настоящим богатырём, личность он всё-таки подозрительная, а богатыри они не такие совсем. По ним сразу всё чётко видно и понятно, а по Мирославу Святополкову понятно было лишь одно — больно на рыцаря чуждого он смахивает, да и падалью от него немного несёт. Заметил это, как обычно, только Володька. Остальные к богатырю этому относились хорошо, даже слишком. И мало этого, так ещё и защищать Староречье этого мерзавца попросили.

- Он только и умеет, что по девкам ходить, да кутить! - возмутился Володя. - Как значит в лесу лису ловить, да кур вызволять, это я первый и последний. А как мир спасать, так он что-ли? Уважаю вас, княже. Но решения вашего не понимаю.

- Да больно в тебе-ль силы, малец? - возмутился Мирослав, на коне тогда рядом прогуливавшийся. Конь у него был серый, весь в белое яблочко. А волосы у богатыря этого были русые, шелковистые. И вид надменный. Ну как у рыцаря. Доспехов только не было и знамён вражеских. - Коли просят не тебя, так значит на то есть повод.

- Какой повод, когда ты от овода вчера бегал, как от огня? Если кто и герой, то точно не я. Но и не ты! Я хоть хаос и создаю, но хотя бы во благо. А ты хамишь всем просто так! - Володька забрался на колодец, чтобы повыше быть чуть-чуть. Не нравилось ему, как Мирослав на него с коня смотрит. - Княже, будь добр, объясни!

   А князь задумчиво наблюдал за происходящим. Вдруг увидел он, что боярские слухи про ухажёра дочери его правдивы — правда ходит за ней этот горе-кузнечный-сын-дурачок. Затревожилось сердце его отцовское. И решил он и как отец, и как защитник отечества, сразу двоих зайцев одной стрелой пронзить. Сказал, что кто спасёт от Лиха Староречье, а отправляться может любой желающий, тот сердце и рученьку дочери его драгоценной и получит. Кроме Володьки дураков не нашлось. Мирослав же внезапно получил возможность не только славу заполучить, но и престол, чем рад был несказанно. Но оскорбительными были слова эти для Настасьи. Мало того, что любимого её посылали буквально на смерть, так ещё и хулигана заезжего в женихи намечали. Заперлась она у себя и не выходила больше до вечера. А князь доволен собой был. Думал, что вернётся Володька ни с чем, да заживёт как-то славно и в отдалении от дочери его. А с Мирославом уж он как-нибудь бы сам управился, коли тот и правда Лихо бы победил. Царевичи решение князя одобрили, но сами времени терять зря не стали. Решили и более серьёзных героев к делу привлечь.

   А утром следующего дня собрался Володька в путь-дорогу, отцу ничего не сказав. Догнала его Настасья почти у леса, одетая вся не в своё.

- Вот, миленький, - сунула ему в руки платок свой, да кулончик, что на шее всегда носила. - В память обо мне возьми в путь, да пусть талисманом тебе послужит… Боюсь за тебя я, коли Лихо и правда возвращается, как справишься с ним?

- Обещаю, ничего со мной не станется, - улыбнулся Володя. - Нечего тревожиться, сердце мучить. Жди меня просто, я скоро обернусь.

   Обнял любимую свою, попрощались они. Ушёл по пути геройскому в лес. И свалился в первую же попавшуюся ему на пути овраг-канаву.