Роман. Огненная Валькирия. Глава 12 -

 
                «Глава 12».

                «Анна, и сражение за ребенка».

                (Фото из интернета)
 
 

  Мартин уехал в 8 часов утра. Проводив его, Анна еще несколько минут, стояла и
  смотрела вслед,  машины, которая удалялась, поднимая за собой, клубы дорожной
  пыли. Еще минута, за ней другая, и автомобиль, начал спускаться к переправе, и
  скоро совсем  скрылся из виду.   
    – Ну, вот и все! Вздохнула  Анна.   – Осталась я одна.
    - Ну почему одна?! Улыбнулась Илма и взяла подругу под ручку. – Я же с
  тобой.
    - Да ты то, всегда со мной! Улыбаясь, посмотрела на свою подругу Анна. – Да,
  я  думаю, что тоже, ненадолго! – Выскочишь скоро, за своего Михаила, и тогда,
  тебе совсем не до меня будет!
    - До свадьбы то, рукой подать! Воскликнула Анна.
    - Да! Согласилась, улыбаясь Илма. – Меньше трех, месяцев осталось!  – 18
  Октября! – После покрова наметили!
      Михаил Воронов, парень Илмы. Был племянником Степана Климова по матери.
  Отец его Максим Николаевич Воронов, в царское время командовал казачьей
  сотней, кавалер двух георгиевских крестов. В гражданскую войну, был командиром
  полка, в кавалерийской дивизии Степана Климова. Погиб в войне с поляками в
  августе 1920 года, в городе Комарове, где и был похоронен. Михаил познакомился
  с Илмой, с первых дней как семья Краус перебралась в станицу из Питера. Так
  они росли и учились вместе, только в разных классах, так как  Михаил, был
  старше Илмы на два года. Высокий крепкий, чернявый парень, со слегка кудрявой
  шевелюрой, и карими глазами. Михаил нравился многим девушкам в станице, вот
  только ему нравилась, одна Илма. Такая же высокая, своенравная, и строптивая
  как ее мама Берта в молодые годы. Она хоть и не имела  прозвища «Дикая кошка»,
  которое, имела в молодости, ее мать, но вполне могла бы ей называться.
  Испытывая ответные чувства, к Михаилу Илма также отвадила, всех кавалеров,
  среди которых, был даже  один станичный немец, Гюнтер Зееман, сын того самого 
  сварщика, приятеля инженера Вебера, Курта Зеемана.
      Однако отвергнув всех ухажёров, Илма не спешила быть особо благосклонной и
  к Михаилу, до времени сдерживая свои чувства, она, заявила ему однажды, на
  свидание.  – Ты Миша, со сватами сейчас не спеши! – Родители пока не
  благословят! - Мне этот последний год  доучиться надо. – Да и тебе в армию
  сходить. - Вот придешь с армии, тогда и сватов засылай! Михаил спорить не
  стал, На том и порешили.
      Окончив школу, Илма устроилась дояркой на ферму, где и работала, по сей
  день. На службу Михаил уходил, еще по старому уставу 1922 года, поэтому
  служил,  вместе с учебой в артиллерийской школе три года. Вернулся он в конце
  марта 1934 года, а в апрели с дядей Степаном Климовым и двумя приятелями,
  Михаил засватал Илму.

    - Да везет тебе подружка. – Скоро свадьба. Посмотрела на пустую  пыльную
  дорогу Анна. - А мне, все-таки, как не крути, одной быть.
    - Да что ты затвердила одной да одной! Нахмурила брови Илма. – Разве Мартин
  разлюбил тебя?!  - Или бросил?!
    - Нет, не разлюбил. – И не бросил. Улыбнулась Анна и, помолчав секунду
  воскликнула. – Он предлагал меня в чемодане увести!
    – Ха! – Ха! – Ха! Рассмеялась Анна.
    - Ха! – Ха! – Ха! Рассмеялась Илма. – Вот видишь?! - Как он тебя любит! – А
  ты говоришь одна! На следующий год приедет, обязательно засватает тебя! Вот
  увидишь! Уверила Илма.
    - Боюсь, я, что он не приедет! Вздохнула Анна.
    - Почему ты так решила? Спросила Илма.
    - А ты видела, как неожиданно его отца в Германию отозвали?! – Почему? –
  Зачем  такая неожиданная спешка?!
    - Ну, мало ли зачем! – Может срочно, его помощь понадобилась! – Или еще,
  какое дело! – А на следующий год опять к нам на тракторный завод вернется!
    - Не знаю, вернется ли! - Поживем, увидим?! Вздохнула Анна. – Ну что стоять,
  пойдем!
    - Пойдем. Согласилась Илма и девчата ушли.
      Предположение Анны, по поводу окончательного уезда Мартина, было не
  ошибочное. Не в следующий год, не в другие ближайшие, годы, Мартин, в Россию
  не приедет. В одном только Анна была не права, она оставалась не одна. Под ее
  сердцем, уже начал созревать, частица к частице, клеточка,  клеточки, плод их
  горячей любви. Будущий маленький человечек, весть о рождение, которого, в
  скором времени,  едва не приведет к беде, и наделает очень много шума.
      О своей беременности Анна узнала через месяц. В первые дни, она не хотела
  верить, думала, что ошиблась, с определением,  сроков своих критический дней.
  Но ближайшие дни, показали, что не ошиблась, так как вышли все мыслимые и
  немыслимые сроки. Осознав это окончательно, Анна испытала двоякое чувство.
  Первым чувством был страх и ужас  перед фактом, скорого и неминуемого
  открытия, этой тайны перед родителями и людьми, что непременно, приведет, к
  осуждению, как первыми, так и тем более последними. И второе чувство, чувство,
  душевной радости, тепла и невероятной материнской любви, к тому крохотному,
  маленькому человечку, который прицепился к своей мамке, и так беспардонно, без
  спросу, заявив о своих правах на жизнь.

      С первой минуты, как только Анна узнала, что она беременная, она для себя
  решила, решительно и окончательно. Как бы не приняли, эту новость ее родители,
  но она при любых обстоятельствах, сохранит этого ребенка. Она сохранит его,
  даже если ей придется покинуть дом. Так она решила, и так была настроена. Но
  одно дело, поставить себе задачу, и взять мысленно, какое либо, обязательство
  на себя, а другое дело исполнить его. Здесь нужно иметь смелость и решимость,
  а это не так просто. А тем временем время неумолимо шло и для Анны, наступила
  минута, когда она должна была раскрыть матери свою тайну.
      Это случилось в последний сентябрьский день, Анна с Матерью, в ту минуту
  перебирали возле погреба, убранный в  огороде картофель, и раскладывали его по
  мешкам. Ксения была в приподнятом настроение, утром она получила письмо от
  сына Павла. Павел писал, что у него все хорошо. Окончив к этому  времени
  военно-морское  училище, он уже полгода служил на Балтийском флоте, и имел
  разные поощрения от своего  командования, о чем и сообщал      родителям.
    - Мам! Робко обратилась к матери Анна.
    - Что? Не отрываясь от работы, спросила Ксения.
    - Хочу, тебе кое-что сказать. Продолжила также не решительно Анна. –
  Пообещай мне, что не разозлишься на меня!
    - Что! – Кувшин с молоком разбила? – Или еще что? Улыбнулась Ксения и
  посмотрела на дочь, спокойным, добрым взглядом.
    - Нет мам! Анна замолчала на секунду, еще поколебалась мгновение, затем
  закрыла газа, и наконец, решительно выпалила. - Мама! – Я беременная!!
      Ксения в первые секунды, не осознавая до конца, что ей только что сказала
  дочь,  еще машинально улыбалась,  прокручивая в голове свои мысли, пока,
  наконец, до ее сознания не дошли слова  Анны.
    - Что?! Вскрикнула, словно ошпаренная кипятком Ксения, и опустила руки. –
  Повтори!
    - Мама! – Я беременная! Повторила уже более уверенно Анна.
      Образовалось пауза на несколько минут. Ксения, сидела неподвижно на своем
  табурете, и, не проронив не слова, стеклянными, потерянными глазами смотрела
  на дочь.
    - Мама, я понимаю! Воскликнула Анна. – Тебе это трудно слышать! – Но я сразу
  хочу тебе сказать, чтобы ты про меня не подумала, я…
    - Что!! Нахмурив брови, прерывая Анну, взревела Ксения! – Ах, ты ж!! – Сука
  такая!!
      Она вскочила, и, схватив мешок, в который только что, начала складывать
  картофель и где, было всего с десяток картошек, нанесла им удар Анне по спине.
  Анна сорвалась с места и убежала в дом. Ксения бросила мешок, и побежала 
  вслед за ней!
    - Куда ты бежишь?!  - А ну-ка постой! Вбегая в дом, захлопнула за собой
  дверь Ксения. И прошла вслед за Анной в гостиную.
      Анна остановилась у стола и повернулась к матери. По ее красным от стыда
  щекам, стекали и падали слезы. Сердце в груди колотилось так, что казалось,
  будто оно вот, вот, выскочит наружу и разобьется вдребезги о пол. Однако, не
  смотря, на всю лавину чувств, которые обрушились на голову Анны, и 
  болезненно, кипели в ее душе, она нашла в себе силы, быстро взяла  себя в руки
  и стала  в жесткую оборону.
    - Мама! – Если ты еще хоть раз ударишь меня! Воскликнула решительно Анна.  -
  То я клянусь что уйду, из этого дома!
    - Ах ты! - Проститутка! Замахнулась  Ксения. Но тут же опустила руку,
  заплакала и обреченно обрушилась на один из стульев,  у стола.
    - Я не проститутка мама! Также заливаясь слезами, воскликнула Анна. –
  Ребенок мой, от любимого мной человека!
    - От Мартина да?! Вытирая слезы, посмотрела на дочь Ксения, которая,
  несмотря  на добрые дружеские отношения с семьёй Краус, недолюбливала их
  чужестранного племянника.
    - Да! – От Мартина! Воскликнула Анна. – Другого, я никого не знала!
    - О Боже, какой позор! Воскликнула Ксения. – Что мы отцу то скажем?!! – А
  люди! Что люди скажут! – Ты об этом подумал?!
      Ксения облокотилась, локтями на стол, положила на руки голову, и залилась
  слезами. Видя, как расстроена, и подавлена ее мать, Анна, присела рядом с ней
  на стул, и, поглаживая рукой по голове, попыталась ее успокоить. 
    - Мам.  – Ну, что  ты так убиваешься! – Мартин же, - не бросил  меня! – Он
  любит меня! – На следующий год приедет, и засватает! – Он сам сказал! - Он, и
  в этом году хотел   меня  сватать! – Но его отца, срочно вызвали в  Германию!
    – Все будет хорошо мам!
      Продолжая успокаивать мать, Анна гладила ее по голове, и  рассказывала о
  неожиданном отъезде Мартина, и о том, как он переживал, что им пришлось так
  неожиданно расстаться! Ксения никак, не реагируя, на слова Анны, и 
  по-прежнему рыдала, так истошно, как будто она сама нагуляла этого ребенка, а
  не ее дочь. Так продолжалось минут пять, затем, Ксения, неожиданно перестала
  плакать и подняла голову! Ее красные глаза, блестели пленкой от слез.
    - Я знаю что делать! Растерла слезы по лицу Ксения. – Ты права все будет
  хорошо! – Поверь мне, я все устрою!
    - Мам о чем ты? Спросила Анна. Но мать ее не слышала.
    - Так сколько сейчас время! Посмотрела на настенные часы Ксения. – Половина
  двенадцатого. - Скоро отец придет на обед! – Отец придет, накормишь его 
  обедом! – И смотри ничего ему, не говори! Неожиданно, словно не в своем уме,
  улыбнулась Ксения и направилась к выходу. - Я уйду ненадолго, но скоро
  вернусь! – Все будет у нас хорошо! Вновь улыбаясь, пробубнила  Ксения.
    - Мам ты куда?! Вскрикнула Анна. Но мать ее не слышала, она быстро вышла из
  дома и ушла, по улице в неизвестном направление.
    - О Боже! Тяжело вздохнула Анна. - Куда ее понесло?! Проводила взглядом в
  окно, свою мать Анна, даже не представляя  себе, что задумала ее родная мама.

      А задумала Ксения  дело страшное! С первых дней, как было сказано ранее,
  недолюбливая Мартина, она никак не могла представить его  зятем, и отцом своих
  внуков. Поэтому покинув дом, Ксения побежала, к одной станичной старухе,
  которая жила на краю станицы. Звали эту старуху, Клавдия Ивановна Зубова, она
  была, как называли в народе таких людей  «Кровавой повитухой»! То есть, той
  женщиной, которая за деньги, тайно делала аборты, убивая в чреве матерей их
  нарождённых младенцев! Так Ксения, задумала решить, свою «проблему». Но волей
  Божию, ей не удалось договориться, с этой черной старухой, так как та уже год,
  как  тяжело болела, и, отойдя  от своих адских дел,  лежала, прикованная к
  постели ожидая смерти и Божьего суда. На все мольбы Ксении, помочь ей в ее
  беде, она ответила категорическим отказом. Однако старуха помогла Ксении в
  другом. Эта старая бестия, дала Ксении, адрес другой молодой «Кровавой
  повитухи»,  которая, жила в соседней станице Качалинской.
    - Спасибо вам Клавдия Ивановна! Поклонилось черной старухи Ксения.
    - За что благодаришь дура!! Поморщилась бледная, почти сухая, сморщенная
  старуха 80-ти лет. Она одиноко лежала в своем грязном, вонючем, душном курене,
  в неухоженном виде на старой железной кровати. – Дьявола благодари! – Вон он! 
  Неожиданно нахмурила брови старуха и испуганно указала  пальцем в Ксению. - За
  твоей спиной стоит, выглядывает! Прошептала она.  – Вон теперь на твои плечи
  влез! - Ой!  – Поди! – Поди! – Прочь от меня!! Отмахнулась в диком ужасе
  старуха, закрывая лицо  ладонями своих рук, тех рук, которые прервали жизнь не
  одного несчастного младенца.
      В большом страхе, едва не выбив входную дверь Ксения, выскочила из дома
  старухи, и быстрыми шагами  пошла домой. Сильный  дождь, и сбивающий с ног
  ветер, словно Божьим гневом, обрушились на ее голову. Промокнув за минуту до
  нитки от капель дождя, которые словно плетью хлестали ее по лицу, Ксения,
  бежала и бежала быстрей домой. На душе, и на сердце у нее было скверно! Словно
  кто-то нагадил ей  туда самыми зловонными нечистотами! Также, Ксения впервые
  почувствовала, в эти минуты, неведомое ей доныне чувство полной пустоты и
  сильной тревоги. Успокаивая себя, мысленно, что все это временно, она всю
  дорогу до самого дома, твердила себе. – Ничего! – Все пройдет! – Все
  наладится!  – Главное быстрей покончить с этим делом! – Завтра съездим, и все
  закончится!
      Промокшая и по колено грязная Ксения вбежала, наконец, в калитку своего
  двора и вошла, в дом. В доме было тихо, а Анна, сидела, все в той же гостиной
  у окна.
    - Ох и дождь! Сняла с себя мокрую косынку Ксения и повесила ее на стул. –
  Едва с ног не сбил меня. – Картошку теперь сушить придется, промокла!
  Поправила волосы, перед настенным зеркалом, Ксения.
    - Не промокла. Воскликнула Анна. – Я ее брезентом из сарая накрыла.
    - Молодец. – Отца накормила?
    - Не приходил он на обед.
    - Ну, значит, либо дела, у него какие, неотложные! – Либо уехал куда! Ксения
  последний раз, провела рукой по своей прическе, и с какой-то не естественной,
  наигранной улыбкой на устах повернулась к дочери.
      Анна, сидела по-прежнему на своем стуле, и с недоумением смотрела на
  свою мать. Ее неожиданная перемена в настроение, и эта идиотская, улыбка на
  все лицо, насторожили, ее. Насторожилась, Анна потому, что почувствовала, что
  в этой странной перемене, и отлучки матери, нет ничего хорошего. И это ее
  предчувствие вскоре подтвердилось.
    - Ну, все дочь я договорилась! Воскликнула Ксения и села рядом на стул.
  Завтра все закончится!
    - О чем ты договорилась?! Сморщила лоб Анна. – И что завтра закончится?
    - Твои мучения и наш позор закончится! – Завтра утром, поедем в Качалинскую.
    - Зачем?!
    - Как зачем! – От твоего подарка избавляться! Нахмурив лоб, глянула на живот
  дочери Ксения. - Наша старуха совсем слегла! – Отказалась сама это сделать! –
  Но адрес, Качалинской повитухи дала к ней поедим.
    - Что?!! Вскочила с места Анна. – Как ты могла, даже подумать о том, что я
  убью, своего ребенка!! - Не бывать этому!! – Никуда я не поеду!! Заплакала
  Анна.
    - Поедешь!! Взревела зверем Ксения и дарила кулаком по столу. – Хотя бы ради
  отца поедешь!! Ты забыла кто у тебя отец?! - Первый секретарь горкома!! – А
  дочь в подоле принесет!! - Ты что же хочешь, чтобы в отца все пальцам тыкали и
  смеялись за спиной!! - Я сказала, поедешь!! – И нет, больше на эту тему
  разговора!!
      Анна ничего не ответила, она еще больше разрыдалась и убежала в свою
  комнату. Проводив ее взглядом, Ксения тяжело вздохнула и задумалась. В этот
  момент, с улицы послышался шум, кто-то поднялся по ступенькам, слегка
  скрипнула входная дверь, и на пороге появился хозяин, Степан Иванович Климов.
    - О, это ты дорогой! – А я думаю, кто это там пришел. – Есть будешь? Пойти
  на кухню разогреть?
    - Да можно. Стряхнул мокрую фуражку, и снял куртку Степан Иванович.
    - А почему сегодня вовремя на обед не пришел? Спросила на ходу  Ксения.
    - Да, в станицу Качалинскую ездил по делам. – Все сделал, на сегодня я
  свободен.
    - Кстати насчет Качалинской. Остановилась у двери, и повернулась к мужу
  Ксения. Ты не дашь нам на завтра свою машину, в Качалинскую с Анной на рынок
  съездить? - Хочу  ей  платье новое присмотреть! Солгала, лукаво улыбаясь,
  Ксения.
    - Хорошо. Согласился Степан. – Утром, часам к десяти машину пришлю.   По
  времени нормально  будет?
    - Да! Самое то! Улыбнулась Ксения.
    - А где кстати Анна? Спросил отец.
    - Да, там она в своей комнате отдыхает. – Ну что я пойду разогревать обед?
    - Да! – Иди, разогревай.
      Довольная Ксения, повернулась к двери, и собралось было идти на кухню, но
  в этот момент, со стороны улицы послышался какой-то нарастающий шум. Кто-то
  быстро вбежал на крыльцо, топая ногами. Где-то в холодном коридоре загремело
  ведро, дверь резко раскрылась, и на пороге, выросла, высокая, худая фигура
  отца Михаила. Совсем седой и уже очень старый монах, одетый, в мокрый пиджак
  поверх черного подрясника, который он, не скрываясь всегда носил, и который
  был затертым и очень старым. 
    - Кирюша дорогой! Улыбаясь, узнала брата Ксения. – Как ты постарел! – Я……
    - Ах, ты! - Негодная!!! Вскрикнул отец Михаил, и со всего размаху, правой
  рукой, нанес Ксении, такую сильную пощёчину, что та не устояла на ногах и
  обрушилась  на пол.
    - Ты! – Ты! - Что творишь Кирилл?! Вскочил со своего стула Степан Иванович.
    - Где Анна Степан?!! Схватил Климова за плечи отец Михаил и стал трясти. -
  Где Анна?!! На его глазах появились слезы, он все тряс и тряс Климова  за
  плечи, пока испуганный Степан Иванович не ответил. - Да у себя! - В комнате
  она!
      Оставив Степана, отец Михаил кинулся к закрытой двери комнаты Анны.
  Раскрыв дверь, монах заглянул в комнату. Анна, лежала на своей железной
  кровати и, уткнув лицо в подушку, заливала ее слезами.
    - Аннушка, солнышко мое! – Прошу тебя не плачь! Склонился перед ней на
  колени, и обнял,  свою племянницу отец Михаил. – Встань! – Я здесь! И я с
  вами! – И я вас в  обиду не дам! Положил руку на живот своей племянницы монах.
    - Дядя Кирилл! – Если бы ты знал, как я Бога молила чтобы ты пришел! Села на
  кровати Анна, обняла отца Михаила, и еще сильнее залилась слезами.
    - Я знаю милая! – Твоя молитва меня сюда и пригнала! - Ну, перестань деточка
  моя! - Я же пришел. Воскликнул монах и тоже заплакал как дитя.
      Образовалась пауза, которая продлилась две, три минуты. Ошарашенный, всем
  увиденным Степан Иванович, находился в полном недоумении. Он все время
  переводил   свой взгляд, то на свою жену, которая, так и осталась, сидеть на
  полу, с  лицом полным ужаса и прикрывая своей ладонью, отпечаток багровой
  ладони, на своей щеке, что-то бубнила себе под нос. То на дочь Анну, которая
  сидела в объятьях своего дяди монаха и вмести с ним, продолжала плакать.
  Переводя так взгляд с места на место, Степан, наконец, с раздражением
  воскликнул! - Ну! – Может быть, кто-нибудь, мне скажет, наконец! – Что здесь
  произошло?!! – Мать вашу!
      Отец Михаил, оторвал свой взгляд от племянницы и посмотрел на Степана.
  Затем, вновь глянул  на Анну, и вытер ее глаза. – Все не плачь  дорогая. – Я
  всегда рядом! - Ложись, отдохни! – И ничего не бойся! – А я пойду, поговорю с
  родителями.
      Отец Михаил  растер ладонями по лицу свои старческие слезы, поднялся с
  полу, вышел из комнаты Анны, и закрыл за собой дверь.
    - Ты хочешь узнать, что здесь произошло?! Посмотрел сокрушающим гневным
  взглядом, на своего зятя Отец Михаил. – А ты вот у своей жены спроси! Кивнул в
  сторону сестры   монах.
    - Ксения! – В чем дело? Спросил супругу Степан Иванович.
      Но Ксения ничего не ответила, она сидела будто заворожённая, что-то
  бубнила  себе под нос, и слегка потряхивая головой, словно в лихорадке,
  смотрела куда-то в пустоту.
    - Да она не в себе! Воскликнул Степан Иванович и посмотрел на отца Михаила.
    - Что! Вскрикнул монах и бросился к сестре. – Степан помоги мне ее поднять!
  Обратился он к зятю.
      Ксению быстро подняли с пола и посадили на стул. Ее обмякшее тело,  по-
  прежнему трясло, словно  в лихорадке, а стеклянные пустые глаза, продолжали
  смотреть в пустоту.
    - Эка как он ее прихватил! Воскликнул отец Михаил. – Э нет лукавый!  - Какой
  бы дурной она не была! – Но сестру я тебе не отдам! С серьезным лицом
  воскликнул монах.
    - О чем ты?! Спросил полушёпотом Степан Иванович.
    - Так Степан! Воскликнул отец Михаил. – Отойди на пару шагов! – Жди, и чтобы
  ты не увидел здесь, ничего не бойся! - Даже если увидишь что-то необычное и
  невероятное! – Не перебивай меня, и ничего не бойся!  - Понял меня! Глянул
  серьезным взглядом на своего зятя монах.
    - Понял! Воскликнул Степан и, отойдя в сторону сел на стул.
      Не теряя не секунды, отец Михаил, положил левую руку на голову своей
  сестры, встал перед ней на колени  и начал читать Псалом 67-й «Да воскреснет
  Бог!» С каждым, словом этого Псалма, тело Ксении дергалось, словно в
  конвульсии, глаза закатывались, а у рта появилась пена. Не останавливаясь ни
  на секунду, отец Михаил прочитал Псалом 67-й трижды. Затем прочитал еще
  несколько молитв, после чего поднялся с колен, и трижды правой рукой
  перекрестил голову Ксении. – Во имя Отца и Сына и Святого Духа! – Изыде
  сатана!!  Едва отец Михаил произнес последние слова, как Ксения, вскрикнув,
  вздрогнула на мгновение и потеряла сознание. В этот же момент, от нее,
  отделилась маленькая черная тень, похожая на обезьянку мартышку, и быстро
  поскакала по полу в угол комнаты!
    - Вон она! – Обезьяна! Побежала, на козьих лапках! - Ты видел ее?!
  Возбужденно вскрикнул Степан Иванович. Указывая пальцем, на изгнанного из
  Ксении беса. Бес тем временем добежал до угла и на минуту  обернулся.  Климов
  вздрогнул, на него уже смотрела не просто обезьяна мартышка, а небольшой 
  карликовый человечек, высотой менее полуметра с черной, козлиной бородкой,
  усиками и маленькими, как у молодого козленка рожками на голове. Застыв на
  секунду, бес улыбнулся, по-приятельски, как лучшему другу подмигнул  Степану
  Ивановичу, и, пройдя сквозь угол комнаты, как сквозь дверь, исчез из виду.
    - Кирилл! Ты видал его! - Видал! Указал отцу Михаилу, на угол комнаты,
  трясущимся пальцем возбужденный Степан Иванович.
    - Тихо ты! Воскликнул отец Михаил, и посмотрел на Ксению, которая еще без
  чувств лежала у него на руках. – Что ты раскричался! – Это обычный бес! Глянул
  на угол комнаты совершенно спокойно монах. - Угол комнат, это их дверь! –
  Через него они входят в дом и выходят из него! – Икону повесь! - И освяти! –
  Но этот ушел окончательно! - Не будет ему больше здесь места! – Потому что
  он…
    - Что со мной?! Неожиданно очнулась и пришла, в себя, Ксения. – Мне  было
  так холодно, и так страшно! Нахмурив брови, посмотрела она на брата.
    - Все прошло дорогая! – Все прошло! Обнял и поцеловал в голову, свою
  сестренку отец Михаил.
      Через час, когда Ксения окончательно успокоилась, пришла в себя и все
  собрались за столом. Степан Иванович, наконец-то подробно узнал, что за драма,
  разыгралась на его глазах, какова причина всего произошедшего и для чего, его
  жена Ксения, просила у него машину на завтра, для поездки в станицу
  Качалинскую.
    - Ты что Ксения! Сморщил лоб Степан Иванович, когда выслушал до конца,
  рассказ дочери и отца Михаила.- Ты хотела нашего внука убить?!  - Нашего
  первого внука! - Иван погиб детей не оставил!    -  От Павла внуков до сих пор
  нет, и неизвестно когда будут!  - Так ты  что же! - Аниного первенца,  решила
  погубить?!
    - Прости меня Степан окаянную! Заплакала Ксения. – Стыда я побоялась! –
  Молвы людской!
    - Побоялась молвы людской! Нахмурив лоб, повторил отец Михаил.  – Что есть
  такое молва людская?! – Листва на деревьях! – Сегодня на ветвях, а завтра
  опадет, сгниет на земле! И ради этого, ты хотела убивать своего внука?!
    - Да! – Ксения! – Расстроила ты меня! - Все это, невероятно страшно и
  безумно! С грустью воскликнул Степан Иванович.
    - Но как я могла об этом не думать! Воскликнула со слезами на глазах Ксения. 
  Ты же,- первый секретарь станичного горкома партии! – Ведь все твои завистники
  и враги, будут, за твоей спиной, пальцам тыкать! – И говорить что у первого
  секретаря! - Дочь в подле дитя принесла! – Да и Анна! - С ребенком кому, такая
  невеста нужна будет?!
    - А мне мамочка! – Кроме Мартина, никто и не нужен! – Не будет Мартина, сама
  воспитаю! Воскликнула Анна.
    - Ладно, я все поняла! – Я очень виновата, простите меня, ради Христа!  -
  Пожалуйста! Продолжила плакать Ксения.
    - Все прошло, успокойся сестренка! Обнял и прижал, к своей груди Ксению отец
  Михаил.
    - Да! – Мамочка! - Все будет хорошо! Подсела к матери и тоже ее обняла Анна.
    - Ну что ж! – Раз так, то будем рожать! Смирилась Ксения.
    - Как внука то назовете? Спросил Ксению, и впервые улыбнулся отец Михаил.
    - Не знаю, пожала плечами Ксения. – Это пусть Анна решает. – Но если бы моя
  была воля, то я бы назвала его Иваном.
    - Мама как ты догадалась?! – Улыбнулась неожиданно Анна. – Ведь я его сразу 
  решила,  Ванечкой назвать. - В честь погибшего, старшего брата Ивана.
    - Я не знаю, когда меня спросили, ответила Ксения. – Первое имя, которое мне
  пришло в голову, было Иван.
    - Ну, значит, на том и решили. - В честь сыночка  Ивана и назовем. Вздохнул
  с грустью Степан Иванович, вспомнив погибшего в 1929 году, в бою за КВЖД, 
  своего старшего сына Ивана.

      За столом воцарилась тишина, все сидели молча и о чем-то думали. Пауза
  длилась, минут пять, и наконец, ее  нарушил Степан Иванович. Он посмотрел на
  отца Михаила, и, пытаясь что-то сказать, открыл рот. Но отец Михаил заметил
  это его намерение, покачал отрицательно головой и кивнул в сторону, давая
  знак, что ответит на его вопросы наедине. Степан Иванович понял, его
  знаки и встал из-за стола.
    - Ладно, вы тут посидите, поговорите! Посмотрел на жену и дочку Климов. – А
  мы отойдем, - нам тоже, нужно поговорить кое о чем!
    - Хорошо идите! Воскликнули Ксения и Анна.
      На улице, было свежо и немного прохладно. Дождь и ветер прекратились,
  грозовые черные тучи разбежались, и на землю пролились, пока еще теплые,
  сентябрьские лучи солнца.
    - Знаю, про что  хочешь спросить меня! – Про беса, который из Ксении вышел?! 
  Сел на крылечко отец Михаил.
    - Да. Присел рядом Степан. Он хотел было  что-то спросить, но монах перебил
  его, и сам, начиная рассказывать.
    - Этого беса. Поморщился монах. – Ксения у одной покойной старухи, на
  смертном одре подхватила.
    - У покойной старухи! Переспросил Климов.
    - Да. Подтвердил прозорливый монах. – У «кровавой повитухи»! - Эта старая
  душегубка уже умерла! – Ксения пришла, и попала к ней, в ее предсмертную
  минуту. – Тогда, когда этот бес,  пришел за ее  несчастной душой, чтобы
  утянуть ее в Ад за ее страшные дела.
    - О Боже! Воскликнул Степан.
    - Бес не имел право входить в Ксению! Продолжил свой рассказ монах.  – Он
  должен был забрать эту старуху, потому что был послан за ней! – Но старуха и
  так его, никуда не  убежит! – Поэтому, оставив старуху на время, он дерзнул
  напасть на Ксению!  И Господь попустил ему напасть на нее!
    - Почему он попустил?! Спросил Степан.
    - Не знаю! Посмотрел на Степана отец Михаил. – Может, затем, чтобы она раз и
  навсегда, запомнила, что убивать своих внуков смертный грех! – Да и для тебя, 
  наверное!
    - Для меня! – Зачем для меня?
    - За тем, чтобы и ты, не забывал что  смертный, так как годы твои уже не
  молодые. Глянул на своего зятя отец Михаил.
    - Да! Вздохнул Степан Иванович. – То, что я сегодня увидел, и рассказать
  никому не расскажешь! – Не поверят! – У нас в стране, воинствующий атеизм! –
  Как с ума все сошли! – Научный атеизм, доказывает, что Бога нет!  - Книг
  напечатали горы  -  Лекции безбожные читают, детям значки раздают, СВБ «Союз
  воинствующих безбожников» а те и рады! – О! - Боже!
    - Чего ты возмущаешься. Посмотрел на зятя  отец Михаил. - Не ты ли сам эту
  власть избрал?!
    - Да я сам избрал! Подтвердил Степан Иванович. – И кровь за, нее проливал!
    - Кровь ты за не, проливал чужую! Внимательно и угрюмо посмотрел в глаза
  своего зятя монах. - А  придет время,  будешь  за это пить кровь свою! Сказал
  свое пророчество отец Михаил.
      Степан Иванович хотел было спросить отца Михаила, что тот имел ввиду, но
  монах опередил его и сам обратился к зятю.
    - Пойдем! Поднялся с крылечка отец Михаил. –  Нужно дом и все освятить.
      Степан Иванович последовал вслед за старцем, желая подробно расспросить
  его о том странном пророчестве, которое он сказал ему, но вскоре отвлекся и
  забыл про него. Отец Михаил, тем временем вылил священную воду в ведро с водой
  из маленькой склянки, которую принес с собой, и начал освещение. Сначала он
  освятил дом, все углы, все комнаты. Затем напоил всех этой водой. После этого
  освятил, все сараи и помещения и напоил домашний скот.
      Гостил отец Михаил, у Климовых, как всегда  не долго, и утром, к  великому
  огорчению Анны, покинул их дом. А к вечеру этого же дня, Ксения узнала от
  соседки о смерти Клавдии Ивановны Зубовой! Той самой «кровавой повитухи», у
  которой она подхватила беса!
    - Боже милостивый! – Прости меня окаянную! Перекрестилась Ксения.
      Свадьбу Илмы, праздновали, как и запланировали 18 октября. А несколько
  месяцев, спустя 15 мая 1935 года, Анна родила Ванечку. Узнав о том, что Ваня
  ребенок Мартина, Берта очень растрогалась, и собралась было, написать Мартину
  в Германию. Но Анна строго настрого запретила ей это делать!
    - Ну как же не написать Аннушка?! Спросила в волнение Берта. – Ведь он отец
  Вани! - И ничего не знает о рождении своего сына!
    - Вот и пускай,  не знает! – Приедет, узнает! – А не приедет, так не
  приедет! - Набиваться не буду! Гордо закончила Анна.
      Берта, еще какое-то время уговаривала Анну, но видя ее непреклонную
  решимость, в этом вопросе, во избежание ссоры с ней или ее обиды, наконец,
  смирилась и, дав обещание не писать, письма, забыла о своей затее.  Как позже
  оказалось, письмо в то время отправить в Германию вообще практически было
  невозможно. Так Мартин, и остался в неведении, что у него родился сын!