Шахматисты

Моросил дождь. Шелестел по жёлтой парковой листве, барабанил по крышам аттракционов, исчезал в примятой траве. Прикрывшись зонтами и подняв воротники, редкие прохожие спешили по дорожкам мимо пустых скамеек и навесов над длинными деревянными столами.
За одним из столов сидел старик в неброском сером плаще поверх тёмного костюма и неприметной кепочке на голове. На столе перед ним лежала сложенная шахматная доска с фигурами внутри и стояли часы. Он сидел, погружённый в свои мысли, время-от-времени поднимая глаза и посматривая, не появился ли кто из завсегдатаев. Никого не было.
Вздохнув, старик достал из внутреннего кармана портмоне, пересчитал несколько потёртых пятирублёвых бумажек. Мало. Снова вздохнул и аккуратно поместил портмоне в карман.
- Шлёмыч, какие люди…
Старик обернулся. Сойдя с асфальтовой дорожки, чтобы срезать путь, прямо по траве подходил Слава, мелкий мужичок в темной куртке с заляпанным рукавом. В руках он держал пожамканный чёрный пакет с чем-то, похожим на шахматную доску, внутри.
- Холодно, - проговорил он, на ходу протягивая ладонь для рукопожатия, - как в собачьем сарае.
- Это да, - кивнул сидящий, пожимая протянутую руку.
- Ну что, кроме нас никого? – продолжал Слава, опуская пакет на стол и присаживаясь напротив. – Сыграем или ещё подождём?
- А чего ждать? – помотал головой старик. – За двадцать минут никто не появился…
Он раскрыл шахматную доску и стал быстро выставлять фигурки на стол. Мужичок взялся помогать.
- Кому повезёт? – спросил старик, протягивая на выбор два кулака с зажатыми пешками. Слава, не думая, коснулся правой руки. Старик открыл ладонь с чёрной пешкой. 
- Значит, мне, - кивнул он и начал расставлять свои фигуры.
Мужичок стал расставлять чёрные. Закончив первым, старик помог Славе, потом взял в руки шахматные часы.
- Как обычно, десять минут по пятёрке? – сказал он, выставляя время.
Мужичок кивнул.
- Ну что ж… - старик поставил часы.
Почти не думая, сделал ход e2-e4 и нажал кнопку на часах, передавая ход сопернику. Некоторое время игроки молча переставляли фигуры, разыгрывая свои комбинации. Партия шла ровно, пока мужичок в заляпанной куртке не сделал ход конём, нападая на белого короля. Старик задумался.
- Лучший ход – удар доской! – пошутил мужичок, посмеиваясь над соперником.
- Пустое, - отмахнулся старик, убирая короля.
Слава продолжил давление, усиливая коня ферзём. Старик окинул взглядом доску и вдруг заметил изящный ход, открывшийся с переставленным ферзём. Он двинул вперёд слона с шахом чёрным и одновременно прикрывая проходную пешку по королевскому флангу. И потом, когда чёрный король был убран на единственное свободное поле, старик выдвинул вперёд ладью с шахом и матом.
- Ну вот: не тронь лихо, пока оно тихо…
- Да-а-а, - огорчённо протянул пятирублёвую купюру мужичок. – Подловил, ничего не скажешь…
Старик взял купюру и аккуратно добавил к остальным. Опустил портмоне в карман:
- Ну что, ещё партию? На отыграться?..
- Давай! – кивнул тот и взялся расставлять белые фигуры.
Старик расставил чёрные, заново установил время и кивнул сопернику.
- Поехали! – бодро отозвался мужичок, делая первый ход.
С первых ходов он стал собирать фигуры на королевском фланге, развивая давление на слабую королевскую пешку. Старик защищался.
- Анекдот, Шлёмыч… - хихикнул мужичок, разменивая коней. – Звонит шахматисту друг с того света и говорит, у меня для тебя две новости. Первая: здесь всё время проходят шахматные турниры. Вторая – ты играешь в субботу…
- Что? – отвлёкся старик, зевая слона.
- В субботу, говорит, играешь…
- Это вряд ли, - задумчиво отвечал старик. – Евреи по субботам не играют…
Он посмотрел на дождь, на парк, снова на шахматную доску. Поколебавшись, поднёс руку к пешке, передумал и решительно передвинул коня.
- Стой, Шлёмыч, так не пойдёт, - взвился мужичок. – Взялся, ходи!..
Старик посмотрел на соперника и строго постучал костяшками пальцев по столу:
- Я не дотронулся до пешки.
Слава стал, было, протестовать, но глянул на старика и замолчал. В лице его появилось что-то жёсткое и недоброе, лучше не продолжать. Он двинул чернопольного слона, защищаясь от вилки на ладью, но старик снова пошёл конём, делая вилку на ферзя с шахом. Дальше играть не было смысла. Мужичок положил короля:
- Сдаюсь…
Достал из кармана пятёрку, протянул сопернику. Старик снова положил купюру в портмоне и спрятал во внутренний карман.
- Ещё? Чтобы рыбку есть, надо в воду лезть…
- Нет, Шлёмыч, хватит, буду заканчивать с шахматами… И в магазин зайти…
Он поднялся и, подхватив пакет с доской, пошёл по мокрой траве, срезая путь. Старик стал складывать фигуры.

В троллейбусе было пусто. Старик сидел у окна, разглядывая людей на остановке. Сумка с шахматной доской и часами стояла на соседнем сиденье. Зашла девушка с малиновыми волосами. Старик неодобрительно посмотрел на неё и отвернулся. Некоторое время ехал, глядя на унылые осенние пейзажи и ясени в жёлтой осенней листве. Потом снова посмотрел на девушку: кого-то она напоминала, но кого?
Задумавшись, старик не заметил, как на следующей остановке зашла грузная женщина в тёмно-синем жилете с видеофиксатором на груди. Контролёры! Подхватившись, старик вскочил, чтобы броситься к выходу… Поздно! Двери закрылись, троллейбус поехал.
Не сиделось. Старик ёрзал, крутился, взял на колени сумку и сжался, стараясь казаться незаметным. Женщина в тёмно-синем жилете обошла немногочисленных пассажиров, о чём-то поговорила с девушкой с малиновыми волосами и, заканчивая, подошла к старику:
- Оплату проезда предъявите, пожалуйста.
- Я… - нерешительно отозвался старик, не зная, что ответить. – У меня удостоверение…
- Какое удостоверение?
- Инвалида, - соврал старик, отводя глаза. – Второй группы…
- Было бы интересно посмотреть, - недоверчиво произнесла контролёр, переглянувшись с коллегой, стоящим у задней двери.
- Я дома забыл, - сообщил старик, поправляя пакет на коленях.
- Выпишу вам штраф, - нахмурилась контролёр, - чтобы не забывали. Десять рублей…
- Это… - мямлил старик. – Понимаете, удостоверение в портмоне лежит. Вместе с деньгами…
Женщина устало посмотрела на него и махнула рукой:
- Ладно… Больше не забывайте…
На остановке контролёры вышли. Старик проехал ещё одну остановку и вышел, прихватив пакет.

Опускался вечер. Нахлобучив кепку поглубже, он шёл под моросящим дождём, отрешенно наблюдая неяркие краски уходящего дня. Летели осенние листья, возле подъезда во дворе многоэтажного дома тявкала приблудившаяся грязно-белая собака. Старик прошёл мимо новых зданий к своему дому.
Дом был старый, ещё довоенный, с широкими лестничными пролётами и высокими потолками, дом «красной профессуры». В начале 30-х годов ХХ века здесь размещали семьи университетских профессоров и академиков, перешедших на сторону Советской власти. В течение последующих десяти лет большинство профессоров были расстреляны, а их квартиры переданы в наркомат внутренних дел для распределения среди работников и служащих НКВД.
Старик поднялся по лестнице на третий этаж, достал ключи, чтобы открыть дверь в квартиру. Несмотря на то, что выглядела дверь неважно, она была стальной с надёжными итальянскими замками. По всей квартире были дорогие паркетные полы (немного потёртые от времени), стояла старинная резная мебель с инкрустациями.
Старик снял пальто и ботинки и прошёл в гостиную. Сел на диван, пакет с доской и часами положил на журнальный столик. Немного посидел, глядя в никуда, потом усталость взяла своё: старик закрыл глаза, отдаваясь теплу и уюту, перед тем, как провалиться в сон…

…В полутёмной, сырой, пропахшей потом и страхом камере перед столом следователя жался на стуле избитый, испуганный старик в пришедшем в негодность окровавленном дорогом костюме.
- Ну что, вспомнил? – прозвучал чей-то строгий голос.
- Товарищ следователь, я совершенно не понимаю, о чём речь…
- Я врагам народа не товарищ!.. Шерстобитов…
Из-за спины старика выросла коренастая фигура сержанта с закатанными рукавами.
- Освежи профессору память!..
На лицо старика в окровавленном костюме тут же обрушился страшный кулак Шерстобитова. Голова профессора дёрнулась назад, потом вперёд и, наконец, безвольно повисла.
- Красавец! – похвалил следователь. – Как говорится, бей по голове, а ноги сами упадут… Плесни…
Сержант набрал из ведра ковшик воды и выплеснул избитому на голову. Старик негромко застонал, возвращаясь в сознание.
- Ну, а теперь?.. – прозвучал голос следователя.
- Но я просто не знаю… - простонал старик, утирая разбитые губы.
- Шерстобитов!.. Хотя постой, на колени его…
Сержант подскочил к избитому старику, сорвал со стула и поставил на колени на пол.
- Чтобы в глаза мне смотрел! – прикрикнул, подходя, следователь. – Не сметь отводить взгляд!..
Выполняя приказ, старик поднял глаза, и почти сразу же ему в лицо ударила жёлтая струя мочи. Боясь отвернуть, старик стоял на коленях, чуть отклоняя лицо назад, чтобы брызги не попадали в глаза. По лицу его потекли слёзы.
Следователь стряхнул, застегнул ширинку и вернулся на своё место. Старик плакал. От блистательного, умного, уверенного в себе профессора осталась лишь тень, безвольная оболочка.
- Я подпишу, подпишу, - повторял он, не смея вытереть лицо, - сделаю всё, что скажете…
- Вот и отлично! Шерстобитов, дай ему что-нибудь обтереться…
И потом, когда протокол был подписан, сержант сводил старика умыться и снова разрешил сесть на стул, следователь промолвил:
- А что, Лев Борисович, не сыграть ли нам в шахматы?..
- Я…
- Ну что, смелее!.. Как говорится, чтобы рыбку есть, надо в воду лезть… Участь ваша решена, победитель не получает ничего…