Гость из аула проклятых. Часть 2

2

Нет ничего хуже, чем похороны молодых. Когда такое происходит, в воздухе тяжелым облаком висит атмосфера абсолютного уныния и безнадеги. В доме, где проводятся все погребальные мероприятия, не утихают рыдания. Родители и ближайшие родственники плачут до тех пор, пока не начнут валится с ног от эмоциональной усталости. Мужчины молчат, изредка растерянно глядя друг на друга. Суанда была на похоронах подруги всю неделю, предварительно взяв на работе отпуск на две, потому что понимала, что еще неделя ей будет необходима для того, чтобы прийти в себя. К окончанию всех траурных мероприятий она пришла к ужасной мысли, что, возможно, предпочла бы умереть на том самом участке трассы, быть убитой тем же чудовищем, что погубило Свету. От усталости, горя, недавнего неприятного расставания с молодым человеком и ощущения одиночества от потери близкого, Суанда даже плакать не могла, слезы просто не шли из глаз.
Они со Светой были не просто подругами, их скорее можно было назвать сестрами. Буквально с пеленок они росли вместе, потому что их семьи жили по соседству. Вместе они пошли в школу, затем поступили в медицинский университет. Судьба не подарила каждой из них родных сестер, поэтому у них не было друг перед другом никаких секретов. Одна доверяла другой абсолютно во всем.
В ту ночь, когда Суанда привезла тело подруги ее родителям, те поверили в версию с укусом змеи. Называть иные причины смерти было бесполезно – укус твари на шее проглядывался крайне отчетливо, а рассказать правду – все равно, что дать понять, будто ты тронулся умом. Видя страдания родителей Светы, Суанда начинала винить в произошедшем себя. Если бы она умела менять колесо, они бы не застряли на том участке трассы у леса. Если бы она сильнее ударила домкратом чудовище до того, как оно схватило ее за горло, возможно Свету еще можно было спасти. Вместе с тем, в глубине души Суанда осознавала, что любой человек от сильного удара металлом по голове как минимум закричал бы от боли. Однако чудовище словно ничего не почувствовало.
Незнакомцы явно не были людьми.
На этот факт указывала и черная вязкая жижа, истекавшая из шеи убийцы после того, как его самого отправили на тот свет. Будучи человеком с высшим медицинским образованием, Суанда понимала, что кровь может стать максимум коричневой, если человек страдает от метгемоглобинемии. Однако то, что вытекало из чудовища было именно черным, словно нефть.
Она провела немало бессонных ночей в тщетных попытках докопаться до глубин своего подсознания и найти ответ. Но во время этих ночных измышлений ей на ум не приходило ничего вразумительного, кроме варианта о правдивости легенд о вурдалаках. Но даже к этой безумной идее она приходила в отчаянии, утратив надежду найти трезвое объяснение тому, что ей пришлось пережить.
В какой-то момент она закрылась и стала менее разговорчивой. Куда реже она стала собираться с молодыми медсестрами за чаем во время перерывов у себя на работе в клинике для онкологических больных. Теперь чуть ли не каждую свободную минуту она стала проводить за поиском ответа на вопросы, копаясь в фолиантах роскошной медицинской библиотеки, которой располагала клиника. Как-то раз, Суанда даже задержалась на работе из-за этого на полтора часа. А однажды она провела в ней все свое ночное дежурство, прерываясь лишь на обходы, чтобы проверить, как обстоят дела у пациентов.
Из-за постоянного напряжения у нее ухудшился сон, и она подсела на снотворное. А во время ночных дежурств ей казалось, будто в темноте неосвещенной части коридора или со двора клиники за ней кто-то наблюдает. Несмотря на понимание того, что в клинику постороннему проникнуть просто невозможно.
Время от времени она приходила к родителям Светы. Поначалу она охотно шла туда, где они с подругой проводили так много времени. Суанда питала большую симпатию к ее матери, стройной для своих шестидесяти трех лет, доброй тете Эмме. Она всегда угощала Суанду сладостями, если та приходила в гости, и относилась к ней почти как к дочери. Ее первые встречи с тетей Эммой после похорон хоть и были душераздирающими, но Суанда осознавала необходимость этого. Нужно было помочь старикам пережить такое большое горе. Однако впоследствии она стала замечать, что все меньше хочет ходить туда. Дело было не в слезах, а в том, что боль от утраты из острой превратилась в тупую и ноющую. К тому же, к этому состоянию прибавилось и навязчивое чувство вины.
Пережив стадию боли, настало время гнева. Суанда стала более раздражительной, хотя и пыталась себя сдерживать. По этой причине она перестала навещать тетю Эмму, по этой же причине она свела к минимуму общение с другими своими друзьями. Чуткая и внимательная к страданиям других, Суанда перестала ощущать в себе сострадание к больным, с которыми она работала. Исключение составляли лишь молодые ребята, которым не повезло заболеть раком, и дети. Видя больных детей, Суанда всячески подавляла в себе боль, однако порой слезы просто шли у нее из глаз сами по себе.
Она не понимала почему, но эти больные дети напоминали ей Свету.
Но при этом она четко понимала другое – причины ее боли во многом лежали в неведении с чем, все-таки, они столкнулись в тот злополучный день на изгибе трассы.
Или с кем?

3

Отцовский пистолет, девятимиллиметровый «Макаров», который был на вооружение у всех сотрудников полиции в России, лежал в сейфе у них дома. Суанда знала, что это не единственное оружие, которым располагал ее отец. Еще один, такой же, тоже лежал в сейфе в одном из кабинетов отдела полиции их района.
Оружие, находившееся в их доме, было исправным и рабочим, несмотря на то, что его давным-давно списали. Суанда даже умела обращаться с ним. Еще подростком отец несколько раз возил ее на стрельбище, где всякий раз он сам сдавал нормативы.
В то апрельское субботнее утро, Суанда проснулась раньше обычного. Родителей дома не было, им пришлось поехать к родственникам в Майкоп. Вообще-то с ними должна была поехать и Суанда, но родители, видя состояние дочери в последний месяц, решили ее пожалеть и позволили остаться дома, чтобы отоспаться после напряженной рабочей недели. От мысли о том, что родители могут также случайно остановиться по дороге в город и подвергнуться нападению со стороны неизвестных существ, Суанда содрогнулась. Поэтому, как только она поставила варить кофе, то тут же набрала матери и к ее огромному облегчению, та почти сразу ответила на звонок.
Суанда понимала, что не сможет и дальше пребывать в постоянном страхе. Сколь не был велик соблазн спрятаться за обыденностью, в котором было место только работе и дому, перспектива такой жизни, да еще и в состоянии ожидания перед чем-то зловещим, пугала ее не меньше, чем потенциальное рандеву с монстром, подобным тому, что лишил ее лучшей подруги.
Родители поехали на Ауди, за рулем которого обычно сидел отец Суанды, поэтому ей ничего не мешало взять свой любимый Ниссан. Ей было необходимо вновь посетить это место, хотя она абсолютно не понимала, как это удовлетворит ее любопытство. Она не собиралась уходить в глубь леса, где скрылся тот самый молодой красавец, который столь неожиданно встретился им со Светой вместе с убитым им же чудовищем. Она не собиралась, но ее тянуло туда.
Любопытство, как это часто бывает, оказалось сильнее страха. Поэтому Суанда быстро переоделась в кожаные брюки, высокие берцы, а также в длинный бесформенный свитер, забрала из сейфа «Макаров», закрыла дом и на большой скорости помчалась к уже знакомому участку трассы.
На этот раз, она не включала музыку, а напротив, прислушивалась, по возможности, ко всем звукам извне. Она старалась запомнить все билборды и ларьки на обочине, которые попадались ей по дороге. На обратном пути она даже думала заглянуть в один из них и задать несколько вопросов торговцам. Возможно они видели или слышали что-то странное.
Суанде казалось, словно на этот раз она едет дольше, чем тогда. Безусловно, когда они пели песни и болтали, время шло быстрее, нежели в состоянии гнетущего ожидания чего-то плохого. По этой причине она время от времени прикасалась к пистолету, что лежал на пассажирском сидении справа от нее. От этого ей становилось спокойнее. И это несмотря на то, что оружие так или иначе находилось в поле ее зрения.
Трасса и в этот раз была почти пуста, поэтому по мере приближения к месту гибели ее подруги, Суанда осторожно снижала скорость. И только когда она убедилась, что вокруг действительно никого нет, остановилась и вышла из машины, крепко держа «Макаров» двумя руками и прислушиваясь к каждому шороху.
Она подошла к тому месту, где лежала Света. Никаких следов убийства там не было, словно ничего и не произошло. Хотя Суанда отчетливо помнила лужицу черной жижи, которую она приняла за кровь чудовища. Вдруг к ней пришло осознание того, что проезжающие мимо водители увидят оружие в ее руках, поэтому не стала терять много времени и подошла к лесу, где пролегала еле заметная тропинка, ведущая неизвестно куда. Суанда стала думать, кто бы мог пользоваться ею, кроме тех немногих, кому вдруг приспичило в дороге. Да и те, явно не ходили дальше ближайшего дерева, за которым уже никого не было видно, если ты ехал по шоссе на должной скорости.
Впрочем, так или иначе протоптанные тропинки в лесу возникали не только из-за человека. Мало ли, наверняка за этими землями ухаживают власти. Суанда, как обещала себе ранее, не стала заходить далеко, а вместо этого она включила фонарь, который приобрела специально в магазине стройматериалов, и стала освещать им землю в надежде (или с опаской) увидеть там еще какие-нибудь следы за исключением собственных, оставляемых толстой неровной подошвой своих ботинок. Ничего. Должно быть, больше здесь никто не появлялся. По крайней мере в последний месяц. Ведь земля оставалась влажной из-за постоянных дождей и следы, хотя бы еле заметные, были бы видны. Кем бы ни были те незнакомцы, молодой парень, встретившийся им тогда, и ему подобные сюда больше не приходили. Суанда выключила фонарь и все еще держа наготове пистолет возвращалась к машине. Она не удовлетворила свое любопытство, но по крайней мере теперь у нее было ощущение будто она закрыла важный гештальт. И это поможет ей нормально жить дальше.
Это ощущение сопровождало ее ровно до того момента, пока она не услышала знакомый голос позади себя.