Пуанты со скрипкой

  - Галочка! Кроме занятий балетом, неплохо бы тебе научиться играть на скрипке! — мама непреклонна. Я опешила. Рот сам собой открылся от неожиданности. Глаза округлились.
  - Какая ещё музыка? Мне десять лет стукнуло! Старая уже, чтобы ещё и скрипке время уделять! — буркнула я. - У меня все дни заняты! Отличница в школе, репетиции, концерты.

  - Ничего, доченька, захочешь — всё успеешь!  Время только распредели разумно.
  - Так я ещё записалась на факультатив по математике. Ребята во двор гулять зовут, а мне всё некогда! — давила на жалость. - Буду "И швец, и жнец, и на дуде игрец"? Ма-а-а-м... — я была не прочь продолжить ныть.
Но, вдруг представила себя в балетной пачке со сверкающей скрипкой в руках! Видение было впечатляющим!
  "Ладно. Будущее покажет," — решила я.

  В хореографическую студию меня привели совсем малышкой. С тех самых пор навсегда усвоила мамины слова: "Без труда не выловишь и рыбку из пруда". Потому, тренировалась усердно. До кровавых мозолей.
  И ещё она добавила тогда: "В Англии пословица: "Кот в перчатках не поймает мышь".  ("A cat in gloves catches no mice")

  У мамы было два высших образования, английский и французский в совершенстве. Отчего заграничные поговорки хорошо знала. Меня стремилась вырастить такой же разносторонней. По этой причине, и произошла эта удивительная история со скрипкой.

  Сейчас, видимо, она рассудила так — станцует дочка на пуантах "Умирающего лебедя" Камиля Сен-Санса. Переоденется — сыграет "Концерт для скрипки с оркестром" Амадея Моцарта.
  Чайковский с его сказочной музыкой! Солнечный Моцарт! Эти композиторы мне были знакомы с детства. Симфоническая музыка часто звучала у нас дома из приёмника. А вот фамилия Бах на меня почему-то наводила ужас! Пока, став старше, не услышала органный концерт Баха в филармонии. Я была в таком бурном восторге, что орган и сочинения Баха стали на первом месте навсегда!

  Как буду совмещать скрипку с пуантами я представляла плохо. Но, была послушным ребёнком. И согласилась.
  На меня надели красивое полупрозрачное платье. Завязали огромные белые банты на коротенькие косички. И мы пошли на прослушивание к руководителю струнного оркестра.

  Я степенно вышагивала, крепко держась за мамину руку. Пышные банты подрагивали. Подол платья, под названием "солнце-клёш", колыхался газовым облаком. Воображая себя Принцессой из сказки, была счастлива. Ещё не догадываясь, какие испытания будут впереди.

  Нас уже ждали. В комнате, куда мы вошли, было множество струнных инструментов. Посреди этого великолепия стоял лохматый старик и в упор разглядывал вошедших.
  "Такой древний, неужто, ещё играет на них?" — я улыбнулась. Хотела тихонько хихикнуть. Но, сдержалась. Мне с детства объясняли, как надо вести себя воспитанным девочкам.

  Позже узнала, что преподавателю по музыке "за сорок" лет. И у него много наград и грамот.
  Долго думала — это сколько? Под пятьдесят? Цифры были ужасны в своей недосягаемости. И означали одно — пожилой человек! Даже старше мамы! А старичков надо жалеть и им помогать. Это тоже родители разъяснили, ещё в малолетстве.

  Тёмные кудри учителя, разлохматившись, торчали в разные стороны.
  "Причёска как у женщины. На ночь бигуди прицепляет?" — моментально пришла я к выводу. Под его взглядом оробела. Он не мигая уставился на меня, как наш кот Васька глядит на пойманную мышь!
  - Ну-с. Начнём. Пропой, деточка: "Па-а-а-а-па! Па-па-па-па!" — строго произнёс.

  Я молча стояла на трясущихся ногах, не проронив ни звука. Надулась. На лбу проступили капельки пота. Заметив пристальный взгляд скрипача, испугалась еще больше.
  - Что же ты безмолвствуешь, девочка? Говорю же, повтори: "Па-а-а-а-па! Па-па-па-па!"
  Я молчала, будто воды в рот набрала. Качнула головой, отчего капроновые банты тут же подскочили, и затрепыхались. Ему, видно, надоело любоваться моим неприступным видом.

  - Она у Вас зажата, — начал он, но, посмотрев на маму, осёкся.
  - Как это "зажата"? — парировала она. - Дочь уже шесть лет на сцене! Слух у танцоров проверяют каждый год!
Это была чистая правда. На репетиции иногда пианист заставляет простукивать за ним такты.

  Скрипач очень удивился такому необыкновенному повороту событий.  У него поднялась левая бровь. Рот растянулся в улыбке. Мне он сразу же показался Бармалеем, который исподтишка истязает детей. Собирается и меня замучить. Я насупилась. Почему-то задёргался глаз.
  Ему, явно, было невдомёк, как можно — часами репетировать у балетного станка, и одновременно учиться на чём-либо играть.

  Но, раз уж, дамочке хочется видеть дочку скрипачкой — пусть девчонка занимается. Но, эта глупышка не издаёт ни звука! С интересом взглянул на странную парочку. Пытаясь угодить, благосклонно изрёк:
  - Деточка, оказывается, ты балеринка. Пропой-ка: "Па-а-а-а-па! Па-па-па-па!"
Тишина.

  Наконец, мама не выдержала.
  - Галочка, пропой: Па-а-а-апа! Па-па-па-па! Ну, что же ты молчишь?
  И тут меня прорвало. Хлынули потоки слёз. Рыдая, прокричала:
  - Ма-а-а-а-а-ма!

  И... бегом оттуда, из этого класса, где мучают детей. Прочь от страшного Бармалея! Домой! К любимым пуантам.
 Завтра буду порхать в воздушной пачке. Мы как раз разучивали "Танец маленьких лебедей".

  Я была не в состоянии объяснить строгому скрипачу, что папы у меня нет! Он умер давно. Я его даже не помню. Остались лишь фотографии, где мама с отцом были счастливы. Никого и никогда не называла "папа". И пропеть именно это слово для меня было невозможно!
  Вылетев из зала, запнулась на лестнице. Чуть не полетела кубарем с крыльца. Но, уже ничто не могло остановить бушующую радость внутри!

  Громко запела:
  - Ма-а-а-а-ма! Ма-ма-ма-ма!
  Оглянулась — оба хохочут, стоя у окна! Помахала им.
  - Вырвалась на волю! — угадала я по движению губ старичка.
               
  А в эту минуту у матери было такое чувство, точно время сделало скачок, и эта девочка, её Галинка, повзрослела. Дочь настояла на своём впервые. И убегала теперь от ненавистной для неё скрипки быстрее лани.

  - Ишь, как она загорелась, когда речь зашла о танцах! Вот, её истинное призвание! Уж, поверьте! Своего добьётся — солисткой будет! — рассуждал музыкант. Об этом разговоре я узнала много лет спустя.
  Маме так и не раскрыла, почему не смогла спеть. Не хотела её расстраивать.
 Это была моя тайна.

  Слово "папа" я и сегодня не могу произнести без боли в душе. Потому что так назвать мне некого.
  Скрипку я слушала потом в филармонии. А балетом занималась долгие годы, что стало отличной "пружиной" на всю жизнь.
  Это только кажется, что по сцене порхает девочка-эльф. Под вуалью там кроется сильное тело и дух бойца!


На фото — моё детство и юность.