Месяц славы

МЕСЯЦ СЛАВЫ
Директора института практической физики – академика Демидова Петра Яковлевича пригласили принять участие в телевизионной программе «Приоритеты современной физики». Он дал свое согласие, но накануне приболел и решил послать вместо себя подвернувшегося под руку Тимофея Кручинина – молодого сотрудника, недавно защитившего кандидатскую диссертацию. Академик отличался умением быстро принимать решения, не утруждая себя лишними сомнениями.
– Петр Яковлевич, там, наверное, будут одни академики. Куда мне?
– Ты парень говорливый, к тому же красавец – для телевидения то, что надо, на одних стариков никто и смотреть не станет, – засмеялся в ответ академик. – Расскажешь что-нибудь про лазеры.
Кручинин, в отличие от директора, имеющего широкий кругозор, уверенность и специально не готовящегося к подобным выступлениям, немало озадачился данным поручением. Появиться на экране телевизора в компании с известными учеными было весьма волнительно, выглядеть дураком на их фоне не хотелось, и он надолго углубился в Интернет.
Ведущий – симпатичный человек средних лет – уважительно представил собравшихся в студии ученых: академика – астронома, двоих профессоров – ядерщика и теоретика и молодого ученого – героя данного повествования. Никого из старших коллег Кручинин не знал, тем более, они его.
 Первое слово, естественно, предоставили академику.
– Мы с вами живем в век небывалого развития астрономических исследований. За прошедшие два десятилетия с помощью наземных и космических телескопов невероятной технической сложности накоплен экспериментальный материал, который позволил открыть новые миры и раскрыть многие тайны Вселенной. Обнаружены миллиарды галактик, у многих звезд замечены планетарные системы, в том числе похожие на нашу Землю. Это ставит на повестку дня поиск следов биологической жизни. Скорее всего, мы не одни во Вселенной. Я думаю, что это, несомненно, будет приоритетной задачей исследователей на ближайшие десятилетия.
Затем выступил физик – ядерщик.
– Не так давно увенчался первым успехом поиск следов бозона Хиггса – самой загадочной элементарной частицы, предсказанной теорией. Эти исследования были выполнены на ускорителе в Церне, который представляет собой самый сложный научный прибор, созданный людьми. Он был построен силами международной кооперации и стоил больше 10 миллиардов долларов. Есть надежда, что с открытием этого бозона мы сможем продвинуться в понимании природы темной материи, распределенной в космосе. Эта задача стоит в ряду первостепенных для современной физики.
Затем слово было предоставлено теоретику.
– На протяжении ста лет ученые в разных странах предпринимали усилия по поиску предсказанных общей теорией относительности гравитационных волн, представляющих собой деформацию пространства. Но все самые изощренные попытки были безуспешными, пока не построили уникальный как по своим размерам, так и по сложности двухлучевой лазерный интерферометр с длиной плеч в четыре километра, с невероятной чувствительностью к их изменению в 10-21 метра. Это величина настолько малая, что даже представить невозможно. Его создание по стоимости под стать ускорителю в Церне, и, думаю, отнюдь не проще и не дешевле его. Так вот, это случилось: удалось зарегистрировать несколько событий, которые свидетельствуют о грандиозных по своим масштабам взрывах гигантских звезд. Наблюдение гравитационных волн, несомненно, приведет к новым открытиям и пополнит наши знания о Вселенной. Это самое грандиозное открытие последних десятилетий и самое перспективное направление дальнейших исследований.
Дошла очередь и до Тимофея Кручинина.
– То, о чем говорили уважаемые коллеги, крайне интересно и показывает, что для современной физики нет нерешаемых задач. И в этом плане для меня является особенно удивительным, что в числе приоритетов не называются задачи по исследованию устройства нашей собственной планеты, которые для нас имеют значение ничуть не меньшее, чем проблемы образования и эволюции Вселенной, гравитационных волн и темной материи.
– Что вы конкретно имеете в виду? – насупился и вступил в разговор академик.
– Да мы практически ничего не знаем о внутреннем устройстве Земли, не знаем, за счет чего поддерживается высоченная температура ядра, не знаем природу магнитного поля. К примеру, северный полюс недавно начал свое ускоренное движение, а мы не можем даже предсказать, куда он сместится в ближайшие годы, хотя знаем, что если он придет, к примеру, в Москву, то жить здесь станет нельзя из-за высокого уровня радиации. Как вы считаете, уважаемые коллеги, насколько приоритетна задача изучения механизма магнитного поля? – задал вопрос вошедший в раж перед телевизионной камерой и потерявший чувство такта и меры Тимофей Иванович.
– Природа магнитного поля более-менее понятна, – сказал без особой уверенности академик.
– И из-за чего происходит движение северного полюса? – строго спросил его вконец обнаглевший молодой ученый.
Нетрудно предположить, куда бы направил академик молодого научного сотрудника за поиском ответа в условиях семинара, а тем более своего кабинета, но под прицелом камеры необходимо было соблюдать политкорректность.
– Я не готов ответить на такой конкретный вопрос, – смутился, как на экзамене, академик. – Изучить в деталях, думаю, это вовсе невозможно: слишком сложный объект.
– Ага, гравитационные волны удалось зарегистрировать, а вот Землю изучить невозможно! Невозможно предсказать землетрясения, вулканическую активность, изменение течений мирового океана – это, прямо, аксиомы.  Нас больше волнует наличие жизни во Вселенной, чем перспективы своей.  Первостепенной задачей науки, в том числе физической, является прогноз развития ситуации внутри Земли, на поверхности, в атмосфере и в ближнем космосе с целью снижения негативных последствий природных катаклизмов, которых с каждым годом становится все больше и по числу, и по амплитуде.
– А вы что, можете сказать, как можно заглянуть внутрь Земли? – с иронией поинтересовался теоретик.
– Нет, это сложная экспериментальная задача, но при этом не вижу и принципиальных запретов на ее решение. Проблема глобального масштаба и решаться должна усилиями всего мирового сообщества, как поиск бозона Хиггса. Я уверен, что рано или поздно к этому все придет. Гром над нами еще не грянул, но грозовые тучи уже собрались.
– Таким алармизмом мы уже сыты по горло. Весь Интернет забит предсказаниями конца Света, – попытался осадить молодого коллегу физик ядерщик. 
– Не меньше, чем обещаниями переселения в другие миры, на другие планеты. А вот геофизические исследования не на слуху, как будто второстепенны, а должны иметь приоритет, в том числе по финансированию.
– Вам будет небезынтересно узнать коллега, что проблемой предсказания землетрясений занимались самым серьезным образом, потратив многие миллионы долларов, но успеха не добились, – попытался осадить Тимофея теоретик.
– Гравитационными волнами безуспешно занимались сто лет, как вы говорили, затратили десятки миллиардов, и, в конце концов, добились намеченной цели. Этот пример наглядно показывает, что неудачи еще не являются приговором.
– А вы кто по специальности?
– Радиофизик и оптик.
– А что же вас так взволновала геофизика? Каждый должен заниматься своим делом, только тогда будет толк.
– Да, так вот сложилось, что земные проблемы меня волнуют больше, чем вселенские. Те измеряются миллиардами лет и могут подождать, а наши – мы с вами можем прочувствовать в полной мере. А что касается приоритетов тех наук, которые я представляю, то здесь на первом месте стоят лазеры, которые коренным образом уже многое изменили в нашей жизни, – наконец вспомнил указание шефа Кручинин.
На этом запись передачи завершилась. Ведущий остался доволен состоявшейся острой дискуссией и на прощание поощрительно похлопал Тимофея по плечу. Другие участники разговора были к нему менее расположены, но руки на прощание подали.
Через неделю программа вышла в эфир. Тимофей смотрел ее с содроганием. Со стороны он выглядел еще более нахально, чем представлял себе, сидя в студии. Просто своим апломбом заткнул за пояс умудренных коллег, не привыкших к такому напору. Грусть и потеря интереса к дальнейшей жизни сжали его сердце.
На следующее утро Тимофея вызвали к директору. Он шел, как на эшафот. Ситуация осложнялась не только тем, что он вел себя весьма беспардонно по отношению к уважаемым ученым, но и тем, что заключительная часть его выступления о лазерах вовсе не попала на экран.
Директор, на удивление, встретил его приветливо.
– Молодец! Классно ты их умыл!
– Я про лазеры сказал, но почему-то вырезали, – промямлил еще не успевший оценить изменение ситуации Тимофей.
– Да, бог с ними. Главное, поставил под сомнение огромные траты денег на исследования, не имеющие практического значения. Сколько я говорил об этом, но бесполезно. Может, с экрана телевизора услышат, наконец. Завтра же переведем тебя в старшие научные сотрудники.
«Ничего себе зигзаги судьбы! Думал, уволят, а тут такое повышение. С ума сойти! – постепенно приходил в себя Тимофей после разговора с директором».
В Интернете на Тимофея обрушился поток хвалебных откликов, поступило несколько приглашений выступить с докладом. К великому удивлению, было с десяток писем от женщин с предложением знакомств, которые Тимофей изучил с  особым интересом. В этот же день позвонили из газеты «Поиск» с просьбой об интервью. Он согласился.
Корреспондентка – молодая симпатичная девушка не заставила себя долго ждать. Она была не такой яркой внешности, как женщины, приславшие приглашения, но, несомненно, привлекательной, с веселыми, живыми глазами.
– Меня зовут Анна. Тимофей Иванович, сначала расскажите о себе.
– Называйте меня, пожалуйста, по имени, а то я теряюсь от такой официальности.
– Хорошо, Тимофей. Итак, поведайте о своей биографии.
– Окончил университет четыре года назад, в этом году защитил кандидатскую диссертацию по радиофизике. Не женат. Вот и вся биография.
– Небогатая, но многообещающая, – лукаво улыбнулась Анна. – А откуда такой интерес к геофизике?
– Внутренности Земли интересовали людей во все времена. Мне кажется, настало время приложить максимум усилий к изучению глубинного устройства планеты, от которого многое зависит в нашей жизни. Последнее время наблюдается возрастание природных катаклизмов, приносящих много жертв и серьезный ущерб. Нам пора бы научиться их, если не предотвращать, то хотя бы предсказывать.
– Но как заглянуть внутрь планеты? На Кольском полуострове пытались пробурить сверхглубокую скважину, но, несмотря на все усилия, достигли только 12-ти километров, а до центра Земли больше шести тысяч. То есть углубились только на 0,2 процента. Это как при исследовании мозга голову почесать расческой.
– В лоб задача не решается, тут вы абсолютно правы. Однако есть косвенные методы просвечивания, прослушивания. Немалую информацию можно получить, изучая магнитное поле Земли.
– А как вы думаете, почему северный магнитный полюс сдвигается, а южный – нет? Какой-то странный магнит получается.
– Вот эту загадку нужно разгадать как можно скорее. От конфигурации и интенсивности магнитного поля многое зависит, в том числе и наша жизнь.
– Вы собираетесь принять участие в этих исследованиях?
– Я бы с готовностью, роль радиофизических методов в этом исследовании может быть ключевой.
– Как отнеслись коллеги в институте к вашему выступлению?
– Заинтересовались, директор одобрил, но посоветовал быть более тактичным и сдержанным, – очень правильно трансформировал слова директора («классно умыл») Тимофей.
– Как отреагировал Интернет?
– Отклики в основном положительные, есть несколько приглашений на семинары. Постараюсь подготовиться и выступить.
– Будем следить за вашими успехами. Темы, которые вы подняли, очень интересуют наших читателей.
– Я всегда к вашим услугам, – сказал Тимофей и расплылся в многообещающей улыбке.
Жизнь Тимофея Кручинина разделилась телевизионной программой на две части: до и после. Размеренная жизнь научного сотрудника в одночасье превратилась в калейдоскоп событий, выступлений, встреч и интервью. Приглашали на радио и на новые телевизионные передачи. Тимофей стал особо уважаемой персоной среди геофизиков, обязательным участником обсуждения инициированной им программы по изучению недр Земли, которой планировали придать статус международной. Короче говоря, стал он не только известной медийной персоной, но и не по годам уважаемым ученым.
В суматохе дел не забыл Тимофей и о предложениях знакомств, которых накопилось уже с два десятка. По вечерам он их уже по многу раз тщательно рассматривал. Из общего числа выделил двух особо привлекательных женщин. Но практическая реализация знакомств затруднялась весьма скромными финансовыми возможностями. Решение директора о повышении в должности потребовало прохождения ряда формальностей и пока до надбавки к зарплате не дошло. Встречаться с дамами в его теперешнем статусе можно было только в ресторане, никак не меньше. Слава, к сожалению, пришла без материального подкрепления. Пик ее пришелся на первый месяц со дня выступления, а потом начал постепенно спадать.
Программу по исследованию Земли после долгих дискуссий сформировали, утвердили на президиуме Академии наук и направили в министерство на согласование, где она через год мытарств и завершила свою вполне предсказуемую судьбу.
Тимофей вернулся к своей основной работе. В должности его повысили, и это было единственным зримым результатом его смелого выступления. Хотя нет, вскоре он женился на корреспондентке, которая брала у него интервью.
Пик успеха и здесь пришелся на первый месяц.
;