Он, я и она

Время к полночи. Телефонный звонок. Жена встрепенулась и недовольно ворча, повернулась ко мне.

- Твой?! Так возьми, долго он тарахтеть будет? Ученики, наверное, волнуются: - почему тебя на занятиях нет? Они что, другого времени найти не могут?! Только давай там, не сюсюкай с ними… переживут как-нибудь, не первый раз у тебя сердце прихватывает…

Зажав трубку в руке, я двинул в ванную. На экране высвечивался незнакомый номер. Для рекламы поздновато, может мошенники балуются?

- Да, - начал я.

- Александр, дорогой, извини, что поздно. Это я, Андрей Берков! Помнишь, на закрытии выставки, это было месяц назад в Доме Художников, я после тебя выступал: довольно длинная речь о «современном импрессионизме», может, немного утомительная, но тебе понравилось. Ты даже похвалил. Вспоминаешь?..

Я стал ворошить память, наконец, из пелены воспоминаний выполз образ докладчика. Бородка, длинные волосы и никакие глаза в очках…   Дальше: свитер, сверху пиджак, джинсы и отрешённый вид, дающий понять, что человек в поиске: ни то сюжета, ни то денег, а, может, просто - смысла в жизни?

- Да, да, припоминаю… Андрей Васильевич Берков, художник?! Так в чём суть столь позднего звонка? – наконец, вымолвил я, придав голосу нотки официальности.

- Не знаю, с чего начать, - запинаясь, выдавил Берков. - Но я хорошо помню, что ты пишешь, даже печатаешься где-то. В общем, на твою почту я выслал свои заметки. Почитай пожалуйста, может, они тебе понравятся. Мне, кажется, в них много интересного.  Интрига держит до конца. Понравится, возьми себе, как сюжет для нового рассказа, не упоминая моего имени. Мне очень будет приятно, если мои строки увидят свет с любой подписью под ними - это не принципиально. Мне всё равно, лишь бы читали. Для меня это очень важно! Ты не представляешь, как! По сути, это моя исповедь. Вот, пожалуй, и всё, что я хотел сказать. Ещё раз прости, что припозднился, - не мог ждать до утра. Полчаса, как закончил… и, вот сразу тебе набрал… теперь можно и заснуть спокойно. Спасибо!..

- Пока не за что. – успел вставить я.

Гудки в трубке… тишина в квартире. И только порывы ветра, постоянно напоминающие о себе шелестом листьев за окном, да, перемещением таинственных теней на стенах. 

«Вот, только давай не сегодня. – размышлял я. - Сейчас спать. Завтра посмотрим…»

Прилёг. Сна не в одном глазу. Понял, что не усну. Через пару минут встал, включил компьютер… нашёл его письмо… стал читать… ничего… зацепило. Потом долго ворочался с боку на бок, размышляя, как это всё переработать для себя… и стоит ли что-то делать?

Утром решил: – ничего не трогать, а выложить текст полностью без всяких купюр…

                Записки знакомого.

Изменять с женой друга - последнее дело, кто бы не оправдывал подобные действия, но это так. Ваш покорный слуга это хорошо знал, а что толку?! Знать и понимать – это одно, а сделать сложно. Легко сказать - попробуй остановиться?! Просто невозможно прервать отношения, когда всё так легко плывёт тебе в руки. Это противоречит мужской натуре. 

Да, она и сама постоянно подливала масло в огонь. Мало сказать, что являлась основным инициатором наших встреч, так тут ещё: душевная теплота, женственность и лукавые искорки в глазах, постоянно говорящие о том сокровенном, отчего моё сердце улетало ввысь, учащалось дыхание, темнело в глазах, а основной инстинкт заполнял меня донельзя. Отказаться от неё и порвать порочную связь, у меня не было сил… она относилась к тому типу женщин, с которыми достаточно было просто быть, быть рядом и всё… тебя будто током пронизывает насквозь, а что потом?.. – будет потом… и тебе нет до того никакого дела… тебе и так хорошо!

Наверняка, некоторые из вас испытывали подобные чувства, когда: с одной стороны, тобою движет непомерная страсть и ты теряешь голову, превращаясь в одержимого, который скрупулёзно просчитывает все ходы: где и когда быть, что и кому сказать, не перепутав, при этом ни одного слова, в заранее подготовленных, легендах; а с другой – появляется ощущение будто совершаешь что-то наподобие инцеста, за что впоследствии придётся расплачиваться всю жизнь.

Одно дело изменять с некой замужней женщиной, и совсем другое, когда её муж никто иной, как твой друг?! И пускай вы с ним разошлись во взглядах на современное искусство, и во многом другом вы движетесь параллельно, но он был и остаётся другом.               

Вот и получается, что второе довольно сильно омрачает первое. Ты как будто со своей родственницей спишь. Пропадает смак пикантных отношений, ты постоянно думаешь об этом, будто совершаешь что-то греховное, но тебя постоянно тянет туда, и ты выискиваешь любой момент, чтобы быть с ней.

Я могу представить, сколько возмущённых читателей этих записок начнут меня упрекать, зачем я вздумал выносить подобное на всеобщее обсуждение: встречался?.. была близость, вот и молодец! Продолжай в том же духе, нам не очень интересно копаться в твоём грязном белье…    

Но если так получилось, тем более, что события эти развивались не один день и казалось, что им конца-краю не будет. Правильнее сказать: не было бы, если… если не скоропостижная смерть её мужа и моего друга… пускай друга детства, но это не имеет никакого значения сейчас...

Именно с этого момента что-то оборвалось внутри. Переклинило. Появилось ощущение, что это мы с ней явились виновниками его смерти, хотя это далеко не так. Он сам монотонно вгонял себя в это состояние, когда сердце отказывается держать подобные нагрузки и останавливается. Попробуй каждый день отдаваться непомерным возлияниям и беспорядочным плотским утехам…

…на кладбище собралась вся творческая элита города. Именно там я понял, как я далёк от них, от этих, застывших в наигранной позе, манекенов. Они готовы менять своё состояние в зависимости от ситуации, от общего настроения. Вот и здесь, как по команде, все приняли позу скорби. Половина из них в чёрных очках, и это в пасмурный день? Не трудно понять для чего это делается – чтобы скрыть истинное выражение глаз, излучающих радость.

Глыба свалилась в пропасть небытия. Теперь и дышать станет легче. Его смерть всем только на руку: для кого-то освободилось место на рынке живописи, долго занимаемое одним человеком, другие будут подсчитывать барыши от продажи его картин, взметнувшихся в цене после его смерти...  что будет делать она, этого я не знал.

Она не любила меня. Впрочем, как и я её. Я любил, но ни её как таковую, но образ, который я сам и создал в своей голове. Недаром у меня так мало полностью законченных картин. Пускай я никакой художник, но фантазировать могу безгранично и так сложно, что подобное на холсте невозможно изобразить, вот они и стоят вдоль стен в ожидании, когда хозяин решит их закончить.

Она любила его и, пожалуй, всегда, а я ей был нужен только для того, чтобы скрасить своё одиночество, отвести душу, забыться хоть на немного от происходящего в доме. А что там? А там ничего. Там пустота и скучающая «наложница», на которую он не обращал внимания, днями пропадая в мастерской, а вот ей туда вход был заказан.

Что он там делал?.. никто не знал, но работы его, однажды засветившись в салонах, – разлетались на ура. Материально они были обеспечены: фешенебельная квартира на юго-западе, дача по «новой риге», я не говорю уже о мастерской, в которой можно было в футбол играть. Казалось бы – живи, чего не хватает? Так он ей ещё и небольшую галерейку прикупил. Для отмазки и это понятно: - Чем бы дитя не тешилась…

Сейчас она стояла, как изваяние. Чёрная шляпа, кашемировое пальто тёмных тонов, чёрные очки в пол-лица… о чём она сейчас думала? Это трудно сказать, но то, что не обо мне, - это понятно.   Наверняка, она с облегчением вздохнула, когда его не стало. С этим событием исчезли её душевная боль и переживание. Теперь она одна, свободна и ей не за кого переживать. Никто не будет её постоянно осаживать, как ретивого коня.

А любовь? А что любовь? Это эфемерное понятие, как утренний туман. Кажется: всё застлал, ничего не видно и это надолго, а стоит прорваться первому лучику солнца, как через полчаса – чистое небо, и только в низинах ещё остаются белые клочки его, но  их судьба предрешена…

Хорошо помню: однажды, без предупреждения, она нагрянула в мастерскую (святая святых мастера) и потом долго жалела, что не предупредила о своём появлении. Пускай он лучше бы накричал на неё, но подготовился к встрече, а не так – врасплох… да, тут ещё оказался проходной двор – даже входная дверь была приоткрыта. Что ей оставалось? Только войти – может он там убитый лежит? (как в детективных сериалах) Но лежал не он, а натурщица. Обнажённая, вся вымазанная краской, лежала на большом листе бумаги, а он её осторожно перекатывал туда-сюда, а потом любовался полученными отпечатками. На подиуме стояли ещё две нимфы: также голые и разукрашенные, как и первая, в ожидании своей очереди.

А он не удосужился на неё внимания обратить, продолжая заниматься своим делом, хорошо зная, что жена слова не скажет, опасаясь резкого отпора с его стороны. Так оно и вышло. Ничего не сказав, она ушла, громко хлопнув дверью. Ожидая лифт, хорошо слышала, как щёлкнул замок в двери мастерской. Это он исправлял свою ошибку: теперь навряд ли кто туда войдёт…

На поминки я не пошёл. Не перевариваю подобные мероприятия в чёрных тонах. Помимо поминок не приемлю свадьбы. Как правило: это хорошо или плохо поставленные спектакли по заранее продуманному сценарию. Если кто-то отойдёт от него – это чревато непредсказуемыми последствиями: на свадьбе, как правило – драками, на поминах – скандалами в борьбе за наследство, а ещё тошнотворней выслушивать речи «скорбящих», вымазанные неприкрытой лестью и подхалимством. На свадьбах звучат избитые пожелания, типа: долгих лет совместной жизни, нарожать кучу детей, совсем забывая, что главное не слова, а сумма, в конверт  положенная...

Всё. Со смертью друга словно что-то оборвалось. Лопнула, связывающая нас нить. Я замкнулся. Стал больше работать. Она совсем отошла в сторону. Да и зачем я ей теперь нужен? У неё своих дел невпроворот. Ей не до меня. Она теперь хозяйка всех капиталов и оставшихся его картин.

Ничего не предвещало того, чтобы мужчина в расцвете сил, а ему всего-то  – 45, может перейти в мир иной, в мир вечного сна. Хотя, конечно, я лукавлю. Тот темп жизни, который он держал последние лет десять, как раз с того времени, как у него стали появляться деньги, не каждый выдержит. 

Ну, почему так бывает и это в девяносто случаев из ста: как только человек начинает ощущать себя на коне, да с шашкой наголо; да впереди отряда, то у него сразу сносит голову. А потом ему становится всё равно: на коне он или нет, острая шашка у него в руках или палка простая? Он уже не живёт, а прожигает жизнь. И это происходит изо дня в день. Ему только кажется, что он существует в реальности, а на самом деле он пребывает, в собою созданной, матрице и, что с ним ничего не случится, чтобы он не делал. 

Появляется большое количество новых «друзей», нужных и ненужных. Формируется целая армия завистников и злопыхателей, и все хотят оторвать свой кусок от лакомого пирога. Да, мне стыдно признаваться, но и я подоспел к этому разбору.

Оставшись не у дел, - за бортом личной жизни мужа, она, наконец, посмотрела в мою сторону, а я решил воспользоваться этим, думая, что помогаю обиженной женщине. Так всё и было поначалу, а потом я просто втюрился в неё, увидев в ней только то, что хотел видеть, отбросив, что было для меня совсем неприемлемо… 

Последний день его жизни ни с неба упал. Именно два предыдущих дня явились предтечей этих печальных событий.  В пятницу вечером прошёл вернисаж его выставки, с заключением очень выгодных контрактов.  Потом активное возлияние с переходом в ночь, вплоть до рассвета… в субботу продолжение «праздника» в мастерской. Ей он запретил появляться там, хотя она и была готова к подобной жёсткости, но было обидно.

Она давно привыкла к тому, что постоянно оставалась вне «праздника жизни». Но постоянно звонила в надежде, что именно в этот раз он разрешит ей приехать. Как всегда, получив очередной нагоняй, за то, что отвлекает маэстро от «важных дел», набирает мне, уже стоящему под дождём, у её подъезда. Мы оба хорошо знаем, что эта ночь, а потом день, возможно и следующая ночь будут нашими. Раньше понедельника ждать его не стоит.

Вот именно в таких случаях наши встречи превращались в пиршество секса и любви. Я терял голову, а она предоставляла мне себя, не требуя ничего взамен, лишь бы я только смог воспользоваться всем тем, что она даёт. И я старался, совсем потеряв голову, изучив её тело до последней складочки, наслаждался данной минутой, ниспосланной сверху, хорошо понимая, что подобного может уже и не повториться. Так оно и случилось. Это была наша последняя встреча, да и его живым мы больше не видели…

В субботу, со своим эскортом он уехал на дачу в Покровское. Об этом мы узнали потом. Он никому не сообщал о своих передвижениях, считая это пустой формальностью. Скорее всего, в том состоянии, в котором он прибывал, и особенно в последнее время, он мало понимал: где он, с кем и что делает?..

В воскресение утром звонок с его телефона. В трубке женский голос: - Алло, это Елена, мы его не довезли… скорая приехала слишком поздно. Он умер в ней по пути в Красногорск. Глеба Смоленского уже нет… приезжайте. Он в морге «первой городской» на Карбышева…

Вот и всё, о чём мне хотелось вам рассказать…     Андрей Берков.

(пауза) ...думал смогу что-то добавить к написанному, но понял, что это чужая жизнь и войти в неё мне что-то мешает и стоит ли? Каждый волен жить, как ему вздумается, и только ему за всё отвечать потом. Не мне судить рассказчика, который тут душу выворачивал, признаваясь во всём. А по поводу сюжета для моего рассказа, я уж как-нибудь сам разберусь… Ваш С. Вельяминов.

                Октябрь 2023 г.