Поношенные судьбы

  Блошиный рынок на Баальбаме буднично кипел всепогодной торговой жизнью: ревели зазывальные сирены, взрывалась и рассыпалась яркими искрами реклама, тихой гипносапой настойчиво долбились в подсознание нескромные желания продажников. Под ногами посетителей носились мелкая хтонь и шустрые воробушки.
  Купить здесь можно было всё, чего пожелает мятущаяся душа: прошлогодний апрель на Марсе, собакозавруса по кличке Рекс, славные потягушечки в кресле, миры Желязного, сферический вакуум, хмурое утро. Конечно, большей частью секонд-хенд, барахло с мусорок, просроченный товар со складов, залежавшиеся научные теории неизвестной степени достоверности. Но случались вещи, образы, чувства и мысли оригинальные. Поговаривали, что для очень денежных и утомленных бесконечностями жизней клиентов продавалось из-под прилавка нечто совсем уж запредельное, непредставимое. А раз непредставимое, то и незапрещенное. Пока что. Так многие эпохи назад никто даже не подозревал, что возможна смерть бессмертного. Потом кто-то представил. В итоге смерть запретили, но ведь приторговывают ею. По слухам.

  – А вот кому бред сивой кобылы! Обеденный надой! Парной бред! – звонко раздавалось в рядах. И тут же в переводе на иноземный, – Сив-кэбл-брэд!
  - Чушь собачья! Собачья чушь! – выкрикивал блогер на донатах,  перекрывая голос конкурента.
  – Детский лепет! Покупайте детский лепет! Наш лепет самый лепетный из лепетов! – миловидная сущность, по виду воспиталка детского сада, пыталась спихнуть свой некондит.
  – Свежий прошлогодний снег! Свежий прошлогодний снег! Только подвезли! – не в тему надрывался подтекающий снеговик.

  Трое друзей не обращали внимание на неуклюжие попытки заставить их что-то купить – всё это суета и тлен. Ничего не могло сбить их с пути-до. Они шли сквозь толпу в ту часть рынка, где торговали подержанными мирами, планетами б/у, судьбами с чужого плеча. Они знали, чего хотят.

  Думали, что знали. На самом деле томили их желания неясные, богатые хотелками и оттенками, сомнениями и намеками. То ли пресытились, то ли оголодали. То ли не выспались.
 
  - Что угодно, только не океан, – бормотал себе под нос высокий для людей, под два метра росту, богатырь, лет тридцати навскидку. Крупные руки и могучие ноги придавали ему вид грозный, устрашающий. Но это впечатление сглаживало простое лицо с носом-картошкой и бородой-лопатой, намекая на характер спокойный, уравновешенный. 
   – О чем ты, друг мой пейзанин? – переспросил его ухоженный мускулистый атлет с живым лицом. Тоже высокий, но пониже и пожиже богатыря,  Его темно-каштановые волосы были изящно уложены, а борода слегка завита. Шкура гигантской саблезубой пудели с Изумрудных островов небрежно-изящно облегала его фигуру. Голову красавца украшала овальная шапочка моряка. Образ метросексуала и прожигателя жизней портили глаза – в них можно было заметить лукавый ум и даже насмешку.
  – Обрыдло, братец, тысячелетиями мыслить в одиночку на целой планете, – ответил богатырь, убирая  прядь длинных волос за ухо.
  - Как по мне, то ничего, сойдёт, – пожал плечами третий член группы, низенький, ростом по пояс щеголю, розовощекий светловолосый крепыш  с живым восторженным взглядом.
  – Тебе все годится: и мыслящая зона, и разумный сумрак, и даже бессмысленное метро, лишь бы непоняток побольше, а то и дурости. Погубит тебя всеядность, – щеголь откинул кудри со лба и укоризненно посмотрел на дрища.
  – Не наезжай на малого, – вступился за недокормыша высокий, – Все мы тут с выводком насекомых в башке.
  – Не без того. Но только у кого тараканы мозг щекочут, зуд вызывая, у кого пчелы роятся, а у кого драконы последних овец с пастбища воруют.
  – Знамо: живность разная, а жопы от приключений зудят одинаково, – подвёл великан итог небольшой дискуссии .

  Рынок кипел, но не испарялся. Покупателей становилось все больше. Кого там только не было: и разумные камни с далёкой Тёмной стороны Вселенной, и неразумные с близкой Ромфантикэ, и беспутники со Стыдобы Испанской.
  С разных сторон неслись призывы купить. Порой крики и вопли яростных торгов, доходящих до дуэлей, а то и до групповых драк,  заглушали всё.

  Наконец троица добралась до нужной торговой точки над которой гордым буревестником реяла вывеска «Шашлыурма героическа. С пылу, с жару». Хозяин лавки издали углядел постоянных клиентов и радостно выбежал им навстречу.
  – Вах, кого вижу! Приветствую вас, дорогие! Как ваше драгоценное здоровье? Как идут ваши несравненные дела, мои любимые друзья? Все ли благополучно в ваших божественных домах?
  Он бы ещё долго рассыпался в приветствиях, но суровый щеголь прервал фонтан красноречия торговца:
 – Здравствуй, Мамот. Мир и процветание твоему дому. Чем порадуешь нас сегодня?
  – Твои слова бы да богам в уши. Порадую, конечно, порадую, дорогой. Есть сегодня у меня пара миров, несколько обжитых планет, жизни на любой вкус, цвет и размер. Выбирайте, отдам по своей цене и даже в убыток, мне для друзей ничего не жалко.
  – Ну, насчет убытка, ты Мамот, загнул, – ухмыльнулся мелкий. – Вот это у тебя что?
  – Ай, молодец! Глаз – алмаз, сразу жемчужину моей летней коллекции разглядел. Планета Земля, бери – не пожалеешь.
  – Земля? Да она поношена парой десятков миллиардов пользователей! – плутоватый щеголь тут же начал сбивать цену на товар. – Я там был пару раз – тоска запредельная.
  – Обижаешь, мой драгоценный. Зачем так сказал? Да, копошатся там немного неразумных, но перспективы какие! – эмоционально расхваливал товар продавец.
  – Какие там перспективы... Иссякнут ресурсы, неразумные передерутся, испоганят и отравят шарик, да и вымрут, – скучно пробубнил свой прогноз курносый богатырь.
  – Опять неправду сказал. Ресурсов там много, одного цеодва запасы неисчерпаемые. А если не хватит, ещё наперд... надышат. Но не хочешь планету, купи жизнь. Я вам всем подберу интересное, точно в размер, сядет тютелька в тютельку. нигде не натрет, нигде жать не будет. Вот ты, дорогой мой, бесценный, чего желаешь? – обратился продавец к мелкому крепышу.
  – Ну, я бы... – начал мямлить тот, стыдливо поглядывая на друзей.
  - Знаю. Все знаю, жаждешь ты побыть под рукой властной женщины. Да так, чтобы она доминировала безраздельно, а ты был бы покорен и молчалив. Любой её приказ выполнишь в той жизни, что я тебе предлагаю.
  – Я ещё животных люблю, – зарделся щеками мелкий.
  – В точку! Будет, будет тебе и мазохизм, и любовь к животному.
  – Я не зоофил, – тихо возмутился недорослик, еще больше покраснел и огляделся: не слышал ли кто, не подумал ли чего такого этакого. Обвинение в мазохизме его так  не зацепило. 
  – Кто зоофил? Никаких зоо-, библио– и прочих дефектных филов! – во весь голос возмутился продавец.
  – Тише, тише, не ори так. Только, ох, Мамот, гладко стелешь. Скажи сразу, какие дефекты в товаре?
  – Нет никаких дефектов. Одна малюсенькая проблемка. Даже не проблемка, так пустячок – в системе жэкаха надо поработать. Да что там поработать, ерунда, а не работа, удовольствие сплошное. Я бы сам пошёл, да дело не на кого оставить.
   - Жэкаха говоришь? Таджиком в этой, как его... В Маскве, что ли?
  – Никаких таджиков! Совсем местный будешь. Из центрального федерального округа. С пропиской. Жизнь мирная, но строго регламентируемая госпожей с каменным сердцем.
  – Как по мне, кислая жизнь, – вставил свой грош модник.
  – Вах! Зачем так сказал? Это не жизнь –  сенатство пожизненное. Нежная, как пэрсик, сладкая, как халва. Потом вспоминать будешь и плакать: почему так быстро прошла.
  – Ладно-ладно, убедил. Беру, – поддался на уговоры задохлик.

  – Приказчик, а мне что имеешь предлОжить? – начал обговаривать покупку курносый верзила, окая в последнем слове.
  - Чего сердце твое яхонтовое жаждет?
  – Мне бы, братец, от бабы моей сбежать на некоторое время. Проветрится,  чувства обострить, душой размякнуть, как после баньки. Может быть, даже повоевать, попутешествовать, чудес насмотреться, баек разных набраться. И чтобы был я героем былинным: в меру сильным, очень хитроумным, изворотливым и удачливым. – раззадоривавшегося богатыря-мечтателя несло, - И чтобы вернулся я к бабе, весь такой из себя батыр-пеливан, кумир и полубог легендарный. И всех её (тут нецензурно) хахалей-лайкарей погубил махом единым! – неожиданно закончил перечисление желаемых свойств товара богатырь.
  – Вах, дорогой! Есть такая жизнь, есть. Себе оставлял, берег на старость, но тебе отдам, оторву от сердца. Вижу – тебе нужнее. Скидку сделаю, себе в убыток... Друзьям потом расскажешь – все захотят такую. Но уже не будет царского товара, тебе последний экземпляр дарю. Почти задаром.
  – Гладко баешь, но в чем подвох?
  – Зачем подвох? Нет никаких подводных охотников. Счастье сплошное, без перерыва на обед.
  Уговорил и этого.

   – Э-э... Мамот, а для меня у тебя что-нибудь найдётся? – щеголь, вдохновившись качествами предложенной товарищу жизни, шагнул вперёд. Глаза его горели жаждой приключений, подвигов, власти. Не было в нём сомнений: ни в собственном характере, ни в возможности совершить невозможное.
  Клиент не стал загадкой для проницательного продавца, торговец быстро подобрал товар и для истомленного обыденностью покупателя.
  – Бесценный мой, а для тебя я держу самый наилучший эксклюзив. Там и путь, и квест, и сражения, и сомнения. Засады и беды, битвы и победы. Враг силы несоизмеримой, но и друзья верные и бесстрашные.
  – Ерунда это все. – безапелляционно заявил кудрявый атлет в попытке сбить цену,  – Довелось мне как-то раз ходить трудной, непрямой дорогой. И что в итоге - обман, плутни и мазурничество. Дешевая авантюра. Так себе приключения. Правда, памятка оттуда хороша, – он погладил шкуру пудели на плече.  – Но скажи мне, торговец, какие препоны ждут меня в той загадочной жизни?
  – Никакой попоны! Зачем попона? Есть мелочь одна, да. Но совсем маленькая, меньше макового зерна, в микроскоп не разглядишь.
  – И?
  – Там придется босиком ходить. Даже без носков. Немного по горам, немного по пустырям, – сконфузился честный торгаш, - Но все больше тропами. Да и с сотоварищами. Бери, не пожалеешь! Сплошной героизм и алмазная твердость в достижении цели. Характер закалишь, бриллиантовый мой, род прославишь делами славными, во благо народов и прочих.
  – Э-э, что за прочие? – вцепился в оговорку торговца опытный покупатель.
  – Ну, там не только люди живут...
  – Да ладно, не жмись ты, мне тоже не только с людьми придется иметь дела, – обратился богатырь к сомневающемуся другу, всматриваясь в пробник покупаемой жизни.
 
  Три товарища возвращались с рынка шагом упругим, поступью уверенной, готовые преодолеть любые невзгоды и даже легкое чувство голода – героям все по плечу. Они шли «обратной свиньёй», разрезая толпу парой разновысоких, но могучих торсов, прикрывая широкими плечами малорослого друга, плетущегося в арьергарде.
  У кудрявого щёголя с античным профилем с плеча свисала котомка с наклейкой «Фродо. Закольцованный тур олл инклюзив». Око Саурона пылало рядом, обещая незабываемые впечатления.
  Курносый богатырь небрежно придерживал на голове тюк  с нанесенным через трафарет черной краской символом «Специфический груз». И еще «Одиссей форева. Собственность МБУ о.Итака».
  За ними упрямо косолапил мелкий. Он с натугой волок большую клетчатую сумку на колёсиках. На багаже читалось «Герасим. Бессловесный бунт»».
  С этого рынка никто не уходил просто так. Обиженных не было. Секонд-хенд – это качество! Проверенное кем-то до тебя.

Ерёмин Сергей Алексеевич, 2023г.