Paradox Paralax стр 54-66

— Это было скрыто. Я впервые вижу мир целиком. Здесь все части. Кажется, мы нашли всё.

Сингуляры имели разную жизнь, ни в одной она не была полной, и всегда сводилась к зацикленному своему. В одном грустили, в другом постоянно смеялись, каждому досталось своё, никто не догадывался о жизни в других собственных мирах. Многим хотелось увидеть и узнать всё, а если не всё, то хотя бы чуть больше, чем только своё, или просто другое, что-то ещё.

Лунаторий не даст им увидеть Везде, но избавит от своих миров. Возможно эту свободу хотели обрести они в первую очередь, избавиться от себя, которое надоело уже тысячу раз, захотеть что-то другое, подумать, сделать, бояться, и наконец, захотеть что-то другое хотеть, сменить себя.

Большая часть маяков была отключена. Карты Везде болтались как бесполезные перспективы. Вот оно всё. Берите, используйте, и живите. Они узнавали о том, что было скрыто от них, но увидеть Везде так и не могли. Этот мир без подсказок и знаков «Видеть мост», «Здесь дорога», они не могли сами выбирать. Порой нам хочется увидеть не только то, что открыто, а всё, что есть, все возможности, чтобы выбрать, или чтобы не выбирать самому, но теперь Везде убивало желание поглощать и рассматривать окружающий мир. Здесь можно было бы найти всё, но оно быстро терялось в середине плотного сгустка разнообразных объектов, застрявших внутри. Весьма неприятное ощущение, будто ты идёшь сквозь мечты.

Все быстро устали от неопределённости материального бытия. Реальность напоминала чертёж. В любой момент всё, что было настоящим, могло превратиться в серый туман, облако, призрак, лишь отдалённо напоминающий прежний объект, словно образ, повисший в воздухе, его мысленный след. Всё, что было лишь очертанием или намёком, уплотнялось и тяжелело, высовывалось наружу, небрежно торча из неё. Реальность перестала быть постоянной и предсказуемой. Степень материализации объектов могла измениться в любой момент. Тем, кто так и не научился смотреть, нужен был магический глаз, эмиттер. Он открывает и закрывает для вас скрытый мир, позволяя воспринимать только желаемое. Магия и волшебство.

Видеть всё, что может, или могло бы быть, это как попробовать суп, приготовленный из всего. Хорошее оно или плохое, неважно, слишком много для одного. Вряд ли кому-то понадобится всё. Вопрос один, кому принадлежат чудеса, кто открывает скрытое и закрывает от нас возможности и мечты, кто раздаёт фантазии и определяет мир, который окружает нас, кому принадлежат эмиттеры, закрывающие и открывающие наши глаза.

Эмиттер это ключ, ядро мира. Они помогают видеть не всё, выделяя лишь нужное. Они решают, что выделять, они видят наш мир. EYE, Emitter of Ylem Energy, не просто фокусирует восприятие, он видит за вас, и показывает вам мир. Что станет реальностью, а что нет, зависит от коробочки, созданной Domino Energies.

За нас не выбирает случайность. В чём прелесть нового мира, если мы не научились и никогда не умели выбирать? Для этого есть Корпорация Смерть. Выбор делают за нас, мы не желаем смотреть, из чего нам пришлось бы свою жизнь так детально и мучительно долго выкраивать и собирать.

Эмиттер делает то, что мы сами уметь должны, игнорировать ненужное и видеть всё, что хотим, абстрагировать нужные формы и узнавать лишь свои очертания, слышать, думать и чувствовать не всё, что попало под руку и залетело в голову. Он видит мир, и пока эмиттер есть, все будут видеть мир именно таким. Без эмиттера не будет мира, потому что он и есть этот мир. Магический Глаз запирает ненужное глубоко внутри, в пространстве между объектами, которое мы привыкли считать пустым.

Все Bromusы выглядят одинаково, собраны из осколков, похожи на монстров из обломков всего, что составляет мир.

Реальность Сингуляров тускнела и проваливалась в глубину, цвета размывались, звуки гасли, картинка слабела и наконец почти вся составила собой фон, на котором проявлялись, выплывая и вырастая из той же поглощающей глубины, объекты, которые всего пару мгновений назад казались эскизами, повисшими пятнами на холсте с красочной картиной такой переменчивой и опасной жизни, готовой что угодно превратить из материи в прах и с такой же лёгкостью вернуть к жизни всё, что развеяно в воздухе пеплом теней.

Синтетические Колонии Skylights превращались в пески, рассыпаясь на части. Весь игрушечный мир рассыпался на глазах.

Симпатия никогда не любила выбирать. Одна она осталась с Профессором, в Вундском Лесу Сингуляра 31. Симпатия взяла за руку Профессора и села рядом с ним, на лавку у пруда. Они быстро превратились в камни и развалились. Симпатия хотела попробовать и узнать всё, всё сделать, сказать, потому находилась везде, и теперь какая-то она должна умереть.

— У меня есть и другие Я. Впрочем, как и у тебя, Профессор. Что ж, мы не все остаёмся здесь, а только какие-то части нас. Ты думаешь, мы это вспомним?

Симпатия пыталась представить себе хотя бы одну другую Симпатию, ту другую, которая все ещё имела путь, по которому она могла дальше куда-то идти.

— Я ведь сейчас ещё где-то.

Но она так и не смогла ни одну из них себе представить. Ей казалось, что там не она. Там другая история. А её, эта, заканчивается именно здесь.

Ветер разбросал их как высохшие фигурки из песка. Всё, что когда-либо делала Симпатия, так это была спутником для других. Она помогала другому жить как хочет он, разделяя его жизнь, разделяя чужие жизни. Помогала жить другим так, как выбирают они, делать всё, что хотят они. Симпатия помогала пройти другим через сделанный ими выбор, всегда принимая и разделяя его. «С чего начнётся следующая жизнь?», эти мысли растаяли вместе с жизнью, её испытаниями, со всем.

От кого-то сейчас остаётся лишь след. Чьи-то пути останавливаются и прекращаются здесь. Мы не сможем вернуть их, только вновь пережить, пока вновь не забудем друг друга.

Сколько жизней достанется каждому небу, за которым спрятан свой мир, и все они разного вида, невозможны, пока не станут одним. Откуда, из чего появляется что-то? Из ничего. Что-то, как оказывается, это самая маленькая часть ничего. Ничего это всё, от которого можно отломить немного чего-то, и оно перестанет быть ничем, и превратится во «что». Во всём нет смысла, он для каждого в ничтожном своём.

За пределами пространства и времени от ненастоящего мира осталось Везде. Колонии и Сингуляры исчезли. Местами Везде проваливалось в пустоту, где всё было не определено. Если особенно приглядеться, ничто обретает структуру и формы, но всё можно спрятать от взора, который не умеет смотреть.

Bromusы строили Фатом. Монстр Кей осматривал его руины. Он видел однажды этот город другим. Везде уходило в глубину, это место всё равно так и не стало домом мечты.

— Кругом одни тупики.

Всё это чересчур много, всё теряется, уравновешивается и в итоге даёт ничего. Такой мир прозрачен и пуст. Невозможные не привыкли к свободе. Bromusы оживляли Везде. Город будто встряхнули. Целый мир собирался в новую жизнь.

Лишь небольшая часть Везде, в самом центре, продолжала не иметь осей горизонта, никаких законов и систем. Здесь покоилось здание Domino Energies. В остальных частях Фатома уже существовали готовые виды, которых не хватало.

Раскиданные и разбросанные, невозможные ждали жизнь, вспоминали и забывали её, уставшие быть собой, они мечтали о мире, где будет всё определено, небо, солнце, воздух и миги, списки, они мечтали наконец-то увидеть и прожить не одну жизнь, бесконечно не думать и перестать выбирать.

Везде тонуло и теряло себя, выплывая тупиками Фатома, города, в котором свободы нет.

Симпатия схватила карту и посмотрела вперёд.

— Здесь должен быть мост и дорога, по карте, в реальности из этого почти ничего!

Bromusы строили мир, повсюду стояла пыль. Всё разлеталось на частицы и точки, из которых вырастали новые формы. Пространство напоминало коллаж, не имеющий смысла. Вид города немного пугал.

Симпатия внимательно изучала новый мир.

— Ты знаешь, кто составляет эти карты? Теперь реальность будет такой?

Город был разделён на районы. Spax и Симпатия двигались чётко по карте, не отставая от Bromusа, спотыкаясь об мир, который машины торопились собрать. Симпатия закрывала глаза, представляя не то, что видела ими.

— Ему-то хорошо, в голове пустота, нечем соображать. Мог бы выбрать другой маршрут. Ничего из того, что заявлено и нарисовано. Они будут этот город вечно создавать. Чего ждут? Куда он идёт? Это место мы уже проходили несколько раз.

Настоящий Мир находится где-то далеко, там, куда мы стремимся попасть, откуда мы пришли когда-то давно. Всё, что окружает нас, похоже на мрачный сон, который не закончится никогда. Прикованные к себе, от которых нельзя убежать, мы рассматриваем свои тела, привыкая к новым формам своего «Я». Так проносится жизнь, оставляя следы, напоминания о возможностях, пока мы заперты где-то внутри, наблюдаем за движением на поверхности, и пытаемся не вспоминать тот Настоящий Мир, который постоянно прячется в ненастоящей приделанной голове.

Мир постепенно менялся, это происходит всегда, и мы меняемся вместе с ним, но иногда хотелось бы остановиться, сделать паузу, вздох… и на мгновение отключиться, чтобы снова продолжить свой путь, и идти… куда-то вдаль и вперёд.

Domino стоял перед Платформой Abadon 1.

— Все Сингуляры распущены.

Собственные миры медленно рассыпались, проваливаясь во Мрак. Картинки таяли одна за другой, освобождаясь от невидимых оков, скреп и скоб, которые удерживали их во что-то одно, не отпуская и мучая несвободой и тоской. Тоской по возможностям, которые далеко, могилой, в которую превратился для них безмятежный покой. Они разлетались как мотыльки и пропадали, погружаясь куда-то в глубокую бездну, за которой скрывался их мир, они улетали домой.

Domino смотрел в небо. Там, высоко, по-прежнему висел один единственный объект, который был виден всем. Лунаторий. Domino вернулся в свой кабинет здания Domino Energies. Мимо долго искал Domino. Он влетел в комнату и протянул Domino несколько скрученных завихрений.

— Мы получили сообщение из Мрака. Лунаторий признан ошибочным объектом, который необходимо уничтожить.

Эту новость Domino почти ждал. Что-то подобное обещало произойти. Теперь он знал, что именно задумали Силы Света, зачем они вернулись в Настоящий Мир.

— Профессор решил избавиться от нас. Он хочет прекратить синтетическую материю.

Мимо всегда выражал безразличие и оптимизм. Вполне ожидаемо от того, кто относится ко всему со стороны. В то время как многие пытались разглядеть мир Мора, Мимо продолжал не испытывать ничего.

— Это пыльный мир, который невозможно увидеть со стороны. Там вполне может быть пустота.

Волновался Главный, но этот профессиональный дефект нельзя было исправить, пожалуй, он определял Главного сейчас больше, чем когда-либо ещё. Возвращаться в Настоящий Мир он совсем не хотел.

— Скоро все увидят Мора. Мы не можем этого допустить!

Domino не опасался Мора. Его не пугали ни масштаб, ни энтузиазм всего Мрачного Мира. Domino умел побеждать, убеждая в этом всех остальных. Правильный аргумент, пожалуй, единственный ключ к победе.

— Мне нужны списки того, что находилось в каждом Сингуляре.

Монстр Кей открыл списки, которые оказались почти на треть пусты.

— Это всё, что от них осталось. Сингуляры разграблены. Силы Света забрали часть кодов с собой, в Мрачный Мир.

Главный начал паниковать.

— Что это значит? Кто-нибудь из вас может мне объяснить?

Монстр Кей показал пробелы в списках.

— Наш мир на треть опустел, мы не знаем, что они забрали, и не сможем это развернуть. Мы сочимся сквозь, проваливаемся в Настоящий Мир.

Мрак поглощал мир за пределами пространства и времени и топил в себе надежды. Надежды на спокойную, тихую жизнь. Можно ли убежать от преследующих тебя монстров, можно ли скрыться в забытом уголке, можно ли победить в борьбе, и почему кому-то приходится убегать и сражаться? Кто преследует нас и с чем боремся мы? Что влечёт к нам злодеев, что притягивает в нас монстров, что заставляет нас всего этого бояться?

Ответ всегда прост, хотя мы не замечаем его. Победить монстра может только другой монстр. А он всегда дремлет в каждом. Иногда его сложно разбудить. Мы прячем его глубоко внутри, держим в клетке, на привязи, на цепи, чтобы он не уничтожил прежде всего нас же самих. И чем крепче он спит, тем страшней. Мы-то знаем, на что способно животное, запертое в нас.

Монстр Кей подсчитывал уплывшее в Настоящий Мир.

— Эти списки будут загружены не полностью. Энергетические карты у трети объектов не имеют полных описаний.

Domino всматривался во Мрак, тёмная гладь которого покрывалась густым туманом.

— Они не получат такой мир, ни сейчас, ни потом. Сами не понимают, что делают. Как только мы включим Лунаторий, начнётся борьба за себя.

Монстр Кей смотрел на Мрак.

— Нас ждут тяжёлые времена.

Недоступно, где-то там, вдалеке, сверху, Лунаторий напоминал о жизни, которую раздавал всем. Эта энергетическая станция питала весь игрушечный, ненастоящий мир. Сердце Domino Energies.

Искусственный Paralax превратил жизнь Аномии в разрозненные пески, где части не связаны между собой, пока их не соединят в одно, придав форму, значение и смысл тому, что впоследствии станет или не станет живым. Жизнь. Чем она измеряется? Как отмерить количество жизни, как оценить или взвесить её? У всех ли она одинакова? Сколько жизни подарит вам Domino Energies? И вообще, достанется ли вам жизнь, и что останется от неё?!

Оценить и измерить в итоге можно всё. Всё, что можно забрать, отнять, поделить, всё, что подразумевает собой слово «жизнь». Как процесс жизнь измеряется исключительно способностью жить. Удивительный дар, определяемый восприятием происходящего вокруг, который и есть само восприятие, и есть это «вокруг».

Что такое наш мир? Тот, который окружает нас? И что такое наше восприятие, то, которое нам открывает мир, который окружает нас? Видим ли мы, воспринимаем ли мы его одинаково или каждый по-своему? Видим ли мы все одно и то же, и должны ли?

Spax внимательно изучал объекты.

— Нам нужно место, которого нет на карте.

Симпатия остановилась.

— А зачем тогда нам нужна эта железяка?

Spax продолжал идти за Bromusом.

— Здесь нет без них и этих карт ничего.

— А что мы ищем?

— Первую точку.

Симпатия закатила глаза.

— Всего-то? Точку, одну, так это ерунда. Мы что, опять пришли в никуда?