Черный хамелеон. Глава 9

 «Какая же ночка сегодня выдалась беспокойная — сначала полицейские сирены, выстрелы и снова полицейские сирены. Затем рёв каких-то чуть ли не танковых двигателей. Ну не танки же ездили сегодня ночью по городу. Танки за мотоциклистом — это уже похоже на плохое бездарное кино. А потом ещё и этот жуткий взрыв, от которого задрожали все стёкла в квартире. Что же так могло взорваться в нашем городе? О, Господь, почему Ты велел мне тогда, в ту самую первую ночь, молиться за этого мотоциклиста? Что Ты хочешь от меня, Святой и Чудный, милость которого превыше небес!? И почему, когда я думаю об этом молодом человеке, в моём сердце остаётся только мир и покой, даже несмотря на полицейские сводки? Чудны дела Твои, Господи, и неисповедимы пути Твои, Вседержитель — Бог Сил!»
Пастор Оуэн поправил занавески на окнах и, ещё раз посмотрев на улицу, глубоко вздохнул, затем он присел на кровать и хотел было уже совсем лечь, как в этот же самый момент за окном послышался шум автомобильного мотора, а ещё через пару минут в дверь тихонько постучались.
— Простите меня за такой поздний визит, я увидел свет ночника в вашем окне и решил, что вы не спите, — проговорил ночной гость и грустно улыбнулся. — Мне очень нужно с вами поговорить.
— Если честно, молодой человек, то я даже рад вас видеть и даже спрашивать вас не стану, как вы нашли мой дом и мою квартиру. Проходите, я сейчас заварю кофе, надеюсь, оно будет не хуже, чем был у вас в ту, не менее чудесную, ночь.
Ночной гость изо всех сил пытался сохранить самообладание, но испуг в его глазах пастор все же заметил.
— Не переживайте, здесь вам некого и нечего бояться, проходите, я закрою дверь.
   Квартира у пастора была совсем небольшая: кухонька, под стать квартире, была обставлена достаточно скромно, и всё в ней было идеально устроено именно для приема гостей. По всему было видно, что здесь живет только один человек, но совсем не одинокий. Повсюду были расставлены поделки с детскими прыгающими подписями, рисунки, в основном, на христианскую тематику. Молодой человек осмотрелся вокруг и медленно опустился на край табурета.
Посуетившись немного у кофемашины, пастор наконец подал своему гостю чашку кофе и сам сел напротив. Дальше разговор пошел легче, хотя больше говорил молодой человек, пастору же доводилось только иногда вставлять какое-либо слово или просто кивать головой — слушать он умел, а ночному гостю ничего другого и не надо было. Рассказав немного о своем детстве и подробнее о юности, молодой человек поделился своими достижениями в науке и тем, к чему в последствии всё это привело. В завершении разговора он достал из кармана капсулу и положил её на стол.
— Вот такой мне сегодня предложили выход. Видимо, это всё, что я заслужил от своего государства.
Пастор только улыбнулся, он взял капсулу в руки, повертел её и затем выкинул её в мусорное ведро.
— Я хочу предложить тебе сегодня обмен, — священник приподнялся и, достав с полки Библию, положил её на то место, где только что лежала капсула. — Я предлагаю тебе поменять твою жизнь, которой ты жил до сего дня, и поменять смерть на жизнь и жизнь для Бога. На жизнь под защитой самой сильной и самой всемогущей спецслужбы во всей вселенной — спецслужбы Царствия Небесного!
Молодой человек широко улыбнулся, и слезы наконец выплеснулись из его глаз.
— Да, я согласен, не доставать же обратно эту капсулу из ведра…            
   
     — Ну как он, доктор? Рибсон склонился над кроватью напарника. — С ним всё будет в порядке?
— О да! Не переживайте, он еще утром пришел в себя и вот всё время вас просил позвать.
— Рой, — вдруг послышался слабый голос сержанта, — он их всех убил, всех до одного в одно мгновение... Они упали замертво один за другим, а потом у них изо рта пошла кровавая пена, а потом он убил и меня, но я выжил, Фил! Я выжил!
Капитан в растерянности посмотрел на своего напарника, затем на доктора.
— Это скоро пройдет, — отметил врач, — видимо, это последствие стресса и, скорей всего, легкой контузии.
— Рой? «О чем это он говорит?» — тревожно произнес сержант.
    Рибсон набрал в легкие воздуха и тут же с шумом выдохнул — ну как можно объяснить человеку то, что он понять пока не способен?
— Фил, постарайся сейчас успокоиться, — медленно начал капитан. — И скажи, кто убил, кого убил и когда?
— Как когда? Рой, ты с ума сошёл, что ли? Когда вы меня нашли, вы должны были найти и три трупа, троих мертвых солдат. Их убил наш крестник, потом он снял маску, перед тем как я отключился. Это был он, это он их всех убил…
— Фил, прошу тебя, успокойся. Послушай меня внимательно, пожалуйста, тебе действительно стало плохо, и те трое солдат связались со штабом, затем вызвали скорую, но я приехал быстрей и вместе с этими тремя абсолютно живыми ребятами сопровождал тебя до самой больницы. Ребята сказали, что ты отключился сразу после взрыва, и поэтому они не смогли связаться со штабом, пока всё не стихло. В общем, они считают, что ты слишком сильно перенервничал. И там больше никого не было, Фил, совсем никого.
— Рой, ты считаешь, что я сошел с ума? Но я всё это видел своими собственными глазами, и это были не галлюцинации, — сержант посмотрел на доктора измученным взглядом, пытаясь найти у того хоть какую-то поддержку. — Доктор, это правда, я говорю абсолютную правду! Вы тоже мне не верите?
— Простите, но я не могу верить или не верить, я доктор, мистер Крахх, простой доктор. Моя задача — лечить, и не более. А ваша, дорогой, мне в этом помочь. То, что было или чего не было там, на вашем задании, уже совершенно не важно, проведем полное исследование и разберемся, что же произошло именно с вами.
Сержант обессиленно упал в кровать и, на радость уставшей медсестре, больше не пытался подняться.
— Рой, я сказал правду, правду, слышишь?
— Да, дружище, слышу, наш крестничек на многое способен. Ладно, отдыхай и давай возвращайся скорей на работу, — Рибсон добродушно улыбнулся и похлопал напарника по плечу. — А я пока попробую сам накопать что-нибудь на нашего крестничка.