Жажда

Повесть опубликована в одноименной книге, доступной в интернет-магазинах, о чём с радостью сообщаю тем, кто хотел её прочитать.
Здесь поэтому помещаю только пару отзывов, описание и отрывок.
В книге две исторические повести.

"Жажда"
В первой половине 15-го века Русь страдала не только от набегов казанских войск, но и от княжеских междоусобиц. Юный Бунко мечтает защищать отечество под предводительством достойного государя. Но вскоре он видит, что князья, которым он служит, жестоки, коварны, малодушны и лживы…

Ему предстоит пройти опасными, крутыми путями среди заговоров и измен, боёв и поражений, нежданно встретить любовь, но не утешиться ею от горечи разбитых надежд… Найдёт ли он смысл своей жизни - тот источник, что утолит его жажду правды, победит ли отчаяние, сбережёт ли любовь прелестной жены?.. Судьбы этих двоих драматично переплетаются с роковыми событиями того бурного века…



                Главы из повести "Жажда"

                Кто жаждет, иди ко Мне и пей...
                кто будет пить воду, которую Я дам
                ему, тот не будет жаждать вовек.
                Ин. 7, 37; 4, 14.
                Высшая и самая резкая характеристическая черта нашего народа
                — это чувство справедливости и жажда ее.
                Никаким давлением …не искоренишь в сердце народа нашего
                жажду правды, ибо эта жажда ему дороже всего.
                Ф. М. Достоевский

                Глава 26

                Ответ на молитву

В это самое время в маленьком, затерянном в северных лесах монастыре только что отошла полунощница. Бунко стоял на ночном монастырском дворе перед храмом, в толпе, окружавшей князя. Все лица были обращены на освещённое качающимся на ветру фонарём возвышение паперти, где Шемяка остановил неприметного инока.

Седой, сухонький старец был одет, несмотря на промозглый осенний холод, только в старую рясу и ветхую мантию. Это был Михайло Клопский – тот самый юродивый, ради которого князь Димитрий и приехал сюда.

Шемяка говорил, как всегда, громко, быстро и горячо, судорожно размахивая руками, то и дело склоняясь к сурово опущенному лицу старика, засматривая в него, и слова его, словно волны в лютую непогоду, накатывались одно на другое.

- Отобрали, отче, мою вотчину у меня! – жаловался он. – Московское княжество! Наследственное княжение мое, моему отцу, князю Юрию, а стало, и мне принадлежащее! Сбили меня с великого княжения по-разбойничьи, воровски! И вот – скитаюсь теперь! Но я свое отстою!

В привычной, застарелой тоске Бунко отвёл от князя глаза. Снова ложь, везде и всюду ложь! Да Шемяка, похоже, и сам уже верит ей! А юродивый слушает... Неужели верит?!

Но блаженный вдруг выпрямился, поднял седую голову и быстро, остро взглянул на Шемяку из-под белых бровей. Странный это был взгляд: почудились в нем Бунку и жалость, и грозное неодобрение, и всепроникающее понимание.

Бунко подался вперед.

Шемяка умолк – и среди полной, неожиданной тишины зазвучал старческий тихий, но всем до последнего слышный голос юродивого:

- Всякая власть дается от Бога, княже.

Бунко понял его – и глаза его вспыхнули. Он так и впился взглядом в дивного старца. А тот стоял перед князем по-прежнему спокойно и строго, вновь опустив глаза. А Шемяка – Шемяка точно оглох и ослеп. Явно не понимая полускрытого обличения, он поклонился и попросил:

- Истинно так! Вот ты, Михайлушко, и помолись обо мне, чтобы добиться мне своей вотчины: великого княжения!

Внезапно, будто в ответ на лицемерное слово, поднялся ветер, засвистал меж ветвей деревьев, сорвал последние, желтые листья, зловещим шепотом прошелестел по траве.

Но не заглушил смиренных слов чернеца:

- «Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии».

Бунко не сводил с блаженного восторженных глаз.

- Воистину, - откликнулся князь, - всуе трудятся враги мои. Михайлушка, моли Бога, чтобы мне добиться своего!

- Добъешься ты, князь, трехлокотного гроба! – со скорбью сказал блаженный.

Все вокруг содрогнулись, иные отпрянули в ужасе.

Шемяка отшатнулся от старца, но быстро оправился и снова стал настаивать на своем:

- Там – все мы будем, да только когда еще! Моли Бога о мне!

Седые брови блаженного сдвинулись, но он не стал возражать: истово перекрестился, сказал:

- Да спасет тебя Всевышний, - и вновь опустил седую голову долу.

Разговор был окончен.

Шемяка, так ничего и не поняв, почтительно и благодарно поклонился ему и направился в отведённые для него покои.

Свита его оживилась, зашумела, начала расходиться. Дорога к кельям освободилась, и старец спустился с паперти, намереваясь уйти. Но вдруг что-то словно задержало его. Он остановился, медленно огляделся вокруг, всматриваясь в лица оставшихся, словно кого-то ища.

Наконец глаза его встретились с глазами Бунка. Тому показалось, что блаженный заглянул в его душу. Бунко шагнул навстречу ему.

- Трудно тебе, скорбно, - покачал головой блаженный, и Бунко потрясло сострадание в недавно грозных глазах.

Старец перекрестился и произнёс напевно, словно молясь за Бунка:

- «Даждь нам помощь от скорби, и суетно спасение человеческо. О Бозе сотворим силу, и Той уничижит враги наша»… «Благо есть уповати на Господа, нежели уповати на князи», - и строго повторил, подняв руку ко кресту на куполе храма: - «Благо есть уповати на Господа!» Там ищи! - Что-то вещее сверкнуло в его глазах, и у Бунка мороз прошел по спине.

А старец тихо добавил:

- Тогда и скажешь: «Хвали, душе моя, Господа!», - и отвернулся, и ушёл, мерно ступая, не глядя по сторонам, не поднимая смиренно и строго опущенной головы.

Вскоре все разошлись. Ключарь запер церковные двери. Угас фонарь. Заснула обитель. И только Бунко все стоял на ветру, все смотрел на белые стены храма, таинственно-целомудренные в нездешнем свете луны, на светлые, вознесенные в черное ненастное небо кресты, неподвижные, как якоря, среди тревожно несущихся разорванных туч, под ударами воющего, свистящего ветра…

Он не чувствовал холода. Потрясение, изумление, недоумение, предчувствие тайны переполняли его.

Почему блаженный обратился к нему, именно к нему одному, и так неожиданно?! – думал он. Что значили эти его слова, простые - и непостижимые? Разве он, Бунко, надеется на князей? Он давно ничего не ждёт от них! И неужели где-то есть для него надежда найти утешение, и правду, и мир, и смысл? И разве он способен восторженно славить Бога, он, несчастнейший из людей?! Но Михайло так и сказал! Значит, надежда есть?! Казалось, что-то таинственное, непостижимое вошло в его жизнь, волнуя зовом и обещанием… Сердце его трепетало.

Что-то происходило вокруг, что-то, что касалось его.

Что-то происходило в нём самом…

               
                Глава 22

                Нежданный гость

Долгий летний день был позади. Прозрачный сиреневый вечер задумчивою прохладой опускался на Галич. Ирина вышла на резное крыльцо, засмотрелась вдаль.

Никто не видел ее сейчас, на высоком ее крыльце: дом их стоял на холме, и густые заросли старого сада, забор и крутой обрыв защищали ее от любопытных и докучливых глаз. Никто не видел ее — и взгляд ее, словно вольная птица, летел далеко, над серебристыми ольховыми крышами посадских домов, над золотыми полями, над темным простором леса, подернутого у горизонта голубоватой вечерней дымкой.

Впереди были долгие тихие сумерки, исполненные покоя и чистоты.

Больше всего полюбила она в этом северном крае медлительный голубой полусвет. Да и жизнь ее здесь постепенно стала такой же: неторопливой и тихой, в переливах неярких, чистых тонов. В этой несуетной чистоте было ее утешение.

Багрянец заката медленно таял, на востоке сверкающими росинками проступили первые звезды. Солнце село. От травы, скошенной Федотом в саду, струилось благоухание. В вечерней прохладе оно стало сильнее, слаще...

Из-за угла донесся скрежет колодезной цепи и затем — стук наполненного ведра о бревенчатый сруб: дворовые, Федот и Агафья с детьми, отужинали. Скоро Агафья помоет посуду и все они, уставшие за день, улягутся спать. А Ирина, не торопясь, со свечой обойдет весь дом, проверит, не забыли ли где огня, все ли в порядке в столовой горнице, в повалушах, в чулане, в зимней кухне, в подсенье, в погребах и медуше, где сегодня готовили земляничный, любимый мужем, мед. А потом можно будет долго, неторопливо помолиться в крестовой, в теплом свете лампад, столько, сколько попросит душа. И в тишине отойти ко сну...

Вдруг из-за дома послышались голоса, стук отворенных ворот, топот копыт, шелест колес въезжавшей телеги.

Ирина поспешила в дом за платком. Бунко вернулся! Но почему на телеге? И приехал, кажется, не один! Уж не ранен ли он?!

Она быстро покрылась и выбежала на переднее крыльцо. Во дворе Бунко, целый и невредимый — она вздохнула с облегчением — помогал кому-то сойти с телеги.

Едва лишь взглянув на гостя, Ирина в испуге опустила глаза, застыла на месте. Она не знала этого воина, она едва разглядела его лицо, но странное, властное чувство мгновенно возникло в ней. Он был ей близок, так, словно не было между ними преград, обычных между чужими людьми, словно он был давно ею... любим. С ужасом она поняла, что просто не может видеть этого человека и быть равнодушной. Это влечение было вне ее воли, вне ее власти. Ей оставалось только одно — постараться не показать его.

Ей потребовались все силы, чтобы взять себя в руки, но она овладела собой, сделала спокойным лицо и, опустив глаза, чтобы кто-нибудь не увидел того, что творилось в ее душе, медленно стала спускаться по ускользающим из-под ног ступеням.

При виде нее незнакомец снял со светлых волос мурмолку и медленно, с очевидным усилием, стал склоняться в приветствии. Бунко остановил его:

— Полно, Кирилл! До поклонов ли! — Он обернулся к жене: — Ну, здравствуй, Ирина Даниловна. Вижу, что дома всё слава Богу. А я вот и в битве не был, а раненого тебе под опеку привез. Прошу любить и жаловать: это мой стародавний друг, московский еще. Постели-ка в горнице что помягче, пока мы поднимемся.

Ирина не решилась заговорить, боясь, что голос выдаст ее, лишь поклонилась мужу и гостю, скользнув невидящим, неуловимым взглядом мимо их лиц, и поспешила обратно в дом. Она смогла, с облегчением вздохнула она, уходя. Никто ничего не понял.

Она принесла из кладовки подушки, сенник и одеяло и стала устраивать в горнице ложе на лавке возле стола.

Она еще взбивала подушки, когда Бунко, поддерживая, привел Кирилла и подвел его к застеленной лавке. Раненый рухнул прямо на одеяло, обморочно откинулся на подушки. Он был мертвенно-бледен от тех усилий, что ему пришлось приложить, чтобы подняться по лестнице и пройти по сеням.

— Я пошлю за Гавриловной? — испуганно спросила Ирина.

— Я уже послал, — встревоженно ответил Бунко. — Меду принеси!

— Ничего!.. Мне уже получше... — услышала она, уходя, блеклый прерывистый голос.

Вскоре подоспела бабка Гавриловна, ловко перевязала Кирилла, напоила его горячим отваром трав, и сил у него явно прибавилось. Пока она хлопотала над раненым, Агафья помогала Ирине накрыть на стол. Потом она увела знахарку к себе, а Ирина присела поодаль, в уголке, подальше от света свечи.

Утолив голод и жажду, мужчины разговорились. Бунко, видя, что другу значительно лучше, решился поподробнее расспросить его о Москве, о великом князе, о бое, в котором Кирилл был ранен.

И он отвечал... Ирина, затихнув в своем уголке, слушала, глядела — и радовалась, что сидит в глубокой тени, в отдалении от мужчин, и они не могут видеть выражения ее глаз. Она смотрела на этого чужого ей человека, на то, как он держится, говорит, склоняет голову, улыбается, — и наслаждение вливалось в нее, как яд, сладкими волнами заполняло все ее существо.

Кирилл не был красив, он не был красноречив — раненый, он едва говорил, — но это почему-то не имело значения. В нем самом, в глубине его существа, было что-то непостижимо неотразимое для нее, источник радости для ее души. Она была как во сне, как в небывалом, нездешнем мире. И ей было так хорошо, как никогда в ее жизни. Она ловила каждое слово...


                * * *

Из отзывов читателей библиотеки livelib.ru:

Книга, дающая надежду на радость

В. Ульянова и правда пишет об истории ярко, и в то же время пишет не затянуто, увлекательно. Она показывает настоящую историческую реальность. То есть, иными словами, то, что и тогда, в 15 и 16 веках, как и сейчас, любой и каждый жил среди бед.

Но также, и это по-моему главное, автор показывает, что есть такая сила, которая может помочь пройти через все эти беды и остаться собой. И даже найти в жизни радость, несмотря ни на что.

И об этом В. Ульянова пишет не условно, не схематично, не теоретически. Никакого прекраснодушия. Она вглядывается прямо в сердце каждого из героев. Она выявляет для читателей тайны сокровенной жизни души.

И мы видим, как их решения их или губят, или спасают. Мы видим, как одних «героев» разрушает их моральное падение. Мы видим, как жажда правды, живая вера других побеждает все беды и выводит к свету. Конечно, не сразу, конечно, в борьбе, ну это же ясно. И это тоже правильно, что не сразу, что в страданиях, это жизненно.

Именно поэтому, хотя жестокая реальность не приукрашена автором, книга эта - светлая, оптимистичная. Автор рассказывает, как можно не стать побеждённым злом. Я бы даже сказала, что эта книга – о том, как найти настоящую радость. Да-да, я говорю не только о людях средневековья, но и о нас, о нынешних. Ну кто не ищет радости в жизни? И потом, и мы решаем те же проблемы, что и наши предки, и те же страсти живут и в нас. Ведь, по Достоевскому, «дьявол не умер»! Ничто не ново под луной. Поэтому я поставила книге пятёрку. За историю, историософию, психологию и надежду.

                * * *

Очень классные историко-приключенческие повести!

Исторические повести Валентины Ульяновой "Жажда" и "Возле власти" приятно удивили. Очень глубоко проникает автор и в человеческую психологию, и в отечественную историю. При этом вообще не "душнИт", а пишет увлекательно, без "воды", в лучших традициях приключенческой литературы.

Любовная линия также поразила подходом, которого не ждешь в современном мире, где во многом задают тон меркантильность и низменные страсти. А ведь все может быть иначе, и бывает иначе. И это вы тоже найдете у Валентины Ульяновой.

Что-то начинаешь понимать в нашей истории и русском национальном характере такое, о чем не расскажут школьные учебники или ВУЗовские лекции... Так и кажется, что автор изобрел машину времени и подсмотрел все своими глазами! Короче, не стану спойлерить, а просто от души советую прочитать.

Подробнее на странице книги: Валентина Ульянова. Жажда - на livelib.ru