Глава 24. Доверие

­
Система Глизе-433, планета 771/56 (местное название — Болхиа). ВПО «Заря-21». 24 ноября 2341 г.


Наконец сбылась мечта Жю Сет! Начальство в кои-то веки расщедрилось выделить материалы на покраску корабля, и перед отлетом на Гуриасс нужно было произвести эту операцию. На что графиня подрядила, ну конечно же, Синицыну! Правда, нужно отдать должное начальнице, - она и Моане попеременно появлялись на лужайке перед кораблем и угощали Татьяну чем-то ароматным и вкусным, только что с камбуза. А целый сдобный пирог размером с небольшое тележное колесо был презентован соседям-ремонтникам, - те до сих пор пальцы облизывали и восхваляли умелых хозяек до небес. Особенно красноречив был Баззаев:

- Вот, вот какие жены должны быть, смотрите, молодежь! Да, жаль сейчас на Земле таких уже не делают… Старого образца женщины, на вес антиматерии! Эх, не будь я уже старым, я бы на вас на обеих женился, красавицы!

- Не надо на нас жениться, Магомет Султанович! - посмеивалась Жю Сет. Одолжите нам роботов-красильщиков на денек-другой!

- Ха! Считай уже у вас!

- Отлично! Синицына, иди забирай!

Кушанье действительно было божественным. Таня и представить не могла, что на таком примитивном оборудовании из каменного века можно готовить такие вкусности! И у нее, как и у многих женщин прошлого, из глубин подсознания пробудился первобытный страх — а не станет ли она из-за сдобных вкусняшек толстой и непривлекательной? Тем более, что, - Таня корила себя, - она в последнее время стала уделять мало внимания своей физической форме.

После вчерашних полетов и штурма главной вражеской цитадели, а самое главное, после спасения из подземного плена поврежденного полковника Кетцоалькоатля, женщинам был выделен полноценный выходной день. Полдня «семейство Жю Сет» отсыпалось (за исключением вечно бодрствующей Моане, на которой все хозяйство экипажа и держалось), а вторую половину все же решили заняться делами насущными. К тому времени, как Моане заказала продукты, убралась в кают-компании и на камбузе, покормила Ули, постирала белье и, багровея от смущения, поговорила с внезапно похорошевшим Магометом Султановичем о погодах на Гуриассе, непобедимая команда «Хилликии» изволила лишь очи продрать. Ули опять бегала по всей базе, а Стелла, любуясь Медалью Почета, врученной ей вчера под утро, привела себя в порядок, накрасилась и отправилась на кухню стряпать на пару со священницей, а Синицыну отрядила готовиться к покраске. Один комплект роботов у Стеллы был, еще один был взят в аренду у соседей за вышеупомянутый пирог.

Разумеется, Татьяна бы сейчас занялась более увлекательным делом, - например, порешала бы задачки по истории. Или поболтала бы с Земладой, или даже поиграла бы в компьютерную игрушку. Но, - начальник приказал, куда деваться?! Синицына заметила, кстати, что за последнюю неделю Жю Сет стала куда как мягче к ней относиться. Стала часто называть ее по имени: «Танечка», «Танюша», и как то странно на нее смотреть, - по доброму что ли… Да и вчерашние вылеты принесли свои плоды… За все тяготы и лишения военной службы Таня получила первую боевую награду — настоящую медаль «За боевые заслуги». О таком она и мечтать не смела…

Так что Синицына была горда, как олимпийский чемпион, и уже успела запостить себя, любимую, с наградой в соцсети. На многочисленные вопросы, правда, за какие заслуги, Таня гордо отписывалась, что, мол, государственная тайна! На этот счет Жю Сет заблаговременно проинструктировала ее. А сама восторженная Татьяна не жалела хвалебных слов в адрес своей начальницы, «человека-легенды». И впервые она запостила свое фото в обнимку со счастливой Моане, которая радовалась за нее, как за собственного ребенка, хотя тут же наставительным тоном велела ей умерить гордыню, помнить Бога и не забывать об осторожности. С чем Жю Сет полностью согласилась. А чтобы боевая жизнь сладостью не казалась, отправила ее на технические работы.

А бедная маленькая невольница Ули заявила, что теперь «барышня» должна ей минимум одно мороженное, на счастье, чтобы награда не была последней. За это Моане и Жю Сет пригрозили ей плетьми, лучшим лекарством от наглости, на что маленькая представительница угнетаемого класса сделала рожицу и убежала. Моане тут же принялась упрекать Стеллу, что рабыня, даже маленькая, должна знать свое место, и что она таким образом «и вторую распустит». Стелла выпускала дым из ноздрей и делала зверское лицо, но отмалчивалась.

Почесывая макушку и вспоминая книжного Тома Сойера, у которого в свое время были похожие проблемы (заставили красить забор), Синицына, вздохнув, переключилась на управление ремонтными роботами, которые сегодня переквалифицировались в красильщиков. Жю Сет обещала, что позже подойдут помочь ребята-ремонтники, но пока никого не было видно.

Из всех присутствующих довольна была только вернувшаяся Ули, которая уселась прямо на землю перед висящим над землей прозрачным виртуальным пультом и пыталась потрогать его изнутри.

- Ули, не мешай! - попросила Таня, поднимая пульт повыше.

- Барышня, а можно я тоже покрашу? Ну разреши, барышня! - заканючила девочка, в восторгом наблюдая, как летающие шарики над кораблем окрашивают верхнюю часть фюзеляжа в технический темно-синий цвет.

- Пока не могу, майор Жю Сет проверять будет! - ответила Синицына. - Я тебе килевую поверхность оставлю! Ну, хвостик, ладно?

- Не хочу я хвостик! Жадина! - Капризная крепостная девочка показала «барышне» язык, вытерла ручки о передничек и убежала к киборгам, с которыми водила дружбу.

- Правда, разбаловала ее Жю Сет! - проворчала Синицына. - Совсем не привлекает ребенка к созидательному труду! Наверняка ее дочь, тайно рожденная от слуги какого-нибудь!

Работы было еще по горло. Таня переключила внимание на дисплей, как в этот момент запиликал ее спикерфон, сообщая о звонке-конференции.

«Вот еще напасть! Мать что ли отца до Семейного суда дотащила?» - с тревогой подумала Синицына.

Но все оказалось проще. На «проводе», как говорили в старину, были сразу несколько абонентов: врач госпиталя Минихова, полковник Полосухина Эльвира Витальевна, психотехник Мораитис, а также зам главы местного гражданского исполнительного комитета Марина Михайловна Цветнова. Все солидные дамы при должностях…. На их фоне вчерашняя школьница Синицына смотрелась довольно бледно, даже с медалью.

- Доброе утро! Приветствую вас, Таня! - весьма ласково и вежливо обратилась к ней Полосухина. - Поздравляю с первой наградой! У вас все в порядке? Что вы сейчас делаете?

- Здравия желаю, товарищ подполковник! Спасибо! - вытянулась по струнке Синицына. - Все хорошо, отдыхаем, занимаемся ремонтно-покрасочными работами.

- А где ваша начальница, майор Жю Сет? - спросила Цветнова.

- На корабле, товарищ секретарь исполкома! Позвать ее?

- Нет, не стоит… - Марина Михайловна покраснела, будто не знала, как продолжить разговор. Нить беседы поддержала Полосухина:

- Таня… Скажи пожалуйста, у тебя все нормально? Как к тебе относится Жю Сет?

- Нормально, товарищ подполковник! Все в порядке.

- Ты не подвергаешься унижениям, ущемлению прав, оскорблению? И, прости пожалуйста… Жю Сет не заставляет тебя делать что-то… неприятное, неестественное или то, чего ты делать не хочешь?

- Давайте скажем прямо: не подвергаетесь ли вы домогательствам или противоправным действиям? – спросила Мораитис с гневом в голосе. – Если вы стали жертвой насилия, вы можете немедленно обратиться за помощью!

- Насилия?! Ну что же, Жю Сет заставляет меня соблюдать порядок, учить матчать и вставать с подъемом! - усмехнулась Татьяна. – В рамках Устава. Это считается? В остальном все в порядке! Не понимаю сути вашего вопроса.

- Мы рады, что ты относишься к этой проблеме с юмором, - мило улыбнулась Полосухина. – Но ситуация действительно серьезная. Мы сформировали Общественный Комитет по контролю за деятельностью Стеллы Жю Сет, по праву, которое нам дает Конституция нашей страны. Мы пришли к выводу, Жю Сет – это социально чуждый элемент на нашей базе, который подрывает боеспособность подразделения и сплоченность коллектива своими действиями. И может представлять действительную опасность для окружающих. А ты, Таня, контактируешь с ней непосредственно, и днем, и ночью так сказать!

- Мне кажется, вы что-то путаете, товарищ подполковник! – нахмурилась Синицына. – Майор Жю Сет – дважды Герой Советского Союза, обладает большим авторитетом на базе. По-своему, личность-легенда! Да я сама попросилась к ней, как только узнала, что такой личности, как Жю Сет требуется второй пилот! Так что мой выбор…осознанный. И она никак не может подрывать боеспособность. А уж последние два задания лишний раз показали, что товарищ Жю Сет — профессионал экстра-класса!

- Ох, милочка моя, знали бы вы, что здесь было до вашего появления! – недовольно проворчала доктор Минихова. – Я еще застала их с этой … Иванниковой! Содом и Гоморра, и это на режимном объекте*! Мужчинам-бойцам, понятно, как сериал с сексуальными актрисами, а вот мне, пожилому человеку, простите, мерзко! И то, что Жю Сет что-то там насовершала в прошлом, не дает ей права так себя вести в настоящем! Я, между прочим, тоже награды имею! Но я и совесть имею, однако!

- Никто не отрицает заслуг Жю Сет в прошлом, - более мягким обволакивающим голосом сказала Полосухина. – Но, понимаешь ли, Татьяна, люди со временем меняются. Возможно, Жю Сет, что называется, «зазвездилась»! Ей же вон целый памятник поставили… Возможно, КГБ, что называется, закрывает глаза на ее поступки по каким-то причинам, хотя тут нарушение, как минимум, «Закона о военной службе». Но мы-то должны не забывать о том, что перед законом все равны. И что правила и нормы морали касаются всех.

- А начальник КГБ, Ковун Павел тоже еще тот ловелас и повеса был в свое время! – едко заметила Минихова. – Как здесь эта база просуществовала-то столько времени, я удивляюсь!

- А еще она не дура позаигрывать с чужими мужьями! – возмущенно заявила Мораитис. – То есть не скучает человек на службе, прикрываясь старыми заслугами!

- Я, кажется, понимаю, к чему вы клоните, - ответила Синицына, густо покраснев. – Но, знаете, я например, считаю, что то, кого человек любит, - это его личное дело. Я вообще за свободную любовь!

- Да ради бога, если бы это личное дело личным бы и оставалось! – возмутилась Цветнова. – Но зачем ЭТО пропагандировать-то на весь белый свет?! Да еще и давать интервью инопланетной прессе! Это еще и политический момент! Вот как наши дети теперь будут писать сочинение про «героиню нашего времени» Жю Сет?! А ведь эта тема была предложена среди других тем на Всесоюзном Сочинении.

- Ну, пусть напишут, что Стелла Жю Сет – отважный и искусный пилот, который таранил вражескую крепость, чтобы спасти планету! Кому какое дело до личной жизни? – Синицына потихоньку начала раздражаться, ей был неприятен этот разговор.

- Ну и когда это было?! – равнодушно сказала Цветнова. – Жить надо сегодняшним днем!

- Да личная жизнь-то, - это еще полбеды! – тяжко вздохнула Полосухина. – А с дочерью она как обошлась?! С Силве?! Это разве мать?! Да действительно хуже злой мачехи! Бросила несчастную девочку без работы, без документов, с ребенком на руках и молодым мужем-мальчишкой! Да как бы вы не поссорились, разве мать так поступит?!

- А по моим данным Жю Сет еще совсем недавно на своей планете владела огромными территориями и рабами! - заломила руки Мораитис. - Вы понимаете, Татьяна, она была реальной рабовладелицей! А, может, и остается до настоящего времени! И мы, цивилизованные люди, должны это терпеть?

- А чего гадать, - является! У Жю Сет проживает несовершеннолетняя девочка, десятилетняя гражданка Гуриасса*! - сказала Цветнова. - И она официальная невольница этой кошмарной развратницы! А власти закрывают глаза на этот ужасающий прецедент. Это такая плата за способности Жю Сет?

- В общем, мы пришли к выводу, что бесчинства этой ведьмы можно остановить только единением здоровых сил нашего сообщества. - заявила Эльвира Витальевна. - Мы с Мариной Михайловной составили письменное обращение к властям в виде открытого письма, которое опубликуем в газете. Мы и другие представители общественности обращаемся к военному командованию «Зари-21» в лице генерала Благого Эдуарда Петровича и к начальнику отдела безопасности полковнику Ковуну Павлу Андреевичу с требованием — обязать майора Жю Сет соблюдать нормы, обязательные для всех, и начать расследование в связи с жестоким обращением с дочерью, гражданкой Силве Машура, а также с девочкой Ули. Уже многие подписали этот документ, и мы просим тебя присоединиться к нам, как законопослушную военнослужащую.

- И нужно демонтировать этот памятник, который ей установили! – бескомпромиссно заявила Цветнова. – Не нужно этого, а то какой-то культ личности устроили! Что, другие здесь не воевали, другие подвигов не совершали?! Кто-то и жизнь свою пожертвовал, награжден посмертно. Так почему не им памятник, а этой развратнице? Прямо какой-то фаворитизм из эпохи маркизы Помпадур! Да и не ценит она этого! Знаете, товарищи, если уж тебе памятник поставили, так надо соответствовать! И звание Героя Советского Союза тоже надо носить достойно!

Такое предложение покоробило Татьяну, вызвало в ней чувство моральной брезгливости. Что значит, «памятник демонтировать»?! Что значит, «не достойна»?! Синицына гордилась свое наставницей, высоко почитала ту силу духа, невероятную смелость и самоотверженность, благодаря которой майор Жю Сет стала легендарной личностью не только на Болхиа, но и во всем Союзе и даже за его пределами. Да, характер у графини не подарок! Да, она инопланетная дворянка, и много в ее характере отрицательных барских качеств. Да, еще недавно Таня боялась и даже ненавидела графиню… НО! Жю Сет была классным летчиком и хорошим товарищем. Она научила ее, Татьяну, держаться в воздухе и разворачиваться на месте! Она поддержала ее, Татьяну, и не выдала, что у нее не хватает летных часов, а вместо этого упорно тренировала ее. Жю Сет вдохнула в нее уверенность в себе. Что она гоняла Таню по матчасти, наказывала, заставляла заниматься лишней работой? Так, если рассудить, правильно делала, на то и армия! Таня увидела, почувствовала в Жю Сет хоть и вредноватого, норовистого, но все же бесконечно надежного старшего товарища, который хоть и накричит, отругает, но всегда поможет, поддержит в трудную минуту. К тому же писать за спиной человека пасквиль на него — как-то это не по-товарищески, не по-советски… В Летном Училище таких не уважали. И странно то, что старшие товарищи, старшие офицеры и представитель гражданской власти предлагают ей подобное.

Что же касается любовных вкусов Жю Сет — мало ли какие традиции в других мирах? Она как-то говорила, что в ее мире однополая женская любовь – очень распространенное явление. Неразвитый, доиндустриальный мир, что с них взять?! К тому же Жю Сет, давно на этой планете, пережила много стрессов, рисковала жизнью… Возможно, на этой почве у нее и развились некоторые психические и сексуальные расстройства. Так помочь надо товарищу, а не стигматизировать его!
Синицына тут же вспомнила рассказ матери Моане, как она выступила против угнетения бедняков и рабов, а на нее донесли властям какие-то негодяи. Получается, и она, Синицына, станет доносчицей? Мать Моане уважает Стеллу Жю Сет, хоть и ругается с ней, и бумага против Жю Сет будет одновременно направлена и против Моане? Не бывать тому!

И Таня Синицына, робея перед взрослыми должностными лицами, глубоко вздохнула, сжала кулаки и ответила:

- Простите, простите, товарищ подполковник, и вы товарищи, но я с вами не согласна. Ну, во-первых, о каком жестоком обращении с Ули вы говорите? Девочка окружена заботой и лаской, на какую иная мать не способна! Я проживаю с Жю Сет постоянно, и у меня все эти отношения на глазах. Мне вообще иногда кажется, что Ули — это не крепостная, а тайная дочь Жю Сет. Ну не бывает барыня такой доброй с невольницей, то противоречит всем теориям развития общества! К тому же я должна вам сказать, что очень однобоко представляете себе Стеллу Альваровну. Да, у нее есть определенные недостатки, но у нее и много положительных качеств! Она надежный товарищ, хороший друг, классный специалист… А что касается ее отношений с дочерью, - я присутствовала при этом разговоре, и хочу вам сказать, что эта...Сильва тоже не такая уж бедная овечка! Ударила мать, кричала на нее, оскорбила меня в том числе. Здесь тоже разбираться надо, а не обвинять огульно!

- А мы уже разобрались! - сухо ответила Мораитис. - И вы не могли присутствовать при том разговоре, так как Жю Сет увела Силве на корабль и там нанесла ей моральные травмы!

- Я понимаю тебя, Татьяна, - сказала Полосухина. - Я понимаю, что ты очарована неким флером старых подвигов Жю Сет, что ты боишься ее, что она твоя начальница… Мы и тебя хотим защитить от ее произвола! Подпиши обращение, и мы позаботимся, чтобы она тебя не трогала. А то ведь этой барыне что-нибудь не понравится, и она по произволу левой пятки поставит тебе «неуд», - и все, кончилась твоя пилотская карьера! А если мы обратим внимание общественности на ее злоупотребления, - ей очень трудно будет здесь свои барские капризы реализовывать. И тебя поддержим, и даже поможем найти другого старшего наставника, который действительно чему-то толковому научит. Поможем, товарищи?

- Конечно! - нахмурилась Минихова. - И вообще, кто только придумал, - определить курсанта, молодую девушку, в лапы этой современной Мессалины?!* Чему она может научить ее?

«Разворачиваться в воздухе и работать маневровыми двигателями!» - яростно подумала Синицына. Почему-то она в этот момент возненавидела этих гражданских «кумушек». И тогда она ответила с горячей убежденностью и верой в собственную правоту:

- Вот что, товарищи! Я коммунистка по убеждению. И я считаю, что если товарищ в чем-то не прав, то нужно прийти к нему лично и открыто, в глаза ему об этом сказать! Приходите к Жю Сет, поговорите с ней, и тогда я готова ...тоже сказать, в чем я ее не поддерживаю! Но в глаза, как товарищ товарищу! А вот так, за спиной у человека обращение на нее писать, - это, извините, как-то не по-советски! Как в старинные буржуазные времена получается!

- Вы, похоже, абсолютно неправильно нас поняли! - насупилась Полосухина. - Вы уж извините, ТОВАРИЩ КУРСАНТ, но мы взрослые люди и все-таки знаем, как вопросы решаются во взрослой жизни, а не в книжках про написанных героев! Знаете, тут начинает возникать ощущение, что вы… ПОДДЕРЖИВАЕТЕ по каким-то причинам поступки Жю Сет!

- А мне казалось, товарищ подполковник, что эти «написанные герои» и есть наши моральные идеалы! - едко ответила Синицына. - Те идеалы, на которых строится наше общество! А то странно получается, - в книжках и на уроках литературы и истории вы, взрослые, нам одни идеалы преподаете, а в жизни — другие! Я — коммунистка, и у меня свои герои! Которые с фашистами сражались в Великую Отечественную войну, и буржуев свергали в Российской Федерации и по всему миру, и Советский Союз строили! Так меня в школе и в училище воспитывали! И поэтому я своему товарищу в глаза скажу, что я о нем думаю, а не за спиной на него файлик подпишу!

- Интересно, и как же в вашей системе ценностей с вашими...героями-коммунистами прошлого уживается рабовладелица, дворянка и сексуальная извращенка Жю Сет? - съязвила раздраженная Цветнова.

- Легко! Жю Сет хоть и представительница угнетающего класса, но она заботится о своих угнетаемых и вообще находится на правильном пути к социалистическому мировоззрению. Она отпустила всех своих крепостных, дала им землю… Она – прогрессивная дворянка, как декабристы! Как Герцен, Чаадаев, Чернышевский, Радищев,… да даже Ленин, они тоже дворянами были! А Карл Маркс вообще фабрикантом! А Жю Сет моя наставница и мой боевой товарищ, какая бы она не была! И МОИ герои бы ей в глаза сказали, что о ней думают, а не кляузы бы писали про нее, как буржуи или олигархи! Тем более, что мы с ней за одним штурвалом работаем, и нам с ней завтра, возможно, на задание лететь! В общем так, Жю Сет – мой боевой товарищ и моя наставница, и ничего я без ее приказа подписывать не буду!

- Так, все ясно, - махнула рукой Минихова. - Только время теряем. Детский сад, штаны на лямках!

- То есть вы отказываетесь подписать обращение? Одна из немногих, заметьте!

- То есть так...товарищи… - ответила Синицына. - Разрешите идти?! А то у меня еще работы непочатый край, мне корабль красить надо!

- Ну что же, курсант Синицына… - с неудовольствием вздохнула секретарь исполкома. - Уж от вас, от представителя молодежи, я такого незрелого решения не ожидала! Это конечно, ваш выбор, но учтите, - если завтра ваш боевой товарищ начнет в отношении вас незаконные действия — мы вам помочь ничем не сможем!

- А ваш Комитет помогает только тем, кто письмо подписывает? - удивилась Синицына. - Тогда это не комитет, а инициативная группа! Я на курсе профоргом была. А у комитетов обычно долгосрочные и комплексные задачи. Интересно, а у вас какие долгосрочные задачи?

- Мы, взрослые люди, сами разберемся, как именоваться, - высокомерным тоном ответила Мораитис. - До свидания!

- Честь имею! - Синицына вытянулась по стойке смирно. Экран вызова вскоре погас. Перед тем, как отключиться, каждая из членов «Комитета» смерила юную еретичку осуждающим, строгим взглядом.

- Заняться штабным нечем! - с недовольством старого, заслуженного фронтовика заметила восемнадцатилетняя курсантка, протирая рукавом новенькую золотистую медаль. - Вот только на передовой никого не найдешь, когда бои идут!

И тут Татьяна вздрогнула от страшной мысли, что эти женщины вовсе и не о ней, Татьяне, заботятся. А просто по каким-то причинам хотят навредить Жю Сет. Вот ведь правда, - чем дальше от Земли, тем хуже нравы! И эти люди называют друг друга «товарищ»?!

Что же делать дальше? Сообщить Жю Сет? А это не будет доносительством, уже в ее пользу? А с другой стороны, как утаишь такое?!

«Скажу тете Моане. А уж она что-нибудь придумает» - решила Татьяна.

Но говорить священнослужительнице ни о чем не пришлось. Все решилось само собой:

- Если хочешь — можешь подписать, - услышала внезапно Таня за спиной тихий, грустный голос своей начальницы. - Чтобы потом проблем никаких не было… Я в курсе, я разрешаю тебе… Это не будет предательством. Ты еще курсант… Тебе эти разборки не нужны.

Графиня, одетая в затрапезную домашнюю футболку, старые штаны и домашние сланцы, была печальной, хмурой, как ноябрьское утро. Темная тень легла на ее лицо, тонкие морщинки прорезали лоб и переносицу, наметились темные пятна под глазами. Сейчас тридцативосьмилетняя Жю Сет казалась ровесницей Моане.

- Вы что, все это время слушали, о чем мы говорим?! - смутилась Синицына, как будто ее поймали на краже фамильного серебра из серванта.

- У меня сработала специальная аппаратура, перехватывающая квантовые сигналы рядом с моим кораблем, – ответила Жю Сет, глядя куда-то в сторону. – Вот я и заинтересовалась вашим разговором. Привычка такая уже – быть всегда в курсе дел… Я тебе очень благодарна… Это очень трогательно — слушать, как ты меня защищаешь!

- Знаете, товарищ майор, вообще-то подслушивать неприлично! – возмутилась покрасневшая Синицына. – Я хотела потом как-то сказать об этом…вам или Моане, а она уже пусть сообщит вам, но… Короче, я не понимаю, что тут вообще происходит, и почему на военной базе на границе Федерации пишут кляузы друг на друга! А я кляузницей сроду не была! Я лучше в глаза скажу то, что думаю!

- Таня, не слишком ли много положительных качеств для одного человека? – Жю Сет смотрела на нее с ангельской улыбкой умиления и у нее даже слезинки проступили. – Ты еще и за спиной на человека доносы не пишешь?

- Вы мне сами говорили, что надо быть, а не казаться! – рассердилась Татьяна и даже топнула ногой. – Я во многом с вами не согласна! И готова сказать, в чем! Но честно и в открытую, как коммунист!

- Танюш, - насмешливым голосом спросила Жю Сет, пытаясь на секунду вернуть себе нагловатый вид. - А ты мужу в постели тоже сообщишь, что ты коммунист? И поэтому приемлешь запреты в некоторых позах?!

- Знаете, товарищ Жю Сет, а вот это мое дело! - вспыхнула Синицына, распрямляясь во весь свой рост. - И вообще, ваши такие вот пошлые шуточки очень бывают не к месту! Говорю вам как… В общем, говорю вам прямо, безо всяких бумажек, что вы хоть и герой, но иногда бываете ужасной хамкой!

- Извини меня… - вдруг сказала Жю Сет, опустив голову, подходя к Синицыной и касаясь ее руки. - Больше не буду. На самом деле...

Повисла неловкая пауза… С графиней и ее молодой стажеркой произошла метаморфоза, невообразимая еще месяц назад. Жю Сет, хмурая, печальная, стояла перед юной москвичкой с опущенной головой, осторожно держа ее за руку, как маленькая девочка. Как будто ждала от нее чего-то, или просила прощения... А возмущенная Синицына, гордая и распрямившаяся, готовая к труду и обороне, немного развернулась к начальнице, будто закрывая ее от ветра. На миг ведущая и ведомая как бы поменялись местами. Как-то само это получилось, непроизвольно… - сильная Синицына и слабая Жю Сет.

- Ладно, - махнула рукой графиня. -Пусть подавятся! Мне не привыкать к осуждению прессы и общества. Спасибо тебе, Таня… Приходи к нам чай пить. Сейчас ремонтники придут, сменят тебя.

Печальная Стелла Жю Сет скрылась на корабле, погруженная в свои черные думы. А Татьяна почувствовала, как нарастает, копится злость в ее душе. Так не должно быть! Должностные лица, взрослые люди мажут дегтем фронтовую трудягу, которая летает на боевые задания, которая нашла страшную термоядерную мегабомбу в подземелье. Благодаря которой у нее, Татьяны появилась первая боевая (!) награда. Крысы тыловые!

Таня вспомнила, как она всего пару недель назад просила Стеллу стать ее ученицей. А раз просила, значит, надо спасать свою наставницу! «Быть, а не казаться!»
Поэтому Синицына оставила окраску, надела свою форменную пилотку и решительно зашагала в сторону ремонтных боксов. Обсудить вопрос со старшими товарищами, которые в хороших отношениях со Стеллой — это не донос.

В ремонтном цеху, как обычно, стоял шум, летели искры, работала техника и никого не найдешь! Таня оглянулась и попробовала докричаться хоть до кого-нибудь. Тщетно! Косясь на изображение огромного Ленина на стене, который, судя по позе, читал рэп товарищам-большевикам, она обошла весь цех, пока буквально носом не уткнулась на группу парней в темно-синих форменных робах у полуразобранного коптера.

- А, Татьяна! - узнал девушку суровый горец, седовласый благородный бородач старший прапорщик Баззаев. - Тебе чего, курсант? Стелла что ли прислала? Идут уже ребята, идут…

Наконец на нее обратили внимание и другие члены коллектива, молодые рядовые и сержанты. Татьяна набрала воздуха в грудь (может, не стоит выдавать чужой секрет) и решилась:

- Здравия желаю, товарищ старший прапорщик! Здравствуйте, товарищи! Помогите, пожалуйста! У нас беда!

Синицына вкратце изложила суть проблемы, краснея и пытаясь опустить самые пикантные подробности. Баззаев недовольно поморщился и что-то сказал по-чеченски:

- Говорил я Стелле, - нечего эту гадость прославлять! Сиди уж и молчи по-тихому, раз такое дело! Но ты права, дочка, в главном, - за спиной у человека кляузы строчить это последнее дело! По-бабьи и получается! Будь мужчиной, приходи к человеку и в глаза ему скажи, коли не трус! Это ты правильно говоришь, Таня! А уж как дочь ее с ней обошлась, -это вообще мерзость! Какая бы она не была, она мать! Она тебя из дерьма подняла, в мир привезла, и у тебя еще язык не дорос с матерью так себя вести! И никогда не дорастет, хоть тебе сто лет будет! Мать — это святое! А что памятник Стелле хотят снести, - пусть попробуют только! «Когда это было?!» Ну и люди пошли! Все забывают, - и добро, и жизнь, и совесть! Я сам у памятника встану с плазматом и скажу, - проходи, сноси, коли башка лишняя на плечах есть! То, что Стеллочка тогда совершила — на это не каждый мужчина способен, даже русский, даже нохча! И за ее подвиг Аллах ей девяносто девять грехов простит! Даже сама Смерть ее испугалась, не решилась сразить, потому что в последний момент ангелы Микаил и Джабраил прогнали ее и провозгласили — Всевышний прощает ее за все грехи! Пусть меня на это судилище вызовут, я все скажу! Пусть только мужчины зовут, Благой или Ковун, - с бабами я и спорить не стану!

- Так, а мы-то что делать будем? - засуетились молодые парни.

- А давайте мы контрписьмо составим в поддержку Альваровны! - предложил Сыч. - И тоже подписи соберем! Письмо на письмо! И посмотрим, у кого больше будет!

- И сразу в газету надо! В «Новую Зарю»!

- Нет, зачем спешить? Надо подождать, пока их пасквиль появится! И сразу же свое выложим, ударом на удар!

- Давайте! Деда Мага, поможете?! Вы тут самый пожилой, самый почетный аксакал!

- Открывайте файл! - голосом военного вождя повелел Баззаев. - Сейчас я такое письмо составлю, что горы сотрясутся! Кто подпишется?!

- Мы все! - заголосили ребята. - Что за вопрос?!

- И я тоже! - пискнула своим тонким голосом Синицына.

- Давайте! Письмо казаков турецкому султану писать будем!

- Султаншам, бляха!..


Спустя два часа…


- Таня, а ты у меня могла спросить?! – усталым, укоризненным голосом спросила недовольная Стелла.

- А что не так, товарищ майор?! – возмутилась Татьяна таким холодным «приемом». – Они пишут против вас обращение, - а мы будем писать за вас! Письмо на письмо, - и нет письма!

- Да я не хочу всей это шумихи вокруг моего имени! – воскликнула Жю Сет, ходя из стороны в сторону по проходу. – Пусть что хотят делают, и отлезут уже! Пусть хоть на костре сжигают второй раз! И когда что-то делают «для меня» и «во имя меня», я предпочитаю, чтобы меня хотя бы ставили в известность! Памятник? Да пусть сносят к чертям, я его не выпрашивала, и это не моя инициатива! Мне мой памятник оставьте, надгробный, который когда-то мне понадобится, и все!

- Зачем вы вообще дали это интервью? – спросила Синицына.

- Тебя забыла спросить! – крикнула Жю Сет в лицо девушки. – Значит, надо было!

Она не могла сказать, что данное интервью было полностью санкционировано ее руководством. И воскрешение образа разгульной старой «шелковички» имело под собой основания… Так же как и открытие «дамского салона». Всего этого Стелла не могла поведать своим близким, поэтому молча терпела их укоризненные взгляды. Особенно, от Моане. У графини болела голова, она еще не отошла от вчерашней операции на севере… Ей просто хотелось умереть, и она была готова броситься с кулаками на любого, кто ее раздражает.

Однако и Синицына больше не собиралась забиваться в угол от гнева начальницы. Она вытянулась во весь свой рост, посмотрела на Жю Сет сверху вниз и гаркнула:

- А вы на меня не орите, Стелла Альваровна! Сейчас неслужебное время, если что, и я вам не холопка, а вы мне не барыня! И я не ради вас это делала, и не для того даже, чтобы вам угодить! Хотя, не скрою, я испытываю к вам симпатию… Но! Не по душе мне, когда вот так за спиной у товарища… А если завтра в бой вместе? Вы, когда отвезли меня на то место с этим памятником…у меня как будто все перевернулось в голове! Ведь мы же здесь – единственный очаг цивилизации! А какой пример мы показываем?! Да ладно, хрен с ним, с примером, на меня тоже один деятель файлик писал, что я, дескать, жульничаю на Всесоюзной Олимпиаде! И мне призовые баллы аннулировали, а я даже не думала жульничать! И еще… Мне, если хотите знать, мне за наставницу свою обидно, за вас то есть! А завтра они кого обсуждать будут?! Меня?! Или мать Моане?! Или вон Ули?! И будем мы не воевать, а друг на дружку файлики писать! Так что, я тоже военнослужащий, я гражданин, и это мое законное право! И вообще, если хотите, я даже не вас защищаю, а свое пилотское кресло! Такая буржуазная мотивация вас устраивает?!

- Таня, тебе точно восемнадцать? – раскрыла рот от удивления Жю Сет. – Ты рассуждаешь не как подросток!

- А я и не подросток! Я уже женщина, хоть и молодая! У меня даже отношения были!

- Ну да, это многое меняет, - Жю Сет не могла не улыбнуться. – Перешла на новый уровень!

- А хоть бы и так! – Синицына возмущенно поставила руки на пояс и сделала губки кнопочкой. – Чем богаты, как говорится!

- Если бы Ее Светлость так не воспевала на каждом углу свой грех, всего этого бы не было! – вставила свои пять копеек Моане. – Куалийцы вас уважали, как местную святую, а вы не могли сдержать темные порывы своей души! Теперь и куалийцы осуждают вас!

- Да подождите вы, тетя Моане! – горячо оборвала свою вечную союзницу Таня, не дав Стелле раскрыть разгневанного рта. – Вы извините, товарищи, и вы матушка Моане, я вас очень уважаю…но здесь вы не правы! Мы находимся на федеральной планете, и здесь действуют законы Федерации. А грех – это не юридическое понятие. Никто не имеет права осуждать другого за его личную жизнь. Да, у нас так! И если товарищ Жю Сет такая, это ее дело! Мы, коммунисты, вообще за свободу отношений! Сколько всего хорошего совершила здесь товарищ Жю Сет?! Сколько народу спасла, мне сегодня ребята-ремонтники рассказывали?! Вы же сама, мать Моане, пострадали от доноса. Что же вы других доносчиков поддерживаете?! И не дадим мы им ходу, будем сопротивляться, землею и водою будем с ними биться! Русские своих не бросают! А если я в чем-то не сойдусь с вами, товарищи, я вам открыто это скажу. Особенно меня взбесило выражение этой…из исполкома! «Ну и когда это было?!» У-у-у, крыса береговая! Сама бы обгадилась сто раз, чем совершить что-то подобное!

Две дамы почтительно замолчали, наблюдая за горячей землянкой, которая в ярости сверкала глазами и рубила воздух ладонями, доказывая очевидные вещи. Татьяна Семеновна Синицына, русская коммунистка двадцать четвертого столетия, представитель прогрессивной молодежи, завтрашнего дня цивилизации, безраздельно царствовала на корабле, казнила и миловала.

В глазах Жю Сет была скорбь зверски уставшего человека, у которого еще масса дел. Она уже с трудом переносила нападки вечно правой во всем Моане, ей просто хотелось лечь и умереть. Господи, дай терпения и сил!

- Я не могу больше спорить… Таня, проводи меня, пожалуйста, до каюты!

Стелла, опираясь на руку девушки и невольно приобняв ее за спинку, поковыляла, как старуха в сторону своей кельи. Моане фыркнула и ушла в свое помещение, хлопнув дверью.

Проводив графиню до ее покоев, Татьяна уже хотела уйти, но Жю Сет не отпустила ее. Она показала ей на койку напротив, - сядь, мол, поговорим! Татьяна послушно присела напротив начальницы, с тоской непонятной поглядывая на дверь-люк, которая тут же задраилась, вросла в стену.

Перед койкой графини висел на вешалке ее парадный китель, на котором появилась новая награда – ООНовская Медаль Почета на синей ленте. Такие же награды получили вчера поломанный Кетцель, Морок и Макджадд, а разгульного американца еще и представили к восстановлению звания майора. Только уже майора Советской Армии. Бойцы разведроты получили по «Мужеству 1 степени. А Синицына, по совокупности заслуг и по ходатайству самой Жю Сет – «За боевые заслуги». О первой боевой награде Синицына и мечтать не смела, ей бы стажировку у Жю Сет с положительной оценкой закончить и то, слава богу было бы!

- Орден почета, - это изначально была высшая американская награда… Я выросла в Америке, это моя вторая родина… Ты уже похвасталась дома? Или друзьям? Как твои дела дома?

- Да все так же, товарищ майор, - махнула рукой Таня, поморщившись. – Дома наверное, нет смысла… Скажут «Ну и что?»

- Мать Моане тобой очень гордится… А с парнем у тебя как? – почему-то спросила графиня, пристально всматриваясь в лицо Тани.

- Да никак! – удивилась вопросу Синицына. – Мы же расстались давным-давно! Вы про Кольцова что ли, собаку такую?! Он мне как-то даже сказал: «Синицына, с тобой хорошо революцию делать на дикой планете, но не больше!» Он же с Людкой Минь сошелся! Оценил нас, и сделал выбор не в мою пользу. Она-то гораздо красивее меня конечно же… А почему вы спрашиваете?

- Да так… - загадочно сказала Стелла… - Ну и хорошо… Таня, можно я тебе признаюсь кое в чем?

- Так точно, товарищ майор! – удивилась и немного испугалась Синицына. – А это «кое-что» такая тайна, что нужно задраить люк?

- Тебя это пугает? Извини пожалуйста… - Стелла тут же открыла люк. – Ты права… Я не буду тебя удерживать силой, только выслушай меня, хорошо?

- Слушаю, товарищ майор, - Синицына, волнуясь, непроизвольно стала ладонями разглаживать брючины, будто чувствуя, что разговор будет непростым.

- Я очень тронута твоим поступком… Честно… - Жю Сет смотрела на юную москвичку с симпатией и любовью. - Я уже отвыкла от того, чтобы меня защищали… Я в долгу перед тобой, а графиня Жю Сет от долгов не бегает! Скажи, я что-то могу сделать для тебя? Как тебя отблагодарить?

- Да не надо ничего… - тут же нахмурилась Синицына. - Я не из-за этого! И не надо никаких долгов…

- Я знаю! И тем не менее?! Есть ли у тебя какое-нибудь желание, которое я могу исполнить?

Стелла ожидала все, что угодно… Ей даже было интересно, во что девушка-землянка оценит свою порядочность. Она внутренне даже была готова к тому, что Синицына попросит закрыть ей практику досрочно или не ставить плохую оценку. Но просьба Тани все же застала ее врасплох:

- Хорошо… Есть у меня одно желание… Разрешите на вашу книгу посмотреть? Вот этот древний фолиант, который вы все время под защитным полем держите. Разрешите?

- Мою старинную колдовскую книгу? - У Стеллы брови взметнулись вверх. - Вот так интересно! Не была готова, что ты попросишь именно это. А что там смотреть-то? Книга как книга…

- Ну пожалуйста! - заканючила Синицына. - Сами ведь предложили!

- Только это? - на всякий случай переспросила Жю Сет.

- Ну не знаю, а что еще? Научите меня тени наносить на глаза!

- Понятно, - рассмеялась Стелла. - Ну что ж, раз обещала, так обещала!

И вот перед голодными, жадными глазами Синицыной оказалась огромная толстая книга на манер тех огромных средневековых фолиантов, которые она видела в музеях. Она даже пахла каким-то сладким, бумажным запахом старины. Стелла подложила перед юной букинисткой антигравитационный столик а сама, подобрав платье, присела рядом.

Сама книга была шириной в полметра и весила наверное килограммов десять. Таня осторожно открыла ее, потрогала страницы, которым было уже три с лишним сотни лет, а, может, и больше. Страницы ее были не из бумаги, а из эластичного материала, похожего на пергамент. Между страницами, чтобы сберечь текст, были вшиты вкладки из вощеной бумаги.

- Страницы из кожи? – едва дыша, переспросила Синицына.

- Угу… Поговаривают, что из человечьей! - Стелла усмехнулась, видя как испуганная Таня отдернула руку от страницы. – Шучу! Пергамент, как пергамент! Только переплет обошелся мне…то есть владелице в полтысячи золотых лу*. Это стоимость стада коров целой деревни в те времена. Правда, наши коровы относятся к пресмыкающимся и несут яйца!

Ошеломленная Татьяна осторожно переворачивала страницу за страницей, жадно рассматривая содержимое. Книга чем-то показалась ей похожей на дневниковые записи Леонардо Да Винчи, которые она видела в Сети.

Большая часть пожелтевших мягких страниц была исписана сплошным текстом, кое-где с небольшими чернильными кляксами. Странные буквы-завитушки почти мертвого ныне языка ровными строчками покрывали огромные страницы. Где-то начинались новые абзацы, где-то буквы выстраивались в ровные строфы-столбики, - здесь, похоже, были стихи, а то и целые поэму. Кое-где попадались чертежи механизмов, планы замков и поместий с рукописными пометками хозяйки. А где-то – и целые картинки, недурно нарисованные серым грифелем. На одной из страниц была скрупулезно перерисованная от руки нарисована карта тогдашнего Хилликийского Королевства с названиями городов, замков, с владениями разных кланов. Где-то надписи и тест были сделаны красивейшим каллиграфическим почерком, где-то – неровными или вообще угловатыми примитивными символами. Видимо, зависело от настроения хозяйки на тот момент… Было также много таблиц и даже несколько подобий графиков. Рисунки в стиле ню тоже присутствовали, - ведь ведьма была еще той хулиганкой! Причем, тематика рисунков была весьма специфической – обнаженные испуганные девушки и женщины наполовину одетые или вовсе без одежды, на цепи, со связанными руками и ногами в различных позах, порой самых вынужденных и откровенных. Стелла, глядя на юную землянку, едва заметно посмеивалась, видя, как смущалась, стыдилась девушка от подобного творчества и спешила побыстрее перевернуть страницу.

- Девичий стыд, - как это прекрасно! – заметила она. – Аж ток бежит по венам! Обожаю скромниц!

- Этой бы владелице книги провериться у психиатра! – заметила Синицына. – Тут расстройств на три диагноза! Я читала про Унну Жю Сет, это была графиня, помещица, которую называли ведьмой, которая возглавляла одну из партий во времена хилликийской Смуты. Это как у нас Смутное время в семнадцатом веке! Ой! Так ведь получается, что вы – потомок этой самой графини?

- Скажу больше! – таинственно улыбнулась Жю Сет. – Это я и есть! Полковник Кетцоалькоатль вам подтвердит!

- Да ладно?! – удивилась Синицына. – Так ведь не бывает!

Стелла сдержанно и спокойно рассказала Татьяне свою историю, начиная от нуакшийских жриц и заканчивая настоящим временем. В доказательство она взяла из нижнего ящика бумагу и написала небольшой текст по памяти, а после предложила Тане сравнить почерк с книжным. Почерк совпадал на сто процентов, до единого изгиба.

- Но…Получается, что вам сейчас больше трехсот лет? – Татьяна была близка к тому, чтобы упасть в обморок.

- Моему нынешнему воплощению тридцать восемь, а мне, - да, около трехсот тридцати…или трехсот сорока… Я уже сама сбилась.

- Но…если это так… Тогда я должна заявить вам решительный протест в связи с вашими действиями в те времена! – сказала Татьяна. - И вот в это я вас решительно осуждаю!

- Уже…выразили…до тебя... - поморщилась Жю Сет. – Я, деточка моя, уже наказана костром! И одиночеством… Такая плата… А сейчас я сама инквизитор! Хоколеско Жю Хьяне в гробу вертится! Я очень сильно изменилась с тех времен… Переоценка ценностей, так сказать… Но одно во все времена остается неизменным… Ведьма и ученица. Вновь я с раскрытой книгой и вновь рядом молодая девушка с открытой душой и чистым сердцем, в которую Черная Ведьма немного влюблена. И она жаждет обучить молодую красавицу тому, что знает сама.

- А кто эта девушка? – наивно спросила Синицына.

- А ты догадайся с двух раз? – хитро прищурилась Жю Сет. – Есть одна очень смелая, умная молодая чаровница, которая просто завораживает меня. Если посмотришь в зеркало, увидишь ее…

Синицына сначала ничего не поняла. А потом как поняла! Она вспыхнула и чуть не отпрыгнула к стенке с возмущенным лицом:

- В смысле?! Товарищ майор, нет! Я …не хочу! Мы так не договаривались!

- Спокойно, Таня, я Дубровский! – рассмеялась коварная ведьма. – Прости, Танюша, но я, графиня Жю Сет, как дурочка влюбилась в тебя! Не волнуйся, я все понимаю и не претендую ни на что... Я знаю, что ты нормальная девушка, и сбивать тебя с пути не собираюсь, и не буду лезть к тебе со всякими глупостями. Вместо этого я бы хотела обратиться к тебе с другим предложением. Танюша, ты ведь любишь учить иностранные языки?

- Ну…Да! – засмущалась Таня. – Когда время есть… Я интерлингву уже в четыре года знала. А в двенадцать худо-бедно по-китайски говорила. У меня же папа обрусевший китаец. Начала, было, японский, да забросила…

- А хочешь прочитать эту книгу сама? Хочешь, я научу тебя древнему нуакшийскому языку, и параллельно, хилликийскому? На этом языке говорили мои предки, жрицы Южных Островов. В мире всего несколько десятков человек знают его, а на Земле ты будешь единственной специалисткой, знающий этот язык. Ну, кроме меня, конечно… За тебя институты драться будут! Ты сможешь изучать наш мир, нашу культуру, и…возможно, ты сохранишь исчезающую культуру целого народа! Плюс я также обязуюсь обучить тебя пилотскому искусству.

- Вот здорово! – зажглась Татьяна, получившая новую цель в жизни. – Буду вам чрезвычайно признательна! Только… Товарищ Жю Сет, без глупостей, хорошо?! Извините, но я не смогу ответить вам согласием!

- Дурочка! – сказала Стелла. – Никогда не извиняйся за то, что ты кого-то любишь, или не любишь! Это твое право, и никто не имеет права заставить тебя любить по приказу, ты поняла?! НИКТО! Даже я!

- Так точно! Поняла!

- Ну вот и хорошо! Иди! И ничего не говори Моане…А то ее же Кондратий хватит!

- Есть!

Довольная Синицына покинула каюту графини. А Жю Сет, довольно улыбаясь, смотрела вслед молодой красивой девушке-землянке, и чувствовала, как электрические искорки приятно взрываются внизу живота и в потяжелевшей, приятно занывшей груди. Стелла даже погладила свои тяжелые достоинства, нащупала соски под одеждой. Вздрогнула от острой приятной боли.

«Не трону тебя, Танечка!» - подумала Жю Сет, плотоядно улыбаясь. – «Если суждено случиться тому, случится позже… А нет, - так и не надо, не угодно это судьбе. Пусть так… Зато передам тебе учение свое! Будет нуакшийскому народу новая ведьма, новая хранительница! Дочь молодого, великого и сильного русского народа! И сольются наши народы воедино, и продолжится учение жарких Южных островов в русских снегах, на русских равнинах! А потом разнесется по всему Куалийскому миру!»
- Истинно говорю, сольются Святая Русь и Святое Хилликийское королевство воедино! – вдруг торжественно сказала Жю Сет самой себе. – И будет звучать нуакшийская забытая речь на московских улицах, а хилликийская вязь украсит фасады русских домов! В том же Богородском урочище, в Москве спасется культура наша! Решено! Построю в Богородском новый дом, рядом с консульством нашим! Это и будет музей нуакшийской культуры!

Загоревшаяся новой идеей, Жю Сет опрометью кинулась к компьютеру, открыла трехмерную карту Москвы. Она знала, что культурно-историческая местность «Богородское урочище» или просто Богородское в старой Москве – это старинный район, где сохранена историческая застройка девятнадцатого века, и именно там, по решению правительства, создается новое консульство Хилликийского Королевства и рядом с ним – Хилликийский культурный центр. И одна из школ уже выделена для обучения хилликийских ребят, детей сотрудников посольства и дипломатов. Она даже запомнила название улицы, связанное с деньгами… Кажется, Миллионная… Красивое название! А в конце Миллионной, рядом с русским православным храмом 19 века уже началось строительство хилликианского храма.

А неподалеку от будущего храма, в одном из зеленых тихих двориков, где стоят старинные белые пятиэтажные домики, утопающие в зелени, сохранилась не пойми как пережившая столетия маленькая избушка, очень похожая на избушку Бабы-Яги из русских сказок… Стелла уже совершала виртуальную экскурсию по этому району и положила глаз на этот маленький анахронизм из глубины веков. Натуральная русская бревенчатая избушка… Интересно, кому она сейчас принадлежит? Чем не будущий музей нуакшийской колдуньи?! А ведь Таня – тоже москвичка! Ну и почему бы ей не поселиться здесь, в Богородском? Подальше от властной мамаши? Хотя от такой мамаши на Плутон сбеги – и то достанет!

«Таня поймет, что быть ведьмой – не так уж плохо!» - продолжала строить мысленные прожекты Жю Сет. – «Советских летчиц Великой Отечественной войны, наших предков, тоже «ночными ведьмами» называли! А уж в наше время ведьмой за штурвалом летательного аппарата и вовсе никого не удивишь! Будь ведьмой – не будь только дурой, как я!»

И уже после того, как довольная графиня все распланировала, она вспомнила про главную боль своей души – про Силве. Как клюшкой по голове ударили! На сердце тотчас обрушился многотонный камень, бедная Стелла согнулась, потемнела, и слезки вновь побежали по ее щекам.

Она выкурила сигарету, долго собираясь с духом, а потом, кусая пальцы, набрала номер Машуры. Слава Богу, он подошел.

- Привет, Сашка! -полушепотом сказала графиня, вытирая слезы. – Нет, видео не включаю, я не одета! Силве тебя не слышит? Нет?! Как вы там?..

ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *

«Содом и Гоморра, и это на режимном объекте!» - Минихова ошибается или намеренно говорит неправду. «Заря-21» не является закрытым объектом, иначе иностранка Жю Сет просто не могла бы здесь появиться. Хотя в начале существования базы командование округа предпринимало попытки изменить статус ВПО в сторону «закрытости», но руководство в Москве не одобрило.

«...Десятилетняя гражданка Гуриасса!» - Цветнова не особенно разбирается в политической географии родной планеты Стеллы. Для нее это единое пространство, вроде Федерации Обитаемых миров Земли.

Мессалина – третья жена римского императора Клавдия (I в. н.э.), двоюродная сестра Нерона, обладавшая необузданным сексуальным темпераментом.

Лу - старинная хилликийская золотая монета