1. 3. В чём отличие современного фашизма?

    Слово фашизм в современном мире получило расширительное и нарицательное значение, став обозначением самого страшного политического зла, которое ни в коем случае нельзя допускать. Что-то в высшей степени аморальное, вопиющее, и самое главное, масштабное, чего для нормального человека не только недопустимо творить, но и просто стоять и спокойно смотреть. Прототипом такого понятия стал режим нацисткой Германии, хотя изначальное значение слова «фашизм» было иное.
    Что касается остального мира, то отдельные проявления той же породы зла разной степени масштабности были в нём практически во все времена, и то, что они творили, по лютости не отличалось от того, что принято за современный образец. Например, Чингисхан в своё время сократил население земли на десятую часть, а Тамерлан строил пирамиды из отрубленных голов и закапывал пленников тысячами живьём в землю. А более мелких (но ничуть не менее жестоких злодеев за всю историю) было столько, что потребуется, наверное, целая книга, чтобы во в подробностях перечислить всё, что они творили.
    Можно сказать, что монголы были «фашистами» своего времени, и если под словом «фашизм» подразумевать именно такое, и вся мировая история – это и есть череда сплошных проявлений фашизма, случающихся то тут, то там в разных масштабах. Но в данной работе я хочу заострить внимание не на перечислении всех деталей, а на анализе сопутствующих обстоятельств, которые меняются с развитием технического прогресса.
    Фашисты нацистской Германии не выкладывали пирамиды из человеческих голов всем на обозрение, и все свои зверства по возможности скрывали. И скрывали бы (наверное) до сих пор, если бы не проиграли, и не утратили бы возможность это делать. И скрывали потому, что в современном политическом мире было невыгодным афишировать такие дела – это ополчило бы сильнее против них больше сил, и пошатнуло бы веру определённой части своего общества в то, что они всё делают правильно. А вот фашисты прошлого своих дел не скрывали. Потому, что для их времени, это, видимо, это было нормальным. И в ряде случаев даже делалось показательно – чтоб устрашить врагов. Но даже если бы им всё же потребовалось скрывать свои деяния, это бы сделать в их положении не так просто: ведь чтобы закопать живьём хотя бы несколько тысяч человек – это же сколько надо задействовать войск в такой операции? Сколько людей, вооружённых копьями, должны быть задействованы в окружении и обеспечении всего остального процесса, чтобы провести всю операцию без потери контроля над ситуацией? И попробуй их всех после этого заставить молчать о том, что они делали и видели, и не дать расходиться рассказам о том, что другие от них слышали. А вот в нацистских лагерях смерти персонала требовалось гораздо меньше. Потому, что, когда охранники вооружены автоматами, удержать контроль за ситуацией можно меньшим количеством людей. И когда система всего общества более сложно организована, и процесс отправки людей в лагеря продуман до мелочей, и контроль за расхождением информации тоже проработан, можно совершить гораздо больше с гораздо меньшим шумом.
    Чтобы натворить фашистских дел в прошлые века, нужно было задействовать целую армию, а, чтобы творить его в двадцатом веке, достаточно стало и отдельной гвардии, и в этом одна из особенностей цивилизации. Она даёт больше возможности скрыть от тех, кто не знает (и не спешит узнавать) то, что творится. А в прошлые века это было сложнее –из-за чисто технических особенностей. Ну а если развернуть взгляд в обратную сторону – в направлении настоящего и будущего, то можно увидеть и продолжение этой линии: чем больше прогресс техники, тем меньше надо знать для поддержки всего недопустимого. Ведь в будущем, где (наверное) вместо людей воевать всё больше будут роботы, вообще проще всего станет всё контролировать.
    Итак, что можно назвать крайне недопустимым в современном мире? Нажатие кнопок, которое уничтожит миллионы (а может, и миллиарды) людей, и изуродует планету до необратимости. А что для этого нужно – конфликт, который выйдет из под контроля и получит соответствующую эскалацию. А что нужно для эскалации конфликта – политика, в рамках которой одна страна позволит себе в отношении другой то, чего в отношении себя бы не потерпела, и не захочет за это отвечать. И нанесёт удар, в ответ на который готова будет нанести ещё более сильный, и так вплоть до полной потери контроля над ситуацией.
    Ещё недопустимым можно назвать войну на уничтожение, которую один народ готов вести с другим до победного конца. И вести только из одной потребности завоеваний и побед. И чтобы вести такую войну, всему народу совсем не обязательно решить для себя «да, мы готовы уничтожить целый народ ради своих фашистских потребностей»; он может искренне большей своей частью верить, что это война справедливая, и что у него не остаётся иного выхода, кроме, как делать то, что делает. И верить, что если для противника что-то получается слишком жёстким, то в этом виноват исключительно противник. И всё, что для этого может быть нужно – это маленькая такая (в масштабах всей войны) ложь, в рамках которой этому народу скажут, что на него напали. Что обстреляли его первыми с той стороны границы, и что он всего лишь вынужден был отреагировать, и нанести ответный удар. И далее в ходе эскалации конфликта этот народ будет считать, что все удары, которые он наносит, наносятся по вине противника. И знать только о тех ударах, о которых ему сообщают СМИ. И чтобы избрать (или просто даже допустить нахождение у власти) такое правительство, которое это сделает, народу совсем не обязательно даже знать о том, что оно так собирается действовать. Достаточно просто верить в то, что если оно что-то делает, то этому должны быть причины.
    Что нужно правительству, которое хочет начать такую войну, чтобы начать её в случае, даже если противник не даёт соответствующего повода? Устроить обстрел самим своей же стороны, но обвинить в этом врага. А что нужно для того, чтобы это можно было сделать, и вся общественность чтобы в это поверила, и никому чтобы не пришла в голову альтернативная версия? Нужен тоталитарный режим, в рамках которого контроль за всем освещением событий будет исключительно у данного правительства. И где любого посмевшего оспаривать правильность официальной версии тут же подвергнут такому наказанию, чтоб он даже и не думал это пробовать. И вот у такого правительства больше всего возможностей развязать именно такую войну.
    Получается, не так-то уж и много нужно современному человеку, чтобы оказаться потенциальным фашистом: всего-то лишь иметь наверху власть, которая собирается осуществить что-то из выше перечисленного, и при этом ему даже и не обязательно знать этого. И иметь режим, в котором запрещён нужный уровень свободы совести и информации, и искренне верить, что это нужно и правильно для безопасности государства. И такая система может даже и не нападать на противника до момента, пока не убедится в гарантированности победы. И занимать выжидательную позицию. А человек может верить, что его сторона не нападает на другую потому, что она мирная и справедливая. И покуда хозяева системы будут знать, что нападение на соседей для них самих без последствий не пройдёт, они могут и не нападать, и всё это время заблуждение человека они могут и поощрять (и навязывать). И всё, что будет от него требоваться – это не понимать, что когда станет надо, они нападут, и что он даже не поймёт, что нападают именно они, а не на них.
    Впрочем, если такой войны по этой причине не случается, это тоже ещё не означает, что такие люди остаются фашистами потенциальными. Они могут быть потенциальными всего лишь в отношении внешних противников, на которых ещё не напали; в отношении внутренних противников режима они могут быть вполне реальными: если их власти будут уничтожать всех, кто мог бы оказаться помехой в реализации таких нападений – они могут быть фашистами самыми реальными. И всё, что доля этого нужно – это проявлять лояльность к такому режиму и верить пропаганде, которая учит их, что всё, что делается, делается правильно.