Тайна старинного зеркала

Я распорядилась насчёт завтрака и устроилась в креслах на террасе. Этим утром я читала новый роман Рафаэля Сабатини «Любовь и оружие». Чтение на террасе стало моей ежеутренней традицией с тех пор, как мы с Вальдемаром приобрели имение в Алуште. Но не успела я дочитать до конца первую страницу, как услышала шум приближающихся шагов. Это был Вальдемар. Сегодня он проснулся раньше, чем обычно.
— Доброе утро, mon ange! Не верится мне, что уже которую ночь я могу крепко спать, и меня больше не мучают кошмары.
— Доброе утро, mon cher! Ах, если бы ты знал, до чего же я рада, что ночные кошмары наконец-то перестали тебя истязать. Я готова отдать все свои сны и жить в вечной бессоннице ради мира в твоей душе. Но очевидно, что крымский воздух пошёл тебе на пользу.
— Прежде всего, mon amour, мне пошла на пользу твоя неустанная забота. И до чего же ты прекрасна в этом воздушном васильковом платье! Оно того же цвета, что и твои глаза. И как же дивно оно сочетается с твоими золотыми волосами! Ты прямо ундина, сошедшая с полотен великих мастеров! Право, Эжени, я жалею о том, что я не художник. Иначе я написал бы твой портрет, где ты сидишь на террасе, читаешь книгу, а на фоне переливается майское море.
— Mon ami, я смотрю, ты и правда пришёл в себя! Давно же ты не говорил мне комплиментов, — заметила я с лукавой улыбкой.
— А как спалось тебе, ma ch;rie? Ты что-нибудь видела сегодня во сне? — спросил Вальдемар, присаживаясь напротив.
— Ах, Вальдемар, я решительно не узнаю тебя… Раньше, до той злосчастной войны, ты не относился к сновидениям с какой-либо серьёзностью. А теперь что ни день ты  расспрашиваешь о моих сновидениях! Если бы мне сказали, что однажды серьёзный и рассудительный граф Панин будет разделять мои интересы подобного рода, я бы ни за что не поверила!

Вальдемар встал из кресел и подошёл к балюстраде. В лучах утреннего солнца его волосы отливали бронзой, и незаметны были прокравшиеся седые пряди. Пожалуй, целую четверть часа Вальдемар стоял молча, разглядывая вдали беспокойные волны. Затем, тяжело вздохнув, он вернулся на прежнее место.

— Видишь ли, Эжени, я всегда замечал, что ты склонна ко всему, что связано со своего рода mystique. Ты всегда была неравнодушна к тонким материям. Возможно, потому что сама по большей части состоишь из волшебного эфира. Но я, признаюсь, к твоим увлечениям оккультизмом относился с некоторой долей иронии. Так и было до одного случая. Я всё не мог собраться с духом, чтобы тебе рассказать… Ну а теперь, изволь, ma ch;re… Два года назад, 31 марта около семи утра, наш броненосец «Петропавловск» вышел из гавани на внешний рейд. Мы должны были вступить в бой с японцами. Но наш корабль подорвался на мине и пошёл ко дну. Меня же необъяснимым чудом вынесло на берег. Не иначе как твоими молитвами! Я очнулся на скалистом берегу Квантунского полуострова. Вокруг были скалы и громадные валуны, но я лежал на мокром песке в полной экипировке. Примечательно, что я почти не пострадал. На мне почти не было царапин. И мой револьвер оказался при мне. Это же чудо, милая Эжени! Я собрался с силами и поднялся. Вытащил револьвер из кобуры и принялся искать путь, чтобы выйти к крепости Порт-Артура. Тогда Порт-Артур ещё не был сдан японцам. Я брёл по скалам, густо поросшим дубами. И вдруг пошёл крупными хлопьями снег. А затем я услышал твой голос. Он раздался у меня за спиной…
— Полагаю, это случилось после полудня, около часа дня.
— Именно! Но, милая Эжени! Откуда тебе это известно?
— Вечером 30 марта я была в нашей усадьбе Валуево и никак не могла уснуть. Не гасила огня и всё молилась. Так и прошла вся ночь. А около пяти утра, когда начало светать, я достала из комода старинное зеркало, заглянула в него и мне будто почудилось, что в нём идёт снег. Затем я увидела горный лес и тебя среди дубов. А за тобой ловкими движениями крался какой-то человек в мешковатой одежде грязно-зелёного цвета. Его лицо скрывала повязка, и я догадалась, что это был ниндзя. Я разглядела в его руках кинжал с треугольным клинком. Он целился прямо в тебя! Тогда я ударила кулаком в зеркало и закричала, что было сил :
— Японец!!!
— Боже всевышний! Твой голос донёсся до меня эхом через тысячи вёрст! Через тысячи, Эжени! Через тысячи! — изумлённо восклицал Вальдемар. — Я был в шаге от смерти, когда меня преследовал японец. Знаешь, Эжени, ниндзя — это китайское слово. Японцы называют ниндзю синоби-но моно. Одно из значений этого слова «лесной демон». Когда этот демон шёл в том дубовом лесу за мной по пятам, ты спасла меня, мой ангел….
— Я со всей силы ударила зеркало, оно разбилось вдребезги, осколки разлетелись по комнате, а по костяшкам моих пальцев потекла кровь… Знаешь, это было особенное  зеркало. Оно досталось мне от бабушки. В нашем роду оно передавалось из поколения в поколение со времён смуты. Каждая женщина нашего рода вкладывала силу в это зеркало. К золотому девятнадцатому веку оно обрело такую силу, что его обладательница, глядя в него, обретала дар ясновидения, могла исцеляться и черпать в нём силы, чтобы исцелить других. Дорогой Вальдемар, сила, заложенная в зеркало, помогла мне спасти тебя! И если бы оно каким-нибудь чудесным образом восстановилось и мне бы снова пришлось увидеть в нём тот страшный эпизод, я бы разбила его ещё раз, не жалея рук. Но то, что оно разбилось, это не к добру! Это предвестие новой смуты! Скоро разобьётся привычный нам уклад, как то хрупкое зеркальце, и разлетимся мы, как осколки, по всему миру. Не выдержать нам натиска грубой силы, нет… Новая смута совсем близко. И долго она продлится, очень долго…
— Даже если сущие демоны разобьют весь мир на осколки, нас с тобой им не разбить, — сказал мне Вальдемар, глядя в глаза и протягивая мне руки. — Душа моя, мы навсегда останемся частью одного целого. Сегодня же я закажу тебе новое зеркальце. Однажды и оно обретёт чудодейственную силу! Что бы с нами ни случилось, наши потомки будут передавать его из поколения в поколение… И пусть оно копит силу до нового золотого века, который, поверь мне, ещё придёт.

Мы замолчали. Вальдемар сел рядом со мной, я положила голову ему на плечо. Чайки, летающие над морем, тревожно кричали. Но я наслаждалась свежим ветром, чистым воздухом, пряным запахом кипарисов, тонкой красотой архитектуры и мирным небом… Пока ещё могла…