И так случается

             
    Устала. Ноги гудели от долгой ходьбы. Мечталось о скамеечке в тенистом парке. Снять бы босоножки и освободить стопы ног, расслабить мышцы, уставшие от высоких каблуков! Да, оказываются и такие мечты бывают! И вот она – скамеечка! Ура! Я просто выпала в осадок, уселась и перестала чувствовать все – и боль, и звуки, и жаркие лучи полуденного солнца! И вдруг в мое сознание ворвался чей-то мужской голос:

            - Водички не хотите? Жарко!

            Я открыла глаза. Передо мной стоял очень элегантный мужчина, в легком летнем костюме. Так непривычно было видеть на мужчине подобную одежду. Ведь сейчас вся почти молодежь в джинсах и футболках, независимо от пола.

           - Спасибо! Очень хочу! – ответила я. Мужчина протянул мне пол литровую, непочатую бутылочку минералки. Я извинилась и сказала, что могу не рассчитать и выпить много воды, на что он сказал, что у него в машине есть еще.  Я с наслаждением выпила почти всю воду. Мужчина присел рядом со мной на скамейку.

          - Меня зовут Алексей, - с улыбкой сказал он. – А как ваше имя, красивая девушка?

          - Мое имя обычное, старомодное, прабабушкино – Агафья! В переводе с греческого, обозначает «добрая, хорошая». Только мне оно не подходит, я – злопамятная и резкая, у меня почти нет друзей, зато куча врагов. Мне бы больше подошло имя Земфира. Нет, не потому, что это модное имя певицы, просто оно означает «непокорная». Вот я и есть такая – всё всем наперекор! Не боитесь?! Хотя, вы – Алексей, значит «защитник». Будете меня защищать, вот и водой напоили…


             Мы еще целый час говорили, а потом Алексей предложил меня подвести, потому что ноги у меня отекли, и стопы не входили в босоножки. Он вдруг, сунул мне в руки мои босоножки, подхватил меня на руки и понес к машине. Вот так я встретила того, о ком всегда мечтала и единственного мужчину, который имел надо мной власть. Я очень долго так считала.


           Мы поженились спустя год. Потом родились трое наших детей, я была до безумия счастлива и даже боялась этого счастья! Куда делась моя непокорность,  мои подруги, друзья и враги? Весь мой мир был он, мой Алеша, и наши мальчишки. Он был страшно горд, что я родила ему трех богатырей…и за один заход! Да-да, у нас родились тройняшки – Илья, Добрыня и Алеша, все более двух с половиной килограммов! Вот и назвал их отец в честь трех богатырей земли русской!

 
          Я занималась домом и семьей, Алексей работал очень много. Он был востребованным адвокатом, и дома мы видели его редко. Сыновья росли, вот уже и университет заканчивают. Добрыня с девушкой встречался и, как я поняла, скоро жениться надумает. Ночами пропадать стал. Утром прибежит голодный, переоденется, рот едой набьет и на занятия. Я понимала – любовь!


          Вот с этой любовью и пришла беда в наш дом. Я готовила стол,  к встрече с будущей невесткой и ее родителями. Настя была на четыре года моложе Добрыни. Сын сообщил,  что беременна его Настя уже на четвертом месяце. Уже нельзя ей жить в общежитии. Да и мало ли, кто там толкнуть может или еще что! А у нас дом в два этажа, молодым место найдется.


            Вот и звонок в дверь - Добрыня с Настей, родители ее – мать Лидия, отец Георгий. Смех, шум, приветствия, подарки. Алексей перезвонил,  что задержится немного, цветы невестке, свахе и мне купить заедет. Я пригласила родственников будущих за стол. Уже и выпили за знакомство, братья поздравляли Добра (так называли они брата -  Добр), когда в комнату вошел Алеша. Вручил мне цветы, Насте и подошел к Лидии. Она поднялась из-за стола, посмотрела на Алексея и закричала, потом потеряла сознание. Мы с Георгием и Добрыней уложили ее на диван.  Алеша стоял, как столб, бледный, с покрытым  испариной лбом, и букетом темно-красных роз…


           Лидия скоро пришла в сознание. Мы ничего не могли понять, что случилось. Она встала с дивана. Немного пошатываясь, подошла к дочери:

          - Прости меня, Настя! Ты не можешь выйти замуж за Добрыню и ребенка нужно убить! Он не должен родиться! Добрыня - твой брат! У вас один отец – Алексей!


            Наступила такая тишина, что было слышно, как шелестели шелковые шторы в проеме балкона, развеваемые ветром.
          Первым заговорил Георгий:

          - Разбираться дома будем, что и как, и кто,  чья дочь! Пошли отсюда!- он взял за руку жену и дочь, и потащил их к выходу. Настя, обернулась и, заливаясь слезами, смотрела то на Алексея, то на Добрыню.


            Они ушли. Добрыня подошел к отцу:

            -Это правда, отец? Настя - твоя дочь? Значит ты, мерзавец, изменял матери, когда она с нами, четырехлетними малышами, сидела дома, растила нас, ночами не спала, когда мы болели, а ты в это время любовь крутил на стороне?! Докрутился, папа? Мне жизнь разбил, Насте, нашему ребенку, маме…! – он с размаху ударил отца в лицо. Сыновья в отца пошли – высокие, крепкие, сильные. Илья и Алеша кинулись к брату. Скрутили ему руки, но Добр уже сам опустился на пол, как тряпичная кукла.  По лицу отца текла кровь. Самой сильной оказалась я. Как-то все во мне заледенело. Я пошла на кухню, взяла марлевые салфетки и перекись водорода. Усадила мужа на диван и стала обрабатывать его раны. Кулак у Добра оказался жестким. Кроме сломанного носа, лопнула кожа на скуле и я поняла, что без травматолога здесь не обойтись. Я попросила сыновей присмотреть за братом и, взяв мужа под руку, повела к машине. Спустя двадцать минут мы были у врача.


           Я ждала у кабинета травматолога мужа и только тогда, там в этом белом коридоре, я осознала весь ужас происходящего! Нет, я могла бы простить ему измену, даже рождение его дочери, но я не прощу лжи, растоптанной моей любви, Добра и Насти, и потерю доверия сыновей! Они очень любили отца! Он был для них образцом для подражания, даже все трое учились на юристов, мечтали основать  адвокатское агентство « Северов и сыновья». А как теперь? Есть ли место Алексею в нашей семье? Простит ли ему Настя и Георгий разрушение своей семьи и аборт дочери? Найдется ли место Лидии в их семье, простит ли ее Георгий? Сколько вопросов, сколько вопросов… Ответов нет!


            Врач вышел и  сказал, чтобы я не ждала. Перегородка носа сломана и потребуется операция, поэтому Алексея переводят в стационар. Попросил привезти ему необходимые вещи. Я уехала. Не хотела больше видеть Алексея. Все необходимое привез Илья.


          Пока Алексей лежал в больнице ни я, ни сыновья, как по молчаливому согласию, его не посещали. И между собой дома мы не говорили. Добрыня уже неделю лежал в своей комнате,  уставившись в потолок. Пил только воду и ничего не ел. Братья сообщили в деканат, что он болеет. Он действительно болел! Красивые , почти черные, яркие глаза, потухли, стали тусклыми, как стеклянными, кожа на скулах натянулась, лицо осунулось и побледнело, губы были сухими, искусанными до крови. Я не боялась за сына, знала, он мой сын – значит сильный. Просто ему нужно время.


           Меня беспокоила Настя. Как она там? Семья у них не очень зажиточная. Пойдет в районную больницу на аборт. Изувечат девочку местные эскулапы. Я поехала к ней домой. Позвонила в квартиру. Вышел Георгий. Он тоже был – не очень! Пригласил в квартиру. Я вошла. Лидия не вышла, но, я в зеркале увидела ее отражение – ее лицо было багрово-синим от побоев. Насти не было. Потом я услышала голос Лидии:




          - Агафья, мне нужно поговорить с вами. Это очень важно! Вы позволите?» Я согласилась. Лидия попросила Георгия оставить нас наедине. Он вышел на балкон и закрыл дверь. Лидия осталась в своей комнате.

           - Простите меня, Агафья! Не вините Алексея! Нет его вины! Не изменял он вам и детям вашим! Не было между нами никаких чувств, любви! Мы встречались всего три ночи, когда у меня были благоприятные дни для зачатия. Он приезжал к нам в город в командировку, а я работала в архиве. Там я его и заприметила. Почему его? Разве вы не заметили некоторого сходства Алексея и Георгия? А я вот заметила! Мы с Жорой шесть лет прожили, а деток не было. А он очень детей хотел, мечтал просто! У меня все оказалось в норме, а он проверяться не хотел, а ведь на атомной подлодке служил. Вот , когда Алексея-то вашего увидела,  сразу смекнула, если уговорю его , родится ребеночек и подумает мой Жорка, что его это сын или дочка. Не лгала я, не соблазняла мужа вашего, все как есть,  правду ему выложила. Ведь, дети у него есть и карточку семьи вашей, у него в портмане видела, когда он список документов доставал.  Отказывался он, да только слез моих не выдержал… Вот, с той поры и не виделись мы никогда. Я даже фамилии его не знала! Свою семью сохранить хотела. Сильно я Жору люблю. Он бил меня, а я не отворачивалась – виноватая я была! Но, нет не от предательства, вина моя – от любви к нему! Вот так, Агафья! А судьба-то, видите, как повернула! – и она разрыдалась. Мне жаль ее стало. Я села рядом, обняла ее за плечи.


            -Ладно, Лида! Чего, уж, тут поделаешь? Сейчас Настю надо в хорошую клинику положить, чтобы не искалечили. Срок-то большой, искусственные роды будут, это лучше, чем аборт, риска бесплодия меньше. Звони ей , пусть домой возвращается. Я с собой ее заберу, у меня связи есть хорошие, и оплачу все, не переживайте!


             Настя пришла, и я ей все объяснила. Пока она собирала вещи, я подошла к Георгию:

            - Георгий, я не имею права в ваши отношения с женой вмешиваться. Но мы, как бы товарищи по несчастью. Не предавали нас наши супруги,  не измены это! Лидия на этот шаг из-за большой любви к вам пошла. А мой муж слез ее не выдержал и вас, как мужчину понял. Прощу я мужа,  и вы Лиду простите. Детям нашим и Добрыне, и Насте тяжелее всего. Но они молоды. Еще встретят свою любовь. А Настя, если ей захочется – у наших парней, сестричка будет! Они ее в обиду не дадут.


               Прошло две недели. Алексея сегодня выписывают. Я приехала и ждала его в вестибюле. Сыновья и Настя сидели в машине. Я все им доходчиво и подробно рассказала. Сентябрь. Резко захолодало. Алексей вышел на крыльцо. Лицо его еще не пришло в нормальный вид, а на переносице лежал гипс. Он растеряно смотрел, как все мы шли ему на встречу. И вот он перед нами. Не сговариваясь, все пятеро мы обняли его! Он поднял лицо к небу. По его щекам текли слезы…