Загорянка, 18. Часть шестая -14

  Утром 8 мая майор Поспелов вызвал Жигулина к себе в кабинет.
- Что же это вы, молодой человек, опять воду мутите? - начальник отдела кадров был настроен решительно. - Объясните ваше поведение, наконец! Я разговаривал с представителем военного ведомства, по вашему совету, начальником отдела по взаимодействию экстренных служб города Приморска Пискуновым. Он тоже в курсе всех кадровых дел и постоянно работает с вашими коллегами, так вот он совсем другого мнения о майоре Терещенко и обвиняет вас в клевете, и ещё кое в чём.
- То есть, меня в клевете и во лжи заподозрили?! - Андрей с досадой, покрасневший плюхнулся на стул перед Поспеловым и уставился на него своими синими глазами. - Да, как он мог?! Меня же ещё и обвиняют, какого?!
- Я прошу вас объяснить такое ваше неприятие этого Терещенко. Или, есть что-то ещё что вы скрыли?
- По поводу неприятия - то я всё указал в рапорте... А по поводу того, что скрыл?
- Жигулин огляделся, точно искал в кабинете кого-то постороннего. - Я знаю о нём то, чего не знают другие, от погибшего Егорова многое пришлось выслушать. Но я не хотел это обнародовать, мне ещё надо было там работать с ним и потом, какое мне дело до того, что было много лет назад, но теперь, когда меня обвиняют в клевете и во лжи!.. Я расскажу!
- Я слушаю вас, - Поспелов с неприязнью взглянул на Андрея и заметил его растерянность и стыдливость. - Об этом так неприятно говорить?
- Очень неприятно, хоть я и сам не святоша!.. Ну, да ладно! - Жигулин положил ладони на стол, будто хотел ими оттолкнуться от невидимого препятствия. - Вы, по долгу службы, наверняка знаете, кто такие "Ласточки"? На оперативном жаргоне КГБ так называли, и называют, сотрудниц-проституток, основная задача которых соблазнить, а потом скомпрометировать с целью шантажа нужного для контрразведчиков человека. Этот термин использовался спецами с незапамятных времён...
- Знаю, что вы мне тут говорите - "Ласточки" - это были путаны, работавшие на НКВД, а после на КГБ. Их главная задача - обольстить и выбить как можно больше нужной информации... Но я не понимаю, Андрей, как всё это касается нашего с вами разговора?
- Так вот, Терещенко... Он такая же "Ласточка", только при УВД. Ведь НКВД разделили свои полномочия на УВД и КГБ только во время и после войны, уже официально, а структура осталась прежняя... Лишь с некоторыми дополнениями.
- То есть он, Мата Хари в брюках? - Поспелов передёрнул плечами.
- Да! Теперь вы понимаете что два таких разных человека не могут быть вместе... Наташа может быть счастлива только со мной!
- То, что вы говорите - это правда?
- Да, я знаю это от краснодарских коллег, которые работали с ним ещё лет десять назад, до его женитьбы. Они рассказывали, что он там вытворял! И приехав в Приморск, когда их всех вместе перевели туда окончательно, он не успокоился, только теперь уже по собственной инициативе, а не по приказу, соблазнял замужних женщин... И, если они даже сойдутся с Егоровой, я уверен, что толка из этого не будет, одной Наташки ему станет мало. Они не будут счастливы вместе!.. Я должен её как-то от этого человека уберечь! - Жигулин негодовал, руки его при этом дрожали и весь он был комок нервов.
- Вы меня удивили...
- Я и сам немало удивлён, что Наташа выбрала именно его! Что же ей отец не рассказывал ничего про Терещенко? Ведь он всё знал, а потому и был против их отношений, но видимо, как-то колебался с ней поговорить, считая себя виноватым в том, что сам толкнул молодого и не опытного тогда сотрудника на этот скользкий путь. Но ведь он же согласился, сам согласился! Значит был готов к такому распутству. Ему, видимо, нравилось этим заниматься, быстро вошёл во вкус. Пусть и для пользы дела, они так разоблачили не одну банду, но всё-равно... Вы представьте, какими надо обладать моральными качествами в жизни, чтобы создать обычную семью и работать в честном коллективе! А он работает, и ещё молодых продолжает соблазнять. Такого, как он, разве можно подпускать к той работе, которой он сейчас занимается?

  Жигулин не мог успокоиться, даже придя домой. Он рвал и метал что его в очередной раз уличили во лжи перед начальством. Он хотел доказать обратное, возводя жуткую клевету на того, кто сам рискуя собой, спас ему жизнь в кафе "Шурпет". Андрей постарался про это поскорее забыть, чтобы такое понятие, как совесть, раз и навсегда вычеркнуть из своей души, чтобы оно не мешало ему действовать, как надо для личной выгоды.
  Да, всё, что он сегодня наговорил своему начальнику на Терещенко, была гнусная ложь, и он сам знал это, но уже не мог остановиться. Жигулин написал заявление, чтобы его рапорт был пущен в ход и перенаправлен в УВД Краснодарского Края, если в центральном аппарате кадровики не могут принять никакого решения. Да, так лучше! Пусть рассмотрят его рапорт там на месте. Ему подсказали форму такого заявления, и он не колеблясь, его написал.
- Я его уничтожу, я не дам ему нормально жить и работать! Он всё у меня отнял, - выкрикивал Жигулин, впав в необузданную ярость.
  Это Соня толкнула его в очередной раз в этот горячечный омут негодования.
- И это ничтожество смеет прикасаться к моей невесте! - Андрей не успокаивался и не мог унять свою злобу, он бегал по квартире и не находил себе места.
Соня снова была где-то в загулах и от этого внутренние противоречия его ещё больше раздирали на части.
- Сволочи все, гады! - кричал он, стоя у зеркала. - Хорошо лишь то, что Лазарев уходит в отставку, надо этим воспользоваться. Их там некому больше будет защищать! Грядёт большая перетрубация и теперь все чины постараются друг другу угодить, а моё заявление подстегнёт ростовцев на соответствующую проверку своих сотрудников, на предмет чистых рядов.

  Он всю ночь пытался дозвониться до её многочисленных подруг и до этого Романа, но нигде о ней ничего не знали. Соня пришла под утро и сразу завалилась спать, не отвечая на его вопросы и не разговаривая с ним. Просто закрылась у себя в комнате и плюхнулась на постель! Она была снова хмельная в разодранных колготках и с размазанной косметикой на лице.

  В это время в Приморске ещё одна история безумной ревности шла к своему логическому завершению. В кабинете следователя Зайцева в присутствии полковника Султанова шла беседа с матерью погибшей Кати Шубиной Диной Павловной. Она сегодня была настроена решительно и смогла рассказать следствию все семейные тайны, потому что молчать уже не было смысла.
- Я не думала, когда выходила замуж за Лёву, что всё так плачевно закончиться. Родилась Катя и его словно подменили. Я сперва радовалась такой его отцовской заботе, но потом поняла, что это какая-то дикая патология любви и одновременно самоутверждения, - она была адекватна и всё воспринимала ясно, в её репликах не было ничего такого, что указывало бы на нервное расстройство несчастной женщины, потерявшей ребёнка, поэтому её словам можно было верить. - Я постаралась взять себя в руки, ведь надо жить дальше. Я расскажу всё, что вас интересует.
- Для начала расскажите, кто ваш муж был по профессии, имеет ли он навык для создания самодельного оружия? - спрашивал Евгений Петрович.
- Да, сразу после окончания механического, станкостроительного техникума его направили на два года в Тулу на оружейный завод, - ответила женщина.
- Тогда всё ясно, по этой теме все вопросы отпали сами собой, - Султанов переглянулся с Егором Зайцевым. - И как складывались ваши дальнейшие отношения в семье?
- Той привычной семьи уже не было. Муж не пускал никого постороннего в дом, даже мою родню. Не отпускал дочку от себя ни на шаг, всюду её контролировал. Порой доходило до абсурда, когда она вместе с ребятами в соседней комнате делала уроки, он заглядывал всякий раз за нишу, отодвигая занавеску и наблюдал за всяким жестом и движением. Ужасно! Но девочка росла и ей нужно было как-то приучаться к самостоятельности, а он не двал этого делать. Только лишь когда его вызвала в школу директриса, тогда он опомнился и перестал её провожать туда за ручку. Это уже случилось только в начале шестого класса. Но при этом он запретил ей появляться где-то после школы, даже на совместных классных мероприятиях. Наказывал её тем, что пристёгивал наручниками к батарее на пол дня... А я боялась ему возразить! Он был очень страшен в гневе... Но однажды я не выдержала, и случилось это когда... он чуть не изнасиловал нашу дочь! - она достала из кармана носовой платок и приложила его к глазам. - Эта его патологическая ревность и необыкновенная забота о дочери вылилась в настоящий кошмар для нашей девочки. Помните, как Аксинью из "Тихого Дона" Шолохова изнасиловал собственный папаша? Вот, история стара как мир, всё в ней повторяется, как трагедия или фарс... Как только это произошло, и мы еле отбились от него, то на следующее утро, я побежала в ЗАГС, после ночёвки в общежитии, подруга пустила пожить пока не развелись. Что тут можно ещё добавить? Осуждали меня в основном, что семью не уберегла и ушла от такого "заботливого" мужа. Никто не понял, ни родня с моей стороны, ни тем более, с его, а про всякие там домыслы мои, как они тогда все говорили, просили помалкивать. Я поэтому и перестала общаться на людях, тяжело всё это далось...
- Понятно, - Султанов подошёл к столу и взял бланк, - теперь возьмите вот эту бумагу и опишите всё, что нам тут сегодня рассказали.
- Вы думаете, что это он... Лёва, убил нашу дочь?! - глаза Дины Павловны наполнились влагой.
- Его бы ещё найти, а то ваш бывший супруг ни по одному из известных адресов больше не появляется с того момента, как произошло это жуткое по своей циничности убийство, - Султанов стоял рядом с поникшей от горя женщиной.
- Я дам несколько адресов его бывших дружков, с кем он ездил на охоту и рыбалку, но они не будут его укрывать, не такие это люди. Хотя, впрочем, они ведь даже не могут его ни в чём заподозрить, для них он образец семейной добродетели, - она порылась в сумке и достала свою записную книжку.

  Все адреса, названные Шубиной, были срочно проверены, но и там подозреваемого не оказалось. Поиски продолжались, одновременно сотрудники готовились к праздничным мероприятиям и военному параду, после которого многие работники Оперативного Штаба взаимодействия экстренных служб, вместе с полковником Пискуновым отправлялись в отпуска.

  Наташа сидела в кабинете вместе с Игорем и приводила в порядок текущие документы. Она делала описи справок, фотокопий уже для закрытых дел, Коломийцев молча подшивал их в папки, а в соседнем кабинете кипела напряжённая работа, Зайцев закрывал текущие дела, которые зависли ещё с начала апреля.
- Ну, вот ещё не Первомайке нетипичное убийство, - говорил он Султанову, - но там хоть убийцу задержали сразу в собственной квартире.
- Почему не типичное, по моему даже очень?! - Евгений Петрович крутил в руках папку, которую ему дал на подпись Егор Афанасьевич. - Самое, что ни на есть, бытовое - жена убила мужа сковородкой по голове...
- Вот я и говорю, что не типичное, как в том анекдоте, - отозвался всегда строго и серьёзно настроенный Зайцев.
- Причина? - откашлялся Султанов.
- Обижал мать жены, то есть неприязнь к тёще!..
- А ты говоришь, не типичное? Для нашего общества, вполне себе... Значит, закрываемся по этому делу?
- Тут ещё не понятно, что это было? Скорее всего в качестве самообороны она пустила в ход эту посудину.
- Здесь же в протоколе сказано, что муж напал на тёщу в кухне и дочка защищала свою мать, саданула его, но не сильно, а мужик упал и ударился головой о край стола, потом скатился на пол и ещё раз ударился, в результате наступила смерть потерпевшего, - говорил Султанов, читая протоколы в деле, которое сегодня надо было закрыть. - Тут ещё как суд квалифицирует!.. Она сама, видимо, жертва тирана. Экспертизы все готовы?
- По этому убийству - все! - Зайцев выложил из конверта последние данные, ещё не подшитые к делу с Первомайской улицы.
Егор Афанасьевич прислушался к громким голосам, раздающимся из его кабинета, соседним с кабинетом Султанова, в котором он сейчас и находился. Там весь вечер сегодня ругались супруги Солошенко. Их громкий спор был слышен даже у Наташи с Игорем, и они прикрыли свою дверь поплотнее.
- Вот чего они опять делят? - спрашивал Зайцев. - Тоже ведь может возникнуть нетипичная ситуация...
- Как с той сковородкой? - усмехнулся полковник. - Молодые ещё, вот и спорят, что называется, узнают друг друга на словесном поединке.
- Понимаешь, он по работе часто отлучается и не всегда может ей доложиться, где он на данный момент находится, а Таньке надо постоянно всё контролировать... Вон, как тому папаше, Льву Ивановичу! - Зайцев кивнул через стол на незакрытое ещё "дело".
- Ну, ты не сравнивай!.. Тот настоящий маньяк, и если докажем его вину, то это будет ещё тот прецедент в нашей практике! И ведь вывернется, напишут ему медики диагноз о невменяемости, и отправят на принудительное лечение.
- Так и есть, он больной человек, - подтвердил догадки полковника Егор Зайцев. - Нормальный никогда такого не сделает! Это прямо, как по классике - не доставайся же ты никому!
- Как в "Бесприданнице"? - усмехнулся Султанов. - Но тогда и Карандышев, тоже ненормальный? А классик рассуждал иначе.
- Для меня они оба ненормальные, что Ларисин жених, что Паратов, - Зайцев злыми глазами окинул вокруг себя пространство кабинета, будто разглядывая сюжет известной пьесы, мелькавший перед глазами.
- А Паратов, почему?! - Султанова эта мысль сильно заинтриговала, он даже опустил вниз на нос очки и отложил папку с "делом".
- Потому что так нечестно поступить с невинной девушкой, может лишь самонадеянный наглец или очень нездоровый на всю голову придурок! Будучи помолвленным, он не имеет право на чистое, юное создание... Или я не прав скажешь?!
- Ты сейчас на что-то намекнул? На наш коллектив? - полковник насторожился.
- Знакомый мотивчик, и у нас такая же драма может разыграться...
- Как и твоё больное воображение, - добавил Султанов в уже сказанное.
  Зайцев замолчал, его посыл был понятен Евгению Петровичу, но он решил не утрировать данную тему и поскорее её закрыть.
  Был уже десятый час вечера, они явно засиделись по своим кабинетам перед праздником, а завтра с утра надо выглядеть вполне достойно на военном параде в центре города на площади Ленина. Туда должны подойти все сотрудники УВД, даже больной Терещенко собирался. Султанов ещё раз посмотрел на стенные часы и пошёл за Наташей. Они вызвали служебный автомобиль и поехали домой к Евгению Петровичу за парадной формой, которую сегодня вечером хотела поправить Светлана Ивановна. Полковник долго её не надевал и она несколько села по длине.
- Мама уже наладила дома швейную машинку, - садясь в машину, говорила Наташа. - Она всё сделает, как надо и завтра будете сверкать своими звёздами на погонах!
- Ладно уж, давай заедем и возьмём, тем более я цветы забыл полить, как бы не засохли! - Евгений Петрович всю дорогу прикидывал в уме, что лучше будет сделать в субботу в будний, между двумя выходными днями? Он обычно идёт как-то в разброс и серьёзными вещами занятья и собрать себя в такие дни между праздниками бывает трудно.
- А вы в отпуск когда идёте? - вдруг раздался неожиданный вопрос сидевшей рядом Наташи.
  Султанов встрепенулся: - Как только дело закончим и найдём этого Лёву! К тому же, там путёвка зреет в санаторий для мамы, я добился через отдел кадров. Если всё будет хорошо, то с ней и поедем в Геленджик на 21 день.
- Это, конечно, замечательно, но нас ещё и бабушка в Шатрово ждёт, она на днях туда собирается уехать. Дел, говорит, много на огороде, - Наташа смотрела в окно, на мелькавшие огоньки узкой улочки, на которую они уже въезжали.
  Вот и дом Султанова за поворотом, на тесном тротуаре ночуют машины местных жителей, и тут в ярком свете уличных фонарей прямо посередине дороги возникла незнакомая, чуть сгорбленная фигура.
- Ой! - вскрикнула Егорова и подалась вперёд вместе с педалью тормоза.
  Водитель остановил автомобиль и выскочил на тротуар:
- Что, жить надоело? - заорал он во всё горло на старика в бежевом плаще, стоявшего на проезжей части.
  Полковник тоже вылез, оглядел эту растерянную фигуру, которая чуть не кинулась под их машину, и подошёл к стоявшему и оробевшему пожилому мужчине.
- Вы полковник Султанов? - неожиданно спросил он и сделал шаг вперёд.
  Султанов внимательно рассмотрел мужчину и направился к нему.
- Да, это я, вы правильно угадали!.. Вы, что же, караулили меня у дома? Знаете, где живу? - спросил полковник
- Приходилось о вас слышать... Откуда знаю ваш адрес, потом расскажу, а сейчас вы должны мне помочь, - старик подошёл к полковнику вплотную и заглянул в машину на растерянную Наташу.
- Что у вас случилось? Я слушаю!
  Старик вытащил руки из карманов и Султанов увидел, как они задрожали:
- Мой сын убил мою внучку, Катю Шубину, а теперь под угрозой жизнь его сожительницы и её десятилетней дочери...
  Наташа, услышав это, тоже вылезла из машины и встала рядом.
- Лев Шубин ваш сын? - полковник взял старика за рукав плаща.
- Да, и проживает теперь у меня в доме в Знаменском.
- Но, его там не нашли, - возразил полковник.
- Вы его искали по другому адресу, а он уже с конца апреля живёт у меня вместе с этой женщиной Клавой и её дочуркой. Я сперва не знал, что на самом деле произошло с моей единственной внучкой, а потом, после похорон, на которых он не был, сын сам рассказал весь этот ужас и ещё похвалился, что Катя теперь только ему принадлежит. После этого, он запер нас в доме и угрозами, держал там, не давая ни с кем связаться... Сегодня у него закончился запас водки и он отправил меня в магазин. Женщин держит на привязи, и выводит в туалет на улицу только на собачьем поводке... Прошу вас, помогите, он их убьёт, если не приду во время! - старик вскричал от отчаяния и затряс головой.
  Султанов тут же из машины связался по рации с дежурной частью и через несколько минут дежурный по городу Павлов вместе с оперативной группой уже подъезжали к Султановскому дому, рядом с которым на тротуаре стоял трясущийся от страха и ужаса старик, просящий помощи.

  В посёлок Знаменское примчались быстро и остановились на въезде у школы, где за холмистой местностью не видно будет проблесковых маячков оперативных машин. Стало известно, что преступник вооружён охотничьей винтовкой и может запросто выстрелить в своих привязанных к батареям жертв в момент штурма дома. Решения принимались спешно, на ходу, но такие, которые не допускали неоправданных жертв при задержании маньяка.
- В доме вход один? - спрашивал Султанов у старика.
- Два, но второй сын замуровал, как только привёз в дом женщину с девочкой. Окна в той комнате, где он их держит, тоже замурованы внутренними ставнями, которые очень крепкие. Их просто так выбить нельзя, - его маленькая бородка тряслась, губы побелели и весь вид напоминал загнанного обстоятельствами и убитого горем человека.
- Так, давайте просчитаем все варианты, - говорил полковник, стоя рядом с машинами, собрав вокруг себя оперсостав. - Вы стучите в дверь, вернувшись домой, водку ему несёте... Он идёт открывать с ружьём в руках. Возможен такой вариант?
- Вполне, - ответил Шубин. - Он будет страховаться!
- Значит, он уже у порога может оказать вооружённое сопротивление, а потом снова забежит в дом, если мы во время не среагируем, и тогда будет прикрываться заложниками, как щитом... У нас будет в этом случае, мало шансов его взять без потерь!.. Нужно выманить из дома этого субъекта, а в это время проникнуть в комнату к заложникам. Где она находится в доме, можете нарисовать схему? - обратился к старику полковник, открывая свой блокнот.
- Тут она в торце дома рядом с кладовкой, - дедушка нарисовал, как мог схему своего дома.
- В кладовке есть окна? - спросила, стоявшая рядом Наташа.
- Есть, но очень маленькое и узкое оконце, туда невозможно залезть, - невесело ответил старик.
- Остальные окна в комнаты и коридор, в кухню - тоже блокированы ставнями? - спросил оперативник Павлов.
- Нет, два окна свободны. Это у самого входа на терраску и кухонное окно, но они рядом с выходом и Лёва увидит, что кто-то пытается проникнуть в дом в тот момент, когда он мне откроет дверь.
- Тянуть нельзя, там люди в опасности внутри дома, нужно действовать быстрее и не ждать, когда этот тип пойдёт в туалет на улицу, - говорил Султанов. - Конечно, это будет идеальным вариантом, но мы рискуем жизнью женщины и ребёнка. Вдруг он всю ночь ещё просидит в доме, а под утро перестреляет всех, кто находится рядом? Этот человек непредсказуем, а потому и опасен.
- Так, на что решаемся? - спросил Павлов. - На штурм?
- Нет, нельзя действовать в открытую... Давайте ещё раз всё прикинем, - Султанов разложил нарисованную схему дома на капоте автомобиля, к нему подошли сотрудники и стали предлагать свои варианты.
  Решено было брать его на входе в дом, когда он откроет дверь своему пришедшему отцу и встанет у порога. Дверь открывалась внутрь дома и старик не должен был подниматься сразу на крыльцо, а задержаться на ступеньках, тогда убийца непременно сделает шаг вперёд из тёмного закутка на выходе с террасы. И вот тогда его возьмут на мушку и выстрелят по ногам... Риск был большой, но и опыт у сотрудников немалый. Через пять минут после окончательного обсуждения, было решено разворачивать силы, выдвигаться к дому и начинать операцию.
  Здание было окружено со всех сторон оперативниками с Загорянки,18 и подъехавшими сотрудниками местного отделения милиции. Самый меткий из них приехавший с загорянской бригадой лейтенант Гусев вместе с полковником Султановым заняли закрытые позиции напротив крыльца и приготовили оружие. В ночной глухой тишине от калитки через двор неспешно пошёл старик и, потоптавшись немного в нерешительности, поднялся на ступеньку крыльца. Он громко забарабанил своей тростью по перилам и отступил на шаг назад, открывая нужный обзор для стрелков. Спустя пару минут заскрипел засов и на пороге появился заспанный, в семейных трусах и накинутой на плечи вязаной серой кофте Лёва Шубин, как и предполагалось в руке он держал винтовку дулом верх. В темноте, пока огляделся, сделал шаг вперёд и был пойман в прицел пистолета полковника, тот взял его на мушку и произвёл выстрел в правое плечо, в то время, как Гусев целился ему в ноги, и тоже произвёл выстрел, одновременно с Султановым. Лёва вздрогнул, потом громко охнул и завалился на перекладину крыльца, скатившись со ступенек. С двух сторон к нему ринулись оперативники и в один миг скрутили его, не два опомниться.
  После того, как вошли в дом, то обыскали там каждый уголок, но женщину с ребёнком не нашли.
- Они там могут быть, в сарае, - показывал старик рукой на невысокую крышу в глубине огорода.
  Оперативники ринулись туда. Чёрный зев сарая был холодным и зловещим, как и запертые двери погреба на висячий замок. Сбили замок топором и забрались в погреб, осветив пространство вокруг фонарями. Там на грязном тряпье, пристёгнутые к широкой колоде длинной цепью, сидели жертвы Лёвы Шубина. Девочка тряслась от холода, дрожала и её мать, совсем ещё молодая женщина, которую угораздило познакомиться с этим "заботливым" и "вежливым" мужчиной.
- Подруги его порекомендовали, - скажет потом она под протокол. - Говорили, что очень надёжный для семьи и покладистый. Все друзья его нахваливали, говорили, что жена виновата в разводе с ним, не оценила хорошего мужика, вот я и согласилась с ним познакомиться, а потом и правда оказалась, он был до некоторого времени нормальным и добрым, а после свадьбы его дочери, всё резко изменилось...

  Поздно ночью в своём рабочем кабинете Султанов разговаривал со стариком которому необходимо было высказаться:
- Я не могу простить себе трусость, потому что у меня несколько раз была возможность покинуть дом, пока сын лежал мертвецки пьяный, но я боялся... Боялся выйти и причинить этим самым женщинам какой-то урон. Он мог в любой момент проснуться и застрелить их. Но всё-равно, как только я понял, что мой сын убийца, сразу нужно было что-то предпринять, пока он не опомнился, а я не смог... До конца не мог поверить в случившееся с внучкой, - сидел напротив Султанова и рассказывал ему о своих сомнениях Шубин-старший. - Он очень был раздосадован, когда узнал о Катиной свадьбе, всё время повторял, что очень огорчён, что не смог этому воспрепятствовать. А я счёл это за шутку! Ведь тут радоваться надо, что девочка полюбила и вышла замуж за хорошего парня. Лёва утверждал, что любить Катя должна только его всю жизнь и ему принадлежать, как дочь и как, простите... женщина. Я счёл это бредом пропившего мозги человека, хоть Лёва никогда не напивался до невменяемого состояния. Лишь спустя какое-то время, я понял, что сын болен. А ещё через несколько дней, он пропал и не вышел на работу. Уехал в Приморск и пристроился на квартире у такого же пьяницы, бывшего своего приятеля-рыбака из новых домов у завода. Я узнал об этом случайно от знакомых, которые там недалеко живут. Всю неделю после Катиной свадьбы он там обитал, видимо, выяснял обстановку и следил за молодыми. Потом явился домой ко мне 22 числа, а на следующий день рассказал что сотворил.
  Допрос самого раненого преступника было решено отложить на 10 мая, субботу, но и в этот день поговорить с ним не получилось. Лишь двенадцатого числа сразу после планёрки он попросился сам на допрос и рассказал следующее:
- Я не хотел убивать, когда к ним шёл, а пистолет взял, чтобы пугнуть этих самодовольных молодых людей и показать дочери, как они мелки, по сравнению с её отцом, которого она совсем забыла и уже ни во что поставила, после того, как мы с её матерью разошлись. Мне было очень обидно, потому что я сильно любил мою дочку. Она же не общалась со мной, не звонила и не писала. Проявила чёрствое равнодушие. Разве мы такие были, когда нас родители воспитывали? Чем я не угодил? Делал всё для её блага!..
- Но вы же переоделись в почтальона, чтобы вас не узнали? - не соглашался с ним Зайцев.
- Да, каюсь не хотел быть узнанным, ежели что...
- Всё-таки предполагался иной исход этой встречи, чем просто посиделки? - задавал вопрос уже полковник.
- Не знаю... пришёл к ним в гости, чтобы познакомиться с женихом, а они стали надо мной насмехаться. Я не был у них на свадьбе, не позвали, и поэтому принёс специально купленную фату и белое платье, чтобы дочка со мною вместе попраздновала. Она засмеялась, переоделась пошла в соседнюю комнату, а потом танцевала со своим мужем передо мной медленный танец, и я любовался ими, а потом мы выпили и... я перестал себя контролировать. Достал пистолет и стал их пугать, но они... смеялись. Он нагло лыбился мне в глаза, и я взвёл курок и поднёс к его виску, а он продолжал смеяться и не верил, что эта штука выстрелит. И тут дочка прыгнула к нам на диван и толкнула меня в локоть, и он... выстрелил! - Шубин замолчал и опустил голову вниз. - Я тут понял, что доигрался. Парень, который пошёл в кухню за очередной порцией вина, остановился от неожиданности и тут я уж стал палить в них... понял, что они свидетели и расскажут... Дочка всё это время стояла, как вкопанная от страха, она даже не могла говорить, не то что кричать, а потом в коридоре повисла на моей руке, вцепилась в пистолет... Я стал уговаривать её уйти со мной вместе, но она отказалась... Я схватил её за локоть и потащил на выход силой, а она впилась мне в руку с пистолетом, а потом легла на него всем телом, впилась мне в зажатые пальцы, что держали курок и, развернула к себе дулом пистолет - надавила! Он выстрелили ей в грудь и она стала оседать на пол... когда понял, что она уже не живая, то положил её рядом с мужем у балкона и открыл дверь, чтобы их быстрее нашли, музыку даже оставил, радио включено было... Но она, она же ведь моя теперь, правда?! - он усмехнулся и выкатил обезумевшие глаза.
- Вы бредите, Шубин! - Зайцев, слушая его, каждый раз брезгливо отворачивался.
  Было видно, как нелепо играет этот артист, многие факты и экспертизы указывали обратное, а тот факт, что он переоделся и вполне даже хорошо соображал, когда спустился на первый этаж и зашёл в квартиру к выпивохам в перчатках и с бумажным стаканчиком.
- Где вы взяли одежду, чтобы переодеться в гражданское? И куда потом дели форму почтальона? - спрашивал Егор Афанасьевич.
- Я ничего не брал заранее, я взял всё в квартире, где молодые гуляли, нашёл там в шкафу подходящий по размеру костюм хозяина. Одежда почтальона моего приятеля, потом ему и отдал, я жил у него посла приезда в Приморск, когда готовил, ну это...
- Убийство! - поправил его Султанов. - И не выгораживайте себя невинной овечкой. вы планировали всё заранее, и водку купили, и перчатки...
- Я их тоже нашёл в квартире. Когда понял, что натворил, стал всюду стирать свои отпечатки, а потом перчатки нашёл в ванной комнате и одел их... Водку, которую принёс, но ребята пить оказались, я отдал парочке с первого этажа, у них сидел до позднего вечера, в себя приходил, пил вместе с ними... Перчатки уже не снимал. А бумажные стаканчики, я всегда с собой ношу в сумке... Когда, бывает, мужики хотят налить и угостить, а не куда, вот тут-то они и годятся.
  Этот бред сумасшедшего продолжался ещё какое-то время, а потом Лёва замолчал и закусив губы, смотрел в дальний угол, будто бы там разглядывал невесёлые картины своего прошлого, а может быть никому неизвестного будущего, которого могло и не быть, если эксперты и медики посчитают его вполне вменяемым.
- Куда вы дели оружие из которого стреляли? - спросил Султанов в конце беседы.
- Выбросил в выгребную яму на участке отца, - ответил тот и окончательно умолк, озираясь по сторонам дикими глазами сумасшедшего.
  Так или иначе, а дело было закрыто и в праздничные дни полковник с командой с Загорянки,18 вступали с чувством выполненного долга, и ещё с надеждой на близкий отдых, который Султанов собирался провести вместе со Светланой Ивановной и Мишкой на курорте города Геленджика.

  В понедельник 12 числа вместо планёрки Султанов сел за отчёт по раскрытому тяжкому преступлению, который срочно потребовали в Области. Сотрудники первого особого отдела поехали вместе с вышедшим на работу с больничного Терещенко на кладбище к его сыну. В этот день со дня его гибели прошёл ровно год. Ровно год назад на пустыре взорвалась противотанковая мина, унеся жизни двоих младших школьников - Серёжи Колокольцева и Алёши Терещенко. Эта история очень круто поменяла жизнь и характер майора и наложила тяжкий отпечаток на всю его дальнейшую судьбу и без того полную противоречий. Стоя над могилой сына, рядом со своими коллегами и друзьями, он никак не мог предполагать, что ему вновь вскоре придётся сразиться с тяжкими, жизненными обстоятельствами и самим собой, что будет самым трудным и нелёгким испытанием.

  _____________________________________
  Юрий Самонин, секретный агент полковника КГБ Николая Авеньева, ехал в пригородной электричке. Несколько часов назад он узнал от своих людей на каком адресе сейчас проживает Тофик Асатрян и направлялся к нему. Роман, старший брат Тофика, устроил его, прибывшего в Москву с дачи, где он и проживал в последнее время, на квартире у одной своей знакомой женщины, которых у него было достаточно при его "профессии". На то время, пока она ездит по своим делам, Роман просил её передать ключи от жилища его младшему брату, что она и сделала перед майскими праздниками. Цель посещения Асатряна была на данный момент остановиться пока у него, узнать все его московские связи, понять по разговорам с ним, не успел ли он выложить кому-то из своей многочисленной родни секретную информацию о том, почему вынужден теперь скрываться, а потом по сигналу Авеньева, убрать Тофика.
  Тот, ничего не подозревая, так как был полностью уверен, что по этому новому адресу его никто не найдёт, валялся в это утро в постели со своей любимой, как он всем говорил, женщиной продавщицей Соней, чей муж-лопух работал на Петровке.
  Она тоже по своему любила Тофика, испытывала к нему давнее чувство благодарности, что когда-то не пустил её в распыл, после того, как мужем она была в один из зимних вечеров проиграна в карты, а устроил жить к себе в дом и никому не отдавал в пользование. Она была для него единственной женщиной в тот период, он заботился о ней и оберегал от всяких посягательств, и Соня об этом хорошо помнила. Не забыла она и то, как схлестнулся он из-за неё с братом Романом с которым она решила, тоже наладить нужные ей связи. Но это было в прошлом, в настоящем была неопределённость положения в этом огромном городе, в который она так рвалась из Приморска, а теперь жалела, что приехала.
- Я хочу уехать обратно, - говорила она, лёжа в постели и обнимая Тофика, - стало очень тоскливо, я чувствую себя тут чужой. И этот Андрей ещё...
- Что, надоел?! - с ухмылкой произнёс Тофик. - Гони его тогда, если не пригодился...
- Тут всё сложно, но можно! - она с улыбкой подняла голову к его лицу. - Парень делает карьеру на Петровке у ментов, не будем ему мешать. Я ему, правда, немного её подпортила, но в этом сам виноват. Что у тебя? Ты в последние дни, словно чужой, и меня не замечаешь так, как я бы этого хотела.
- Соня, у меня положение не из простых, - он подтянулся повыше и прижал её к себе покрепче, - меня могут в любой момент найти и упаковать за решётку, что ещё мало сказано...
- Ты выкрутишься, у тебя всегда что-то было за душой непотребное. Разве не так?
- В этот раз не так... я убил человека, Соня! Даже двоих, совсем не повинных ни в чём людей... Понимаешь, убил! - после этого столь тяжкого признания, он перестал дышать, так ей показалось.
  Женщина приподнялась над ним и посмотрела ему в лицо:
- Как это произошло? Где?
- Не важно, я тебе ничего больше не скажу, и так много наболтал, но уже не мог, вся душа чёрная... А ты поймёшь, я знаю! - он притянул её к себе и поцеловал.
- Господи, Тофик! И что теперь будет? - она с волнением в голосе произнесла это, а сама до конца не верила сказанному. - Ты меня не обманываешь?
- Нет, на сей раз - нет! - он отстранил её рукой и сел на постели и тут вздрогнул от раздавшегося в дверь неожиданного звонка.

  В УВД Краснодарского края из Москвы была получена срочная депеша, в ней находился рапорт одного из сотрудников Петровки,38, который обратился в вышестоящие инстанции с целью огородить своих бывших коллег от произвола, который по его мнению царит в Приморском УВД. К нему было приложено заявление с просьбой разобраться в ситуации в срочном порядке и принять соответствующие меры. Пока это дело не дошло до руководителя Краевого УВД, генерал Богданов вызвал к себе полковника Травникова в кабинет и вручил ему этот рапорт.
- Как вы понимаете, обвинения тут выдвинуты довольно серьёзные, но горячку пороть не стоит, а нужно поехать на место и во всём там разобраться. Тем более, что с этим городом у нас с вами связана неприятная эпопея. И вот так всё снова неожиданно, - говорил Богданов. - Но мне сложно будет вступать в должность начальника УВД Ростовской области вместо Лазарева, по назначению из Центра, без предварительного анализа того, что происходит у них на местах. Приморск военный город, хоть уже и не закрытый, каким был до 1973 года. Но тут всё сложно, у них структура там другая и подчинение военному ведомству прямое. То есть нам придётся ещё и с ними работать в полном взаимодействии. А тут такой рапорт прислали... И ещё одно, дождитесь, пока полковник Султанов уйдёт в отпуск, тогда и действуйте. Поезжайте к ним с официальной проверкой их работы, а сами вплотную займитесь рапортом, но не пережимайте там, коллектив у них сложившийся за многие годы, все друг друга знают хорошо, и побольше обращайтесь к самим сотрудникам. Но по обстановке увидите, что там не так на самом деле. Поговорите с этой девушкой, дочерью погибшего Егорова, она девушка честная и толковая, Лазарев о ней всегда хорошо отзывался... Но, не мне вас учить на вашем счету, Илья Денисович, много подобных разбирательств. Но, как бы там ни сложилось на месте, учтите, что подобный документ требует немедленных выводов, особенно в период кадровых перестановок. То есть мы должны, в любом случае, принять ответные меры раз уж такой рапорт, да ещё из Москвы, нами получен.
- То есть, если Центр заинтересовался подобным вопросом, нам уж не отвертеться, - Травников читал этот неоднозначный документ и про себя недоумевал о его содержимом. - Если нам это переслали?
- Вы правильно поняли.
- Но тут указано, что этот человек был сотрудником под прикрытием, а разве таких людей задействуют потом для работы в УВД, да ещё поручают ему молодёжь в качестве наставничества?
- Вот вы этот вопрос на месте и проясните, - Богданов улыбнулся. - Но мне видится, что всё это смахивает на месть со стороны этого недовольного молодого человека, кем был написан этот злой документ. Одним словом, проясните у начальника отдела кадров, когда полковник Султанов улетает в отпуск, а там уже и работайте, как положено... Не надо нам лишних скандалов, ни к чему! Султанов, понятное дело, будет своих защищать, и объективности никакой... Так что, подождите и потом действуйте!
  Травников ещё раз прочитал присланные из Москвы документы для разбирательства и сложил их в папку.

  Игорь, подставив стремянку лез на самую верхнюю полку стеллажа. Во рту он держал круглый пряник и потихоньку от него откусывал.
- Вон ту коробку, зелёную, двигай сюда, - командовал снизу Александр. - Да не к стенке её задвигай, а сюда тащи!
- Угу! - ответил тот и ухватился одной рукой за коробку, другой поправил пряник и продолжил его жевать.
- Ну, что ты делаешь?! Сейчас её уронишь... Двумя руками двигай, и прекрати жевать-то! - Трещенко обернулся к Наташке и строго взглянул на неё. - Ну, Егорова, ну удружила! Притащила из дома эти пряники, а ведь знаешь, какой он у нас сладкоежка!
- Потому и принесла, мы же весь вечер вчера с бабушкой их пекли маме с Мишкой на дорожку, - ответила она сквозь смех. - Это же не магазинные, а свои!
- То-то же и оно! Вон, уплетает теперь за обе щёки, - майор снова посмотрел на Игоря. - Ест столько сладкого и не толстеет, куда всё девается?! Эй, там на верху, чего до сих пор такой поджарый, как на тебя только Надежда смотрит в спальне?
- Ой, на себя-то погляди! Тоже мне, Иван Поддубный! - огрызнулся Игорь.
  Наташа хихикнула и прикрыла губы ладонью. Терещенко обернулся к ней и шутливо погрозил пальцем.
  Игорь, наконец, снял коробку и поставил её на стол Терещенко.
- Так, орлы загорянские! Султанов сегодня в отпуск улетел и Мишку с собой взяли... Наташ, не скучно будет тебе дома без братика? - спросил Александр и стал распечатывать зелёную коробку.
- Нормально! - со смехом отозвалась она. - А вы все на что? С вами уж не соскучишься!
- Это верно!.. Так, давайте сегодня разберёмся, наконец, с этой свалкой. Всё в одну кучу тут без меня свалили... Значит, мы пока сложим все отчёты в папку, вон в ту, последние отдельно. Которые идут по закрытым делам, отберём потом от тех, что ещё в работе и будет порядок. Ага?! - Терещенко хлопнул рукой по увесистой стопке документов на столе.
  Открылась дверь и в неё заглянул Паша Солошенко:
- Товарищ майор, вас в кабинет к себе Зайцев вызывает, он теперь начальство вместо уехавшего Султанова, - проговорил он и усмехнулся. - Порядок наводите? А нам теперь некогда у себя разбираться будет, мы замещаем высшее руководство! - не без гордости добавил он и, дождавшись майора, упорхнул вместе с ним в кабинет к начальству.
  Игорь тут же приступил к Егоровой с практическим вопросом, как только за Терещенко закрылась дверь:
- Натуль, дай Наде рецепт этих пряников, позвони ей сегодня, а... Как вы их печёте-то? - и он засунул в рот ещё один.
  И тут в кабинет ворвался недалеко отошедший Терещенко:
- Дай, дай ему рецептик, - иронически произнёс майор, - он теперь день и ночь их, уже дома жевать будет! Ох, ну я вас... враги народа! - он погрозил им с улыбкой и, захватив со стола последние отчёты, выскочил в коридор.

  Зайцев сидел за столом с телефонной трубкой в руке и разговаривал с секретарём Пискунова, который уже был давно в Воронеже на отдыхе.
- Я понял, сейчас своим доложу, - Зайцев повесил трубку и посмотрел на сотрудников, которых пригласил в кабинет по одному от всех шести отделов. - Проверка у нас начинается, товарищи, видимо, перед новыми кадровыми перестановками начальство старается. Только уже не из Области к нам едут, а из Краевого Управления, как ни странно. Но мне вот тут в военном ведомстве сказали, что и нас хотят туда передать из Ростовской области в подчинение Краснодара. Видимо, им нужно познакомиться с нашими текущими документами и, понятное дело, всё ещё раз перед передачей к ним перепроверить. Приедут к нам 19 в понедельник, поэтому планёрку свернём, а на этот день назначу вам разные задания вне Управления. Что тут по этажам болтаться-то будете? Лишний раз не лезьте на глаза и всё! - он посмотрел на Солошенко. - Тебя, Павел, наверное пошлю по местным отделениям милиции, все документы у них собери по последним делам, что через УВД совместно проходили по их вызову, а так же по правонарушениям на предприятиях, когда их вызывали туда для совместных рейдов сотрудники третьего отдела. Саша, - обратился он к Терещенко, - ты своих тоже на месте в кабинете не держи, отошли куда-нибудь для проверок, вон, хоть по школам пусть поездят вместе с ГАИ, перед каникулами почитают им о правилах дорожного движения. Понятно? А нам с вами подготовить последнюю документацию, или, что там нужно в таких случаях? Ты, майор, в этих делах грамотный, я тут первый раз только замещаю полковника и не имею никакого опыта близкого контакта с проверяющими. Останься сейчас и мы с тобой наметим, что нужно в первую очередь им показать, - Зайцев поднялся из-за стола, отпуская остальных сотрудников.

  Но приехавший в понедельник 19 мая полковник Травников никаких отчётных материалов не попросил. Он со своим заместителем рассматривал документы, запрошенные в отделе кадров, занимался весь день изучением личных дел сотрудников Приморского УВД, чем не мало удивил Егора Афанасьевича, но лишние вопросы задавать прибывшему из Краснодара руководству, подполковник Зайцев не стал.

  Между тем в Москве события стали развиваться стремительно и быстро с приездом туда Самонина, за которым была установлена слежка сотрудниками с Петровки, но в самую последнюю минуту ему удалось от наблюдения уйти.
  Андрей пришёл домой вечером понедельника со службы и не раздеваясь прошёл в большую комнату, где к тому моменту уже сидела Соня в своём кресле у телевизора. Она была в последнее время не в себе. Её очень коробило то обстоятельство, что пока она не может общаться с Тофиком. После приезда к нему домой этого странного человека из Прибалтики с характерным акцентом, который так неуместно ворвался в их личную жизнь в то роковое для обоих, как потом станет ясно, утро, она больше с Асатряном не встречалась и на свою просьбу по телефону о такой встрече уже у неё дома, когда дежурил в ночь Жигулин, она получила категорический отказ. И вот она сидит перед телевизором и с некоторым сарказмом смотрит на Андрея.
- Что стоишь столбом, сядь! - приказала она и кивнула на диван.
  Андрей, будто её не слышал, и продолжал свои, начатые ещё на работе, дела. Он достал из портфеля принесённые конверты с фотографиями объявленных в розыск преступников и сегодня, когда к нему подошёл их сотрудник и вручил ему последние фото, то рассказал Жигулину, за что и почему разыскивается этот очень нужный им человек.
- А вот это фото, Андрей, его не убирай далеко, может быть и встретиться тебе эта наглая рожа. Вывеси её поближе над своим столом, - сказал ему лейтенант Голубцов, - он ещё тот гусак, его наши вели от самого аэродрома, но тут где-то упустили, и теперь его местонахождение нужно срочно установить. Он, кстати, причастен к убийству твоего бывшего начальника, полковника Егорова.
  И вот Андрей сейчас стоял у стола и рассматривал это фото. Позади на диване ему что-то лепетала Соня, но это было не так важно, как его собственные мысли в эту минуту. Полковник Егоров, Наташа, Терещенко - всё сплелось и завязалось в один тугой узел его личных противоречий и переживаний. И эта Соня на диване...
Эта страшная для его судьбы женщина, которую он по своему любил и не хотел потерять, она плела и вила из него верёвки, а он даже не сопротивлялся этому, но вот, наконец, пора подводить итоги всему, что было, а возможно, и что будет в дальнейшем. Она, эта чёртова кукла, ещё и понукает им, как своей собственностью, как вещью! Он повернулся к ней лицом, а она побагровела от натуги ему кричать на всю квартиру:
- Я хочу говорить с тобой сейчас, сию минуту, а ты там рассматриваешь какие-то картинки! - она вскочила с дивана и подбежала к столу, замахнулась на него рукой, а потом в ярости стала разбрасывать принесённые им карточки по комнате. Одна из них упала к ножке стола и Жигулин, наклонился чтобы её поднять. Соня подскочила и вновь хотела ударить его по лицу, но Жигулин перехватил её руку. - Ты не смеешь так со мной равнодушно обходится! - кричала она и вырывалась, пытаясь снова его ударить. - У нас с тобой сегодня серьёзный разговор, и забудь про свои дела, когда я рядом и прошу разговора! - И тут её взгляд упал на фото в руке Жигулина, которой он пытался её сдержать.
  Она тут же выхватила его и поднесла к глазам.
- Кто это? - бледнея, спросила она.
- Какое тебе дело? - огрызнулся Андрей и хотел отнять карточку у Сони, но она не отдала, отскочив в сторону.
- Надо, раз спрашиваю!
  Он пожал плечами и ответил:
- Это убийца Наташиного отца, полковника Егорова. Сегодня нам раздали его фото, потому что он ушёл от слежки и теперь в розыске... А, что?! - Жигулин поднял глаза на испуганное лицо своей любовницы и замер на месте.
  Она тоже стояла замерев и держала в трясущейся отчего-то руке эту фотографию.
- Нет, нет, этого не может быть! - закричала она и на негнущихся ногах подошла к дивану. - Нет, это не правда всё, не правда!.. Тофик, как же так, не может быть! - она забилась в истерике и уронила карточку на пол, закрыв ладонями глаза.
  И тут она вспомнила свой последний с Тофиком разговор, когда он признался ей в убийстве двух не винных человек. Она холодея, теперь поняла зловещий смысл этих слов. Соня подняла глаза на обескураженного её реакцией Жигулина и произнесла:
- Я знаю, где сейчас находится этот человек, в квартире у Тофика Асатряна...
- Где это? - подскочил к ней Андрей. - И почему ты это знаешь?
- Он пришёл к Тофику домой, когда мы только что проснулись и ещё были в постели, - сообщила она интимные подробности Андрею, которого очень это обстоятельство покоробило, и продолжала дальше. - Потом он выгнал меня и сказал, чтобы пока тут не появлялась. Я звонила Тофику сегодня с работы, этот тип ещё у него... Но я не верю, Андрей, не может Тофик быть причастен к убийству Наташиного отца, не верю!
- Тофик Асатрян, говоришь? - он силой схватил её и спихнул на пол с дивана. - Шлюха! Тварь! Ты теперь уже спишь с убийцей, и с каким?! Тем, кто убил Алексея Михайловича! - Жигулин схватился за голову. - Боже, лучше бы мне не родиться, чем такой позор теперь на мою голову!.. Гадина! - и он с силой пихнул её ногой в живот.
  Она закатилась слезами и упала лицом на ковровую дорожку.
- Я же не знала... Я не верю! - кричала она. - Не верю!
- Напиши его адрес, сейчас же, - Жигулин сунул ей в нос блокнот и ручку. - Завтра с утра поеду на работу с этой информацией, а ты сиди дома и не вылезай никуда, попробуем всё уладить и тебя не привлекать. Шлюха! - он ещё раз пихнул её напоследок и пошёл переодеваться.

  Она всю ночь просидела в большой комнате недвижимо на диване, обхватив руками колени и не сомкнула глаз. В голове созрело решение самой поговорить с Тофиком, не верила она в его причастность к убийству, о котором рассказал ей вчера Андрей. Вот пусть только он уйдёт на работу и она сразу же поедет и выяснит всё у Асатряна. Ведь это же неправда, успокаивала она себя, такого просто не может быть!
  Утром Андрей вошёл к ней в комнату из спальни, встал напротив дивана в кожаной куртке и сложил руки на груди.
- Я сейчас еду на работу, хоть сегодня после дежурства у меня выходной. Звонить по телефону на Петровку не стану, не такая это информация, чтобы ею можно было по телефону делиться, к тому же это связано с КГБ. А ты сиди дома и никуда, слышишь, не вылезай!.. И попробуй только предупредить этих людей, сразу же попадёшь под следствие за укрывательство. Поняла? - он грозно взглянул на неё. - Соня, это всё очень серьёзно. Нам сказали, что Тофик Асатрян и ещё двое, которых уже повязали в Краснодаре, и были исполнителями этого январского убийства в Годунове. Он убийца, Соня! И тебе с этим надо смириться!.. Подумай теперь, как ты Наташе будешь смотреть в глаза, когда вернёшься в Приморск. А ведь ты туда скоро вернёшься, я уверен!
- А ты?! - дерзко вскинула она на него свои шальные глаза, припухшие от бессонной ночи.
- И я, наверное... Меня точно теперь уволят после того, как узнают, что я живу под одной крышей с любовницей этого убийцы! И вот тогда и поедем домой с тобою вместе, а там уже и оформим наши отношения, если ты этого захочешь, - Жигулин опустил вниз глаза.
- И ты меня простишь? Вот за это за всё простишь? - Соня приподнялась с дивана со злорадной улыбкой.
- Я тебя очень люблю, Соня, и никому не отдам, никогда!.. Тем более, какому-то Тофику Асатряну, - он развернулся и пошёл на выход в коридор, а потом уже у двери обернулся и взглянул на неё в последний раз.

  Она бежала всю дорогу, как сумасшедшая, не переодевшись и без косметики на лице. Соня шла пешком, она не села в транспорт, ей почему-то казалось, что за ней тоже следят и поэтому, пройдя по дороге какое-то небольшое расстояние, оборачивалась и приглядывалась к прохожим. Квартира Тофика была недалеко от дома Романа, где он жил со своей многочисленной семьёй, в том же Бабушкинском районе и добежать туда не составляло никакого труда от платформы Лось, и она постаралась пройти это расстояние, как можно быстрее. Ну, вот она, наконец, немного запыхавшись, поднялась на последний этаж кирпичной пятиэтажки рядом с аптекой и толкнула дверь рукой, но она оказалась запертой и тогда Соня нажала на кнопку звонка. Спустя пару минут дверь открыл Тофик в домашнем полосатом халате и с удивлением остановился на пороге, разглядывая Сонин странный вид и помятое лицо.
- Проходи, - пропустил он её в квартиру и, оглядевшись на лестничной площадке, плотно закрыл за собой дверь.
  Соня прошла в комнату из тёмного коридора и сразу увидела сидевшего в кресле человека, чей портрет вчера рассматривала на фото, показанное Андреем, которого разыскивала милиция и, который, по словам того же Жигулина, был причастен к гибели полковника Егорова. Женщина замерла на пороге, разглядывая эту противную рожу. Не было сомнений, что на той карточке был именно он с его характерной внешностью. Она даже сморщила нос от отвращения, но удержала себя и повернулась к Тофику.
- Кто этот человек, из-за которого нам нельзя пока видеться? - спросила она, указывая пальцем на Самонина.
- Почему же нельзя? Я только буду рад знакомству с такой прекрасной и романтичной особой! - Самонин протянул Соне бокал с налитым красным вином, но она отпрянула в сторону.
- Тофик, скажи, это правда? - она стояла, глядя ему в глаза, которые он отводил в сторону и понимал, о чём дальше пойдёт речь. - Ты убийца Наташиного отца?
  Самонин поставил бокал на место и перестал улыбаться.
- Тофик, это же неправда, я не верю, нет! - и она стала отступать назад в коридор. - Нет! - громко выкрикнула она и схватилась за голову, оседая вниз и сгибая колени. - Это не правда, ты не мог так поступить, не мог! Ты всегда был добрым и справедливым, Тофик! - она повернулась к Самонину. - Это ты его заставил, ты, противная твоя рожа! - и она кинулась на Юрия с кулаками через журнальный стол, за которым он сидел, откинувшись на спинку кресла, попутно загребая рукой бутылку шампанского, которой хотела ударить его по голове, но он успел схватить её и развернуть к себе спиной, затыкая ей рот.
- Идиот, ты ей рассказал да?! - хрипел Самонин, закрывая ладонью Сонино лицо. - Откуда она могла про это узнать?
  Тофик стоял оглушённый подобным разоблачением. Да, он рассказал ей на днях про убийство, но без подробностей.
- Она... она с милиционером живёт, - тихо проговорил Асатрян. - Отпусти! Она никому не скажет!.. Отпусти! - он ринулся на Самонина и выхватил свою Соню из его цепких рук, потом, закрывая её своим телом, попятился назад и толкнул её в коридор, но не успел открыть входную дверь.
  Самонин молнией проскочил пространство между ними и одним махом сшиб Асатряна с ног, а потом схватил Соню за шиворот и потащил в кухню. Тофик быстро поднялся на ноги и побежал следом за ним.
- Идиот, она же уже всё рассказала своему парню, потому сюда и пришла! - держа её за воротник плаща, хрипел Юрий Самонин. - Удостовериться хочет, совесть поверить не даёт... Так? Я спрашиваю, стерва, так?!
  Она в испуге захлопала глазами и закивала головой.
- Кончай её и сваливаем! - Самонин кинул Соню на Асатряна и достал пистолет из кармана кожаной куртки.
- Нет, нет, не трогай, не надо! - загораживал её своим телом Асатрян.
- Сволочи, убийцы! - кричала Соня на весь дом, что уже было плохим предзнаменованием, соседи могли услышать её крики, а это срывало все планы Самонина на тихий и незаметный отход. - Тофик, как ты мог, Тофик?! - не унималась она, и цеплялась за Асатряна, впившись в отложной воротник его полосатого халата. - Как я теперь посмотрю в глаза этой девочке, я же знаю дочку Егорова и его самого?! Это страшный сон, Тофик, не может быть такого! Нет! - она упиралась рукой в грудь Самонина который крутил пистолет у её виска и просил замолчать. - Убивай теперь нас обоих, что же ты?! Убивай!
  Асатрян пытался её успокоить но безуспешно, она билась и кусалась, оседая на пол, тянула к себе Тофика, не выпуская его воротника, и Самонин, подойдя к ним вплотную... выстрелил! Сперва в Тофика, а потом, когда тот осел к ногам своей любовницы, в неё - Соню! Она очень удивлённо вскинула глаза на этого убийцу, будто не смогла до конца понять всего того, что сейчас произошло, потом схватилась за живот, провела рукой и нащупала там кровь, посмотрела и, собрав последние силы, снова полезла на Самонина, и он выстрелил второй раз в упор, отбросил в сторону её обмякшее тело и кинулся в коридор.

  Андрей, как только прибыл с утра на работу сразу побежал в дежурную часть и рассказал всё, что знал от Сони. Наряд милиции местного УВД по сигналу с Петровки, тут же выехал по адресу в Бабушкинском районе, потом они сообщили по рации, что квартира закрыта и никто не открывает, но внутри, судя по всему, есть люди, они слышат стоны и какую-то возню за дверью. Им приказано было ждать опергруппу с Петровки,38, которая незамедлительно выехала по указанному Жигулиным адресу, прихватив и его самого.
  Андрей с оперативниками быстро поднялся на пятый этаж, и в присутствии понятых и домоуправа, стали вскрывать дверь.
  Вот они уже забегают в коридор, а через него и в комнату, там пусто! Закрыта кухонная дверь была не плотно, сквозь щель видны лежавшие на полу тела. Жигулин забежал туда первым и вскрикнул от ужаса. Окровавленная Соня была ещё жива и стонала. Рядом лежавший Асатрян был уже мёртв.
- Соня, родная моя, Сонечка! - Андрей поднял женщину с пола. - Зачем же ты пришла сюда, глупая?!
- Это ваша Соня?! - расширив глаза от удивления спросил у него один из оперов. - Несите её скорее вниз, я сейчас вызываю "Скорую", они подъедут и сразу её увезут! Ну, несите же!..
  Жигулин с Соней на руках, стал быстро спускаться вниз по лестнице. Из дверей квартир в подъезде выглядывали любопытные соседи. Он выскочил на улицу и опустил её на скамейку, подняв голову повыше. Она смотрела на него, не отводя своих пронзительно-ярких и удивлённых глаз.
- Андрей!.. - только и смогла она выдавить из себя хриплым голосом его имя. - Держи меня, не отпускай! - она силилась приподнять голову.
- Сонечка, тише, не надо разговаривать, ты теряешь силы!.. Родная моя, любимая! Сейчас приедут врачи и они тебя спасут, обязательно, Сонечка! - он целовал её глаза и губы. - Милая моя, дорогая!.. - он наклонился над ней ещё раз, но тут заметил, как стали гаснуть и тускнеть её глаза и синеть впалые щёки. - Нет, Соня, нет!.. Не уходи!
  Из переулка в этот момент выехала "Скорая помощь", сигналя сиреной на весь двор. К Андрею подбежали врачи, приняли у него раненую и положили её в машину. Тут же экстренно были приняты на месте все меры реанимации. Жигулин поехал вместе с врачами в карете "Скорой помощи" в институт Склифосовского.
  Её привезли ещё живую и подняли на лифте в операционную, но было уже поздно и спасти женщину не смогли. Драгоценное время было упущено, Соня пролежала полтора часа раненая в квартире. Пока Жигулин добрался до работы, пока выехал по адресу первый наряд местной милиции, потом второй с Петровки - она теряла кровь и жизненные силы, хоть и была в сознании. Если бы приехали пораньше, как сказали ему врачи в институте "Скорой помощи", то можно её было ещё спасти. Но потом - без шансов.
  Жигулин шёл по мрачным улицам этого чужого и такого страшного теперь города совсем опустошённым, и сразу постаревшим на много лет. Он теперь остался совсем один тут, и никого не было рядом в его глубоком горе. А, что теперь?
- Соня, где ты, Соня?! - звал он её в отчаянии и останавливался от душивших слёз. - Как же я теперь один-то? Зачем ты меня бросила?
  Придя на автобусную остановку, упала на ум лишь одна мысль, пойти сейчас к Роману, только он был теперь единственным человеком, который может быть разделит его глубокое горе, ведь у него только что убили брата, значит он поймёт его и не оттолкнёт от себя в столь нелёгкий и скорбный час. Жигулин так и поступил, он собрался с силами и поехал на улицу Лётчика Бабушкина.

  В Приморске два дня подряд полковник Травников и его помощник капитан Викулов проработали, изучая личные дела сотрудников местного УВД. Зловещая и напряжённая тишина давили на мозг Зайцеву. Эти люди ничего толком не объясняли и никого не вызывали для разговора, но вот наступил третий день и в среду Травников попросил пригласить в кабинет полковника Султанова, который он занял на время своей проверки, следователя особого отдела майора Терещенко. Вместе с ним тут же попросил остаться и самого Зайцева с его помощником Солошенко.
- Вот, а теперь разговор нам всем предстоит очень серьёзный, - произнёс Травников, плотно прикрывая за собой дверь. - Не буду скрывать от вас больше, что целью нашего приезда сюда явился вот этот рапорт. Ознакомьтесь! - и он подал в руки Терещенко, присланный из Москвы документ. - Значит это вы и есть тот самый знаменитый майор? - Травников оглядел Трещенко с головы до ног и улыбнулся.
- Чем же я так знаменит? - переспросил майор с удивлением.
- Да, вот этим самым, - кивнул головой Травников на рапорт, который только что передал ему в руки. - Читайте, читайте, тогда и поймёте!.. Этот рапорт всех поставил на уши в Области, и к нам поэтому переслали. В свой первый приезд сюда я не имел чести с вами познакомиться, вы тогда ещё лежали в больнице после аварии. Мы с генералом Богдановым тут были сразу после убийства Егорова, - пояснил Травников для всех присутствующих и снова взглянул на Терещенко.
  Тот по мере прочтения, приподнимал всё выше свои светлые брови от удивления, а его серые глаза раскрывались всё шире. Наконец, он замотал головой и оторвался от чтения. Он обвёл глазами всех, кто был в кабинете:
- Мне не чего вам на это ответить. Вы, умный и опытный человек прекрасно понимаете, что такого просто не может быть, тем более... - он не договорил, а передал эту бумагу, подскочившему к нему Зайцеву.
- Откуда это у вас? - спросил Егор Афанасьевич после того, как прочитал. - Кто сочинил сей труд?
- Прислали из Москвы, на Петровку, 38 обратились в самый центр, чтобы мы приняли меры и разобрались. Тут, кстати, и заявление прилагается этого известного вам товарища с обвинениями, которые не лучше чем в этом рапорте. А вот ещё и его пояснительная записка в ней говорится о фактах, вам до селе неизвестных... Ознакомьтесь! - Травников вытащил ещё одну бумагу из папки и отдал её в руки Зайцева.
- Пока ваш начальник знакомится с документами, ответьте нам, - обратился к Терещенко помощник Травникова Викулов. - Как вы, майор, дошли до жизни такой и так себя распустили?
  Солошенко стоял рядом и ничего не понимая, хлопал глазами.
- Ну, ладно там в Краснодаре вы были под прикрытием, работали, что называется по специальному заданию, это вам не вменяется в вину, но тут-то? - Викулов с презрением смотрел на Александра.
- Что?! Под каким прикрытием?
- Не возмущайтесь вы так, мы же всё про вас узнали... Вы там работали под прикрытием, когда нужно было кого-то отправить для знакомства или просто в бордель сходить для установки контактов с бандитской средой... Как вас там ещё называли "Ласточки", но это для девушек, а для вас отдельная кличка. "Приморский Казанова", так? Хорошо пошалили, а главное удачно!
  Зайцев бросил читать этот пасквиль и уставился на Викулова.
- Но, это же неправда! - наконец смог произнести Александр, у него словно замёрзло всё внутри и он не мог даже слово выговорить, он задыхался, ему было плохо, больно от такой дикости. - Егор Афанасьевич, скажите им, что этого никогда не было!
- Вот что, чтобы такое утверждать, молодые люди, надо иметь на руках соответствующие документы, его согласие на сотрудничество в этой сфере или с органами госбезопасности, подпись его личная там должна стоять на такого рода документе, а у вас есть доказательства? - Зайцев поднял свои густые брови и в негодовании посмотрел на проверяющих.
- Такого рода документы никогда не составляются, и нигде в архивах нет имён таких вот добровольных помощников. Вы будто не знаете этого? - возразил ему Викулов. - Впрочем, остаются записи о их вознаграждениях и поощрениях от руководства. Такой документик имеется, когда в Краснодаре брали банду Боброва, то с его женой упражнялся именно ваш майор, её тогда кажется Мирославой звали?! Ну что же вы не отрицаете? За то дело вас повысили в звании, вы стали капитаном. Так?!
- Что там было до нашего появления, я не знаю, откуда мне знать, как его использовали до нашего знакомства? - говорил Зайцев, - А вот про то дело, осведомлены, но там всё было не так, как вы себе представляете. Да, Мирослава была такая и молодого тогда Терещенко просили с ней познакомится. Был танцевальный фестиваль и его попросили там поучаствовать, вот тогда она на него и клюнула, но мы же не могли представить такого финала, что она сама ему столько подмешает снотворного в бокал. Когда парню стало плохо она вызвала такси и отвезла его к себе в гостиничный номер и продержала там до утра...
- Хватит, довольно! - вскрикнул Солошенко и выскочил из кабинета.
  Терещенко стоял совсем не живой. Вот так при всех разбирать их с Егоровым промахи.
- А когда в притон поехали, и я там был, - невозмутимо продолжал рассказывать Зайцев. - Шлюхи эти нам сопротивление оказали, тогда Егоров с Султановым стали их выбрасывать с балкона второго этажа, ну выпили перед этим малость, вот так и осмелели. Приехала милиция, всех забрали и тогда разобрались в околотке, кто и что... Зато всех тёпленькими повязали, и притонщиков и местную шушеру, торгующую марафетом. Но я не помню, чтобы там в этом борделе Терещенко был. Там Султанов с Егоровым заправляли, а без этого, как иначе их взять было?
- Он был не только там, - проговорил Викулов. - Нам про вашего Терещенко рассказали товарищи Васнецов и Борткевич. Помните таких, нет? Зато они вас отлично помнят...
- Я не знаю таких, - произнёс Александр.
- Да, подробности из вашей общей биографии - только на доску аморального почёта! - Викулов подошёл к побледневшему майору. - А теперь девочек тут соблазняете, взрослых женщин вам уже мало показалось? Невесту своего коллеги под принуждением заставили, и прямо с ней в кабинете закрывались? Да вы понимаете, что мы с вами за это должны сделать? Под прикрытием военного ведомства работаете? Здорово они вас тут прикрывают, ничего не скажешь, доблестные сыщики!
- Вы что, с ума сошли?! - подскочил к нему оторопевший от всего этого ужаса Зайцев. - Как вы можете такое ему предъявлять без доказательств? А что касается Наташи Егоровой, так они работают с сентября 1978 года вместе, она его старший помощник и никаких жалоб с её стороны не было, там только рабочие отношения, и я могу это подтвердить под присягой. Вы её-то спросили бы, прежде чем обвинять майора не пойми в чём!
- Спросим ещё, время есть, - Викулов повернулся к Зайцеву. - А вам не стыдно, товарищ, умолчать о таком вопиющем факте, что с вами работает человек, которого таким вот образом использовали в Краснодаре. Пусть вы и не знали всей правды о нём, но ваши начальники-то как допустили такое, чтобы он ещё и молодёжь тут обучал, это такой-то сотрудник?
- Вы специально сюда приехали, пока Султанова нет и он отбыл в отпуск? - поинтересовался Егор Афанасьевич.
- Представьте себе! - ответил Викулов. - Дело чище будет!
- Вон, что-о!
  Терещенко опустил вниз глаза, постоял так немного, а потом кинулся к дверям и вышел из кабинета. Зайцев пошёл следом за ним, повернулся в дверях и бросил на ходу:
- Ну, нельзя же так!.. - он побежал по коридору, пытаясь догнать Александра на лестнице.
  Терещенко выбежал на улицу и завернул за угол корпуса УВД, прижался к стволу уцелевшей от урагана яблони и, дрожа всем телом, закрыл лицо руками. Тут его и нагнал Егор Зайцев.
- Ты, что это?! - он пытался майора от дерева оторвать и взял его за локоть, но тот упирался и вырывался из его рук. - Пошли сейчас же туда, а то они подумают, что и правда ты такое тут вытворяешь, поверят ещё и... Пошли, нужно им что-то сказать в ответ на их такие неоправданные обвинения.
- Да, но вы же не знаете меня, оказывается! Ничего им не можете подтвердить про то время, пока я служил мальчишкой в Краснодаре. Зачем же их разочаровывать? Вот сами к ним и идите! Я не обижаюсь, вы действительно, правы! Вы ничего обо мне не можете знать!.. Я запутался, ладно! Меня склоняют по всем статьям, тоже переживу, но... Зачем трепать честное имя Егорова и Наташки в связи с моими "подвигами"? На неё и тень никакая не должна упасть! Мало ей, что ли досталось всего, что на неё за этот год обрушилось?! Она честная девчонка и может из-за меня пострадать, не хочу, чтобы и её коснулись эти мерзкие сплетни. Про меня, уж ладно, пусть говорят, но её не трогайте, слышите?! Делайте всё что хотите со мной, я подпишу любую бумагу, но Наташку оставьте в покое. Она не должна узнать, что тут за этими дверями происходит... Вот сейчас они с Игорем из школы вернуться вместе с ГАИшниками, и вы их отправьте куда-нибудь ещё, очень прошу! - он умоляюще посмотерл на Зайцева, а тот, отступив в сторону, отошёл от майора и вернулся в корпус.

  Через полчаса, когда Терещенко нашёл в себе силы вернуться, он поднялся на второй этаж и вошёл к себе в кабинет. Там его ждали Слава и Павел Солошенко.
- Я всё рассказал вашему другу, не утерпел, а потом понял, что человек не может быть один на один со своим горем, - произнёс Павел.
  Истомин стоял у двери, не смея пройти поближе. Александр сел за стол и опустил в ладони голову.
- Сашка, плюнь на них на всех, слышишь! - подскочил к нему Славик и сел на корточки, пытаясь оторвать его руки от пылающего лица.
- Почему я не умер после аварии? Зачем меня спасли? - качал головой Терещенко не отнимая от себя рук.
- Ты что, сбесился окончательно?! - Славка встал над ним и схватил за плечи - Что говоришь-то?!
- Если бы я погиб тогда же, как было бы сейчас всё просто... для всех, и легко! - Александр отшатнулся и спиной прислонился к столешнице, развернувшись лицом к стоявшим возле его стола ребятам. - Вот что, пока идут все эти разбирательства, никому ничего больше не говорите. Не надо травмировать народ... такими пустяками. Сидите тут, придут ребята из школы с твоей Татьяной, - он кивнул на Солошенко, - задержите их, не пускайте к Зайцеву. Понятно?
Оба в ответ кивнули головой.
  Александр встал и, немного шатаясь, отправился обратно в кабинет Султанова, допивать свою горькую чашу.

  Юрия Самонина задержали в тот же день по дороге в Тулу. Он нанял таксиста за двойной тариф довезти его до этого славного города оружейников, но точно сработал план "Перехват" и патрули на дорогах прямо перед самой Тулой тормознули водителя, а в салоне у него сидел разыскиваемый и по приметам совпадающий Самонин. Давать показания он наотрез отказался и теперь все собранные доказательства его вины будут предъявлены вместе с обвинениями и, чтобы спасти свою жизнь ему намекнут на помощь следствию, но для этого ему нужно будет сдать хозяина, кто и явился заказчиком всех этих преступлений им совершённых и подготовленных. Там в КГБ тоже хотели ясности и приступили к своему внутреннему расследованию. Они могли затребовать Самонина к себе в контору в любой момент, но они почему-то этого не делали. Видимо деятельность Авеньева им тоже уже действовала на нервы, но нужно было соблюдать приличия и держать марку. В КГБ отрицали причастность полковника ко всем тем преступлениям, в чём его пытались обвинить УВДэшники, но не отрицали его нечистых делишек и пытались как-то уладить этот конфликт, но дело зашло слишком далеко. Как только был арестован Самонин, в комитете сразу поняли, что отпираться теперь бессмысленно, Самонин сдаст всё-равно с потрохами их полковника. Но ведь он знает лишь верхушку айсберга? И то, ради чего Авеньев пошёл на преступление и ликвидировал Егорова, это останется незыблемым, так никто и не дознается до правды и не докопается до истины, кто на самом деле проиграл в карты ребятишек из ведомственного детского садика, принадлежащего работникам МВД. Сокрытие этого факта и было основной целью Николая Авеньева. (Хронология дальнейших событий: как только Самонин даст показания против Авеньева, а это случиться только через месяц после его ареста, того сразу отстранят от занимаемой должности и назначат служебное расследование его деятельности, а самого отправят в отпуск. Он при этом не слишком огорчится, так как будет надеяться на поддержку со стороны своего руководства и предоставление хорошего адвоката, что могло вполне произойти, но, как всегда, вмешается случай. Николай Авеньев решит использовать отпуск с пользой лично для себя и полетит в Алма-Ату для встречи со своим сыном Владимиром, который прибудет туда вместе со студией "ДЭФА" для съёмок в очередной Советско-Германской копродукции. Но в Москве на Николая Авеньева обнаружится новый компромат и его срочно вызовут для беседы Ростовские опера, которые ведут расследование убийства полковника Егорова. Он свяжется, в связи с этими обстоятельствами, со своим московским начальством, которое ему прикажет срочно вылетать в Ростов-на-Дону и уладить там дела со следователем Логиновым. В ночь на 8 июля Авеньев вылетит из Алма-Аты в Ростов-На-Дону в 00:38 по местному времени, рейсом SU-4225. Самолёт ТУ -154 совершит взлёт, но через 1 минуту и 40 секунд после взлёта рухнет на землю и полностью разрушится. В том крушении погибли все находившиеся на его борту 166 человек (156 пассажиров и 10 членов экипажа), также ещё 9 человек на земле получили ранения. Это была крупнейшая катастрофа на территории Казахстана.)

  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.