8. Что такое государственная безопасность?

    Что есть государственная безопасность? А это зависит от того, что понимать под словом государство. Потому, что называть этим словом можно совершенно разное, и понятие безопасности будет тоже в связи с этим работать совершенно по-разному.

Вариант 1.
    Представим себе (упрощённо), что существуют некие люди на определённой территории, где они объединены общим языком, обычаями, интересами, и другими вещами И вот решают эти люди как-то организовать своё общество, чтобы оно действовало, как единая организация. Причём в основу закладывается не что-то, а понятие справедливости, согласно которой каждый должен получать то, что он заслуживает. Устраивают систему управления, распределения ресурсов, правовых отношений, и прочего, и называют это, допустим, словом «государство».
    Наступает время подумать о безопасности этого государства, потому, что чем лучше внутри будет всё организованно, тем лучше будет развиваться общество, а чем больше оно будет процветать, тем больше будет желающих этим поживиться. От разных угроз надо как-то защищаться, в связи с чем возникает понятие (и соответствующая служба) государственной безопасности.
    В понятие безопасности должно будет войти, как минимум, следующее. Во-первых, надо сделать так, чтобы никто не мог сеять смуту. Чтобы не случилось так, что кто-то решит всё перевернуть, и кто больше всех вреда приносит, станет жить лучше всех, кто пользу приносит, ни с чем останется, и из-за этого всё сгниёт и развалится. Во-вторых, чтобы никто из внешних врагов не мог (и желательно, не хотел) напасть на это государство, и захватить всё, что удастся. Чтобы не мог это сделать неожиданно, и не заслал диверсантов, которые изнутри ему ворота крепостей отрывать будут, или смуту сеять будут, которой он воспользуется, или ещё какие опасные для данного государства козни плести.
    Чтобы не застигли врасплох эпидемия, землетрясение, или наводнение, да так, чтоб врагам или мародёрам легко этим воспользоваться было бы. Чтобы не строить мосты там, где врагу их легко захватить будет, чтоб перекрыть все возможности сопротивления, и наоборот, чтобы строить мосты так, чтобы их в случае чего их сжечь можно было, и перекрыть захватчикам все пути. И т.д., и тому подобное (чем дальше развитие общества и темы, тем больше будет вопросов для изучения). И вся эта и подобная деятельность в данном направлении и будет входить в понятие государственной безопасности.

Вариант 2.
    Теперь представим, что существует государство, которого, помимо вышеперечисленных есть ещё и некоторые интересы в отношении других государств. Причём не просто торговать с ними и налаживать добрососедские отношения, а поработить их, и поживится всем, чем только у них можно поживиться. Чтобы жить в данном государстве стало лучше всех, а в других пускай хуже станет – жителям данного государства это только гордыню их тешит. Какие же дополнения потребуются в данном случае к службе государственной безопасности?
   Ну, во-первых, потребуется расширить функции разведки – чтоб не только планы по нападению врагов вынюхивала, но и их защиту прощупывала. Чтобы знать, где какие мосты у них захватить, где какие ворота открыть, где какой склад поджечь, да у какого болтуна всё это выпытать, и кого для этого завербовать. Т.е. в рамках защиты один объём информации нужен, а вот если требуется ещё и нападение, то уже несколько другой, и побольше, наверное, агентурная сеть потребуется.
    Ещё потребуется ловить вражеских разведчиков более активно, чтоб не только тогда, когда они вынюхивают, как здесь всё захватить, а когда ещё и просечь хотят, как здесь хотят захватить то, что у них там. Соответственно, за своими болтунами больше следить придётся, чтоб о своих планах не проговорились, так что опять увеличения объёма задач.
    Ещё появится необходимость прессовать тех, кто, как это сказать… ну в общем против того, чтоб творить в отношении других то, что в отношении себя бы не понравилось. А то как данное государство воевать будет: надо в завоевательный поход вперёд и с песней идти, а они тут, понимаешь, взывать к совести и справедливости будут? Так ничего не получится. Таких надо как-то затыкать, чтоб «делам государственным» не мешали.
    А ещё может быть необходимость следить за тем, чтобы недовольные не сбежали от режыма. Сказали в войско пойдёшь – значит пойдёшь. Кто ты такой, чтобы сказать нет, когда прикажут в поход собираться? Так что границы может потребоваться охранять в обе стороны: чтобы и с той стороны никто нежелательный не пролез, и с этой никто нужный не ушёл. Причём не просто какой-то вор с мешком награбленного, а ещё и диссидент не улизнул, которого в войско забрить планируется.
    В государстве, где живётся свободнее, чем в других, бежать из него никто особо-то и не захочет. А вот оттуда, где заставляют что-то, с чем не согласен, мотиваций побольше. И если то, как использовать несогласных, называется интересами государства, значит, ловить их – дело рук всё той же службы.
    В общем, расширена должна быть служба, которая в предыдущем варианте была бы просто государственной безопасностью, а в данном получается уже что-то большее. Ну или две службы должно быть: одна для защиты, другая для нападения (хотя такой вариант ещё надо поискать). Так как же всё это должно называться? Но идее, наверное, как-то вроде «Служба безопасности данного государства и создания опасностей другим государствам, а так же всем несогласным с последним своим гражданам», но есть один подводный камень. Если такую службу создать, то враги этим могут воспользоваться, и начать кричать на весь мир «Да что же это делается!», и ополчать всех против данного государства. Да и своих несогласных несподручнее затыкать будет, а то как же это выглядеть будет: ты прессуешь кого-то за то, что они против плохих дел? Не, так дела не делаются; название нужно такое, чтоб вопросов неудобных ни у кого не возникло. Короче вся эта служба должна называться одним словом – безопасность, и тогда кого бы она не прессовала, будет выглядеть, как правое дело: кто-то против нашей безопасности? На тебе – получай! И сразу всем понятно, за что, да почему – за то, что опасность какую-то хочет создать. Так что, если вдруг где-то так получится, что определённая служба несёт опасности другим государствам и некоторым своим гражданам, а называется всего лишь скромно государственной безопасностью – это не случайная недоработка, а «так надо».

Вариант 2+
    За счёт чего же в обществе не должно быть вопросов, за что и почему – ведь не бывает же обществ совсем без наделённых умом и совестью? А для этого надо содержать народ в состоянии, при котором для него абсолютно нормальна идеология, в рамках которой «Когда на нас нападают враги – они делают плохое дело; когда мы нападаем на врагов – мы делаем хорошее». И тогда не будет никаких вопросов к нужному системе пониманию безопасности.
    Как же не можно считать, что, нападение на врага хорошее дело, если про то же самое в аналогично-зеркальном случае утверждается обратное? А для этого надо, чтобы люди либо находились в состоянии, когда не достают своим понимаем до таких вещей. Либо, чтобы им было настолько удобно так считать, чтобы они просто ну очень не хотели понимать то, что им не выгодно. Либо обработать их так, чтобы понимание вещей у них приучалось идти в обход такого вопроса. И всем этим может тоже прийтись заниматься службе государственной безопасности.
    Как можно обработать людей, чтобы у них понимание велось в обход такого вопроса? Вариант один – внушить им мысль, что «тут или мы их, или они нас – третьего не дано». И тогда всё, что не пользу «мы должны их», будет автоматически засчитываться работающим на «тогда они нас». И следить за тем, чтобы никто не смел критиковать данную концепцию.
    Вариант два: дать народу (в добровольно-принудительном порядке) веру, которая будет называться «У нас вера правая, у них вера неправая» и на базе этого их учить верить, что исповедующий правую веру попадёт в рай, а исповедующий неправую в ад. А на базе уже этого, что, «Когда мы идём на них походом, мы делаем правое дело, а когда они на нас идут походом, они делают неправое». И следить за тем, чтобы никто не смел критиковать догмы веры.
    Вариант три: просто дезинформировать людей о том, что на них первым напал враг, в то время, как все прецеденты будут провокациями, подстроенными той же самой службой (называться будет скорее всего как-то вроде «особо… секретно… спец… задание государственной важности», и никаких слов типа «провокация»). И тогда достаточно будет всего лишь одной веры общества своим властям. И следить за тем, чтобы никто не смел подрывать веру общества официальной пропаганде.
    В общем, варианты могут быть разные, суть одна – подменять понятия, и следить за тем, чтобы никто не мог это разоблачить.
    Чтобы покрепче вбить эту веру в головы людям, желательно заставить их всасывать её с материнским молоком. Т.е. создать условия, в которых они должны жить в условиях исключительно этой веры, и ничего кроме неё не видеть. И быть неспособными видеть в принципе. Для этого желательно гнать людей на проповеди, на которых они должны отслушивать энное количество часов в день соответствующую агитацию, в которой им постоянно внушают требуемый от них ход мыслей, и глушат все остальные направления.
    Следить за тем, чтобы все своими действиями и разговорами подтверждали усваиваемость проповедей, а на тех, кто туго обработке поддаваться будет, как-то надавливать. А тех, кто наоборот, вперёд и с песней, продвигать, и следить за тем, чтобы все ответственные места в обществе были открыты только для них. Чтоб на каждом месте, где кто-то что-то решает, были те, кто крепче всех проникся верой. И следить за тем, как они следят за другими, и требовать от них действовать в отношении подчинённых по аналогичному принципу.
    Для наиболее эффективного контроля создавать сеть осведомителей, которые будут доносить о том, кто что говорит, и кто что делает. И создавать такие условия, при которых не доносить просто нельзя. Создать сплошную сеть слежки, где все следят за всеми, и простые люди доносят начальникам, а начальники в службу государственной безопасности. А так же желательно заставлять исповедоваться во всех грехах, и обещать сохранять тайну исповеди, но как только человек сознается в мыслепреступлениях, сразу докладывать, куда следует.
     Как вариант, обязать родителей отдавать детей в детсады, школы (и дальше институты по той же схеме), в которых их будут всеми способами убеждать в том, что донести на родителей – святое праведное дело. И чтобы пребывать они в школах обязаны были столько, чтобы учителя и воспитатели смогли сделать эту работу. И чтобы родители не имели права ребёнка в такие заведения не отдавать. И чтобы боялись детей воспитывать с теми взглядами, о которых, если дети проговорятся, у родителей будут проблемы. И тогда родители будут с детства воспитывать детей в лояльности к режиму, а когда что-то закладываться с детства, оно всасывается наиболее прочно.
    Все эти (и подобные меры) могут так или иначе быть связанными со службой государственной безопасности. И помимо соответствующего штата сотрудников, она может иметь ещё целую сеть внештатных. Так что название в такой службе может оставаться прежнее, просто сотрудников больше.

Вариант 2++
     При соответствующем проведении работы на должном уровне с общественностью ради «безопасности государства» останется минимально малый процент склонных к свободомыслию. Свободно искать единомышленников им будет опасно, поэтому с обменом опытом тоже будет затруднён, и большинство из них будет шифроваться и молчать себе в тряпочку. Ну а если кто-то попробует неосторожно критиковать систему, того хватать – и на допрос.
    Запрещённая критика системы может выглядеть примерно так. По варианту «или мы их или они нас» будет вопрос, как при этом может быть «когда мы на них нападаем, мы делаем хорошее дело»? Какое же хорошее дело может быть в том, чтобы бить тех, кому не оставляется выбора? Ведь если «или мы их или они нас», значит, выхода у них нет, и даже если они захотят, чтобы никто никого, они не смогут этого сделать, потому, что «тут если не они нас, то тогда мы их». Вы сначала дайте им шанс проявить миролюбие, потом спрашивайте с них, как с виновников противостояния.
    По варианту «у нас вера правая, у них неправая», будет вопрос, а где доказательства, что именно так, а не наоборот. А по варианту «они первые начали», будет вопрос, а где доказательства, что вы сами это не подстроили. Но поскольку доказательств них не будет (по крайней мере таких, которым можно требовать на 100% верить), а осудить несогласного надо обязательно, его будут осуждать без доказательств. Аналогично будет и в предыдущем варианте, и в самом первым, и в любых других случаях, где при грамотном разоблачении подмены понятий возразить на приведённые доводы будет в принципе нечего. Поэтому будет применяться система, которая заставит обвиняемого признавать свою вину в обход доказательств. Т.е. пытки, которые должны быть или официально узаконены, или негласно разрешены, и применятся они будут уже по самому факту попытки критики системы, и проводиться до тех пор, пока обвиняемый не признается в том, что он был не прав.
    Остальная общественность должна пребывать в состоянии, когда она то ли не знает о том, какими методами ведётся делопроизводство, толи не понимает, в чём проблема (если кому-то не до конца понятна проблема, но при этом всё же актуально понять, то отдельно тему я разобрал тут http://proza.ru/2023/09/05/1474). Ну а после приговора осуждённых будут отправлять уже туда, где их протесты по поводу неправильности допросов никому не нужны. Так что если в подобной системе будут иметь место регулярные прецеденты, несовместимые ни с каким представлением о порядочном правосудии, то это не случайный произвол, а без этого в ней просто в принципе не обойтись.

Вариант 2+++
    Представим себе, что во главе государства стоит король. Да не какой-нибудь, а (представьте себе) солнцеликий, для которого это слово является его вторым (а чаще даже первым) именем. Причём с чего он именно такой, не исповедующим соответствующую веру может быть и не очень понятно, но у исповедующих вопросов возникать не должно. Конструктивно объяснить своего понимания они могут быть и не в состоянии, но их это не очень должно волновать – им должно быть главное. Что у них самих сомнений не было. В общем, физиономия у него круглая (почти как Солнце), ну и этой физиономией он светит со всех золотых монет и портретов на стенах. И есть у этого солнцеликого кредо «Государство – это Я!»
    Что значит «Государство – это Я»? Это значит, что интересы государства – это и есть интересы короля. И если что-то королю надо, значит, это и надо государству. Если король хочет самый богатый дворец, какого ни у какого монарха нет, значит, интересы государства – иметь такой дворец. Если королю нужен самый красивый собор, какого ни в каком другом королевстве нет, значит, интересы государства иметь такой собор. Если королю нужна помимо армии гвардия для своей личной его охраны – значит интересы государства иметь такую гвардию. И если король захочет поиграться в войну – значит интересы государства вести эту войну. И чтобы выяснить, что нужно государству – не нужно штудировать теорию интересов государства. Достаточно просто спросить: «Что Вам угодно, мой сир?»
    Если сиру угодно побыстрее осадить вражескую крепость, значит, брать врага измором в интересы государства не входит. В интересы государства входит максимально быстрый штурм с неважно каким перерасходом потерь. Ну а те, кто умирают, или теряют друзей-родных-близких, делают это не просто так, а за «интересы государства».
    Если солнцеликий завёл новую фаворитку, и ему угодно бросить к её ногам бриллиант, который стоит, как половина снабжения армии (причём, это сделать хочется обязательно сегодня, а не когда пыл пройдёт), значит, деньги должны быть потрачены на бриллиант. Ну а если армия из-за недостатка снабжения позиции потеряет, значит, потом заново отвоюет. Солнцеликому виднее, что важнее, потому что то, что он чувствует, и есть интерес государства.
    Если у фаворитки кредо: «После нас хоть потоп» и при этом она хочет развлечений, значит, можно в связи с развлечениями и войной залезть в такие долги и такие демографические ямы, что неизвестно, как государство после всего будет вообще из этого вылезать. Но подумать об этом в интересы государства, получается, не входит, потому, что государство – это он, солнцеликий, а соответственно, понятие интересов государства заканчивается горизонтом жизненных его личных интересов.
    Задача службы государственной безопасности, получается, в данной ситуации может сводиться к обеспечению интересов солнцеликого. А соответственно, в подавлении всех тех, кто будет говорить, что интересами государства должно быть нечто иное. И если солнцеликий захочет, чтобы за его интересы готовы были все умереть до последнего человека, значит, в интересы «государственной безопасности», получится, попадёт необходимость соответствующей пропаганды, заставляющей всех его любить так, чтобы жизни без него не мыслить. А захотеть это ему вполне логично, если собирается много воевать. И это ему может понадобиться для безопасности в самом прямом смысле – чем больше народу за него готово будет жизни свои положить, тем больше вероятности, что при любом повороте войны свою жизнь ему удастся сохранить.  И те, кто говорят «государство – это я», обычно любят воевать. Потому, что те, кто не уважают своих, чужих не уважают тем более. А чем больше в межгосударственных отношениях неуважения, тем сильнее накал противостояния.
    Для внедрения культа солнцеликого можно добавить в веру пункт, что главным защитником и оплотом веры является он, и что только на нём всё и держится, и что без него вся вера рухнет, и солнце упадёт на землю. И что все не защитившие солнцеликого окажутся в аду (в прямом или переносном смысле), и на этом смысл жизни для них должен заканчиваться. И что единственный способ этого избежать – это умереть (или быть готовым умереть) за него при необходимости. Всё это надо заливать в уши целевой аудитории на проповедях и в школах. И внимательно следить за тем, чтобы хорошо усваивалось. А если где будет обнаружено инакомыслие – тут же пресекать.
    За поведением каждого следить, присматриваться, прислушиваться. Если кто чихнёт на портрет Солнцеликого, то быстренько бежать-доносить. И это не какая-то апофения, а самая, что ни на есть прямая логика: ведь сегодня ты на портрет солнцеликого косо посмотрел, а завтра умереть за него не захочешь?
    Чтобы всё максимально чётко контролировать, нужно побольше препонов создать, об которые будут спотыкаться те, кто мыслят не так, как от них требуется. Ну т.е. вести много правил и законов, сужающих свободу слов и действий. И каждый раз, когда это будет пошагово делаться, это будет объясняться тем, что это нужно для безопасности. И в рамках веры это так и должно, по идее, выглядеть: ведь если не будет соблюдения установленных правил, опасность будет угрожать солнцеликому, а опасность солнцеликому – это опасность всему государству.
    Главное, покрепче зафиксировать в головах подданных «Мы говорим Солнцеликий – подразумеваем государство; мы говорим государство – подразумеваем Солнцеликий». И чем почаще говорить слово безопасность, тем крепче будет держаться.
    Слово безопасность, может работать, как майонез, который может спасти чуть ли не любой салат, если его туда побольше напихать. Так что слово в такой системе может оставаться то же самое, просто повторений его много.

p.s.
    Ну и конечно же следить за тем, чтобы никакая информация, способная посеять сомнения в праведности системы, не просочилась в умы счастливых резидентов государства. В т.ч. такая, которая разжёвывает подмену понятий, которая в ней проводится. Так что если в такой системе будут рассуждения, подобные в данной работе проводимому, то сразу пресекать. А то государству, описанному в первом варианте, они не опасны, а вот второй вариант найдёт найдёт повод счесть их таковыми.