Загорянка, 18. Часть шестая -15

  Полковник Травников был настроен решительно, но при всём этом не испытывал к Терещенко неприязни, наоборот, ему даже чем-то нравился этот майор, он был ему как человек симпатичен. Но обойти приказ начальства он не мог и должен был отреагировать на присланный с Петровки рапорт должным образом. Чтобы завершить все свои поиски виноватого и разбирательства с этим связанные, он решил всё закончить в четверг, то есть на четвёртый день своей работы в Приморске. С утра он ждал у себя Терещенко вместе с Зайцевым для последних указаний. Майор не выходил из кабинета до прихода своих помощников, и как только они явились - Наташа с Игорем, сразу подозвал их к себе. Он посмотрел на них, как показалось ребятам, немного странно, какими-то потухшими глазами и попросил подойти к столу:
- Вот ваши командировочные предписания, в Приморско-Ахтарск сейчас поедете, - он протянул им через стол необходимые документы, - сейчас напишу список того, что необходимо будет вам потребовать от местного УВД. Идут проверки и необходимо собрать все документы, касательно наших с ними совместных дел. Возьмёте фотокопии документов, тех, которые они расследовали сами, но при нашем участии, и подлинники, если таковые имеются, когда эти дела инициировались Приморским УВД. Катер отходит через полтора часа туда, успеете ещё собраться. Вас в порт отвезут на служебной машине, не беспокойтесь... Так, что ещё? - он потёр виски. - Да, и останьтесь там до субботы. Я уже связался с их турбазой "Зареченская" там вам выделят свободные номера. Всё ясно?
- Так точно, - ответил Игорь, - но я не понял, что там до субботы делать-то? Мы за один день и обернёмся.
- Я сказал, что до субботы, значит до субботы, и давайте без вопросов. Ладно? Как следует всё проверите и неспеша на месте поработаете, а то всегда - кругом бегом получается... А сейчас всё нужно сделать тщательно, - уже мягче в конце добавил он. - К тому же отдохнёте там немного, погода, говорят, будет хорошая... Идите, собирайтесь! - он поднялся из-за стола взял какие-то документы с собой и вышел из кабинета.
  Наташа с Игорем переглянулись, разом вместе пожали плечами и стали собираться у себя в закутке за шкафом. Непонятное распоряжение майора и его странное настроение внесли сумятицу в их дневной распорядок, но ребята постарались собраться с духом и во время выехать из УВД в порт.
  Терещенко в это время вместе с Зайцевым уже находился в кабинете Султанова в присутствии Травникова и его помощника Викулова.
- Илья Денисович, я вас попрошу озвучить вашу личную позицию, относительно этой проверки, - попросил в начале беседы Егор Афанасьевич.
- Моя личная позиция отличается от той, которую мне пытался тут навязать помощник по кадрам капитан Викулов. Я всегда очень хорошо относился к работникам вашего УВД и уважаю начальника особого отдела полковника Султанова, поэтому предлагаю, чтобы не тянуть время даром, поскольку всё уже известно и встало на свои места, следующее: предлагаю оформить срочный перевод майора Терещенко в Областное Управление на ту же должность - следователя по особо-важным делам. А что, это своего рода похоже на повышение, не так ли? Отсюда в Область.
- Как вас понимать? - не понял Зайцев и подошёл к Травникову.
- Я не верю во все эти басни, что тут описаны в рапорте, но не отреагировать на него должным образом, не имею права, меня просто не поймут мои коллеги из Управления Краснодарского края. А здесь, судя по заявлению этого Жигулина, всё упирается в их неуставные отношения, майора и его помощницы Егоровой. Значит, кого-то из них требуется отсюда убрать. Кого? Если не хотите майор, то мы Егорову от вас переведём, как?
- Нет, она должна остаться на месте, тут её семья и в этом УВД работал погибший этой зимой отец, она тут тоже работает в память о нём и для неё это место его работы по своему священно. Нельзя её отсюда никуда переводить, это нанесёт ей моральную травму. А я... мне можно! Ничего... - он побледнел и стёр со лба крупную испарину.
- Подождите, Илья Денисович, а вы так Наташу и не опросите, если уж она тоже явилась причиной такого раздора в нашем коллективе? Она ведь тоже должна вам что-то на это ответить? Или вы спустили на тормозах эту клевету? А с ней поговорить не решились?- спросил Зайцев, со злостью посмотрев на полковника и его помощника.
- Я поговорю с ней перед отъездом, но это ничего не даст, наше решение будет точно таким же, как только что мы его озвучили, - ответил Травников. - Или вы хотите, чтобы мы тут создали официальную комиссию и начали разбираться с привлечением военного ведомства и других ваших сотрудников? Ну, давайте создадим и опозорим, как майора, так и эту девушку...
- Нет, не нужно... я согласен. Какой документ о переводе я должен подписать? - Терещенко был настроен решительно, для него сейчас главным было, чтобы никакая тень не упала на Наташу и он сделает для этого всё возможное. - Что ещё от меня требуется?
- Вот это правильное решение, майор, - радостно произнёс Викулов. - Ну, если не хотите в Область, то мы переведём вас в Краснодар. Вы ведь, кажется, оттуда родом? Может быть там остались знакомые или друзья, то мы пойдём вам на встречу, нам такие сотрудники, как вы, очень нужны... с опытом, - намекнул он в конце и Зайцеву сразу стало понятно, что Терещенко там могут использовать так, как написано в этом злополучном рапорте, его станут склонять к подобного рода деятельности, от которой его кидало в нервную дрожь, возможно даже путём шантажа.
- Не соглашайся, Саша! - выпалил Егор Афанасьевич. - Только в Область, тебя там тоже знают с лучшей стороны... Но, ему нужно тут два месяца ещё отработать, и как на всё это посмотрит вернувшийся из отпуска Султанов?
- Не нужно никаких отработок, когда речь касается перевода в связи вот с таким рапортом. Это мы можем сделать без формальностей, - ответил Травников - И какая отработка, когда его переводят отсюда за аморальное поведение, чтобы избавить ту девушку от встречи с ним. Потом всё это можно сократить до двух недель, и то мы его оставить тут не имеем права... Отработает в Новороссийске, а числиться будет здесь пока, мы уже там условились с местным УВД, они будут ждать его на планёрке в следующий понедельник. Так что, собирайтесь майор, и вам два дня сроку на передачу дел, к воскресенью я полагаю, управитесь.
- А, если я совсем уволюсь из органов? - спросил Терещенко с надеждой в голосе.
- Всё равно придётся создавать комиссию, потому что причиной этого, явился вот этот рапорт, и вас без огласки не отпустят всё-равно. Подумайте о репутации вашей девушки! - ехидно подчеркнул Викулов.
- Значит, только перевод? - переспросил он.
- В вашем случае - да!
- Вы же ему руки выкручиваете таким решением, у него нет возможности даже защищаться, - возразил Зайцев с отчаянием в голосе.
- Хорошо, я согласен... Егор Афанасьевич, кому передавать дела?
- Рюмину, - упавшим голосом ответил тот и вышел из кабинета.

  Терещенко пришёл в свой кабинет и в первую очередь собрал в портфель личные документы и бумаги Султанова, его записи и отчёты, которые он просил сохранить в сейфе у майора до его возвращения из отпуска. Потом принялся складывать на стол папки с текущими делами по Управлению... За этим занятием застал его Истомин.
- Солошенко там в кабинете вместе с Зайцевым сейчас пытаются дозвониться до Геленджика, до санатория где Султанов отдыхает. Пока не получается, нет туда прямого выхода на их номер. Нужно заказывать на переговорный пункт, - сказал он, усаживаясь за стол.
- Ничего уже не надо, я согласился на перевод отсюда в Ростов, а пока меня посылают на отработку и до окончательного принятия решения в Новороссийск уже с понедельника...
- Почему? - Славка вскочил со стула.
- За аморальное поведение... не могут оставить тут, не имеют права! - усмехнулся Александр, но это был смех сквозь слёзы и Славик сразу понял это.
- Сашка, - подошёл он к майору и положил руку ему на плечо, тот сразу встрепенулся и отпрянул в сторону.
- Не надо, не трогай меня, слышишь?! Я грубый, мерзкий и развратный тип... Не прикасайся ко мне, - он отвернулся в сторону и опустил ресницы.
- Не прикасайся ко мне своими чистыми руками, ты хотел добавить... Да?! - Славик встал над ним и смело посмотрел ему в лицо. - Не переигрывай!..
  Терещенко медленно поднялся из-за стола:
- Я передаю дела Рюмину из второго отдела, а сам уже в воскресенье вечером на теплоходе отправляюсь в Новороссийск, так приказано... Вот так Слава! - майор повернулся к Истомину. - Я желаю вам с Мариной большого счастья и рождения в июне здоровых ребятишек... А меня, не поминайте лихом!.. Теперь прости, мне надо сдавать дела, а то у меня мало времени, всего два дня, - и он спешно собравшись, взял отложенные заранее папки и спустился с ними в архив.

  В Приморско-Ахтарске, завершив работу в местном УВД, Наташа с Игорем пришли на турбазу и заняли свои номера. Егорова слышала, как за стеной Коломийцев немного повозившись, затих, видимо сразу уснул, устав за день, а она долго ещё не спала. Она почему-то весь вечер ощущала присутствие Александра рядом с собой.
- Наверное, он думает обо мне? - размышляла она, сидя на тёплом деревянном пороге у своего номера, который располагался в маленьком двухэтажном домике на берегу Азовского моря. - Очень самонадеянно так полагать! - обрывала она себя. - Тогда что же?! Вот, кажется, что он рядом сидит со мной и смотрит на меня, - она обернулась при этом и посмотрела в розовую даль.
  А потом нужно, наконец, было разобраться в себе и своих чувствах. Это так, но имеет ли она право на них, на эти чувства? И всё-таки она не мыслила себя уже где-то вдалеке от этого человека. Он всегда был в её мыслях и воображении рядом. Наташе было тепло на душе ощущать его близкое присутствие, как что-то очень родное и безгранично милое. По телу сразу разливалось благодатной волной очень доброе и нежное чувство к Александру при одном лишь воспоминании о нём, его взгляде, голосе, всей его стройной фигуре. Пусть он её и не замечает, и в его жизни она лишь проходной сюжет, пусть! Ему не такая женщина нужна, Наташа помнила это и знала, но почему-то до слёз в глазах хотелось свернуться маленьким комочком и пригреться рядом с ним на солнышке, как тогда на пляже в песке у холодного прибоя, или... как в Шатрово на бабушкином диване. И не было бы страшно!
- Ну, вот, размечталась!.. - улыбнулась Наташа своим мыслям и, когда полоска света совсем погасла на горизонте и море погрузилось в ночную тишь, она ушла к себе в пустой номер.

  Терещенко в этот вечер успокаивал Надежду, как мог.
- Наденька, у нас идут проверки, понимаешь, и многих посылают в длительные командировки для сбора документов вот и я уезжаю в Новороссийск в этот выходной. Не знаю на сколько, недели на две... Не переживай! - он пытался шутить и смотреть весело, но ему это плохо сегодня удавалось. - Игорь с тобой останется его никуда не отошлют, я тебе обещаю... Вместе будете!
- А сегодня он где? - она спрашивала это с волнением в голосе.
- А сегодня я их с Наташкой в Приморско-Ахтарск отослал, тоже на сборы документов. Они в субботу утром домой вернуться, не волнуйся... Или ты ревнуешь, что они вместе поехали? - он притянул сестру к себе и ласково погладил по волосам. - К Наташке его ревнуешь?
- Ты что, сдурел совсем?! - она постучала пальцами ему по лбу и взъерошила волнистую чёлку. - К Наташке?! Она же девочка ещё, а ему подружка, весёлая и ласковая. Я даже рада, что они поехали вместе, мне так спокойнее будет.
  Она весёлыми глазами смотрела на его задорную улыбку, но ощущала всем своим чутким женским сердцем боль в его глазах. Надежда снова откинула его чёлку с лица и сгребла её ладонью, нагнула ему голову назад.
- Ты чего это?! - спросил он, глядя на её загадочную настороженность.
- А ну-ка, посмотри мне в глаза, - Надя пристально вглядывалась в его лицо. - Ты мне что-то недоговариваешь... Что? Или я уже потеряла твоё доверие на откровенность?
- Нет-нет, Наденька всё хорошо! - он взял её руку и приложил к своему сердцу. - Слышишь, как сильно трепещет? Потому что ты рядом и я люблю тебя, как самого моего близкого и дорогого человека! Я хочу тебе только счастья, Наденька, и желаю его тебе, моя дорогая сестрёнка!.. Как и чем я могу тебя огорчить? Или скрыть что-то горькое?.. Наденька, - он поцеловал её руку и очень вкрадчиво спросил, - скажи, а ты будешь очень по мне тосковать и огорчаться, если меня... не будет совсем... рядом?
- Как это, совсем?.. Что значит - совсем? - Надя стала на глазах бледнеть.
- Нет-нет, я просто так спросил... Ведь с тобой теперь всегда будет Игорь, и я думал... - он на секунду замолчал, - что могу теперь спокойно... уехать в другой город по назначению.
- Что это значит, Саша? - Надя заволновалась и ухватилась за его руку.
- Меня после командировки могут перевести на работу в другой город... Ты же знаешь, что наш генерал Лазарев подал в отставку по состоянию здоровья и теперь нас ждут большие перемены, в том числе и с назначениями, - осторожно ответил он.
- Хорошо, тогда я тоже с тобой перееду, можно? Уволюсь с работы, а там на месте ведь можно будет где-то пристроиться, правда? - она со слезами в глазах смотрела на него, чувствуя, что он не говорит ей самого главного. - Ты меня возьмёшь с собой?
- А Игорь? Как же он, ведь парень только встал на ноги тут в Приморске и всё бросать?
- Если захочет, то приедет, а если нет - я его никогда не держала. Всегда говорила, что буду счастлива, если он даже от меня скоро уйдёт. Ведь он подарил мне свою молодую любовь и верность на долгие месяцы, а я и одному дню буду рада и благодарна ему за это всю жизнь! - она стёрла слезинки с ресниц. - Хоть одну ночь, да буду счастлива, хоть один день с ним, да мой!
  Александр прижал сестру к себе покрепче и ласково похлопал по плечу:
- Ничего, можно будет всем уехать, я договорюсь! - обнадёживающе кивал он головой. - Игоря возьмём с собой тоже, не волнуйся! Он согласится!
- Я не о нём, о тебе переживаю, ведь ты что-то утаил от меня, что-то очень важное... Что? Только не молчи!.. А Наташа? Ведь она тебя любит... Ты что, не видишь?! Или ты от неё бежишь, как и она от тебя когда-то? Бегаете друг от дружки и не можете никак понять, что жизнь-то одна и она быстро течёт!..
- Нет, я не бегаю, а тебе правду сказал, что меня могут перевести отсюда. Это чтобы не явилось для тебя большой неожиданностью, я начал такой разговор. Прости, если он для тебя показался слишком тяжёлым... А Наташа... Да, не имею я на неё никакого права, если даже и... люблю! - он с дрожью в голосе произнёс эту последнюю фразу и вскочил с дивана.
- Саша, погоди, Саша!.. Давай поговорим, - Надя бросилась за ним в комнату. - Ты мне сказал однажды, что если не сможешь себя больше сдерживать, то уедешь... Это то самое - да? Сдерживаться от чего, или от кого - от Наташи?
  Он лежал на кровати лицом вниз, утопая головой в глубокой подушке и молчал. Его боль была ощутима, но пока для Надежды непонятна. Она посмотрела на него и поняла, что только сделает ему сейчас ещё хуже своими неуместными вопросами и отступила. Она поднялась и тихо удалилась из его комнаты, плотно прикрыв за собою дверь, но её сомнения не утихли, и она пошла в кухню топить их в домашней суете, стала как всегда в таких случаях, на скоро прибираться и ставить тесто.

  У Жигулина было лишь одно желание теперь поскорее покинуть Москву. Без его погибшей подружки этот город сразу опустел и перестал иметь для него значение. Но куда уехать? Обратно домой, в Приморск? Но он уже плюнул в этот колодец с чистой водой, замутив его так, что не может быть и речи о возврате туда. Тогда что же? А его мать? Он только сейчас начал вспоминать о ней, как о последнем родном и близком человеке. Ей нужно позвонить и переговорить как следует, узнать местную обстановку, попросить совета.
  Пока тело Сони было на экспертизе по делу Самонина, он не мог покинуть пределы Москвы, так как имел некоторую причастность, его допрашивали в качестве свидетеля, отстранив снова от работы. По поводу похорон он обратился к Роману, и тот не отказал ему помочь, больше того, обещал устроить на хорошую работу, если свою Андрей потеряет. Жигулин понимал, что этот торгаш и делец его затягивает в свой притон, а потому сразу отказался от такой заманчивой перспективы. Хоть на это у него хватило ума! Но, постепенно может быть сойдёт с него этот любовный морок, который так круто повернул, а может быть не только испортил, но и погубил его жизнь?! Но, пока он только губил других. Ему не было дела до того, что будет там с его бывшими коллегами в родном городе, на кого он так гнусно написал, непонятно зачем, подлый донос. Хотел в очередной раз самоутвердиться и быть, как всегда привык, первым. Он плохо отдавал себе отчёт в том, что сам виноват в отношении Наташи, это не она, а он её предал, связавшись с Сонией. Это не Терещенко, а он сам толкнул себя на этот разрыв. Ведь он хотел уже признаться Егоровой, что любит другую женщину и собирается на ней жениться, но грузинка Сония спутала все его карты, и в результате, он сейчас винил в этой своей неудаче весь свет, но только не себя, любимого. А Терещенко, любил ли он когда-нибудь Наташу? Нет, в этом Андрей не сомневался. Он же должен понимать, что с его репутацией такой вариант просто невозможен!
  А Терещенко это понимал, и настал момент, когда он действительно, не мог уже себя сдерживать. Он должен был освободиться раз и навсегда от своих чувств и мыслей, а может быть... и от жизни, в которой оказался лишним. Смирившись с постоянными сплетнями, он считает себя недостойным семейного союза с хорошей девушкой. Именно из-за такой установки у него рвутся отношения с Массальской, а теперь с Егоровой. Но ведь и отношения-то с ними так и не начинались в полной мере. А по его понятиям, и не должны начаться. Он вскочил на ноги, как только пробудился от тяжкого сна в ночи и подошёл к письменному столу, достал листок бумаги и ручку, долго держал её в запотевшей руке, но так написать письмо напоследок Наде и не решился.
- Потом, всё потом, - горячо шептал он, - у меня ещё будет время! - он окинул комнату и задержался взглядом на портрете сына, подошёл к тумбочке, на которой он стоял и поглаживая портретную рамку, полушёпотом произнёс: - Я скоро приду к тебе, сынок!

  Наташа ворвалась домой, как вихрь. Только что прибыл катер из Приморско-Ахтарска и они с Игорем побежали по домам. Нужно было переодеться и привести себя в порядок перед работой.
- Бабушка, - Егорова прибежала в кухню, - ты куда-то собираешься?
- Вот хорошо, что ты уже не месте! Я в Шатрово еду, как бы на электричку не опоздать, - ответила та.
- А мы сегодня уехали домой на первом катере, который в шесть утра отчалил... Бабуль, а почему в Шатрово и так спешно? - спросила Наташа, присаживаясь за стол.
- Вчера весь вечер по местному радио передавали прогноз погоды. Видишь, уже сегодня похолодало, а на завтра передают резкие заморозки. У меня там помидорная рассада ещё маленькая, я в этот раз посадила жёлтых сортов побольше, а они заморозки не переносят. Кто же знал, что в мае случиться такая погода?! Поеду на выходные, укрою их плёнкой, и вообще, надо привести в порядок огород. Ты тут не забоишься одна? Можно тебя оставить? - бабушка шутливо погрозила ей пальцем.
- Ну, что ты, бабуль! Поезжай спокойно.
- Вот и хорошо! А я вернусь в понедельник к обеду. Ты придёшь с работы, а я уже тут, - она сняла фартук, кивнула головой на стол, куда поставила сковородку с яичницей, и пошла в комнату собираться.

  Наташа бежала по коридору второго этажа в радостном настроении. Она с шумом влетела в свой кабинет и застала там Солошенко, вместе с майором они снимали с полок и выкладывали из шкафа папки на стол.
- Мы уже приехали, доброе утро! - радостно сообщила она. - Что вы тут делаете и где Игорь? Он уже пришёл?
- Здравствуй, Наташа, - майор при этом даже не поднял на неё головы, он продолжал складывать папки.
  Солошенко только обернулся к ней и поправил очки на переносице, ничего не сказав.
- Где Игорь? - повторила она. - Я написала отчёт о нашей работе в Приморско-Ахтарске ещё вчера вечером, так как мы всё завершили ещё в пятницу утром и днём могли бы вернуться домой, но по вашему распоряжению торчали там ещё сутки. А Игорь забыл этот отчёт подписать... Где он?
- Я отправил его домой, - ответил Александр, - отсыпаться перед ночной сменой. Его сегодня ставят с 9 вечера в ночь на воскресенье дежурить.
  В голосе майора Егорова услышала что-то необычное и чужое, до этого ей не знакомое. Она уловила и странное настроение Солошенко, который даже с ней не поздоровался, а теперь отворачивался и старался на неё не смотреть.
- Что-нибудь случилось? - она подошла к столу, который уже ломился от папок с "делами".
- Нет, Наташа, ничего не случилось, - майор старался держаться уверенно и говорить спокойно. - Я уезжаю в командировку на две недели в Новороссийск. И временно передаю дела особого отдела Солошенко. Вот и всё...
- Кто распорядился, Зайцев? - она вскинула удивлённо брови.
- Нет. У нас тут комиссия работает из Краснодара, они и распорядились, - был его ответ.
- Понятно! Что мне сегодня делать прикажете? Могу помочь с картотекой, - проговорила она и хотела идти к своему столу.
- Не нужно! Сверь лучше в архиве список поступивших к ним документов с теми, что вчера Солошенко привёз, когда по местным отделениям ездил. Из закрытых дел... Вон там возьми на тумбочке, - Александр кивнул на списки документов, которые раздобыл вчера Павел. - Спустись в архив и пожалуйста, поработай сегодня там с этими списками.
  Терещенко был спокоен, голос уверенным и Наташа, взяв списки, тоже успокоилась. Сейчас она поняла, что ничего не указывает на его волнение, ну а настроение не то, бывает же! А в общем, всё в порядке и она побежала в архив выполнять поручение майора.
  Егорова работала там до часа дня, а потом пошла в столовую в которой было пусто. Все сотрудники куда-то разом исчезли.
- Там они, - кивнула за окно повариха, выйдя из кухни в зал. - Приводят в порядок двор вокруг здания. Субботник сегодня Зайцев объявил.
  Наташа выглянула за белую шторку и увидела копошившихся с лопатами, граблями и вёдрами своих коллег, даже Игорь прибежал, хоть ему и велено спать перед ночной сменой. Не утерпел и явился переодетый в тренировочный костюм. Она хмыкнула, взяла второе и компот, на скоро пообедала и выбежала к ним на улицу. Слава, засучив рукава, стоял под старой яблоней и загребал опавшие прошлогодние листья в небольшие кучки.
- А, Наташка пришла, привет!.. - как-то невесело, сквозь хмурую улыбку, сказал он. - Бери грабли, помогай, - и он протянул Егоровой рабочий инструмент, стоявший до этого у ствола дерева.
  Она не успела даже начать, как вышел из корпуса Зайцев и быстро подошёл к ним. Он молча взял из рук Егоровой грабли и сунул их обратно Славке.
- Пошли со мной, - он крепко схватил её за руку, и буквально потащил в корпус.
  Славик выпрямился и с досадой посмотрел им вслед.
- Бедная Наташка! - невольно слетело с его губ.

  Травников с Викуловым были на месте и ждали их с Зайцевым в его кабинете. Кабинет Султанова был сегодня закрыт. Егор Афанасьевич втолкнул Наташу в дверь впереди себя, а сам прошёл следом и встал спиной к стене, скрестив руки на груди.
- Наталья Алексеевна, - обратился к ней Викулов, - у нас к вам имеются некоторые вопросы... Присядьте пожалуйста!
  Его официальный тон обескураживал и заставлял волноваться. Егорова села и положила руки на колени. "Надо же, - пронеслось в голове, - меня так по отчеству только Пискунов называет!"
- Я готова на ваши вопросы ответить, - тихо произнесла она и подняла голову на стоявшего у окна Травникова.
- Вот и хорошо. В нашей беседе нет посторонних, поэтому будьте с нами предельно откровенны, - Викулов сел за стол напротив девушки. - Как вам работается здесь, Наташа? - был его первый вопрос.
- Странное начало разговора, - она улыбнулась. - Хорошо работается! Тут и отец мой работал все последние года и я под его началом...
- Нам это известно. Хотелось бы прояснить кое-что о вашем коллективе и уточнить информацию о вашем непосредственном начальнике майоре Терещенко... Вы не бойтесь, а расскажите всё, как есть, - Викулов злорадно улыбнулся. - Его ведь нет сейчас тут и, если что, то мы сможем вас защитить!
- От кого?! От кого вы меня защищать собрались? - она подняла удивлённые глаза на Зайцева, но его каменное лицо не предвещало ничего хорошего.
- От этого вашего начальника, - был дерзкий ответ Викулова, - от этого распутника!
  Наташа замолчала и непонимающе оглядела присутствующих.
- Вы это серьёзно?
- Да, вполне, - и Викулов взглянул на Травникова, который присаживался к столу.
- Дай ей почитать, пусть тоже знает. Ведь в рапорте многое связано с её именем, мы не вправе эту девушку не поставить в известность.
- Хорошо, - Викулов достал из папки документы и выложил их на стол перед Наташей, - ознакомьтесь!
  Егорова схватила эти листы и стала быстро бегать глазами по строчкам. По мере того, как она читала, губы её размыкались, а глаза открывались всё шире. Она краснела и вскоре от внутреннего напряжения замотала головой и вскочила со стула, роняя на пол эти листы, которые сейчас обжигали ей руки. Они с шорохом упали к её ногам как осенние прелые листья. Девушка полными негодования глазами смотрела на этих краснодарских начальников.
-Что, оскорбились? - был вопрос Травникова. - Не так всё на самом деле? Вот мы и хотим установить истину... Поможете нам в этом?

  Через пол часа интимного разговора Наташа выскочила в коридор вся взмыленная и злая. Она пробежала вдоль закрытых дверей и ворвалась в свой кабинет. За ней следом тут же вошёл Егор Зайцев, поймал её у стола и развернул к себе за плечи:
- Ты не должна так себя вести, они всё поймут не так, как нужно... Идём назад, разговор ещё не окончен, Наташа! Смирись с тем, что его переводят от нас, что тут поделаешь?!
- Как переводят? Зачем переводят?! Саша, Саша! - она отпихивала с силой Зайцева и крутила головой. - Сашенька!.. Что вы с ним сделали? Где он?! Саша!
- Не кричи ты, они сразу всё поймут и подумают, что в том рапорте правда... Вот дурочка-то! Пошли, договорим с ними и всё! - он снова разворачивал к себе трепещущую в его руках девушку, но никуда не пришлось идти, в кабинет пришли сами краснодарские начальники. Дверь резко распахнулась и вошёл сперва Травников, а потом Викулов.
- Девушка, успокойтесь, - Травников подошёл к ним и стал успокаивающе гладить Егорову по голове. - Я понимаю, что неприятно такое слышать и читать от своих же коллег, вот мы и разобрались немного... Успокойтесь!
- Где... где Александр Константинович?! - глаза наполнились слезами, которые непроизвольно скатывались по её горячим щекам.
- Должно быть в дорогу собирается, - ответил Травников, - мы его переводим в Краснодар на постоянную работу... А что вы так смотрите? На повышение, получается, а если даже и нет, то никто с него звёздочки не снимает и должности прежней не лишает... Вы должны понять, что вам тут вместе работать всё-равно не дадут после такого рапорта. И вы так же должны понять, не глупая, а уже взрослая особа, что он, возможно, был-то, не совсем тот, о ком вы мечтали... Он же в вашем представлении был настоящим идеалом, а на самом деле выходит, что... То есть вам нечего из-за него переживать, и защищать его тем более. Вас просто не поймут теперь ваши же коллеги, если узнают всё вот это... Мы, конечно не расскажем, но информация просочиться, как только приедет из отпуска ваш Султанов. От него-то мы уже не станем скрывать такую информацию, когда он запросит у нас распоряжение о переводе Терещенко и на каком основании, мы это сделали. Поняли теперь?
- Поняла! - она вытерла рукой глаза. - Значит вы из-за этой писанины сюда летели такую даль, казённые деньги тратили?!
- Что означают ваши слова? - официальным тоном спросил Викулов.
- То и означают!.. Надо же, а я то думала по наивной глупости своей, что в Краевом Управлении грамотные мужики работают... Думала, что такие взрослые дяденьки, да ещё солидные начальники-руководители, как вы, они немножко поумнее будут. Простите ошиблась!.. - она снова вытерла глаза рукой. - Ведь не заслуженные и серьёзные офицеры сейчас передо мной, а "Кабачок 13 стульев", настоящий цирк от пана Гималайского для пана Директора, жаль что пани Моники здесь не хватает!
- Наташа, что ты говоришь-то такое? Тебе не стыдно так разговаривать с руководством? - дёргал её за локоть Зайцев.
- Мне стыдно?! Или может быть, скажете, что страшно? - она отступила назад к двери. - Нет, уважаемые, мне теперь, после того, как я полежала на рельсах перед носом проходящего по путям поезда, ничего не страшно!.. Ничего!
- Девушка, вы сейчас на нервах, мы всё понимаем, - захотел смягчить разговор Викулов, он понимал, что они гребут куда-то не туда, а ситуацию уже не контролировал. - Успокойтесь и давайте рассуждать здраво!..
- Ах, девушка я всё-таки, это после такого-то рапорта?! - она злорадно ухмыльнулась. - И это после того, как вы мне тут доказывали, что мы с майором вот тут на этом вот диване в кабинете... безобразиями занимались, да ещё в рабочее время? Что же вы так быстро и легко меняете своё мнение? Не хорошо!.. Может быть попробуете, присядете? Не жёстко?! А может, завидно?- она высвободилась из цепких рук Зайцева, который продолжал её удерживать и выскочила из кабинета. Он нагнал её уже у выхода из УВД, схватил за локоть и отвёл в сторонку.
- Наташа, ты сейчас к майору домой?.. Да я не возражаю, ты только Игорю пока, ничего не говори, не надо, Саша просил... Вон Коломийцев вместе со Славой что-то копают, молчи пока, ладно? - он высвободил её руку и девушка быстро побежала на выход к воротам.
  Она проскочила мимо Славика и Коломийцева, которые проводили её удивлёнными глазами, и побежала на Азовскую улицу, не дожидаясь трамвая.

  Александр возился у шкафа собирая вещи в дорогу. Дома никого не было и это освобождало от тяжкого груза трудного объяснения с семьёй. Нет, он им ничего пока не скажет, а потом... всё что нужно, узнают сами. А зачем он тогда собирает всё это, для чего? Терещенко захлопнул створки гардероба и швырнул только что отобранные вещи на кровать. Нет, ничего он не возьмёт с собой, ему это уже не пригодиться. Он в результате положил в дорожную сумку только форму и документы, остальное снова распихал по полкам. Сняв с себя одетый было пиджак от костюма, который тоже примерял в дорогу, он прошёл в комнату сестры и сел на диван. Александр опустил голову вниз и перед глазами стали проноситься, как в калейдоскопе дни его сумасшедшей молодости. Вот и та самая сцена не заставила себя долго ждать - сияющий огнями зал Дома Культуры железнодорожников и эта взрослая женщина, выводящая его в круг.

  Если бы он тогда знал, чем закончится его первая шальная вечеринка! А дальше был Приморск и вокруг такие же горячие и страстные женщины... Нет, надо прекратить этот бесконечный диалог с самим собой. Теперь уже это ни к чему! Он попытался встать, но снова обессиленный своими тяжёлыми мыслями плюхнулся обратно. И тут резкий и неожиданный звонок в дверь прервал его воспоминания. Терещенко поднялся и, пошатнувшись, вышел в коридор. Он подошёл к двери, прислонился к ней щекой и услышал тяжёлое дыхание, её дыхание... Нет, нет - не нужно ничего, он не хочет никаких объяснений! Ничего теперь не хочет, тем более с ней... Александр опустил руку от замка и отошёл в сторону, он прижался к стене возле двери, но она продолжала настойчиво звонить. Зачем ей это, что она узнала про него? Пусть лучше уходит!..
- Саша, - раздалось с лестницы, - Саша, откройте мне! Я знаю, что вы дома!.. Слышите, откройте! Нам надо поговорить!.. Не держите меня у порога, я хочу войти к вам, Саша!.. Пожалуйста, давайте поговорим!
Наташа уже не звонила, она стучала в дверь с горьким отчаяньем, раскачивая  дверную ручку.
- Саша, прошу вас, откройте! - она залилась слезами. - Александр Константинович, дорогой мой, ну пожалуйста!.. - она стучала кулаком и ладонями по этой деревянной, крашенной в светлый охристый цвет двери, оглядывалась вокруг, слышала шум открывающихся замков и задвижек из квартир любопытных соседей и умоляла его хотя бы выйти к ней в подъезд.
 А он стоял, прижавшись к стене и молчал, подвинулся ближе, прислонился к двери, а потом осел вниз к порогу на пол, зажимая уши ладонями. Он слышал её голос, её плачущий голос и сердце его могло разорваться в любой момент от этого, и он понимал своё состояние, но... всё-равно не смел ей открыть, не мог, не имел права... Так ему казалось тогда! Пусть оно разорвётся это больное уже сердце, пусть! Теперь уж всё-равно, как погибать!.. "Наташка, милая ты моя девчонка!.. Несчастная ты моя! - он стирал с глаз и лица струившуюся по вискам влагу, молча и стиснув зубы, вздрагивал всем телом, слушая за дверью её шаги возле лестницы. - Не надо тебе было приходить сюда, зачем? Ведь меня уже нет, и не будет больше в твоей жизни... Не нужно тебе больше рвать своё сердце, побереги его для будущих своих детишек! - шептал он про себя. - Уходи, ну уходи же!" Но она продолжала стоять и стучать.
- Саша! - она с силой последний раз грохнула по двери ладонями. - Ладно, я уйду сейчас, вы не хотите со мною говорить, и не пускаете меня. Да, не хотите? Как, я тогда в Москве по телефону с вами. Что же, по делом мне, я всё поняла!.. Простите меня и прощайте!.. Желаю вам счастья и удачи на новом месте! - она, наконец-то, стала быстро спускаться по лестнице, стуча каблучками, и вскоре шаги её стихли.
  Терещенко продолжал сидеть в той же позе, прислонившись спиной к двери и хватаясь за голову. Через пару минут после того, как ушла Егорова, он упал на пол возле своей комнаты, прижимая руки к лицу.

  Она выскочила из подъезда и побежала вперёд по Азовской улице в сторону набережной. Она шла очень долго, так ей казалось, но наконец-то пришла к резному парапету. Наклонившись над серо-голубыми водами залива, она приходила в себя, а потом спустилась вниз на гранитный берег. Она ходила возле кромки воды и смотрела на опускавшееся ближе к вечеру солнце. Ему ещё долго садиться до линии горизонта в расплавленный янтарь Азовских волн. Ветерок трепал Наташину чёлку, а в ушах звучала мелодия одной невероятно притягательной японской песни о любви. Она откинула волосы с лица и побежала навстречу ветру к дальней беседке у берега, села туда и попыталась собраться со своими горькими мыслями. Конечно, между ними не было никакой романтической привязанности, а любовь, была ли она? Это что-то другое, конечно же другое! Но она не могла бросить в беде своего друга и наставника. Ему было очень плохо сейчас, когда казалось, что весь мир отвернулся от него и ополчился. И она отвернётся?! Тоже окажется такой же малодушной, как и остальные? Испугается его тёмного, и как говорят, распутного прошлого?
- Ну, нет же, товарищ майор! Не на ту напали! Мне всё-равно, кто вы там, ласточка или баклан... Второе мне нравится больше, всё же на море живём! - она подняла голову, оправила свою одежду и вскочила на ноги.

  Она залетела на Центральную городскую почту и подошла в очередь к переговорным кабинкам. Зайцев обмолвился, что связи с санаторием "Солнечный" нет, только что начались заезды и телефон ещё выключен на междугородний вход, только местные звонки туда возможны. Что же, она не будет испытывать судьбу и свяжется напрямую с той, кому был Терещенко ещё не безразличен. Наконец подошла её очередь и Наташа закрылась в кабинке. Она быстро набрала номер по памяти и в трубке раздались далёкие гудки, потом что-то щёлкнуло и послышался знакомый голос:
- Елена Сергеевна, - закричала Наташа на весь зал, - это Наташа Егорова вам звонит, пожалуйста не вешайте трубку!
- Я слушаю, - откашлялась женщина, не ожидавшая услышать этот уже забытый ею голосок.
- У меня мало монет и я буду кратко... Я не знаю причину, по которой вы к нам не вернулись, но если вы ещё хоть чуточку любите Сашу, пожалуйста помогите ему и нам всем! - кричала Егорова в трубку.
- Наташа, у меня лежачий отец, я не могу быть в двух городах одновременно, а у него такая работа, что и врагу не пожелаешь. Одним словом, я не могу бросить своего отца, я уже слишком взрослая женщина, чтобы совершать такие глупые поступки, - был спокойный ответ.
- Я поняла, но вы не ответили, можете нам помочь, или нет?
- Что я могу для вас сделать? - голос был напряжённый, но не без надежды на понимание.
- Елена Сергеевна, к нам в Приморск приехала комиссия из Краснодара и Сашу насильно переводят в Ростов, причины самые унизительные, его страшно оклеветал наш же товарищ, который сейчас живёт в Москве, нам нужна помощь нашего руководителя. Полковник Султанов уехал в отпуск с моей мамой к вам в Геленджик. Связи с ним нет, а очень нужно его присутствие дома. Чтобы он срочно вылетел в Приморск, пусть один и без мамы. Вы можете как-то связаться с санаторием "Солнечный"? Они там живут в семейном номере, потому что они с ребёнком.
- А папа... где твой папа?
- Он погиб...
- Я поняла!.. Наташенька, я не могу туда тоже сейчас дозвониться, у них своя внутренняя связь, но я сейчас же соберусь и поеду к ним, тут не далеко от моего дома, всего-то сорок минут на автобусе. Я скажу ему, что у вас стряслась беда и срочно нужно его присутствие на работе, так? - она тоже заволновалась.
- Правильно... вы его помните в лицо? Его зовут Евгений Петрович Султанов, вам должны сказать в приёмной санатория его номер, куда их поселили.
- Конечно, я помню вас всех, девочка... Я найду его, не сомневайся!
- Спасибо вам огромное!..
- Часа через два, как только я вернусь оттуда, я зайду на почту и перезвоню тебе по автоматике домой, я знаю твой номер, ты мне его давала... Всё, я убегаю!
  Наташа выскочила из будки-кабинки и побежала домой.

  Султанов был очень напуган неожиданным визитом Массальской, которая толком так и не смогла ничего объяснить.
- Звонила Наташа вся в слезах, - говорила она, стоя у порога номера полковника, куда её с трудом пропустили. - Она сказала, что без вас там у них хозяйничают какие-то жуткие проверяющие и, что майора Терещенко забирают от вас из-за ужасной на него клеветы. Толком, тоже ничего не понимаю, ещё и слышно было плохо, но Наташа очень просила вас вернуться домой, и как можно скорее!
  Она ещё что-то говорила, но Султанов уже ничего не воспринимал, он суетился, запихивал вещи в чемодан, а Светлана Ивановна в испуге держала Мишку на руках и говорила, что одна тут с ребёнком не останется. И климат ей не подходил этот черноморский, и домой она уже хотела!
- Побыли десять дней и хватит, - говорила она, - я тоже с тобой полечу. Не понимаю, что там у них приключилось!
  Полковник весь вечер согласовывал с аэропортом Новороссийска свой срочный и не запланированный вылет, а поздно ночью с ним соединились из этой организации, и дали добро на утренний рейс.

  Ночь шла своим таинственным ходом. Надя не спала. Игорь дежурил, а её брат тяжело и громко вздыхал в своей комнате. Наконец, она не выдержала и встала к нему. Она села на постели рядом с Александром.
- Чего не спишь-то? Завтра тебе ехать далеко, а ты не спишь, - возмущалась она, разговаривая с ним полушёпотом.
- Не хочу, не могу уснуть... Надёк, расскажи мне сказку, - он прислонился к ней и положил голову на колени сестры, - про репку, - он улыбнулся при этом, вспомнив Наташку, как она начинала ему именно эту сказку рассказывать, когда он заболел.
- Сказку?! Ты что, маленький что ли? Сказку ему расскажите!..
- Надёк, ну в последний раз, а? - он погладил её по руке и нежно посмотрел в глаза.
- Почему в последний? Ты что, умирать собрался?
- А вдруг?! Вот не доплывёт пароход завтра, утонет где-нибудь в водах Чёрного моря, и будешь потом вспоминать своего весёлого брата и, как ты ему на последок сказку не рассказала, - Терещенко горько усмехнулся при этом.
- Тьфу, ты!.. Ишь чего придумал, пароход утонет! Спи давай! - и она с некоторой досадой и раздражением поднялась с его постели и встала у двери. - Чего ты городишь-то?! Вот ненормальный!
  Она вышла в коридор, а потом он услышал, как захлопнулась дверь её комнаты.
Того трепетного чувства она уже не испытывала к брату, которое было у неё, когда они жили одни, теперь все её нежные думы были устремлены только к одному мужчине в её жизни, к Игорю. Вот сейчас он сидит там у себя в конторе и ночью принимает звонки со всего города. Она пыталась представить себе эту его работу, но толком не могла вообразить картинку, каждый раз злилась на себя за это и пыталась окунуться в сон, но не могла. Так она и не спала до утра, лишь когда забрезжил рассвет, она не на долго задремала.

  Игорь отсыпался с ночной смены и Надя тоже спала рядом с ним. Александр в это время пил в кухне кофе. Все движения его были замедленны и осторожны. Потом он прошёл к себе в комнату, взял с тумбочки портрет сына и хотел положить его в свою дорожную сумку, но в последний момент передумал.
- Нет, сынок, оставайся с тётей Надей, пусть она тебя тоже вспоминает. Не годится тебе тонуть со мною вместе, да ещё в холодной воде, - это безумие майора было вполне объяснимым, он не хотел жить...
  В нужный час, когда ему уже было пора ехать в порт, он подошёл к постели своей сестры. Игорь лежал с краю и Александр легонько коснулся его плеча:
- Игорёк, - сказал он парню, который рукой тёр свои сонные глаза, - я уезжаю!.. Желаю вам с Надей крепкого счастья и... не поминайте меня лихом! А ты, Игорёк, вспоминай иногда обо мне, ладно? Слышишь?! Помни обо мне!
  И он тихонько, чтобы не разбудить сестру, вышел в коридор и осторожно закрыл за собою дверь.
_____________________________________
  Стрелки часов медленно двигались по циферблату, балконная дверь, несмотря на холодный воздух с улицы, была открыта настежь. Наташа сидела на стуле без движения, точно каменное изваяние и смотрела перед собой. Внутри всё горело, было жарко и непривычно тяжело глазам. Всё тело обмякло, хотелось лечь и не двигаться, но она не могла даже подойти к своей кровати, не хватало сил. Она так сидела всё утро и ждала, что Султанов позвонит ей домой, после визита Массальской, но этого не случилось. Стрелки всё ходили кругами по циферблату, а звонка всё не было, а с этим и пропадала надежда, на благополучный исход такого нелёгкого, для них обоих, пути. Не только Султанов, никто ей не звонил в это утро, ни Слава, ни Зайцев, ни Надя с Игорем - никто!.. Все будто забыли о том, что Терещенко сегодня уезжал, возможно навсегда. Коломийцев с Надеждой, похоже, не знали об этом, им он ничего не скажет, это ясно! Наташа была уверена в том, что он не станет им рассказывать всей правды, а Славик?.. Он ведь знает всё!.. Он-то, что не позвонил даже и ничего ей больше не рассказал? Простился с ним Александр или нет? В каком настроении был майор, когда с ним последний раз разговаривал? У Егоровой разрывалась голова от этих страшных мыслей и предчувствий, вот уже и день перевалил на свою вторую половину, а в квартире по-прежнему - тишина!..

  Прибыв в порт ещё утром, Терещенко понял, что уедет лишь вечером, утренний рейс теплохода на Новороссийск в воскресенье был отменён, на тот что уходил от причала в 18:40 он неспеша взял в кассе билет и положил его в карман летнего чёрного пальто. Утром, да и сейчас, было довольно прохладно вчера ещё резко похолодало, дул необычный для этих мест ледяной ветер, даже руки сегодня замерзали и вся эта неуютная погода скорее напоминала осень, чем позднюю весну. Александр вернулся в небольшой парк за сквером Моряков, что рядом с пристанью и забрался поглубже, где чахлые приморские берёзки тонули в зарослях клёнов и молодых лип. Он прошёлся вдоль скамеек, а потом сел на одну из них и почувствовал сильную боль в ещё не до конца зажившем позвоночнике. Терещенко прищурил глаза и полез в карман пальто, достал из его глубины пачку таблеток, которые старался принимать каждый день по предписанию врача, покрутил их в руке и... выбросил в стоявшую рядом у скамейки урну. Он поставил свою дорожную сумку рядом с собой, а потом с удивлением огляделся. Ему показалось, что кругом очень красиво и как-то торжественно. Почему такое понятие о красоте природы приходит к человеку лишь в конце его жизни? Александр горько усмехнулся, на память ему пришли строки любимого поэта Николая Рубцова и упали в душу прохладными слезами осенней росы: "Улетели листья с тополей, повторилась в мире неизбежность... Не жалей ты листья, не жалей, а жалей любовь мою и нежность..." Он сглотнул тугой комок и опустил вниз голову, закусив губы.

  Стрелки часов приближались к двум часам дня, глаза Наташи постепенно наполнялись влагой. Вот в таком тревожно-трепетном состоянии и застали её приехавшие из Геленджика мама и Султанов.
  Они позвонили в дверь внезапно и неожиданно. Егорова подскочила на стуле и кинулась в коридор открывать дверь, на пороге стояли они...они, которых она так долго, казалось, бесконечно долго сегодня ждала. Прилетела и мама, она тревожно осмотрелась по сторонам, опуская Мишку с рук на пол, одетого по дорожному тепло, и не раздеваясь, прошла в большую комнату. Султанов был ещё в коридоре и стоял у вешалки, он тоже утеплился, как и мама, в плащ и тёплый свитер. Наташа подошла к своему стулу у балкона и снова на него опустилась, положив, по привычке, руки на колени.
- Наташа, а где бабушка? - спросила мама, пройдясь по всем комнатам.
- Она в Шатрово, - гася в себе слёзы и эмоции, ответила Наташа. - Уехала вчера и в понедельник обещала вернуться.
- А ты с кем, с Сашей? - Светлана Ивановна спросила это, как само собой разумеющееся, она знала, что её Наташка одна долго не сможет находиться в квартире и обязательно кого-нибудь позовёт, тем более в выходной день.
  Наталья отрицательно закивала головой и схватилась за голову.
- Что, одна? - вошёл Султанов и тоже окинул комнату беглым взглядом с улыбкой на лице, чтобы погасить видимое её напряжение. - Не верю... Где ты его прячешь-то, в шкафу, что ли, а? Сашка, выходи!.. - громко крикнул он. - Чего прячешься, всё-равно найдём!.. Что у вас тут стряслось? Ну, кончайте в прятки с нами играть, ребята! - полковник почему-то был уверен, что застанет Терещенко дома с Наташей.
- Нет его тут, дядя Женя, - по домашнему, дрожащим голосом ответила Наташа.
  Султанов окинул взглядом её жалкую фигурку, сидевшую на стуле с прижатыми друг к другу коленями и глазами, полными непогашенных слёз и с тревогой в голосе спросил:
- Ну, что у вас тут произошло-то, скажешь наконец?! Что случилось?
- Он уезжает сегодня... Навсегда! - Наташа всхлипнула и отвернулась.
- Ничего не понимаю!.. Я никакого такого распоряжения не отдавал, а я пока начальник в УВД раз являюсь руководителем Особого отдала. Кто так решил, можешь мне ответить? - прикрикнул он на Наташу.
  Она медленно поднялась и прошла к себе в комнату, вышла она оттуда с документами в руках.
- Вот, - протянула она Султанову эти листки, - с этого рапорта всё и началось. Это копия, я специально её сделала с тех документов, что нам оставили краснодарские начальники. Тут рапорт и служебная записка к нему, а так же его заявление, чтобы быстрее рассмотрели эти документы в Области.
- Чьё заявление?! - Султанов взял эти бумаги, но продолжал смотреть вопросительно на Егорову.
- Андрея Жигулина, - прозвучало, как гром среди ясного неба.
  Евгений Петрович быстро прошёл в кухню с этими бумагами, и нацепив на нос очки, уселся за столик. Мама подошла к нему и встала рядом. Наташа прислонилась к дверному косяку и наблюдала за реакцией полковника, по мере того, как он это читал... Но его реакция была неожиданная. Он прочёл, снял очки и весело ей подмигнул:
- Да-а, Наташка, ну вы с майором и даёте!.. А дитё где? В форточку выбросили?
Она отпрянула в сторону и открыла от удивления рот:
- Какое... дитё? - выдавила она, наконец из себя.
- Как какое?! Вот тут Жигулин пишет, что весь год вы занимались всяким безобразием в собственном кабинете на моём диване... А я то думаю, Света, чего они от меня диван к себе перетащили... ещё один?! Своего, видать, мало показалось, али сильно скрипел? - полковник весело смотрел ей в глаза. - Вот я и говорю, целый год они там упражнялись, а дитё так и не заимели?! - он подскочил на стуле и подошёл к Егоровой, наклоняя голову вперёд. - Двойка вам за ваши упражнения в таком разе, и ему и тебе, двойка!.. Плохо старались! - он вытянул шею, чуть ли не касаясь лицом Наташкиного носа. - Двоечники несчастные!.. А Жигулин-то, пишет так, будто сам там присутствовал при этом и всё видел своими глазами... свечку над ними держал! Фантазёр чёртов!.. И эти дурни кислые, чего припёрлись-то, да ещё из Краснодара?! Видно же, что писал не от большого ума, этот свисток малосольный... от ветра в голове, да ещё такую ерунду... И что?! Майора уволили со службы? - он буравил Егорову глазами.
- Да! - в отчаянии выкрикнула она и убежала в комнату.
  Мама и полковник вошли за ней туда и встали у дивана, на который она влезла с ногами и забилась в уголок.
- Как они это сформулировали? - спросил Султанов, уже с серьёзным видом, разглядывая Наташу.
- За аморальное поведение!.. - она снова всхлипнула и отвернулась.
- Ах, ах вот оно что?! Аморальщики вы мои!.. То есть вас таким образом разделили, а они приняли соответствующие меры, по этому рапорту? Та-ак, понял, не дурак! И со мной, связаться значит, никто не удосужился? Не смогли значит, связаться, говорю, мои заместители, так?! - он стоял уперев руки в бока над Наташей.
- Так, они пытались, но ничего не вышло...
- Плохо, значит, пытались! У тебя же ведь вышло?
  Она кивнула головой.
- Я к Массальской, я... - пищала она сквозь слёзы.
- Да, знаю!.. И куда его услали, нашу милую "Ласточку"? - Султанов про себя усмехнулся и откашлялся.
- Не знаю, или в Ростов, или в Краснодар, и отработать тут не разрешили, сказали, что нельзя... Отправили его в Новороссийск, уже сегодня...
- Ну, это они от зависти его к себе забрали, у них же такого бравого майора нет и с огнём не сыскать!..
  Полковник быстро вышел в коридор и подошёл к тумбочке с телефоном. Он набрал квартиру Терещенко и ждал в трубке ответа на звонок, и на том конце провода подошла Надежда.
- Наденька, позови мне Сашу к трубочке... Да, я приехал сегодня с утреннего рейса из Новороссийска.
- А он уже в порту, тоже поехал туда в командировку, - был её ответ. - Меня не стал будить, а только с Игорем попрощался, но как-то странно... Игорь даже расстроился от такого его прощания. Не поминайте, говорит, меня лихом, и взаимного счастья нам пожелал.
  Султанов после такого ответа изменился в лице.
- Что ещё он говорил перед отъездом, Надя, вспоминай подробно?! - попросил полковник.
- Он говорил, что сдерживаться тяжело, потому и уезжает... Любит он вашу Наташку, видимо, вот и... прав, говорит, я таких не имею, чтобы хорошую девчонку-то любить!.. Вот о том и поговорили, - Надя тяжело вздохнула.
  Султанов опустил трубку на аппарат и посмотрел на сидевшую с поджатыми ногами Наташу.
- Он уже в порту, - произнёс Султанов и посмотрел на часы, потом снова схватился за телефон. - Порт? - раздался его зычный голос. - Утренний рейс на Новороссийск, когда отправился? Отменили?! Когда теперь следующий? - после того, как ему ответили, с грохотом опустил трубку на аппарат. - В восемнадцать сорок... Сидит, небось, сейчас там и ждёт своего часа, - он обернулся к Светлане Ивановне. - Ну, хватит тут лясы точить, поехали за ним, успеем ещё поймать беглеца, если он, конечно, ждёт своего парохода, а не умчался куда-нибудь в Ейск, например. Тогда пиши пропало, он ещё мне вон когда говорил, что если его вынудят покинуть родные места, то он жить долго без всего этого не сможет, а тем более без родных и любимых людей.
- Что это значит? - с тревогой в голосе спросила Светлана Ивановна.
- А то и значит... Он с Игорем как-то странно простился, - Султанов провёл рукой по глазам. - Разговор у нас с ним в прошлом году был серьёзный, я ещё про это Алексею рассказал. Мы говорили о том, что он предпримет, если в него влюбится какая-нибудь молоденькая девушка, вроде Наташки, а он ответил, что будет последним мерзавцем, если позволит себе испортить ей жизнь, а сам такого никогда не допустит, но ежели это всё же произойдёт, то он сразу уедет. Я помню, как спросил его тогда же, что он будет делать со своей душевной болью, ведь жить на чужой стороне для него всегда было не выносимо, а тем более, с такими чувствами? Он ответил... что не доплывёт до чужого города, и чтобы не мучить себя и других, нырнёт в море с головой, только катер подальше от берега отчалит... Думал тогда, что это бред молодого ума, но теперь и не знаю, что и подумать после такого...
Наташа вскинула глаза и они сразу просохли.
- Он не сможет, нет не сможет, он слишком любит жизнь, наш майор! - выкрикнула она. - Я к нему вчера пошла, хотела поговорить, а он мне даже не открыл дверь... Пусть едет! Там рядом будет его Елена Сергеевна, может быть он наоборот рад такому назначению! Ведь Новороссийск и Геленджик, где она проживает, совсем близко.
  Султанов, выслушав её, опять бросился к телефону, на этот раз он звонил на квартиру Зайцева, своего заместителя на время отпуска. Мама вышла в коридор вслед за ним, а Наташа старалась прислушиваться к их разговору, но слышала лишь отдельные фразы:
- Нельзя, стало быть по другому, да? Ну, что же... Объясни, почему?.. А, если он уволится сам?.. И что тогда?.. Ясно!.. - их диалог продолжался минут десять, а потом Султанов буквально вылетел из коридора и с пылающими щеками встал в дверях. - Ну, вот что, ласточки мои! - он говорил это громким голосом, чтобы до присутствующих дошёл весь смысл сказанного. - Слышишь меня, лейтенант Егорова?! Всё, я увольняю вас к чёртовой матери со службы с завтрашнего дня!.. За аморальное поведение!
- Как?! - не поняла она вскинув на него свои красные глаза.
- А вот так, аморальщики хреновы! Уволю, и пусть тогда они попробуют что с вами сделать, и куда-то отправить, это гражданских-то... Фиг им в задницу! - он с негодованием прошёл к столу в большой комнате и встал скрестив руки на груди. - А там уж время покажет. Я представляю, когда приедет Пискунов из отпуска, что тут будет, когда поймёт, что лучшие люди ушли из-за вот этой фиговой писульки! - он потряс в воздухе копией Жигулинского рапорта. - Хватит, Наташка, не реви!.. Не реви, я сказал!.. Сейчас привезу твоего Сашку из порта, а завтра с утра отправлю вас обоих в деревню к бабушке на перевоспитание, да на парное молочко!.. Вот и будете там всё лето на огороде работать в поте лица и сад восстанавливать... За аморальное поведение! - он посмотрел на часы и кинулся к вешалке с одеждой. - Наташка, едешь со мной? - он бросил взгляд в комнату на растерявшуюся Наташку и махнул рукой, - А, ладно, сиди тут, приходи в себя!.. Света, ты ещё не раздевала малого? Хорошо! Бери его, сейчас вызову служебную машину до порта, такси не дождёшься в воскресенье, - и он схватил трубку телефона, вызывая служебный гараж.
- Зачем Мишку-то? - спросила Светлана, снова запихивая сынишку в комбинезон и напяливая на него тонкую шапочку с помпончиком.
- Хороший будет козырь против упрямого Терещенко! - был ответ и Султанов засунул ключи от двери в карман, собравшись за несколько секунд.
  Егорова, продолжая всхлипывать, подошла к балкону. Мама с Султановым быстро шли через двор к подъехавшей со стороны сквера машине с мигалками, Мишка, покачивая головкой, сидел на руках у полковника.

  В порту было многолюдно. Султанов потолкался у касс, пока Светлана Ивановна сидела рядом в скверике и поила Мишку из бутылочки. Понятно, что ребёнок устал с дороги, пока летели в самолёте до Ейска он сильно капризничал, и вот теперь снова уехали из дома, вместо того, чтобы положить его спать в мягкую постельку. Полковник искал Терещенко вдоль всего причального коридора, но его нигде не было видно. Наконец, уже отчаявшись его найти, полковник вдруг увидел знакомую фигуру в чёрном пальто у парапета, склонившуюся вниз, в том самом месте, где полукруглая смотровая площадка соединяется с небольшим сквериком, спускающимся к воде у причального кольца. Султанов направился туда, махнув рукой Светлане. Она разглядела его жест и тоже поднялась со скамейки, взяв Мишку на ручки.
  Терещенко с непокрытой головой и взлохмаченными волосами стоял у резного парапета над водой и мысли его уже далеко отлетели от этой грешной земли. Сейчас отплывёт теплоход подальше в море и всё для него закончится, и хорошее и плохое. Ну и пусть, скорее бы! Потому что боль в душе была уже совсем невыносимой. Он посмотрел в голубую даль на горизонт. Было около пяти часов вечера, теплоход на Новороссийск должен подойти к шести и встать у причала на приём пассажиров. Александр с поникшей головой перегнулся через перила, тяжело было стоять на ногах, резало позвоночник словно острым ножом, но на скамейку он не хотел садиться, ждал подхода транспорта к причалу. Рядом затопали быстрые шаги и на его плечо легла чья-то сильная и тяжёлая рука. Он резко обернулся и не поверил своим глазам - Султанов стоял перед ним и грозно смотрел на него без привычных очков и не моргая. А вот Александр наоборот часто заморгал своими большими, серыми глазами и отпрянул от парапета сделав жест рукой, чтобы отстранить от себя полковника подальше.
- Что, не ожидал меня здесь увидеть, или не доволен, что планы твои нарушил? - спросил у него Евгений Петрович.
- Зачем вы здесь, как вы тут оказались? - Терещенко нервничал, он был на грани срыва и схватил свою сумку в руки, как бы закрываясь ею от Султанова.
  Через площадь к ним уже шла Светлана Ивановна с сыном на руках. Трещенко заметил её и отступил вниз на ступеньки.
- Что же ты, Саша, нас так пугаешь?! - начала она на него ругаться. - Уехал не простившись, Наташа там дома плачет...
  Терещенко молчал, он прижимал свою сумку к себе и отступал ещё ниже, спускаясь к пирсу.
- Вот-вот, - вторил Светлане полковник, - одна там слёзы сидит глотает, другой тут топиться собрался... Это что же вы такое удумали, а, черти вы полосатые?!Только и делов мне ваши фортели разруливать! Я между прочим, отпуск из-за тебя прервал, милый друг, а ты молчишь тут стоишь...
- Откуда вы знаете, что я?.. - Александр недоговорил, Султанов взял его за плечи и развернул к себе. - Я - жить не хочу... - с надрывом в голосе договорил он и отвернулся, опустив голову.
- В глаза мне смотри, герой!.. Жить он не хочет... Знаю, что не смалодушничал и не испугался, просто хочешь от себя избавить тех, кто дорог, для кого, считаешь, стал большой помехой в жизни, чтобы люди из-за тебя больше не страдали... Так?! - полковник продолжал его крепко держать и легонько трясти. - Только ошибаешься, что всё так просто!.. Думаешь я тебе умереть позволю, или уплыть дам, вот так?.. Нет, милый друг мой, я не дам вам с Наташкой окончательно погубить свою жизнь, я поломаю эти ваши установки - "Не могу!" и "Не достоин!" Что это за ребячество?!. - он тряхнул Александра как следует. - Можешь!.. Достоин!.. Понял? У мужчины его достоинство всегда при себе... И не говори мне, что это пошло!.. Это как раз нормально и естественно. Пошло - это то, что ты задумал - уйти головой вниз с теплохода, вот это на самом деле настоящая пошлая банальность!.. Всё, поехали домой, ну!
  Александр упирался и отталкивался руками, он не хотел никуда идти, внутри всё будто бы заледенело и слова говорившего проваливались в бездну. Он стал вырываться из рук полковника, и тогда тот пустил в бой тяжёлую артиллерию. Султанов взял из рук Светланы Мишку и подошёл вплотную к Терещенко.
- А, ну-ка держи малого! Держи-держи, не урони, а я возьму твою сумку, - он сунул в руки майору малыша, который с весёлой улыбкой тут же потянулся к нему своими ручонками. - Глянь, как он на Алёшку Егорова похож, одно лицо!
Малыш действительно, становился копией своего отца, и Терещенко только взглянул на его круглые щёчки и карие глазки, на его папину улыбку, а потом тут же прижался к нему лицом, крепко ухватив его маленькое тельце руками. Он окунулся в его мягкий костюмчик с капюшончиком своим раскрасневшимся от холодного ветра носом и спрятал от всех пылающее внутренним жаром лицо.
- Что спрятался, стыдно?! - Султанов поднял сумку майора с земли. - Чего это она у тебя пустая совсем? Что там, только форма и документы? Ну, Надя мне сказала, что ты почему-то ничего с собой не взял, я поэтому и понял всё... А теперь, вот, глядя на твой багаж, окончательно удостоверился о цели твоей "поездки".
- Саша, мы никуда тебя не отпустим - произнесла Светлана Ивановна и взяла его за рукав пальто. - Сейчас мы поедем к нам, а из дома уже позвоним Наде, чтобы она не волновалась...
- Я не могу, - полушёпотом произнёс Терещенко, всё ещё прижимая Мишку к своим воспалённым глазам. - У меня в Новороссийск назначение на работу...
- Нет уже никакого больше назначения, идём! - Султанов потянул его в сторону парка через дорогу, где стояла и ждала служебная машина.
- Как это?! - Александр остановился и не шёл дальше. Вокруг шелестели деревья поникшей листвой от ночного заморозка и было свежо и прохладно, как осенним днём, на дорогу даже упали листья с озябших веток акаций и тополей и настроение было озябшим и не стройным. - Как это, нет назначения? - повторил свой вопрос Терещенко.
- Так, - снова потянул его полковник за рукав. - Я увольняю вас с Наташкой Егоровой с завтрашнего дня из органов УВД.
  Александр, наконец, оторвался от Мишки и высунул голову из-за его комбинезончика.
- Да, аморальщики несчастные! Пришлось пойти на такой шаг, я не позволю процветать у меня под носом такому разврату... Ишь, они мой диван оккупировали у себя в кабинете, да ещё Жигулина свидетелем позвали!
  Светлана Ивановна закатилась громким смехом и потащила за собой Терещенко к машине.
  Его впихнули на заднее сиденье и дали Мишку в руки. Он посадил малыша на колени и снова прижался к нему, вопросительно поглядывая на полковника, но ничего у него не спрашивая. Султанов сел вперёд, попросил водителя включать мотор и ехать на Парковую, а сам продолжал свой весёлый разговор:
- Вот, за такое... я и маму родную могу уволить одним днём. И на чины не погляжу... Ясно излагаю?
  Терещенко кивнул головой, он не понимал ещё в чём тут подвох.
- Вот тогда вас никто уже не достанет, будете для начальства не досягаемы. Уволились и всё!.. Куда вас могут теперь отправить, на какую отработку в чужой город?! Это же не вы сами, а я принял такое волевое решение и никто не вправе его отменить, - Султанов повернул голову назад и посмотрел на Александра. - Вот приедет всеми нами любимый Пискунов из отпуска, и тогда они там попляшут в Краснодаре-то! Он когда злой, то из человека в настоящий таран превращается... Но это уже будет не моё дело, а вот приказ о вашем восстановлении придёт из Области по просьбе военного ведомства, которому, ох, как не захочется работать с посторонними и неопытными людьми по взаимодействию экстренных служб города. Им это было всегда не безразлично. Кто там принял дела вместо тебя?
- Рюмин, - тихо ответил Терещенко.
- Ох, как хорошо!.. Он развалит работу за неделю, этот технарь. Он не знает даже азов по работе со свидетелями, а не то что с экспертами... Не позавидую особому отделу!.. Ладно, теперь о вас с Наташкой... Поедете завтра оба с утра в Шатрово, из города долой в деревню, в ссылку вас отправляю... за аморальное поведение! Сегодня Елизавете Юрьевне позвоним и через её соседей Сизовых передадим информацию, чтобы не уезжала никуда оттуда, а с утра ждала вас к себе... На всё лето вас отправляю туда, на огороде поработать в поте лица... - Султанов продолжать широко улыбаться и весело глядеть в окно на пролетающие весенние пейзажи.
- Что они там будут делать-то всё лето? - так же весело спросила Наташина мама.
- Узнавать друг друга будут!.. - Султанов покрутил ладонью у лица. - Тоже не простая наука, между прочим...
  Водитель за рулём хихикнул и покраснел.
- Вот вам молодым всё хи-хи, а это серьёзное дело, как ни крути! Ладно, главное мы все дома, а про остальное я вам не советчик... Я тут лишний. Все эти дела ваши с Натальей, рабочие и личные, нас с матерью совсем не касаются, если только попросите чем помочь, вот тогда рады будем!.. А так, вы уж сами там договаривайтесь, - Султанов повернулся к Александру и уже серьёзно добавил. - Я не знаю, какого рода у тебя к ней любовь? Как к ребёнку, как к сестре или как к женщине, говорю, не моё это стариковское дело, но похоже что всё вместе... Так что, вы там как-нибудь уж сами всё решайте, ладно? Чтобы мы потом с матерью виноватыми не были. И потом, то что Надежда говорила это правда? От кого ты сдерживаться-то собрался, от жизни что ли? Ох, Сашка!.. А то - сдерживаться он не может!.. Света, ты тоже с ними поезжай к матери, Мишка там хоть у бережка позагорает на песочке, пока эти рабы на галерах огород пахать будут!.. Ух, безобразники! - полковник погрозил пальцем и рассмеялся. - А мне уж тут со своими делами надо как следует разобраться, на работе-то. А то ишь они, мне эти краснодарские скороспелки всех работников разогнали, вот кто настоящие аморальщики-то!..
- Я без вещей совсем, - тихо прошептал Терещенко, прижимая Мишку к себе.
- Вечером заеду к твоей сестре и привезу всё, что нужно, а пока... домой! Вперёд, Кирюша, - подбодрил он своего улыбчивого водителя и через несколько минут они уже подъезжали к повороту от Центрального парка и понеслись к арочному дому.

  Султанов подтолкнул Александра вперёд, когда входили в квартиру, а войдя, захлопнул дверь и принял у него малыша. Терещенко прислонился в коридоре к дверному косяку не смея пройти в комнату, где на стуле в прежней позе сидела Наташа и тихонько плакала. Она не верила в хороший исход и уже давно распрощалась с майором, но тут вошли они... Егорова ещё не видела с кем они пришли она боялась выйти в коридор. И тут она услышала голос Султанова:
- А если что-нибудь пойдёт не так, Саша, не сомневайся, там рядом в Осокино нет даже опорного пункта милиции, а они у нас уже давно его просили. Так что, флаг вам в руки, мы посодействуем, чтобы он там был! Рядом много крупных населённых пунктов и Шатрово, и Тамаровка и Раздольное... Один участковый сидит на всю округу, а вы там будете тогда уже работать в паре, как и положено в таких случаях, а потом и ребята к вам подтянутся, если захотят. Ну, Игорь-то уж точно, не откажется переехать на чистый воздух!
- Наташа, чего сидишь то? - вошла в комнату мама и кивнула головой в коридор. - Подойди, помоги ему снять пальто, а то он робеет... Сегодня у нас остаешься, а завтра едем все в Шатрово на утренней электричке, спать раньше ложитесь, а то не добудишься потом...- её последние слова адресовались уже к Александру и Наталья поняла окончательно, что он тут, в её квартире и никуда уже не сбежит, она не позволит.
  Наташа осторожно встала и выглянула в коридор. Терещенко ещё стоял у вешалки в нерешительности, а когда увидел Егорову, то впечатался в стенку и прижался к ней спиной. Казалось, что он ищет глазами, куда бы от неё спрятаться, так ему сейчас показалось стыдно за тот свой необдуманный поступок, когда он не смог открыть ей дверь. Он ждал презрительного взгляда от неё и слов упрёка, но она... подбежала к нему и встала рядом, оглянувшись на кухонную дверь за которой возилась мама, усаживая за стол полковника, они там о чём-то тихо переговаривались и шутили. Наташа в следующую минуту положила ему руки сперва на плечи, подтянулась на мысочках, порывисто потом обхватила руками его за шею и... крепко прижалась своими влажными и солёными от слёз губами к его тёплым и мягким губам.

  КОНЕЦ ПОВЕСТИ.

Сердечно благодарю всех читателей повести, которые отзывались и комментировали эту вещь, за их неравнодушие и человечность!

Выражаю особую благодарность Польскому Телевидению и телекомпании "Гранада" за предоставленные фрагменты фильма "Загорянка, 18"!