Now and Then

– Now and Then – официально объявленный последний сингл The Beatles с привычной для шоубиза презентацией: длительные анонсы, промо-интервью, видеоролик, фрагмент в соцсетях; подпишись, лайкни, завтра с 20:00 pm будет доступно…

– Я слежу за этой вознёй лениво-невнимательно. Я думаю, существуй соцсети во времена Джона Леннона, он бы запросто выкладывал свои акустические наброски в общий доступ (и никаких «избранных друзей»). Демонстративно пренебрегая лейблами, презентациями и любым официозным маркетингом. Без суетливых и льстивых посредников, да.

– Джордж Харрисон был, на мой взгляд, прав, когда отказался всерьёз работать над Now and Then в райские (как осознаёшь сегодня) деньки первой половины 90-х при создании Антологии. Free as a Bird и Real Love – достаточно для постскриптума, упраздняющего время. Зачем делать из милого черновика, записанного в добровольной изоляции Джона второй половины 70-х некое послание? У Леннона сотни схожих магнитофонных набросков по принципу дневника: пришло – записал, не претендуя на фундаментальность. Он не в студии и не пишет новый альбом. Это не message человечеству, как Imagine, и не завещание. А лишь способ напомнить себе о том, что жив, при сумме всех домашних забот.

– С мая 1970-го, когда было официально объявлено о случившемся распаде The Beatles (де-факто это произошло в 1969-м), Мир изменился до степени полного незнакомства с той эпохой, где выдал гениальный прощальный поклон Пеле, канадские профессионалы играли без шлемов, молодой Пьер Ришар отменял законы больших чисел о том, что женщинам нравятся здоровенные мачо с сигарой и лексиконом из ста слов, а Пол Маккартни мог спокойно жить на ферме в Шотландии как обычный мещанин, потому что в эту глухомань никто не доберётся, кроме сумасшедшего репортёра Life. В динамике следующего полувека очень популярную группу из 60-х ожидало эволюционное забвение, а не чудеса воскрешения потёртых магнитофонных плёнок технологиями нового века.

– Отчасти, но так и произошло: 250 с чем-то тысяч просмотров на YouTube промо последней песни за 6 дней, да пара сотен комментариев – цифра ни о чём. Это провал контента для профессиональных блогеров, высветивший объективную истину: тех, кто испытывал всю гамму чувств на шоу битлов в 60-е сегодня большей частью нет в живых. А процент тех, кто влюбился в эпоху, не застав её в качестве современника ничтожно мал в сравнении с теми, кто был искусственно отгорожен от неё цензурой и географией.

– Здесь бы и поставить точку с плоскими истинами о том, что «эпоху не воскресить», «ничто не вечно» и «уходить надо вовремя». Мешает одно чувство автора этих строк, разошедшегося во времени с битломанией и всегда осуждавшего это идолопоклонство 60-х: в небрежно-расслабленном наброске Now and Then бытия, смыслов и подлинности больше, чем в тысячах новых песен сотен групп с их безупречной студийной косметикой. Фальшь здесь так же неестественна, как снег в июне, а все возможные дискуссии «о задачах искусства» упреждает юморная реплика Джона ближе к финалу. Это именуют в Англии ничего не объясняющим словом feel – нет нужды подниматься до высот той же Real Love, чтобы ощутить художника и то подлинное, что не спутать с самым искусным, но ремесленничеством.

– Сегодня это созвучно ничтожному проценту из семи миллиардов живущих. Мир (в законах больших чисел) ничего не извлёк из эпохи The Beatles, привычно сотворив из неё Жития и сделав музыкантов миллионерами – чего же боле вам пожелать, парни? Понимания? За этим лучше к жёнам, подругам и друзьям. А нам – тот самый хит, который классно насвистывать перед свиданием. Вам ведь это ничего не стоит, верно?

– Now and Then – точно не хит, а милая ветошь из 70-х с безжалостным свидетельством: все эти революционеры, от авангардистов с прижизненной фобией классики до политиков со сверхидеей «мы наш, мы новый» – банальные проходимцы, не способные произнести хоть что-то своими подлинными голосами. Особенно, на фоне очкарика с ретро-фото полувековой давности и его сентиментального друга и соавтора.

– Дружба и вера во всей этой истории значат не меньше, чем сумма талантов, умный импресарио и гениальный (без иронии) продюсер Джордж Мартин. С дружбы всё начиналось в 50-е, она и ставит точку земной истории, игнорируя время: кассета Джона периода его добровольной изоляции с пометкой «для Пола».

– Спасибо тебе, Йоко, что не забыла её передать.