2. Филадельфия

 Начало   http://proza.ru/2023/04/12/1239

  Аннет провезла Дениса поперёк всей Америки, их познавательная экскурсия заканчивалась в Филадельфии, в городе Сан Франциско – главном движителе экономики величайшей в мире страны. Сан Франциско – город-прародитель американской культуры и искусства, город хиппи и свободной молодости, ищущей свою, не рождённую доселе жизнь, несостоятельную в большинстве своей надуманной ипостаси.
  Всякий этнос притягивает к себе неподражаемыми нравами и самобытной культурой. Филадельфия к тому же наполнена историей и знаменитым временем золотоискателей, сдобренным притягательным вкусом романтики. Так и хочется окунуться в прошлые века освоения Америки англичанами, узнать о том как можно больше: индейцы – хранители и бесстрашные ковбои, готовые жизни положить за блеск вожделенного металла.
   Аннет знакомила Дениса с городом с холма Хилл парка, откуда открывается удивительный вид на Сан Франциско. Этот парк впитал в себя эпоху хиппи и рока, и воздух здесь насытился неимоверными свободами: вдыхай и – лети!   
   А люди тут как люди – ничем не отличаются от русских. Или наоборот? Гуляют, отдыхают и одеваются традиционно – женщины в юбках, мужчины в штанах. Не все. Женщина в брюках тоже похожа на женщину. А вот мужчина в юбке – нонсенс, да ещё накрашенный! Что взять с них – со скандинавов? У них свобода, дуркуй чем ум залепят. А всё одно интересно, в России такого не встретить – существо промеж мужчины и женщины.
   Глядя на людей непонятного пола, Голотвин всё больше убеждался в правильности решения посвятить себя становлению человеческой сути. Чем отличается человек от животного давно уже было признано и прописано в заветах. Дело осталось за малым – насадить эти законы жития в людях, и духовенство различных концессий пыталось тысячелетиями прививать человечеству непонятную духовность и своё видение мира…, пока безуспешно.
   К священнослужителям тем временем присоединились учёные врачеватели, силились излечить больного химией: не только тело его, но и душу. Попытки их оказались малоуспешными, хрупка душа, и с грубого внешнего воздействия та непознанная живая составляющая рушится нещадно, а то и просто отмирает. Душевнобольные неизлечимы, и агрессия их после назначений эскулапов чаще переходит в депрессию, а никак не в ожидаемую жизнестойкость.
   Самое действенное средство в очищении души – слово, лучшего люди пока не нашли. Слово может быть пустым и не заденет слуха адресата. Вылетит оно и растворится средь множества звучаний жизнеобильного мира. На то чтобы услышано было слово, понадобится наполнить его смыслами, скрасить эмоциями и интонацией, зарядить энергией души.
   Не признаёт наука наличие души в человеке, свечения ауры в нём. Все действия наши руководствуются приказам сверху, с головы, и передаются электрическими импульсами. Нет никакой души, и биополя никакого нет! Что не поддаётся изучению и наблюдению, не стоит внимания занятого текущими познаниями учёного, потраченного им времени на призрачные, недоказуемые идеи.
   Глупо спорить с учёными, да действительность говорит об обратном: люди могут понимать друг друга без излишних слов и соприкосновений – единением душ.

   Задумавшийся Голотвин и не заметил, как Аннет провела его к пляжу. На песке повсюду лежали голые тела, нисколько не смущаясь ходящих меж них загорающих в традиционных купальных костюмах. Обнажёнка нисколько не смущала Дениса, разве что вызвала у него небольшую брезгливость. Женщина на пляже не возбуждает так, как на подиуме, потому что не хочет понравиться – она занята собой в это время, греется, ждёт макияжа от солнца, потому их помятые тела распластались на песке до полного безобразия.
   Океан привлекал внимание несравнимо с женскими прелестями. Денис устроился на свободном лежаке в ожидании своей провожатой, которой было необходимо переодеться в пляжной кабинке, и уставился на волны, не дающие оторваться взгляду.
   Тихий Океан велик, величие его ощутимо даже с берега. Шумит океан, неся в волнах неоспоримую правду жизни, и даже крикливые чайки не в силах оспорить его вздохи – размеренные и спокойные, уверенные в своей правоте. Океан прав всегда, такого величия и великолепия как у него на всей Земле не сыщется.

   - Мистер Денис, - отвлёк Голотвина от созерцания девичий голосок. – Ты так предупредителен, занял для меня лежанку рядышком.
   Ничего Денис не занимал, если честно. Вокруг него по какой-то счастливой случайности были свободны три лежака, но признаваться в непредусмотрительности ему не хотелось. Он улыбнулся Аннет и не смог отвести взгляда от точёной фигурки, даже океан не в силах был овладеть его вниманием, отвлечь от женской красоты. Если женщина хочет понравиться, никакая другая сила не способна отвлечь от неё мужского взгляда. А ещё говорят, что биополя не существует.
   Аннет растянулась в удовольствие под ласковым солнцем, и желания Дениса к женским прелестям обуяли его непреодолимой силой. Ну почему до сей поры ему не удалось найти, единственную? За четверть века перевалило мечтателю непознанных явлений, а главного в жизни он так и не достиг, не обеспокоился за продолжение своего рода.
   «Надо бы как-то мне сблизиться с нею, - размечтался неопытный ловелас. – Давно мне пора семьёй обзавестись, а я всё не тем озабочен. Что говорить, что делать к этому? То ли сразу на бой за ласку рвать»?
   - Наша с тобой экскурсия заканчивается, - заявила тем временем Аннет. – Один день остался – завтрашний. Что бы ты сам хотел увидеть у нас? С чем я не успела тебя познакомить в нашей Америке?
   - Заканчивается…, жаль, - погрустнел Голотвин. – А я так привык к тебе, что трудно будет расставаться. Так может, продолжим как-нибудь наше знакомство? Будем встречаться?
   - Извини, но это вряд ли, - остудила Аннет распылившегося Дениса. – Я постоянно по работе постоянно в разъездах. Твоё же будущее закрыто от простых смертных. Скорее всего тебя направят в какую секретную лабораторию. Хотя…, мир тесен (успокоила погрустневшего Дениса). Я всегда буду рада тебе при встрече.
   «Любовь не всегда случается с первого предложения, - решил про себя Голотвин. – Женщины любят проверить чувства, в себе разобраться. Любви добиваются. Прорвёмся».
   - Так что мы будем делать завтра? – напомнила Аннет свой вопрос. – Или мне самой распланировать наш последний день? Я смогу сделать его интересным, чтоб запомнился. Я смогу, профессионал как-никак.
   - Мне надо подумать, - засомневался Денис. – Пойду искупнусь и решу. Такие вопросы лучше всего решаются на свежую голову, а ничто не освежит лучше купания.
   - Тут не купаются, а только загорают, - предостерегла Аннет. – В этом месте проходит холодное океаническое течение, и заплывать в него без необходимости довольно глупо. Кто хочет освежиться, для тех установлены душевые кабинки с подогретой водой. Вон они. Заходи и радуйся, коль такая необходимость в тебе созрела.
   Денис только сейчас заметил, что в воду отваживаются заходить единицы отдыхающих и то только по пояс. Стоят, плещутся и вздрагивают. Никто под волну не заныривает.  «Эх вы! А ещё американцами называются – величайшая в мире нация».
   Он вскочил со своего лежака, подпрыгнул в азарте с «гиканьем» и бесстрашно врезался в набежавшую волну с разбега: «Вот какие мы – русские»!
   Заплыв длился недолго. Вода на побережье Филадельфии и впрямь оказалась холодной – для пловцов закалённых. Наш «морж» выскочил на сушу героем и задёргался, хвастая накачанной мышцой, разметая вкруг себя радугу из холодных брызг.
   Никто из отдыхающих не взглянул на одиночного пловца, не восхитился его бесстрашием и статью. В Америке своих героев хватает, с ними свыклись. Дениса не расстроило безразличие окружающих, ему было достаточно самоутверждения для взлёта чувств. Он запрыгнул на свой лежак с довольным «уф!» и прикрыл глаза, утвердившись: «Эх, хорошо»!
   - Так ты решил, что мы станем делать завтра? – Настояла Аннет на своём вопросе и улыбнулась Денискиному зазнайству.
   - Конечно! Я же обещал мозги себе освежить. Мы своему слову верны. Пойдём играть в азартные игры, а то у нас в России казино запрещены. Есть в Сан Франциско казино?
   «Пускай увидит какой я везучий, - решил про себя Голотвин. – В Америке особо ценятся баловни судьбы».