Карантин в афганской учебке...

Из воспоминаний Юрия Коротких:

Едва успел выйти в свет осенний приказ Министра Обороны СССР, как меня призвали в армию. Уже к 1-му октября 1982 года на главном призывном пункте Северокавказского Региона было собрано до тысячи призывников. Привезли к нам в Ростовскую область ребят из Краснодарского и Ставропольского края, Астраханской и Волгоградской областей, а также Дагестана, Чечни и Осетии. Заставили скопом пройти медкомиссию и, не затягивая, переодели в военную форму. Подогнали к призывному пункту поезд, состоящий из восемнадцати вагонов и выделенный новобранцам специальной литерой. Военный оркестр отыграл перед посадкой «Прощание Славянки», распихали нас по вагонам, что даже третьи полки заполнили битком, и как только состав тронулся в неизвестный путь, на ключ позакрывали все тамбуры.

Сержанты при офицерах-покупателях носили красные погоны, в петлицах общевойсковые эмблемки. Сразу подпоили мы этих бравых сержантиков и выведали, что везут нас в Туркмению, в Ашхабад, в Кишинский полк. Раньше же какие мы знали приметы: если в Батайске на призывном пункте переодели в военную форму, это означало заграничную отправку. Докопались до офицеров, а те только отмахнулись, мол, чего вы хотите – учебка «афганская», будет вам заграница! После этих откровений мир переполюснулся, в головах что-то перевернулось, и призывники стали налегать на алкоголь. Пропивали последние, отложенные в дорогу деньги. Которые быстро поиссякли, потому что все проводники в литерном эшелоне были подобраны как на одно хитрое азиатское лицо, за поллитровую бутылку водки требовали 15 рублей...
 
Ладно, хоть кормёжка была предусмотрена. В середине состава был воткнут специальный кухонный вагон, в котором готовили пищу на протяжении всего пути. С каждого вагона отсылались назначенные заготовщики пищи и через весь состав растаскивали её бачками. Главное, что по дороге, растянутой на пять суток, никто из поезда не сбежал. Сначала, когда узнали, куда везут, все бухали и курили травку, а когда травка и деньги кончились, бежать было уже поздно. Да и некуда – кругом была уже одна пустыня...

В Ашхабаде литерный эшелон даже не остановился. Оказалось, пока мы претерпевали дорогу, Кишинский полк внезапно посадили на желтушный карантин. Едем дальше, в Иолотани короткая остановка – высадили два вагона. Затем ещё два опорожнили в Чарджоу, остальных покатили в Узбекистан, в загадочный городок Термез. В Термезе, как у нас повсюду водится, четырнадцать вагонов новобранцев, конечно же, не ждали. Когда доехали, сразу с поезда новобранцев загнали на какой-то пустынный полигон, где был разбит на скорую руку палаточный городок, и где предстояло нам переживать свой «карантин».

Первым же указанием всем выдали новёхонькие котелки, но кормили, врать не буду, ужасно. Ссылаясь на разгул дизентерии, вместо хлеба давали по куску чёрного и белого хлеба в виде сухарей, хранившихся в мешках неизвестно с какого года. За первые два дня в специальной медицинской палатке нам сделали прививки из специального инъекционного пистолета, дали сутки отоспаться и потом, вместо каких бы то ни было тренировок, начали озадачивать подсобными работами. Помогали мы местному населению перебирать урожай бахчевых, вручную собирали хлопок, но в основном находили нам применение на армейской перевалочной базе. Грузили боеприпасы на поезда в Афган, фураж и всякую бытовую химию, помогали загонять военную технику на железнодорожные платформы и прочее.

Когда кончились деньги и курево, стали курить чай и прочую подножную растительность. В палатках стояло по две печки-буржуйки, топили их дровами, но ночами всё равно было непривычно и очень сильно холодно. Купали нас в бане, оборудованной в отдельной палатке, тут же происходила прожарка белья. Нагрев воды для бани-палатки и прожарка нательного белья производились с помощью специализированной машины – КУНГа на базе ГАЗ-66.
 
На полигоне была обустроена точная копия воинской части, как в Афганистане. Здесь готовили снайперов, сапёров и мотострелков. За палаточным лагерем был проложен арык, за ним располагался учебный центр, где была сооружена точная копия афганского кишлака. Мотострелковая пехота почти ежедневно его разрушала, после чего один взвод из нашего призыва восстанавливал.

10 ноября 1982 года умер Брежнев, на полигоне в тот знаковый день было холодно и мрачно, шинели продувал холодный ветер-афганец с дождём. Всем выдали оружие, до границы с Афганистаном там было всего-то три километра, на другой день привезли две роты призывников – все таджики. Нашептали, что это переводчики. От этой информации новобранцы сразу утвердились в мысли, что всё готово к отправке в Афганистан, но на следующий день выдали первую солдатскую получку, сухой паёк на двое суток, снова посадили в поезд и вернули из Узбекистана в Туркмению, в филиал Кишинского полка в городе Теджене.