Богодельня

      Стол. Расставить в правильном порядке приборы на х персон.Одному игроку не хватает места за столом. Поэтому играет музыка, все ходят вокруг стола. Как только музыка прекрощается все учстремляются сесть. Кто не успел, тот опоздал. Стоит в сторонке, сосет палец. Или лапу. Или же… . Нет это тут будет лишнее. Сосать, сосать, а потом, вдруг, как щелкнуть таблом себе по                пальцу. В большой семье этого делать не надо. А, ведь все люди — это недостаточно дружная, недостаточно одекватная, зато достаточно огромная семья. Братья и сестры. Человек человеку волк, скунс и баран. Может еще свинью подкинуть? Будут как четыре мушкетера.
   Ранку засикать. Приложить  подорожник.
    Это не все. Двоим не хватило мисок. Одолжили у кота  и собаки, вытерев подолом, котрым до этого пол подметали, сопли вытирали.   Шарик и Мурзик сморят не добрым взглядом на происходящее. Один, как сова из дупла. Другой, как вошь на молоток. Забыли распри и вражду. Объединились против вобчего врага. А тот :
a) в ярости переворачивает стол.
b) обижается, но молчит в тряпочку. Ночью промачивает слезами всю подушку
c) думает: “А, может, это, оно   так и надо?” 
d)
e)
f)
 Один игрок незаметно достает баночку. На ней надпись “Пурген”. После применения не чихать, не кашлять”.  Отвлеканет внимание ткнув пальцем в небо, крича “Оба на, птеридактиль полетел”.  Все: “Где?” В ответ: “Уже у верблюда”. Пока все ищут, сыпет “лошадиную дозу” содержимого в тарелку соседу.  Стукачек замечает. Подходит, шепчет на ушко. Добродей?  Или звонит из укрытия на мобильный телефон. Звонок телефона не что иное, как звук слива унитаза. На подсыпателя нападает икота. Осведомленный, в свою очередь, тоже отвлекает внимание всех, показывая, крича: «Смотрите, птеридактиль летит обратно». Все: “ Откуда?»В ответ: “ Из Карагонды”. И в это время тарелку подсыпателя и свою меняет местами. Стукачек сново тут как тут. Подходит, шепчет на ушко уже тому. Добродей? Добрый дятел? Как вариант, вместо птеридактеля можно какую-то знаменитость.
   Кто-то громко сморкается. У второго громкая отрыжка.  Ложат на стул перделку. Игрушка такая есть. Другой игрок садится на нее. Густо покраснел, как вареный рак.  Почти никто   не обращает внимания на этот опус. Не до этого.   Так совпало, что на стол как раз и подавали   этих вареных членистоногих.       Приняли за одного из них. Как это еще бес не попутал, что  вилкой не ткнули. Может, по этикету раков следует брать со стола руками?  Тогда это спасло.  Тогда это все объясняет.
  Третий  игрок, изображающий народного целителя, по исходящему звуку, определяет, какие недуги имеются. Рекомендует принимать отвар из ношенных 40 дней носков.
Продолжают шутить. Кто-то кому-то стул намазывает киселем. Универсальным. Хочешь ешь, хочешь пей, хочешь обои клей. Хозяин стула не подозревая ничего худого собирается уже сесть, как     пакостник вдруг раскаивается. Отодвигает стул из под, уже нависшей, попы бедолаги. Телекинезом.
Второй, придя в себя, пристает, как банный лист. Подари, продай, одолжи, покажи.    Шутник продолжает шутить, вовремя остановится не может. За эту штуку выдает, втюхивает противопе-хотную мину «лепесток».
   Во время приема пищи другой без умолку тараторит, разговаривает с набитым ртом анекдоты.
Про папамобиль и его редкого обладателя.  Оттюнингованный, навороченный  и продвинутый. В том числе управляемый  голосом. Что б начать ехать, что б дополнительно (лишний   раз) прославить   имя господа, надо произнести: «Слава богу».  Что б остановится: «Богу слава».
Едет, как то раз, не спеша. Не лихач. Не Шумахер. Не судьба. Каждому свое. Каждому свой крест. К тому же был сильный туман.     Сплошная пелена. Не видно ни зги.  Перед этим кто-то разбил противотуманные фары. Видимо, подвыпившие  руссо туристо, именующие себя какими-то москвичами. Шумно горланившие заплетающимися языками, мол, тоже мне невидаль,  тоже мне чудеса в решете. И   у них тоже есть такое.  Государство в государстве. Третий Рим. Четвертому не бывать.
Иноверцы, вместе  с еретиками, заодно с атеистами сделали подлянку — подложили «сви-нью». А, еще бродяги-наемники-авантюристы.   Ничего личного.    Надо  хлеба (что б с маслом, непременно) и зрелищ. Пряника и кнута.
Прямо посреди дороги вырыли глубокую могилу. Как дикие люди раньше на мамонта. Глуби-ною прямо почти до самой преисподней. На штык лопаты не хватило. Кто ж знал?
 Хотели сверху замаскировать хворостом.   А, тут  густой туман.  Заплутали, замаскировали ка-кую-то другую яму.
  Стихия стала рассеиваться. Из папамобиля перед самым капотом обнаружили обрыв дороги. Крики: «Богу слава! Богу слава! Богу слава!» — раздавались еще несколько раз   уже после полной остановки. Немного успокоившись, произносится с облегчением: «Футынутыбля! Блин! Балюдо! Ё,п,р,с,т! Карамба! (ничто человеческое не чуждо). И только после этого уже, вытирая со лба градом пот рукавом: «Сла-а-ва богу!».
Что дальше было? Что это было? Много всего.  В том числе разного. В их числе   наказание за излишнее (чрезмерное) рвение.
А, хотите хеппи-энда? Тогда сделаем так. Спасло от неминуемой гибели то, что удалось заце-пится за что-то подтяжками (подарок от предыдущего владельца). И себя и водителя, и папамо-биль. Без божьего благословения тут  не обошлось.
А, туман наслали ведьмаки. А, отдуваться будут ведьмы.
Недосказав, опережая события, прыснул смехом, окатив всех содержимым. Кусает сам себя за язык. Сосед напротив прошипел: «Так тебе и надо, хам, быдло, галган (а это, кто еще такое?), пся крев! Холера ясная! Ку-р-р-р-ва!» И, как  добавил,  уже ложкой  в лоб. Ложка-гантеля.     Ее миссия — для усмирения плоти,  обуздания обжорства. Можно было и миской «залепить». Уж, лучше б миской.
 Большинство с ним соглашаются. Стоя аплодируют. Тот раскланивается со словами: « Дзень-кую бардзо, панове. Еще Польска не сгинела!»  Аплодисменты перерастают в бурные овации. Хам, быдло, галган, пся крев, холера, курва в ответ только  поперхнулся.  Пока спорили до хрипоты, до сипа, до рвоты стучать по спине или сзади нажимать на живот, он уже и остыл. Был человек, и нету. В тот самый миг, вместе с ним остановились и его наручные часы.  А через недолгое время у большинства ощущение, будто и не было человека. Незаменимых нет. Нелепая жизнь. Нелепая смерть. Хоть и на миру. Собачья? Подойти, стукнуть ногою ему по руке. Та безжизненно болтнулась. Подойти к другому, валяющимся под столом. Пьяному, но живому. Таким же Макаром стукнуть. Рука повела себя совсем по-другому. Совсем иначе.
    Вернутся к новопреставленному. Обвести  мелом его контур.   На шее должен висеть медальон - бляха.  Отломать половинку. Отгонять мух. Получить  распоряжение завесить зеркала. Перед этим заглянуть в него. Проводя дланью по  слегка небритой щеке, по другой ( больше заросшей, видимо, южная ориентация ) озабоченно произнести: «Скоро в будку не пролезет».
     Третий  намазывает маслом хлеб. Ножом, а не ложкой. Обратите внимание. Это  очень важно. Начинает смаковать. Оказывается, нож был после лука. А какое приподнятое настроение было до этого момента. Запускает этим ножом в мишень для дротиков, висящую на двери. На подлете дверь внезапно отворяется. Входит шеф-повар.  Какой-то малохольный он. Недостаточно упитанный, через меру воспитанный. Подозрительно. Не засланный ли это ментовский «казачек». Зная привычки, норовы этой «богадельни», предусмотрительно прикрывшись живым щитом, Молочным кабанчиком, например. Отличный удар. В глаз вошел по самые помидоры. Это не опечатка, не оговорка, не описка.  Да, да. По самые томаты. Дошло?
А, что тут такого? На  рукоятке изображены эти овощи семейства пасленовых.  Вот и получи-лось, что по самые вот эти. А из уха вышел кончик. Потом приглашали на работу в убойный отдел  цех. Такой шанс раз в 1000 лет предоставляется. Отказался, дурачек. Мол, это не его. Ему надо другое. Творить, ваять, созидать. Сеять вечное.
     Еда же, (по немецки — цацки-писки, а по русски — бутерброд) тем временем  приземляется на пол. Маслом вниз. Иначе бы ;  икрой, намазанной с противоположной стороны. Быстро поднимает, пока микробы не успели еще запрыгнуть. Сдувает, вытирает рукавом, что можно. Отправляет обратно в  рот.
  Не проходит и часа, как подают поросенка в яблоках (масть) с яблоками (вокруг). Только родился — сразу пригодился.  Ставит на стол. Звучит команда:
— Триста тридцать                три – и- и!
  Почти все набрасываются на мясо убитого животного. Не проходит и 0,083333333333 часа, как от него остается только скелет и яблоки. Гурман у гурмана спрашивает, утираясь салфеткою:
— А, это правда, что и человек тоже состоит из мяса?
На что получает уклончивый ответ. А, именно:
— Жри и молчи!
  Один из собеседников, тот, кто задавал вопрос, это доктор Лектор. Совсем   юный еще. Раскрыл тетрадь, собрался уже конспектировать. Уши развесил. Внимательно смотрит в рот. Весь во вни-мании. Сам — само внимание. А испрошал это он у деда Пихто (некий таежный каннибал, если комуаинтересно).   
Успели поговорить, прежде чем пришлось замолчать. Потому, что еще один доктор — доктор Мариарти, уже полностью  сформировавшийся, как злодей,  вежливо попросил добавки из спагетти с томатной пастой. Да таким голосом, с такой интонацией, что все непроизвольно   смыкают «варежки». Видимо боясь до утра как бы «не склеить ласты».  К окну подлетает и начинает биться в стекло ласточка. Головою. Это означает одно — кому-то не отвертеться. Летела б уже сразу в сени. С гранатой  без предупреждения и предъявления претензий, без суда и следствия.  И блицкриг в «кармане» обеспечен.
А пока угроза миновала. Дед  продолжает  дальше:
— Меньше знаешь — крепче спишь.   Будешь много знать — скоро состаришься.
Надо бы выдвинуть его  на премию «Лучший учитель года».
—  Дед, а сам-то ты был молодым?
— Не помню. Хоть убей. Жри и молчи.
Заколебали каннибалы эти. Так и хочется закричать:
— Каннибал у ворот!
  На другом конце стола разгорается еще одна приинтереснейшая дискуссия. Вопрос:
— И когда ж это наш  почетный раввин отведает свинятинки-поросятинки?
И куда-то в сторону добавляет:
— Проклятый жид, почтейнный Соломон. К;ыса ка;тавая. Ходячий холокост. Чудо-юдо рыба-кит, вечно есть просящий, жрать кричащий. Дивное животное.
Ему отвечают вопросом на вопрос:
— А когда ж  ваша свадьба, не менее досточтимый, пан, ксендз? Таки там тогда.
Один из гостей произносит:
— Щас спою.
Его подхватывают. По обычаю обычно. Звучит застольная-народная, блатная-хороводная. А именно «Улица, улица, улица родная. Мясоедовская улица моя».
  Пришел черед  чайной церемонии. Все ж это время под столом валяется чей-то человеческий организм. В «ароматной луже». Имя у него, еще, достаточно, такое, редкое. Сильвестр. Шевель-нулся. Продирает глаза.  Непонятно, искренне или  из вежливости его спрашивают:
— А хотите чая? И сколько ложек сахара сыпать?
Отвечает вопросом на вопрос.
— Где я?
Ему говорят, что в гостях.
— Тогда насыпайте ложки три.
Видя, наблюдая некоторую робость в действиях, подбадривает:
— Смелее, смелее! Больше жизни!
Потом еще спрашивает:
— Это у вас утро или вечер?
А действие происходит, разворачивается за полярным кругом (кому места не хватило за 101-ым километром), где может быть только день или ночь. Еще может спросить, какое сейчас столетие.
Насытившись, встают из-за стола, гаркнув: «Спасибо!!!» Один игрок подходит к окну. Осматривается по сторонам. Нет ли рядом тех, кому это видеть не надо. Например, учитель или омоновец с дубинкой. Уличить момент, что б все остальные видели, вытирает руки о занавески.  Мол, смотрите все остальные, какая я сволочь недоношенная. Стукачек в это время заметно, снова оживляется, глаза заблестели. Потом получит «орден фонаря» под глаз.
   Нарезать буханку хлеба. Оба-на!!! Внутри обнаружить презерватив. А внутри презерватива обнаружить клочки крысиной шерсти. Минутная мизансцена. Оцепенение. Столбняк. Молчание. Мегопауза. Слышно, как трава растет. Потом яростно рвать и метать. Икру и молот только метать. Сцать кипятком. Сотрясать и портить воздух.  Кричать, брызгая слюной:
; Что за безобразие там такое делается! Что они там себе позволяют? Совсем страх там потеряли! Да, за такое надо на телеграфных столбах за одно место на веки вечные! А хоро-нить потом за кладбищенской оградой! Нет, это так оставлять нельзя! Надо будет — дойти до президента!
   Сдался ему этот «презек».
   В припадке бешенства ее (слюны) наполняется полный рот. Осмотреться вокруг. Диким  и мут-ным взором. Картина удручающая. Куда не плюнь ; вместо лиц везде одни «гандоны продран-ные». Гандон на гандоне, гандоном погоняет. Как это раньше не замечал этого?  Тогда попытаться проглотить. Глотательное движение не получается. Не с первый, не со второй, не с третьей попытки. Подносят стакан воды.  Резко отпрянуть от нее.  Как от прокаженной. Испугаться ее, как черт ладана.  Шарахнутся, как от шаровой молнии. Водобоязнь. Как ошпаренный, как обезьяна проворно залезть на люстру. А там  —  кап-кап от соседей с потолка.
 Когда прошло состояние аффекта, еще внутри всего этого обнаружить записочку. Сигнал SOS!!! ХЕЛП!!!
Просьба о помощи. И объяснительная записка.  Два в одном.
   Пишет какая – то ребятня. Что не успели вернутся домой из школы к 22 00 часам. Виноваты га-джеты эти гадские.   Запутались в чудесах техники и прогресса. Установили будильники на 7 40.    Мелодия — такая же.      Мол, пора «сматывать удочки»,  «поворачивать оглобли» в сторону дома и крутить быстренько педали пока не случилось чего    Вечер, утро —  эти ж тупорылые (гаджеты)  не различают. Им подавай, что б по тупорылому. А именно — в 19 40 .
    Попали в сексуальное рабство. Притон в подвале хлебозавода. На чердаке ; бордель.    Маскируются под вывеской «Сеть салонов для массажов и красоты от мадам ****ье».  Любимица Интерпола. Настоящие звание и фамилия пани Пжидовская.
 Все, что между ними — бардак,  хлеб разбавляют стеклом и песком. Садом, Вертеп и Гоморра.  Мамочки, заберите нас отсюда!


Подписи:
Саша + Маша =
 


Валя + Валя =                А, все вместе мы — банда Павликов Морозовых.               
                И  дата, что 14 февраля,    письмо «запечатано». И, что        у                п                ровно год, как в неволе.
Тут, в этом месте кусочек
записки оборван.

23 февраля весточка   «вскрыта». Быстро «плыла». Относительно.
  Зато долго не решались штурмовать. Пока выясняли, Саша — это Александр или Александра. Шурочка или Шурочек.  И со второй парой, пока разобрались. Ху ис ху, там у них. Валентин + Ва-лентина или Валентина + Валентин?    Валентина + Валентина,  или  Валентин + Валентин? Разно-полые там отношения или модные.
     Не смотря на то, что преступники были застигнуты врасплох, одному спецназовцу помяли все-таки  шлем буханкой. Да и души там у всех очерствели.
   Забрали вещьдоки, как улики. И, как только вернули ; сразу в школьный музей или кунсткамеру на вечное хранение.