О временах и героях. Фамильные ценности. Глава 4

     Начнём с того что Лёва являлся незаконнорожденным сыном пехотного генерала Бурмылина, а его мать, Ефросинья, была простой кухаркой. Генерал Бурмылин, некогда проживавший в этом городе по долгу службы, давно отбыл в неизвестном направлении, и о сыне никакого представления не имел, поэтому кухарка Ефросинья одна воспитывала сына.

     Лёва рос здоровым и крепким малым, но имел один существенный врождённый недостаток, так называемую заячью губу и волчью пасть. Будучи добродушным и не злопамятным, Лёва мало тяготился своим недостатком. Шутки в свой адрес, иногда не умные, а иногда и не добрые, он просто не замечал, с друзьями был искренним и добрым, и к семнадцати годам Лёва превратился в рослого могучего здоровяка. На хлеб насущный он зарабатывал погрузкой и разгрузкой товаров на купеческих складах и лабазах. Товарищи Лёвы, с кем приходилось ему работать, после дневных трудов, не прочь были посидеть в кабаке, за рюмкой водки.   
   
     Обычно они заходили в кабак, хозяином которого был Михей, - расторопный и смётливый мужик. Его кабак стоял на краю базарной площади, и представлял собой ветхое, покосившееся строение, с покосившейся же вывеской, висевшей над дверью. От ветхости все буквы на ней осыпались, и прочитать их было невозможно, читалась только одна последняя буква Ъ. Но любители выпить и без вывески хорошо знали туда дорогу, среди них были и товарищи Лёвы.
   
     Начав работать в артели, Лёва стал по не многу прикладываться к рюмке, сначала не очень уверенно, но ободряемый товарищами он добивался неплохих результатов, а вскоре очень даже преуспел в этом деле. Опыт и физические возможности позволяли Лёве выпить  четверть водки и не опьянеть.
   
     Надо сказать, что в те времена была такая народная забава, - пить на спор, кто кого перепьёт. Так вот в таких спорах Лёве не было равных! Никто не мог перепить Лёву! Не могли против него устоять даже крепкие, здоровые мужики.
   
     На кону в таких спорах обычно стояло ведро водки, и потому на такие зрелища сходилось немало любителей выпить, как говорят в народе, - выпить на "дурняк". Согласно условиям спорщиков, проигравший ставил ведро водки на круг, как угощение всем желающим.
   
     Но известность Лёвы не ограничивалась лишь тем, что он мог много выпить, он мог ещё и не мало съесть. Да ещё такого! от чего другой человек мог бы и помереть! Однажды на спор, он съел полдюжины луковиц с горчицей, без всякого вреда для здоровья! Был так же случай, когда он съел не очищенного мороженого судака, в аршин длиной!
   
      Как уже было сказано, на такие зрелища сходилось немало зрителей, и у кабатчика Михея в такие дни заметно возрастала прибыль. Видя такое, Михей всячески старался чтобы Лёва не проходил мимо его заведения, и делал ему всякие поблажки. Но не только, и не столько этим был славен Лёва, сколько своей силой и отвагой!
 
     Всё началось с одного известного в городе случая, произошедшего в воскресный день на базаре, в скотском ряду. В тот день у одного незадачливого мужика, отвязался бык  трёхлеток, приведённый для продажи. Бык оказался упрямым и норовистым, признавать хозяина отказался, начал бегать по рядам, пугая народ, и сокрушая всё что попадало ему на пути.
   
      Базар зашумел, поднялась неимоверная суматоха! Несколько отважных мужиков, вооружившись оглоблями, поставили заслон, но бык разметал их как снопы, и суматоха поднялась еще сильнее!
 
    Этот шум донёсся и до кабака Михея, который как известно стоял на краю базарной площади. Услышав шум, посетители высыпали на улицу и поспешили на площадь, чтобы узнать в чём дело, от чего такой шум? Конечно вышел и Лёва, который в это время пребывал в кабаке.
   
      Пройдя в глубь рядов, Лёва вдруг увидел как ему навстречу мчится бык, устремив на него вои огромные рога... Лёва не растерялся... он схватил быка за   рог, и со всего маха ударил его кулаком в лоб! Бык остановился как вкопанный... посмотрел на Лёву красными злыми глазами, и рухнул замертво...   
   
      Досталось и лошади, попавшей Лёве под горячую руку, которая протянула нему свою морду, как будто хотела поближе разглядеть героя, и так же получила кулаком в лоб...
   
      Удар конечно был сокрушительный, но не смертельный, лошадь лишь взвизгнула, скорей от испуга, и уселась по собачьи... Казалось бы, на этом всё и закончилось...   
 
     Да, происшествие на этом закончилось, а вот слава и известность Лёвы только начиналась. Весь город только о Лёве и говорил! О нём писали газеты, а местный художник Вепрев отобразил на холсте подвиг героя, где Лёва кулаком убивает быка! - страшное и свирепое животное!
 
      После этого круто поменялась жизнь Лёвы; увидеть героя, в кабак стекалось множество народа, каждый хотел увидеть его, поговорить, а то и выпить с героем на брудершафт. Видя в этом не малую выгоду, кабатчик Михей организовал Лёве постоянное проживание в кабаке, и бесплатный стол.
   
      Благодаря Лёвиной известности Михей начал строительство нового кабака,гораздо большего размера чем прежний. А вскоре произошёл случай, который ещё больше утвердил Лёву как сильного и бесстрашного героя, и даже как спасителя горожан от неминуемой гибели.   
 
     А случай этот произошёл летним днём, всё на той же базарной площади, на противоположной её стороне, где стояли торговые лавки. В то время толпа цыган расположилась на площади, они давали представление с медведем. Хозяин медведя крепкий бородатый цыган в красной рубахе, держал его на цепи. Медведь был учёный, он плясал, кувыркался, показывал неприличные жесты, смешно раскланивался.
   
     Вокруг собралась большая толпа, все смеялись, всем было весело. Но вот в   какой - то момент медведь поднялся, покрутил носом, вырвал цепь из рук хозяина, и ринулся в близстоящую лавку! В ту же минуту из неё, истошно вопя, выскочили несколько баб, а за ними и сам лавочник Семён...   
      
   -  Грабители! Мошенники! Ваш медведь в моей лавке разбойничает! Кто мне платить будет?! - кричал красный от гнева лавочник, обращаясь к цыганам.   
      
   -  Да пусть медведь поест маленько! Что тебе жалко что ли? - кричали в ответ цыганки.   
      
    -  Я на вас управу найду!.. Черти вы безрогие! - кричал Семён, и метался возле своей лавки как зверь в клетке, боясь зайти внутрь.
      
    -  Злой ты шибко, - потому и горбатый! - кричали ему цыганки, - они явно издевались над Семёном. Тем временем медведь ел мёд в сотах, стоявший на прилавке в большом тазу.
   
     Крики и сутолока заполнили площадь. Вскоре слух о том, что медведь разбойничает в лавке Семёна достиг и кабака, где как уже наверное догадался читатель, пребывал всем известный Лёва. Судя по крикам доносившимся с площади было ясно, что там кто - то пострадал, и Лёва поспешил на помощь...
   
      Вот он в окружении приятелей и зевак идёт через площадь, в направлении   Семёновой лавки...   
      
   -  Покажи ему Лёва где черти зимуют! - напутствовали его приятели.
 
  - Покажи, покажи ему Лёва, растуды его в коряги! - поддерживали остальные.
 
    По приближении к лавке толпа заметно поредела. Размашисто шагая, Лёва всё больше загорался предстоящей схваткой со зверем...
 
   -  Вот я ему ужо... - говорил он, на ходу закатывая рукава рубахи.   
 
    Цыгане, увидев приближение Лёвы заметно оживились, стали громко разговаривать на своём непонятном языке, косо поглядывая на Лёву. К лавке Лёва подходил уже в совершенном одиночестве.   
   
    Смело переступив порог, Лёва увидел такую картину: медведь стоял у прилавка, и доедал мёд, поглядывая на с вязку баранок, висящих за прилавком. Он не обратил на Лёву особого внимания, даже как - то дружелюбно взглянул в его сторону, продолжая есть мед, - и тут же получил увесистую оплеуху! Медведь от неожиданности замер... и в этот момент получил ещё более мощную затрещину - уже с другой стороны... В его ушах наверное зазвенело, он закрутил головой, и тут же получил сокрушительный удар в челюсть!
   
     Наконец медведь понял, что с ним не шутят... в нём проснулась вся его   звериная суть! Он страшно заревел, вздыбился, и вскинув когтистые лапы двинулся   на Лёву...Но Лёва тоже был не прост! Он перехватил лапу зверя, и ловко, мастерски произвёл приём французской борьбы, заломив лапу медведю за спину, да так! что затрещали медвежьи кости!
 
     Дикий, страшный рёв потряс всю округу! Завыли, залаяли собаки, заголосили цыгане! Как утверждали потом старожилы, такого переполоха в их городе не бывало со времён хана Мамая... А в это время Лёва начал пинками добивать уже поверженного зверя...
   
      Медведь ревел! отбивался одной левой, сокрушая всё, что попадало под его тяжёлую лапу. Силы были явно на стороне Лёвы, медведь чувствовал это, и понимал, что жить ему оставалось не долго... И тут не то от страха, не то от количества съеденного мёда, с ним случился самый  настоящий медвежий конфуз! Поджав изувеченную лапу, он с рёвом кинулся прочь, по пути обильно помечая пространство Семёновой лавки...   
   
     Выскочив наружу, медведь устремился к хозяину, искать у него защиты. Вслед за медведем вышел и Лёва... Собравшийся народ дружно выдохнул с облегчением, все беспокоились за здоровье Лёвы, и увидев его живым и здоровым, стали дружно восхвалять героя! Старательнее всех был конечно же Семён...
   
     К тому времени на площадь уже въезжала коляска городового, в сопровождении двоих полицейских. Вот городовой сошёл с коляски, и важно, придерживая шашку, подошёл к собравшимся. Это был огромных размеров мужчина, и очень даже грозного вида. Толпа по притихла, - началось разбирательство.   
   
   -  Что такое?  Почему шум? - начал он надтреснутым, даже как бы простуженным голосом.
   
    -  Это всё цыгане! Это их рук дело!  А медведь у них учёный, он у них разбойничать научен! Пущай они мне деньги заплатят! - кричал Семён.   
      
   -  Какие такие деньги?! Ваш Лёва нашему медведю лапу поломал, а ему деньги подавай! Рожа твоя бесстыжая!.. Тьфу!.. Вот тебе твои деньги!.. На-ка, выкуси, хрен горбатый!.. - кричала в ответ пожилая цыганка, показывая Семёну фигу.   
   
   -  Прекратить шум! - скомандовал городовой. Цыганам приказываю убраться отсюдова, и очистить площадь! А иначе всех в холодную! И чтоб мне здесь никакого шуму! Я этого не люблю! - А ты, в другой раз медведей в лавку не пущай! Тогда и порядок будет! - строго сказал городовой, обратившись к Семёну.   
 
    На этом разбирательство закончилось, и городовой отбыл с площади с чувством выполненного долга. Ушли и цыгане, плюясь и ругаясь, проклиная и Лёву, и лавочника Семёна, и городового, вместе с горожанами.   
   
    После этого Лёва стал первой знаменитостью в городе, непререкаемым авторитетом. И снова в местной газете появилась статья о том, как один отважный горожанин, спас жителей города от злого и страшного зверя. А художник Вепрев отобразил на холсте очередной подвиг Лёвы.
   
      Уже две картины  этого художника висели в кабаке, на самом видном месте, на всеобщем так сказать обозрении. На первой картине Лёва был изображен подобно Гераклу, убивающим быка кулаком. Был он большим и страшным, скорее напоминающим разъярённого льва, чем самого Лёву. А вот бык на картине был вовсе даже не страшный, да и размером был не более собаки...
 
     На второй картине Лёва был изображён разрывающим пасть медведю, подобно тому мифическому Самсону, разрывающему пасть свирепого льва. Здесь он был таким же большим и страшным, наверное по представлению художника Вепрева таким и должен быть герой - победитель. Медведя художник Вепрев нарисовал тоже наверное согласно своим представлениям, потому получился он лохматым и зубастым, но сильно смахивал на речного бобра...
   
     Не обошла слава и лавку Семёна. Она может быть и прошла бы её стороной, но вот две бабы целую неделю отмывали её от признаков медвежьей деятельности, да так и не смогли... Ещё долго покупатели заходя в неё крутили носами, вспоминали незадачливого медведя.   
   
     Не лишним было бы ближе рассмотреть  личность и самого Семёна, личность довольно интересную, тем более что Семён ещё появится в нашем повествовании. Начнём с того что Семён, по фамилии Ухватов, был горбатым человеком, сорока лет отроду. Лавку он унаследовал от своего родителя, Луки Ухватова, и торговал в ней бакалейным товаром. Семён был не женатым человеком, жил одиноко.
   
     Конечно когда - то он был женатым, и не один раз, а точнее восемь раз, но всё как - то неудачно. Все его жёны покидали его вскоре после свадьбы, бывало, что не прожив с ним и недели. А последняя  жена покинула его в первую же ночь... Покинула тайно, через окно... и пробежала пять кварталов до родительского дома в одном исподнем... в крещенский  мороз! Как ни звал её Семён обратно, чего только ей не обещал, - она не вернулась.
   
      После этого о женитьбе он  всерьёз уже не задумывался. По этому поводу в   городе ходили разные слухи,  даже были такие, что будто бы у Семена имеется хвост, в аршин с гаком длиной! Что якобы этим хвостом он и пугает своих жён... Ну конечно же в такие басни мало кто верил.   
   
    Так и жил Семён в одиночестве, можно было бы подумать, не зная женской не любви ни ласки, - но это было не так! Была у Семёна подруга, которая с нетерпением ждала с ним свидания, и каждое свидание она считала праздником для души! Это была некая графиня Олимпиада Егоровна Черторыльская, - жена графа Одиссея Иваныча Черторыльского. - Чего греха таить, бывает в нашей жизни и такое...
 
     Думаю нельзя не сказать несколько слов и о самом графе Одиссее Иваныче, потому что его личность не менее интересна чем те, которые нам уже известны.
   
     Граф Черторыльский был высоким, статным человеком, лет пятидес крупными чертами лица, не лишёнными приятности. Он носил усы и бакенбарды, какие носили ещё  во времена Наполеона, и имел внушительный, и даже грозный вид.
   
      Был граф потомком знаменитого польского рода, но считал себя истинно   русским человеком, поляков же считал людьми лживыми, коварными, и крайне   недостойными. Ко всему он был довольно не бедным человеком, имел недвижимость в Симбирске, Самаре и Пензе. Это были доходные дома, две бани, и даже один бордель.
   
      Не имея детей, граф был полностью погружён в свои дела, а делов у него было   много. Содержание имущества требовало определённых хлопот, требовались регулярные деловые поездки, и потому Одиссей Иваныч часто находился в отъезде. Отъезды его продолжались обычно три - четыре недели.
   
     Дела требовали немало сил, и граф не щадил себя, работал прямо скажем, - на износ. Домой возвращался похудевшим, с серым отёкшим лицом, под глазами висели мешки. Трое суток по приезде он пил только рассол, потом начинал есть блины с икрой, затем ветчину, колбасы, балыки, и заканчивал обычно, кулебяками с киселём. Так он восстанавливал потраченные силы. Через две недели Одиссей Иваныч снова был готов к очередной  поездке. Ну, пожалуй вкратце это и всё, что можно сказать о графе Одиссее Иваныче Черторыльском.
   
    Его жена, Олимпиада Егоровна, была высокой, сухопарой, сорокапятилетней женщиной, с длинным острым носом. По натуре она была женщиной порывистой и страстной. Вот к ней-то и стремился уже знакомый нам Семён, когда судьба предоставляла ему такую возможность, то есть, когда Одиссей Иваныч бывал в отъезде. Не редко запоздалые прохожие видели, как впотьмах, по грязному переулку пробирается тёмная фигура с гармонью под мышкой.
   
     Прохожие конечно же знали, кто есть эта фигура, куда она направляется, знали даже к кому, но делали вид, что ничего не видели, и ничего не знают. Так и жил Одиссей Иваныч в счастливом неведении, не зная о бурной и весёлой жизни жены в его отсутствии, в которой Семён занимал не последнее место.   
   
     Но пора вернуться к Митрофану с Афанасием. Как мы уже знаем, недолго им   пришлось искать Лёву. Нашли они его конечно же в кабаке, - вернее в сторожке, на заднем его дворе. Надо сказать что это был уже новый кабак, представлявший собой большое приземистое и неказистое строение, под зелёной железной крышей. Кабак назывался "Орёлъ", о чём говорила новая вывеска, по-старому косо висевшая над входом.
   
    Зайдя внутрь сторожки, товарищи увидели довольно унылую картину... Помещение скорей напоминало сумрачную пещеру, в которой на топчане, на каком - то грязном тряпье, лежал какой - то гражданин... Неужели это и есть тот самый, всем известный Лёва, прославленный герой, кумир и уважаемый горожанин?
   
     Да, это был Лёва... но это был уже не тот Лёва... Запах нежилого, заброшенного помещения, вперемешку с перегаром бросался в нос; такого зрелища товарищи не ожидали, и были неприятно удивлены. Тем временем Лёва поднялся, взял жестяной чайник, стоявший на столе, заваленном пустыми бутылками и какими - то объедками, и стал жадно пить воду.
   
     Митрофану приходилось видеть Лёву, будучи ещё гимназистом, но то был другой Лёва, совершенно непохожий на этого, что сидит сейчас перед ними... Кабацкая жизнь очень дурно отразилась на его облике, из пышущего здоровьем молодца, он превратился в заурядного пропойцу, какие ещё иногда встречаются на Руси. Опухшее лицо, сизый нос, трясущиеся руки, - всё это говорило о многом... Три года прожитые в кабаке, вот так, почти до полной неузнаваемости преобразили Лёву.
 
     Но Митрофан не поменял своего намерения, взять Лёву в помощники, в будущем своём предприятии. Поздоровавшись, он изложил свой план, и спросил Лёву, - согласен  ли он участвовать с ними в компании?   
      
   -  Чего там делать - то?  -  задал Лёва вопрос.   
      
   -  Работы в основном крестьянские: дрова, сено, всё на природе, на свежем воздухе... Ну конечно охрана, - отвечал Митрофан.
 
    Лёва тяжело вздохнул и задумался... В последнее время Михей не жаловал Лёву, кормил его объедками, пил Лёва то что мог собрать со столов после посетителей. А всё потому, что он уже не мог тягаться с мужиками, пить с ними водку на спор. Бывало падал под стол и засыпал, не допив и половины четверти, бывало что спал в собственной луже...
   
      Народ уже не спешил выпить с Лёвой на брудершафт, и потому для кабатчика   Михея, он становился обузой. К тому же, недавно для Лёвы пришлось вызывать доктора, и он сказал, что у Лёвы больной желудок, и что ему нужно поехать полечиться на воды. Выслушав такое заключение Михей даже возмутился:   
      
   -  Да ежели каждый будет ездить на воды, за мой - то счёт, так я и разорюсь   вовсе! Коли желает на воды, так пущай работает!  Заработает денег, а там уж и с Богом! - говорил он. Было ясно, что Лёве здесь были не рады...   
      
   -  Какое жалованье платить будете? - спросил он после непродолжительного   раздумья.   
   
   -  Жалованье будет приличное, не извольте беспокоиться, - заверил его   Митрофан.   
   
   -  Согласен я, да вот одёжи - то путной у меня никакой нету, - тяжело вздохнув посетовал Лёва.   
   
   -  Ну этот вопрос мы решим. Сколько вам потребуется на одёжу?   
   
     -  Ну, рублей пятнадцать будет.
   
    -  Вот вам двадцать рублей,- купите себе одёжи. А через три дня и отправляемся.   
   
    Итак, все вопросы были решены, всё было готово к отъезду. 

Далее: http://proza.ru/2023/11/04/1527