О временах и героях. Фамильные ценности. Глава 5

     Наступал день отъезда. В доме Митрофана, семейным капиталом распоряжался сам Митрофан, по этому поводу жена Евдокия никаких вопросов ему не задавала, она полностью доверяла мужу. Тесть тоже доверял Митрофану, и тоже не задавал никаких вопросов, к тому же в то время он неважно себя чувствовал, его мучила одышка.
   
     Одно обстоятельство омрачало деловой настрой Митрофана, - его жена Евдокия    ждала первенца.
 
   -  "Ну и что ж, Палаша поможет. Да и вообще, не в лесу чай живём", - мыслил он, оставляя беременную жену на служанку, - деревенскую девушку Палашу.   
   
     Накануне ему приснился сон... будто бы какая - то свинья, просунула рыло к нему в оконную форточку, да как захохочет жутким, страшным хохотом! Митрофан проснулся в холодном поту... и уж до утра не мог уснуть, перед глазами всё мерещилось свиное рыло... Утром за чаем он рассказал сон жене Евдокии.   
   
   -  Свинья она и есть свинья... Чего с неё возьмёшь-то. Да и чего об ней думать-то, об свинье-то, - успокаивала Евдокия мужа.
   
      В это же утро, в начале мая 1911 - года, обоз из двух телег выехал из города N, и взял курс на север, на город Сарапул. Тёплые майские дни, просохшие дороги, завораживающая красота природы, всё способствовало хорошему настроению путешественников. Лёва ехал одетый во всё новое и блаженно улыбался, вдыхая аромат цветущей черёмухи.
      
   -  Красота... - с чувством говорил он, забыв что не пьёт уже третий день, а главное что и не тянет! - "Ежели бы не эти ребята, так верно, так бы и сгинул в этом кабаке," - думал он.
   
     Афанасий кротко улыбался, созерцая красоты природы, как умудрённый жизнью старец, принимающий жизнь как божий дар, со всеми её перипетиями. Митрофан тоже смотрел вокруг, но ничего не видел, он был слишком высоко над грешной землёй. Он не ехал на телеге, он летел на крыльях своей мечты! Туда, в далёкую даль! Где за горизонтом уже грохотала тёмная громада паровоза, оставляя на небе дымный след...
      
     На ночлег путешественники останавливались где-нибудь на полянке, в ближайшем леске, а по утру снова отправлялись в путь. Так, не торопясь и не поспешая, наши путники добрались до славного города Сарапул, а вернее до его не менее славного базара. Там, купив у торговцев из южных степей, пару молодых верблюдиц, продолжили путь на север. Город Пермь путешественники проехали стороной, держа курс на деревню "Медвежьи вешки", от которой до пункта  назначения останется 15 вёрст.
   
     По прошествии недели, добравшись до назначенной деревни, и наняв там провожатого, двинулись к конечной точке путешествия, - к староверческому скиту Путь им предстоял не долгий, но трудный, по лесной заросшей дороге.
   
     И вот тринадцатого июня в пятницу, ближе к закату, после изматывающей тряски по лесной, заросшей дороге, показался старый, покосившийся забор, это и был тот самый заброшенный староверческий скит, конечная точка их путешествия. Картина, явившаяся путешественникам была довольно унылой, но не настолько безнадёжной, как представлял её себе Митрофан.
   
      Разрушения здесь конечно были значительные, но дело в том, что в совсем недавние времена, в скиту жили лесорубы, и они достаточно хорошо потрудились на восстановлении всего разрушенного. А иногда, в зимнее время, здесь жили охотники, которые тоже старались поддерживать строение в надлежащем порядке. Требовался незначительный ремонт, и можно было приступать к своей непосредственной деятельности.      
 
     Уже вскоре всё было приведено в порядок, и скит зажил новой, не совсем обычной жизнью. Предприятие, будущие заводчики назвали - Артель "Гармония", написали  вывеску, и повесили на перекладину ворот.
   
      Итак, можно было начинать производственно - селекционную деятельность. Для этого нужен был здоровый, молодой олень - бык. Чтобы решить этот вопрос, договорились с местными пермяками - торговцами, ходившими к зырянам, привести им оленя - быка, и те обещали к сентябрю выполнить заказ.
   
     Тем временем артельщики заготавливали сено на зиму. Косили сами, закупали в близлежащих деревнях, и к осени во дворе скита уже стояли две внушительные скирды. Так же заготавливали дрова.      
   
    Надо сказать, что скит этот находился на берегу реки Черемшанки, и бурная деятельность его новых обитателей заинтересовала жителей деревни, находящейся на противоположном берегу. Как-то, с той стороны, в скит приплыли на лодке два мужика, они просили показать им диковинных, чудных зверей, - так они называли верблюдиц. Артельщики конечно же показали, и договорились с ними о поставках продуктов. С тех пор  мужики стали поставлять в скит всё, что заказывали артельщики.
   
     В трудах и хлопотах прошло лето, а в сентябре в скиту появился долгожданный олень, а так же две сторожевые собаки, Шарик и Тузик, и кот Мефодий. С появлением оленя, которого назвали Семёном, началась селекционная работа. Чтобы облегчить Семёну его труды, артельщиками было изготовлено несложное, но достаточно хитроумное сооружение, после чего Семён приступил к своим прямым обязанностям.
 
      К удивлению артельщиков, верблюдицы, которых назвали Груня и Маланья, были не против свидания с Семёном, а скорей даже наоборот! Семён же был выше всяких похвал! То ли отборное сено, то ли конопляный жмых, добавляемый ему в рацион, так положительно действовали на него, Семён был просто не утомим...   
 
    Труд на свежем воздухе, хорошее питание, всё это положительно сказалось и на самих артельщиках, особенно преобразился Лёва. На его лице появился румянец, тело обрело былую мощь, а так же появилась жажда поиска какого - ни будь подвига. Проделав все дела по хозяйству артельщики отдыхали: Афанасий бренчал на балалайке, Митрофан слушал, и играл с котом Мефодием, и только Лёва ничего не мог найти себе для души.
 
   Как - то он задумал научить собак Шарика и Тузика, ходить на задних лапах. И вот, после двух недель обучения, стоило Лёве выйти из избы, как собаки завидев его, в испуге, с визгом разбегались по двору и прятались, кто где мог.   
      
     -  Экие непутёвые, шельмы! - обругал Лёва собак, и прекратил обучение.   
   
      Шло время. Постепенно зима вступала в свои права, стали крепчать морозы. И тут Лёва стал уходить в лес. Возвращался он за полночь, а то и вовсе под утро, при этом бывал весёлым и бодрым, хотя иногда бывал поцарапан и в рваной одежде... "Гуляет. Любуется природой", - думали его товарищи.
 
     Но однажды Лёва пришёл весь в крови, с поцарапанным лицом и руками, а вместо полушубка на нём висел лишь воротник, да пол рукава...   
   
     -  Что такое Лёва! ты никак подрался? - забеспокоились товарищи.   
      
    -   Мерзавцы! трое на одного! Мать их в душу! Разберусь я с вами ужо, подлецы!.. Хамы!.. мать вашу перемать!.. - возмущался Лёва, грозя кому - то кулаком  в сторону леса...
   
    -  Кто такие! Где! За что? - посыпались вопросы товарищей. И выяснилось следующее:
   
    Лёва иногда уходил в лес, и бродил там без всякой цели, просто гулял, любовался зимней природой. Но однажды, бродя как обычно, он заметил, как из-под корня поваленной сосны пробивается еле заметная струйка пара... - "Так это же берлога!" - обрадовался Лёва, и стал обкладывать медведя отборными матюгами, вызывая его на бой! Медведь же продолжал мирно спать, и никак не реагировал на вызов. Но Лёва жаждал боя! он выломил длинную жердину, и страшно матерясь, стал ширять ей в берлогу...
 
     От такой бесцеремонности медведь проснулся, и пулей выскочил из берлоги, представ перед Лёвой во всей своей страшной красоте! Лёва же, как нам известно, уже имел некоторый опыт в общении с медведями. Он с одного удара сбил медведя с ног, и стал пинками безжалостно избивать зверя... Медведь ревел, пытался уворачиваться от ударов, и даже сопротивляться, но Лёва был силён и беспощаден, Медведю оставалось только одно, - уносить ноги... он вскочил, и с рёвом кинулся в чащу. А Лёва весёлый и довольный вернулся в скит.
   
     После этого случая, красоты природы уже мало интересовали Лёву, теперь он ходил в лес лишь для того, чтобы найти там, и поколотить очередного медведя Наконец - то он нашёл то, чего требовала! чего уже давно жаждела его душа! Вот так оказывается, Лёва развлекался в свободное от работы время.
   
    Но однажды, подняв зверя, он как обычно начал избивать его пинками, и тут кто - то сильно ударил его по плечу... а затем рванув, оторвал рукав полушубка. Лёва обернулся, и увидел ещё одного медведя, а чуть поодаль и третьего! Выходило так, что на него шли три медведя...
 
     С двумя Лёва, - хоть и с трудом, но справился бы, но вот с тремя... Хорошо, что под руку попалась подходящая дубина, а то Лёве пришлось бы наверно совсем плохо... После драки с медведями, прогулки по лесу Лёва прекратил, а если и ходил в лес, то только на охоту, предварительно взяв десяток патронов, заряжённых пулями.
   
     Шло время, селекционная работа в Артели "Гармония" шла полным ходом. Самым работящим здесь был конечно же, олень Семён. Или он родился под каким - то особенным знаком, или же верблюдицы в плане соблазнения знали нечто, чего может быть не знали простые оленихи, - трудился Семён не зная усталости! Порой   артельщикам приходилось сдерживать страстные порывы Семёна, чтобы уберечь его   молодую жизнь от верной гибели... В декабре лёд на реке окончательно окреп, и   заречные крестьяне стали приезжать в скит на санях.   
 
     Однажды к ним приехала молодая, крепкая рослая баба, она привезла продукты, и конечно же чтобы посмотреть на верблюдиц. Лицом она может быть красавицей и не была, но всё остальное было при ней в полной мере, - звали её Агафьей. Румяная и весёлая, она завораживающе подействовала на артельщиков...  -  особенно на Лёву. По всему было видно, что Агафья поразила его в самое сердце...
 
    Продав продукты и посмотрев на верблюдиц, она отбыла в свою заречную деревню. После её отъезда Лёва стал задумчивым, рассеянным, плохо ел и спал, он даже заметно похудел. Артельщики всё ждали, когда к ним снова приедет Агафья, привезёт продукты поговорит с ними, посмеётся, как-то скрасит их спартанский, суровый быт, но она всё не приезжала.
 
     Зато в один морозный день к ним зашли два охотника, они зашли спросить   артельщиков, - не заходил ли к ним медведь - шатун? Они сетовали на то, что в эту зиму появилось много медведей - шатунов, и что стало опасно ходить по лесу...   
      
   -  Этакого - то у нас тут сроду не бывало, чтобы столько медведей - то по лесу шаталось... И чего им не спится? Или болесть у них какая, язви их в душу, - говорил уже не молодой охотник, озабоченный такой массовой медвежьей бессонницей.   
 
    Артельщики не стали говорить охотникам про ночные прогулки Лёвы, тогда бы им стало понятно, отчего медведям не спится этой зимой. Так и ушли они искать   медведей - шатунов, не узнав причины их бессонницы. Никаких неприятностей медведи артельщикам не доставили, а вот волки дали о себе знать...
   
      Как - то выйдя во двор, Лёва не увидел Тузика, маленького пса дворнягу, - своего любимца. Выйдя за ворота, он увидел на снегу кровь и волчьи следы; стало ясно что Тузика съели волки. В этот день Лёва был очень зол...

   -  Поймаю я его подлеца... Уж я ему устрою ужо! - злобно рычал он.   
 
     На другой день по утру, собрав волчьи капканы Лёва ушёл в лес, он всерьёз задумал поймать хищника. А через три дня изловил таки душегуба!   
 
      Митрофан с Афанасием уже собирались ужинать, когда из леса донёсся жуткий волчий вой... Лёва ещё засветло ушёл проверять капканы, и до сих пор был в лесу, товарищи беспокоились, - волки зимой особенно опасны. Они хотели уже идти искать Лёву, когда он появился на пороге... он широко улыбался.   
      
   -  А мы уже  собрались искать тебя! На ум - то всякое идёт, волк - то эвон   как заливается!
      
    -  Поймал я его подлеца, - улыбаясь отвечал Лёва.
      
    -  А где же волк-то? - последовал вопрос товарищей.   
      
    -  А, там... - неопределённо ответил Лёва, махнув рукой в сторону леса. -   было видно, что Лёва чего - то не договаривает...      
 
       Между тем волк выл без умолку; спать укладывались под волчий вой. Ночь прошла без сна; волк  всё так же выл не переставая. Вот уже две бессонные ночи провели Митрофан с Афанасием под волчий вой. Лёва же спал хорошо, и пребывал хорошем настроении. Не давал волк покою и животным, они нервничали, дрожали
крупной дрожью, плохо ели... Семён не работал, бегал по загону, дрожал, храпел...   
      
     - Чего же с волком - то Лёва? - ведь от его воя уж никакого житья нету! поинтересовались товарищи.
      
     -  А, пущай пока будет там... - и Лёва опять махнул рукой в сторону леса,-
пущай повоет маленько, может поумнеет, сукин сын...
 
    Лёва был спокоен, каждый день, после дневных работ он уходил в лес, и возвращался затемно. Товарищам было ясно, что Лёва что - то скрывает... И вот под вечер, лишь Лёва скрылся в лесной чаще, Митрофан с Афанасием взяв ружья, отправились по его следу. Пройдя с версту, они увидели необычную и страшную картину, - картину настоящего Страшного суда...
 
     Там, не вдалеке, к дереву был привязан волк, как средневековый еретик, приговорённый к сожжению, а перед ним на пеньке, возле небольшого костерка сидел Лёва... он невозмутимо, и даже  как - то по деловому истязал зверя, прижигая ему нос горящей головёшкой... Обезумевший от боли волк бился в припадке, дрожал крупной дрожью, выл диким голосом, а Лёва лишь загадочно улыбался и делал своё черное дело...
   
     Товарищи не выдержали, и подойдя стали упрекать Лёву в изуверстве:
      
   -   Как же так Лёва? Ведь божья тварь! Как же так можно? Это же не по христиански!.. Не по-божески!.. Ежели поймал зверя, так ты будь добрый, придуши его! сдери с него шкуру! Чтобы всё по-человечески... чтобы  по-людски!.. А ты эвон чего удумал... Как же такое можно? - возмущались товарищи.   
 
   -  А пущай к нам свой нос -то не суёт, на чужих собак, пасть - то не разевает Я его подлеца научу ужо... - говорил Лёва в своё оправдание.
 
    Оказывается таким методом Лёва учил волка хорошим манерам... Разговаривать с Лёвой было бесполезно, и на этом разговор был окончен; товарищи ушли, а Лёва   продолжил свой необычный, и жестокий урок.
 
    Тем временем волк выл уже третью ночь, наводя ужас на обитателей скита. Проворочавшись до утра, Митрофан поднялся чуть свет, пока все ещё спали. Лёва спал улыбаясь чему - то младенческой улыбкой, Афанасий всхлипывал, и вздрагивал всем телом... Тихо пройдя в сени и взяв топор, Митрофан отправился в лес, туда, откуда доносился волчий вой. Придя на место, Митрофан одним ударом обуха прекратил страдания несчастного, и облегчённо вздохнув, отправился в избу.
 
     В этот день Лёва рано пришёл из леса, и принёс убитого волка. Он конечно догадался, кто расправился с животным...   
      
    -  Зачем было животину - то убивать? - пенял он товарищам. Я хотел его отпустить! Завтра бы и отпустил бы! Может быть... - говорил он.   
      
    -  Не дожил - бы он у тебя до завтра, Лёва... Эвон как его колотило там! Какая уж тут жисть! - отвечали ему товарищи.
      
    -  Ладно, - согласился Лёва, - я из него шубу сошью, а то в поддёвке - то   холодно...   
   
     После того как медведи разодрали его полушубок, Лёва ходил в поддёвке на вате, а морозы всё крепчали.
   
    Приближалось рождество. Перед самым праздником к ним снова приехала Агафья, привезла продукты и четверть самогона. В честь гостьи было организовано небольшое, но весёлое застолье. Провожая Агафью домой, артельщики предложили ей совместно отметить наступающий праздник. Агафья была согласна отметить Рождество в приятной компании, чему Лёва был несказанно рад, улыбка не сходила с его лица.
   
     Праздник артельщики отмечали весело, с песнями и плясками. Весь вечер Лёва как умел ухаживал за Агафьей, где - то грубовато, неловко, где то неуклюже, но было видно что его ухаживания нравились Агафье. Надо сказать что Агафья была вдовой, её муж умер от простуды.
   
      Было уже далеко за полночь, когда подгулявшая компания стала укладываться спать. Агафье постелили на кухне, на тёплой лежанке. Митрофан с Афанасием в эту ночь засыпали под шорохи и любовное воркование, доносившиеся из-за печи... С тех пор Агафья стала чаще навещать артельщиков, привозила продукты, самогон. Её визиты всегда заканчивались весёлыми вечеринками, которые скрашивали скучный быт артельщиков.


Далее: http://proza.ru/2023/11/04/1537