О временах и героях. Фамильные ценности. Глава 6

    Так и жила Артель "Гармония" не торопливой, размеренной жизнью. Заканчивалась зима, дни становились длиннее и теплее, не за горами была весна. И вот она, долгожданная первая капель! Чувства радости и надежды переполняли души артельщиков! Омрачало лишь одно печальное событие, - скончался олень Семён...      
   
    Скончался он неожиданно, прямо на рабочем месте, сгорел так сказать; его организм не выдержал такой запредельной нагрузки... А всё потому, что Семён не был верблюдом, он был простым оленем, со своей оленьей весовой категорией, который по какой - то не понятной ему воле, оказался на месте тяжеловеса.   
 
     Нового оленя артельщики заводить не стали, - "хватит думаю и тех трудов, которые Семён уже вложил в производство," - решил Митрофан.
 
   В очередной раз приехала Агафья, как всегда, состоялась весёлая вечеринка. Утром уезжая, она обещала приехать на пасху, привезти домашних гостинцев. Тем временем весна всё уверенней вступала в свои права, дни становились теплее, лёд на реке начал  вспучиваться, появились разводы. Поездки на санях стали опасны даже ходить пешком по льду стало рискованно. Наступила пасхальная неделя, артельщики ждали Агафью, но она не появлялась...
   
     Вот уж и пасхальное воскресенье, а Агафьи всё нет! Артельщики уж и не ждал её, когда посреди реки показалась человеческая фигура, кто-то шёл по пешком... Ещё минута, и артельщики узнали Агафью! Она смело шла по льду! за плечами у неё был мешок.   
   
     Встреча была бурной и радостной. Пасху артельщики встречали по - семейному;  на столе были и куличи, и крашеные яйца, и конечно же самогон. Утром рано Агафья ушла, пока не растаял лёд на реке. В следующий раз она обещала приплыть уже на лодке, по полой воде. Лёве оставалось только ждать, когда он снова увидит Её, женщину своей мечты, - несравненную Агафью.   
 
      Лёва страдал... Он сам отправился бы к возлюбленной, но до ближайшего моста было не менее пятидесяти вёрст! В ожидании Агафьи он не находил себе места, часто выходил на берег реки, и из-под ладони смотрел на противоположный берег, на деревню, где жила его отрада, как будто издали хотел разглядеть там свою Агафью...   
   
  -  Эк его зазнобило - то... - тихо говорил Митрофан Афанасию, - кивая головой в сторону Лёвы.      
 
  -   Того и гляди завоет... - в тон отвечал Афанасий.   
 
     Так страдая любовным недугом, в ожидании Агафьи, Лёва ставил капканы. Он задумал поймать ещё троих волков, чтобы сшить из них шубу. И вот она удача! В его капкан снова угодил волк, да не простой волк! а огромный, матёрый волчище! Но и на этот раз повинуясь какому - то душевному позыву, Лёва поступил с ним так же как и с первым... Он так же привязал волка к дереву, и таким же образом начал глумиться над зверем...
 
     Диким, страшным голосом завыл волк... Все жители скита вздрогнули от страха, хотя находился волк, не меньше чем в полутора верстах от них. Ужас накрыл их как холодная, мутная волна... Иногда этот вой переходил в жуткий, леденящий душу крик... может быть именно так и слышится крик души во вселенной...

     Товарищи конечно догадались, от чего так дико и страшно воет волк, но на   этот раз они с пониманием отнеслись к проделкам Лёвы. Сейчас они в этом вое   услышали созвучие, между страданием Лёвиной души, от разделённой ледоходом любви к Агафье, с не меньшим, но уже физическим страданием обречённого волка. А ещё им слышался тайный посыл, некое романтическое послание, - конечно же Агафье, в надежде на то что она услышит вой, но поймёт его как стенания страдающей Лёвиной души, от разлуки с любимой.
   
      Похоже, они хотели сравнить Лёву с каким - ни будь испанским кабальеро, под звон гитары поющим любовную серенаду какой - ни будь донне, стоящей на балконе, увитом плющом и цветами, и внимающей душевным излияниям своего пылкого   поклонника.
 
     Товарищи понимали Лёву, и сочувствовали ему, страдающему таким тяжёлым любовным недугом. Как - то отдыхая, они вспоминали истории о разделённой, запретной любви, о том как печальна бывает судьба людей, которых постигла эта нелёгкая участь. Вспоминали печальные, не счастливые любовные истории, которые   произошли когда - то в их городах.
      
   -   Вот в нашем городе, лет тридцать тому, был случай, - начал Афанасий, и рассказал такую историю:
      
   -  Проживала в те времена одна дама, с дочерью семнадцати лет. Много женихов   сваталось к дочери той дамы, но до свадьбы дело всё никак не доходило. Дело в том что дочери нравились женихи молодые и красивые, но против них восставала матушка, и грозилась лишить дочь благословения. Матушке же нравились пожилые и некрасивые, но богатые женихи, которых отвергала дочь.
   
     Дочь тайком любила молодого человека, мелкого чиновника, человека не богатого, но достойного и благородного. Матушка же была против такого выбора   дочери, и строго - настрого запретила ей встречаться с этим молодым человеком.  Встречались влюблённые тайно, украдкой, когда матушка с дочерью ходили на базар, или в лавку за покупками, или же на службе в храме. Иногда, когда бдительность матушки ослабевала, влюблённым удавалось даже поговорить друг с другом, выразить свои чувства, признаться в любви и верности.   
   
      Молодой человек очень любил девицу, и не мыслил без неё жизни, и всё ждал, когда же матушка девицы проявит милость и позволит им повенчаться... Девица тоже очень любила молодого человека, и тоже надеялась на милость матушки. Каждый день она с тоской, и горькими слезами просила матушку дать ей благословение на брак с любимым. Но матушка была непреклонна...
 
      Шло время, уходили годы, молодые всё ждали благословения, - но всё напрасно... Незаметно пролетели шестьдесят лет. Влюблённые были уже далеко не молоды: девица превратилась в семидесяти семилетнюю, согбенную и морщинистую старуху, а молодой человек в восьмидесятилетнего трясущегося старика... А вскоре сердце престарелого страдальца и вовсе остановилось... Его возлюбленная узнав о кончине своего не состоявшегося жениха, не смогла перенести горечи утраты, и покончила с собой, приняв крысиного яду...
   
     Матушка же благополучно дожила до девяноста девяти лет, пережив свою дочь на четыре года, и тихо скончалась во сне, на собственном ложе. Так закончился столь затянувшийся, и столь же несчастливый роман... Вот такую печальную любовную историю рассказал Афанасий, которая некогда произошла в их городе.   
   
     Митрофан тоже вспомнил историю запретной любви, которая произошла в его городе в не столь далёкие времена. История эта произошла когда Митрофан был ещё гимназистом. В те времена на окраине их города, в небольшом домике, проживала пожилая дама, с внучкой шестнадцати лет.
   
      К ним в то время часто заезжал отставной генерал, якобы поиграть с ними в дураки, на самом же деле, ему нравилась внучка той дамы. И однажды, в один прекрасный день, этот генерал пришёл к ним просить руки этой внучки. Бабушка была вне себя от радости!

   -   Лучшего жениха и быть не может! - говорила она внучке.
   
     Но внучка была другого мнения...
 
   -  Он же старый уже... Да ещё и страшный как чёрт... как же я за него пойду? - говорила она.

     Внучка любила молодого человека, - актёра местного  театра, человека пылкого, шумного и ветреного. Бабушка всячески препятствовала их союзу. Она строго-настрого запретила молодому человеку посещать их дом, а внучке настоятельно советовала выйти замуж за генерала, иначе она грозила лишить её наследства. За это внучка затаила обиду на бабушку, но виду не показала...
   
      И вот однажды, когда бабушка спустилась в погреб, чтобы достать горшочек сметаны, внучка закрыла погреб крышкой! а сверху привалила огромный камень Бабушка была просто взбешена коварством внучки! Она в сердцах разбила горшок! а черепком начала копать нору, чтобы выбраться наружу...
 
      Была тёмная, глухая ночь, когда бабушка покинула своё узилище, и с топором в руках пробралась в дом, где безмятежно спала внучка со своим возлюбленным. Она безжалостно зарубила обоих любовников! после чего вскипятила самовар, и села пить чай с бубликами.   
   
      Напившись чаю, она устроилась у окна, и стала ждать рассвета. Когда рассвело, на улицах началось движение, появились первые прохожие. И тут,   вооружившись дробовиком покойного мужа, бабушка открыла по ним беспорядочную   пальбу... Один прохожий был ранен! поднялась суматоха... была вызвана полиция!  Приехавшие полицейские тут же пошли на штурм, но под плотным огнём бабушки были   вынуждены залечь...
   
     Огонь был хоть и плотным, но не долгим... у бабушки кончились патроны. Осмелев полицейские снова пошли на приступ!  но тут на их головы, градом   обрушились поленья дров...Тяжёлым берёзовым поленом был ранен один полицейский, остальные в страхе отступили... Вскоре у бабушки закончились и дрова, и полицейские снова пошли на штурм... Но бабушка не собиралась сдаваться без боя! взяв вилы на перевес, она пошла в атаку!   

       На этот раз полицейские не дрогнули, и применив тактический маневр, они сумели обезвредить бабушку! Только вот прежде чем её связали, она успела поранить ещё двоих полицейских... Вот так трагически закончилась и эта история, разделённой, запретной любви...
 
    Но пора вернуться к Лёве, к его душевным страданиям. Слышала ли Агафья волчий вой, поняла ли она тайный Лёвин посыл, было не известно, но по какой - то причине, на той стороне реки, три дня и три ночи истошно визжала свинья... Волк же провыл ровно шесть дней, на седьмой день скончался...
   
      Шкуру с него Лёва сдирать не стал, потому как на шубу она явно не годилась, местами она была седая, а местами и вовсе облезла. Вот так на ней отразились любовные страдания Лёвы...   
   
      Шло время, всё настойчивее наступала весна, таял снег просыпалась природа. Однажды в скит заехали три всадника, - это был управляющий лесопилкой, со своими  помощниками. Находилась лесопилка верстах в сорока вниз по реке, ехали же они на делянку, где работали их лесорубы. Гости заехали в скит чтобы отдохнуть и покормить лошадей.
   
     Увидев в загоне  верблюдиц, гости были немало удивлены, они спросили у артельщиков, для чего они содержат здесь этих теплолюбивых животных? Услышав ответ гости были удивлены ещё больше! А одного помощника управляющего Ахмета, ответ ещё и откровенно развеселил... Ахмет был родом из татар, и о животных знал не понаслышке.

   -   Ежели бы олень был горбатый, а у верблюдиц был хотя - бы один рог на двоих, тогда - бы конечно, чего - ни будь и получилось бы... - посмеявшись сказал он. Ахмет конечно же шутил. Митрофан усомнился в его познаниях о животных:   
   
  -   Неужели так уж ничего и не получится? - с недоверием спросил он Ахмета.
   
     -  Чудеса конечно бывают, но очень редко...  - немного подумав отвечал   Ахмет. Такой ответ очень озадачил Митрофана, он не знал что делать дальше.
 
    Отдохнув, всадники уехали, оставив селекционеров - заводчиков в крайнем замешательстве. После их отъезда на столе осталась газета. Вечером при свете лампы просматривая её, Митрофан наткнулся на одно важное сообщение. В газете сообщалось, что продолжается столыпинская реформа, согласно которой безземельные крестьяне из центральной России ехали в Сибирь, на свободные земли.   
 
  -  "Ведь там не только земля, там ещё и золото! Много золота!" - подумал Митрофан, и в его памяти всплыли слова из песни о забайкальских степях и горах, где моют золото.
 
      До этого момента он думал ехать домой, и снова заняться торговлей, как и раньше, теперь же его мысли устремились совершенно в противоположную сторону...   

   -  "В Сибирь, только в Сибирь!" - думал Митрофан. "Что торговля? - скука да хлопоты, а дохода с гулькин нос. - размышлял он. - Сибирь, и больше ничего!" - решил Митрофан, и за ужином изложил свой план товарищам.
 
    План был прост: поехать в Сибирь, добыть побольше золота, и вернуться, если не на собственном паровозе, то на белом коне как минимум! Афанасий его поддержал, а вот Лёва ехать наотрез отказался.

   -  Я здесь жить буду, здесь хорошо, спокойно... - сказал он, и было ясно, что Лёва своего мнения не поменяет.
 
     Ничего не оставалось товарищам, как согласиться с решением Лёвы. Задерживаться здесь уже не было никакого смысла, Митрофан с Афанасием готовы были ехать хоть сейчас, но мешала весенняя распутица. Ехать им нужно было до городи Златоуста, оттуда отправлялся поезд в Сибирь. Денег у Митрофана было уж гораздо меньше, но доехать до Сибири, и пожить там какое - то время, вполне хватало. в дорогу они брали только самое необходимое, всё уложили в три мешка.

     Вскоре, уже по полой воде, к ним на лодке приплыла Агафья. Она была огорчена отъездом артельщиков, но узнав что Лёва остаётся в скиту, повеселела. Агафья одна поднимала троих детей, и потому на Лёву имела особые виды.   
   
      В конце апреля дороги просохли, пора было собираться в путь. Накануне состоялась прощальная вечеринка, на которую прибыла и Агафья. Пили за здоровье и удачу уезжающих, - Митрофана и Афанасия,  и за здоровье остающихся здесь Лёвы и Агафьи. В подарок Лёве товарищи оставляли верблюдиц, коня с телегой, и всё остальное, что было не нужно им в их путешествии. Утром, после дружеских объятий и стаканчика на посошок, Митрофан с Афанасием отправились в путь. Телега медленно тронулась...
   
   -  Даст бог ещё увидимся... - дрогнувшим голосом произнёс Афанасий. В его голосе не слышалось уверенности, едва ли и сам он верил в такую возможность. Уж слишком в далёкое и рискованное путешествие отправлялись они. Ещё долго стояли Лёва с Агафьей, махая рукой в след удаляющейся телеге, пока она не скрылась за увалом.


Далее: http://proza.ru/2023/11/04/1540