О временах и героях. Фамильные ценности. Глава 13

      Так, в целости и сохранности, он и добрался до своего города. Многое   изменилось в нём за эти восемь лет. Вышедшему на перрон Митрофану, с первого взгляда бросилась в глаза разруха и запущенность города, чего здесь никогда не   бывало.
   
      Революция и гражданская война разрушительным ураганом пронеслись по   стране, по его родному городу. полуразрушенные дома, заколоченные витрины некогда богатых магазинов, рытвины на дорогах, всё это в полной мере представилось перед взором Митрофана.   
   
   -   "Жива ли семья?" - не покидала его тревожная мысль.

     Был полдень, и он решил пешком пройтись до своего дома, где девять лет тому назад он оставил беременную жену Евдокию... Не более часа ушло на дорогу, - и вот он дом... У Митрофана сжалось сердце.. его поразил теперешний его вид... Половина его была разрушена, двор и все постройки были в крайнем запустении. Но дом был жилой! Во дворе висело бельё, на окнах были видны занавески, на подоконнике стояла герань.

   -    "Живы," -  затеплилась надежда в душе Митрофана.
   
     В это время на крыльцо дома вышла не знакомая баба, и выплеснула ведро помоев, у Митрофана возникло смутное чувство, что это уже не его дом... Он окликнул бабу и спросил, кто сейчас живёт в этом доме, и где сейчас живут его прежние жильцы. Баба ответила что живёт здесь работник "Жилкоммунхоза," товарищ Рогачёв, а где живут прежние хозяева она не знает.   
 
     Тогда Митрофан решил узнать у соседки, некогда знавшей его жену, где сейчас находится его семья, и что с ней. Соседка рассказала, что в 18 - ом году его жена и дочка, вместе со служанкой Палашей уехали в деревню Лихоборовку, где живёт мать Палаши.   
 
       Эта новость подала надежду Митрофану что семья его жива, и стало известно где её искать. Теперь он направился к отчему дому, где когда - то жили его родители и младшая сестра Надежда. Придя на место, Митрофан не обнаружил дома, вместо него была видна лишь большая яма, густо заросшая бурьяном...   
 
     Обратившись к соседям, Митрофан узнал что родители его умерли от тифа, а дом люди растащили на дрова. Его сестра во время войны была сестрой милосердия, вышла замуж, и сейчас живёт где - то далеко за Уралом. До сумерек засиделся Митрофан у добрых соседей, но ночевать отказался, и пошёл навестить тестя, - Ерофея Калывашкина.
   
      Уж зажглись звёзды, когда он подходил к дому тестя. Издали он услышал игру гармони, - гармонист играл страдания. Митрофан вспомнил прошлую, мирную жизнь, вспомнил эту мелодию, так её мог играть только один человек в городе, - горбатый лавочник Семён. Эти страдания так и назывались "семёновскими".   
   
      Подойдя к дому, Митрофан увидел и самого Семёна, сидящего на крыльце с гармонью в руках. Семён играл приложившись щекой к мехам, и не виде подошедшего к нему человека. Митрофан вежливо поздоровался, представился, и поведал кем он является. Семён не был знаком с Митрофаном, это молодой Митрофан видел его когда - то на молодёжных посиделках.
   
      Семён рассказал ему всё что знал о Ерофее Калывашкине, рассказал, что помер Ерофей в 18 - ом году, не выдержав потрясений, которые выпали на его долю. Что дом его сейчас принадлежит советской власти, что хозяином дома является  "Губкомол," и Семён указал на вывеску, висящую над крыльцом, где было написано это непонятное слово.   
   
   -   Молодёжь здесь сейчас обитает. - пояснял он, - собрания всякие проводят, всё пишут чего - то...
 
     Рассказывал Семён и о вечеринках с самогоном и закусками, которые нередко устраиваются в этом доме, и тогда Семён со своей гармонью бывает здесь самым почётным гостем.   
   
    -   А не знаешь ли ты Савелия, он у нас приказчиком служил? - спросил Митрофан.   
   
    -  Знаю, как же... он сюда часто приходит. - В конторе он сейчас служит, -
"Наркомпрод" называется. - Да эвон он дом - то, - магазин там раньше был... - и  Семён указал на дом Половникова, бывшего владельца магазина.

     Было уже далеко за полночь, и Митрофан решил переночевать в доме тестя, - в сторожке гостеприимного Семёна.   
 
       По утру, купив у торговцев сахарных петушков да баранок, Митрофан отправился на пристань. Сев на древний пароходик, он поплыл до небольшого городка, от которого ему предстояло пройти ещё пять вёрст по просёлку, до деревни Лихоборовки, где теперь жила его семья.
   
      По пути в деревню его подобрал лихоборовский крестьянин, ехавший с базара на телеге. Весь вид крестьянина, его лапти, его худая лошадёнка, верёвочная упряжь и разбитая телега, всё говорило о его крайней бедности. Мужик был в явном подпитии.   
      
    -  Курочек вот продал на базаре. Десять штук было. Зимой - то кормить их нечем будет, - самим бы выжить... Мужики в город подадутся, а семьи останутся... Оно и раньше так бывало, да урожаи - то у нас тогда поболе бывали. А сейчас одно слово, - беда...
 
     Вот жане с дочкой обновки купил. Пущай пофорсят... Жана - то у меня ещё молодая, - пущай пофорсит, - говорил мужик, любуясь новыми калошами. - Вот и платки справил! - весело говорил он, показывая платки, которые носят деревенские старухи.   
   
     Через час телега въехала в Лихоборовку. Поразил Митрофана крайне убогий вид деревни Лихоборовки, здесь не было ни одного приличного дома, сплошь были покосившиеся лачуги, да полуразвалившиеся избы. Мужик довёз Митрофана до избы, где жила семья давно умершего крестьянина Терентия Беспалова, в семье которого теперь и живёт его жена с дочкой.
 
      Подойдя к калитке он окликнул хозяев. Вышла пожилая баба, и из под руки посмотрела на гостя.   
   
    -  Беспаловы здесь проживают? - спросил Митрофан хозяйку.   
   
    -  Здесь, здесь! - отвечала баба.
   
     Митрофан поведал ей, кто он и откуда. Хозяйка впустила его во двор, усадила на скамейку возле крыльца, начала рассказывать о своей жизни, и о жизни его жены и дочки Софьи.   
   
    -  Сейчас они на гумне, горох молотют... - Коммуна у нас сейчас... все   соопча  работают значить, - рассказывала хозяйка, - звали её Дарьей.
   
     Узнал Митрофан, что приютили его жену и дочку эти добрые люди, благодаря которым они и выжили в эти трудные времена. В избе послышался плачь ребёнка.   
   
    -  Внук там у меня проснулся... - забеспокоилась Дарья и пошла в сени.   
   
      Вышла она с полуторагодовалым мальчиком на руках.

   -   Внук мой, - сынок Палашин... Мужа - то её в 18 - ом убили на войне, без отца растёт Ваня...

     Митрофан достал из котомки сахарный петушок и дал Ване, но Ваня не хотел брать угощение.   
   
   -   Он не видал этакого - то, - не знает, - с грустью проговорила Дарья.

     У Митрофана сжалось сердце, ведь так же здесь живёт и его семья...   
   
   -   Вот на прошлой неделе ходила в Кулёмкино, новый документ выправлять, старый - то не годный стал, - рассказывала Дарья. - Написали они мне новый документ, а я грамоту - то маленько знаю...- Прочитала я документ, а там мы уж не Беспаловы, а Безлаповы прописаны! Я говорю  писарю - то: "Мы - говорю -  завсегда Беспаловы были прописаны, а сейчас вот уж Безлаповы стали... - Не правильно этак - то, - говорю. - Ты мне правильный документ напиши... что бы не было ни какой разницы," - говорю.  -
 
     Посмотрел он на документ, и так и этак, и говорит: "Бестолковая ты баба, - говорит, - сама посуди, ежели у тебя пальцев - то нету, так уж, значить, и лапы нету! - Потому вы и стали Безлаповы... И ни какой тут разницы нету... чего ж тут не понятного - то?" - а от самого - то перегаром так и несёт... - А я ему своё: "Мы говорю завсегда Беспаловы были прописаны, значить нас так и надо прописать", говорю. - А он осерчал! " Что ты за язва такая! - кричит, - работать мне   мешаешь!"  А я ему: "Напиши мне новый документ! - чтобы правильный был!" - говорю. - А он как закричит! "Митька! - кричит, - проводи эту бабу подальше   отседова! Она мне работать мешает!" - кричит...
   
     -  Заходит этот Митька, а рыло - то у него ровно у кабана... Кричит: "Уходи отседова ведьма старая! а не то я сейчас стрелять начну!" - а у самого щетина - то на загривке так дыбом и поднялась! и ружжо - то на меня этак наставляет! Ну я и ушла... Что думаю будет ежели чего... Ведь всё хозяйство на мне! И огород, и вот мальчонка, и опять же куры, - пять штук... Всё на мне! - Куды они без меня... Так и ушла. Жили думаю Беспаловы, - даст Бог и Безлаповы проживём! - закончила рассказ Дарья.
   
     Уже смеркалось, когда пришли жена Евдокия с дочкой Софьей и Палаша, они ужинали в общественной столовой. Митрофан не узнал в пришедшей худой, загорелой и обветренной деревенской бабе, свою жену Евдокию, некогда полную и белокожую девицу. Исхудавшая и постаревшая Евдокия сразу узнала своего мужа.
 
      Встретились и обнялись Митрофан с Евдокией, как встречаются добрые родственники, после долгой разлуки. Евдокия не держала обиды на блудного мужа. Рядом с ней стояла девочка лет восьми, - это была дочь Софья.   
 
     Впервые Митрофан увидел свою дочь, а Софья своего отца. Обнял отец дочку, и радость и печаль, и какое - то гнетущее чувство безнадёжности и тоски заполнило его сердце... Тепло поздоровался Митрофан с Палашей, у неё не было претензий к бывшему своему хозяину, когда - то ей хорошо жилось в доме Митрофана. Палаша помнила доброту, и была с ним добра и приветлива.
   
     Утром Митрофан пошёл к председателю, он решил поработать в коммуне. Председатель коммуны Герасим, - однорукий мужик лет сорока, энергичный и подвижный, стал показывать хозяйство коммуны. Состояла коммуна из семнадцати дворов. В её владении были амбар, рига, строился сарай для шести коров, была конюшня и кузница.   
 
    -  Мужиков - то у нас и десяти не наберётся, - сетовал Герасим, - всех война повыбивала... - Остались вот, - Тюха  Матюха, да брат Колупай, - горько шутил он, - каждый мужик на счету... - Работы много, - хош молоти, хош сарай строй, - говорил Герасим.   
      
   -   Я раньше телегами занимался, - осторожно промолвил Митрофан.   
         
   -  Телегами говоришь? - так это хорошее дело! - оживился Герасим. - У нас из пяти телег только две годные, остальные ремонту требуют... Вот и хорошо... будешь заниматься телегами, - заключил Герасим. А ежели  нету жилья, то у нас изба пустая стоит - брошенная... Мужик - хозяин в город подался, а избу бросил... - Там небольшой ремонт сделать надо, и можно жить. Ежели пожелаешь, то бери эту избу и живи...   
      
      Так у Митрофана появилось и жильё и работа. В воскресный день он с семьёй съездил на базар, накупили там обновок и сладостей. Теперь его жена и дочка в лаптях уже не ходили, теперь они носили боты...
 
      По приезде мужа Евдокия поправилась, и даже помолодела... Теперь у ней было своё жильё, рядом был муж, она вновь обрела душевное спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, - чего не обрёл здесь Митрофан...
 
     Надо сказать что  с первого же дня пребывания в Лихоборовке, в душе Митрофана поселилось какое - то тягостное, тоскливое чувство безысходности. Его мятежная, деятельная натура, склонная к всевозможным авантюрам, не могла жить без какой - либо, пусть даже не совсем реальной перспективы. Чем бы не занимался здесь Митрофан, что бы ни делал, он не видел в этом ни пользы, ни проку, - и это угнетало его, сушило изнутри...
 
     После Рождества стало ясно, что до нового урожая коммунарам не дотянуть, мужики что покрепче потянулись в город, на промыслы. Однажды Митрофан собрался в родной город N, он взял с собой самородок,  самый лёгкий из тех которые хранились у него, и отправился в путь. Он решил найти бывшего приказчика Савелия.

   -   "Савелий парень хитрый, изворотливый, он поможет повыгоднее сбыть самородок..." - думал Митрофан.
   
     В другое время он сам сбыл - бы самородок, ну, по крайней мере попытался бы, но теперь он на такое не решился, уж больно велик был риск, - он побоялся лихих людей, которых расплодилось в большом количестве. Но больше всего он боялся советской власти, её революционных законов. К тому же его жизненный опыт подсказывал ему, что иное его предприятие может закончиться очень даже с неожиданным результатом.
   
      Нашёл он Савелия в конторе "Наркомпрода," - как и говорил ему горбатый   Семён. Соблюдая осторожность, Митрофан начал разговор о золоте... Увидев   самородок Савелий заметно оживился, начал торг:
 
   -  Золото оно сейчас мало чего стоит... Сейчас брось его на дорогу, так иной и не поднимет, - побоится... Потому что законы не позволяют... - Временна брат такие, - говорил он, вертя в руке самородок...

   -   Да, времена. Это конечно. Да может оно всё ещё и наладится... - А золото оно завсегда свою цену имеет, - не совсем уверенно говорил Митрофан торгуясь.

   -   Ну это нам не известно...Что там будет, или не будет... Да ещё и дожить надо, - говорил Савелий, уверенный в своей силе и правоте.   

      Пользуясь тем что времена были тяжёлые, и торговля золотом была запрещена, Савелий хитрил, занижал стоимость самородка. Так недолго поторговавшись, Митрофану пришлось согласиться на условия Савелия: обменять самородок на мешок ржаной муки, и мешок перловки, с доставкой на дом. Пользуясь своими полномочиями работника "Наркомпрода," Савелий отрядил извозчика своей конторы доставить Митрофана с его поклажей, в деревню Лихоборовку.
   
     В  начале марта Митрофан окончательно решил вернуться в Сибирь, оставаться в Лихоборовке он уже не мог, - не хватало сил, ни душевных ни физических... Он снова съездил к Савелию и сбыл ему второй самородок за два мешка муки, один с пшеничной, другой с ржаной, всё так же с доставкой на дом.
   
      Собрав в дорогу сухарей, взяв немного бумажных денег и отсыпав золотого песка, Митрофан собрался в путь... Жене он оставлял самый крупный самородок и золотой песок, всего около фунта весом. Евдокия не удерживала мужа, она видела его муки... Да и выжить здесь в деревне им с дочкой было бы легче, чем втроём с мужем.
 
     И вот одним весенним утром, попрощавшись с семьёй, Митрофан покинул Лихоборовку. На вокзале он купил билет до Читы, чтобы снова попытать   старательское счастье, в том далёком, холодном краю... Разные люди в то время ехали в сибирские земли, среди них были и такие как Митрофан, мечтавшие найти там золотоносную жилу. В вагоне, в котором ехал Митрофан, было двое таких людей, ехали они до станции Неверовской, они хотели добраться  до реки Алдан, на тамошние золотые прииски.   
   
      Наверное Провидению было угодно соединить этих троих людей, и потому к Неверовской они подъезжали уже одной командой... Там, на станции Неверовской и затерялись следы Митрофановы, на долгие годы... 


Далее: http://proza.ru/2023/11/04/1565