О временах и героях. Фамильные ценности. Глава 19

      Итак, начнём с того, что Феофилия действительно окончила курсы учителей начальных классов, и была направлена в сельскую школу, в один из районов. Тогда   она была Феофилией Евстигнеевной Уховёрткиной. Проработав месяц, и получив первую зарплату, Феофилия вдруг исчезла... А вместе с ней из школы исчезло красное знамя дружины, и зелёная суконная скатерть, со стола директора школы.
   
      Коллеги искали Феофилию, но найти не могли. Лишь через неделю её заметили на весёлой вечеринке, где она под гармонь лихо отплясывала "Сиводрал," - местную плясовую, в компании  молодых трактористов.
 
     Одета Феофилия была в красную кофту, в которой свидетели признали пропавшее красное знамя школы. Так же на ней была зелёная юбка, в которой была признана пропавшая скатерть со стола директора школы, - Сергея Михалыча.
   
      Итак, преступление было раскрыто, вина Феофилии доказана... За такое отвратительное, неподобающее поведение, коллеги судили Феофилию товарищеским судом. Для полноты картины, предоставим читателям небольшой фрагмент того суда...   
 
      Председателем суда была завуч школы, Клавдия Петровна, - пятидесятилетняя женщина внушительных размеров. Она отличалась властным характером и резкостью суждений.   
 
    -  Как вы могли украсть знамя? - задала вопрос подсудимой Клавдия Петровна. Ведь это же символ школы, страны, партии наконец!.. Ведь, это же чёрт знает что такое!.. - простите меня. Как вы могли такое? - недоумевала Клавдия Петровна, и на её лице проступили багровые пятна...
 
     Феофилия сидела в углу опустив голову.
      
    -  Я не подумала, извините, простите меня, я больше не буду... - лепетала она.
      
    -  Может быть, вам нечего носить? - подал голос директор школы Сергей Михалыч, - пожилой грузный мужчина с добрым лицом, в очках с маленькими круглым линзами.
      
    -   У меня есть одежда, - тихо отвечала ему Феофилия.   
   
    -   Ну тогда я ничего не понимаю, - пожал плечами Сергей Михалыч.   
   
    -  Вы просто  сумасшедшая!..- продолжала Клавдия Петровна. Вас надо... - тут Клавдия Петровна осеклась... - она ещё не решила куда нужно определить провинившуюся, - в тюрьму, или в сумасшедший дом.
   
    -   Мы вас в милицию сдадим! - сделала она окончательный выбор наказания.
   
    -  Не надо меня в милицию... - пустила слезу Феофилия. - Простите меня, я больше не буду...
   
    -   Вот скатерть стащила со стола у Сергея Михалыча... Ведь это же просто свинство! простите меня... Ни в какие ворота! Это просто чёрт знает что такое!.. - закончила речь Клавдия Петровна.
 
      После Клавдии Петровны, выступила преподаватель истории Ада Александровна, - женщина средних лет, худая и сутулая, с ввалившимися, но горящими глазами.   
   
   -  Украсть красное знамя, пропитанное нашей  кровью... и сшить из него юбку... Какое кощунство... какой позор! - говорила Ада Александровна. Говорила она эмоционально, - то и дело вскидывая руки выше головы...
   
    -   Я из него кофту сшила, - поправила ё Феофилия.
   
    -  Хорошо, что не трусы!.. - резко оборвала её Ада Александровна. Что бы   сказал на это Иосиф Виссарионович Сталин, узнав об этом? - спрашивала, она, вытянув худую шею, как - бы прислушиваясь к чему - то... При этом, все собравшиеся дружно повернули к ней головы.

   -   Позор! Позор вашей школе! - сказал бы Иосиф Виссарионович Сталин!..   
 
      После Ады Александровны взяла слово учительница ботаники, Ульяна Николаевна.
   
   -   Она опозорила не только себя... она опозорила весь комсомол! У меня просто слов нет! Это же просто...

   -   Свинство это форменное! - подсказал Клавдия Петровна.

   -   Да, это форменное свинство! закончила выступление Ульяна Николаевна.
   
     За ней выступали учителя математики и географии, все они клеймили позором   безобразный поступок Феофилии. Вердикт суда был предсказуем: "Уволить Феофилию из школы, и обязать её выплатить материальный ущерб, нанесённый ей школе, в размере ста рублей."
 
    По окончании суда, придя на квартиру, и вспоминая пережитое, Феофилия дала волю эмоциям: "Позор! позор... Слониха полоумная... А эта вообще баба яга... Куда докатилась!.. Куда - куда, кут - куда!... Курица безмозглая!..."
 
      Вот так эмоционально, сопровождая не лестными эпитетами и мимикой, Феофилия комментировала  коллег, выступавших против неё на товарищеском суде.   
   
     Сто рублей за нанесённый ущерб она конечно заплатила, вернее её мать, путевая рабочая на железной дороге, за свою непутёвую дочь. Феофилию могли наказать конечно же гораздо строже, но директор школы Сергей Михалыч не хотел выметать сор из избы, и потому дальше школы дело не пошло. А может он пожалел Феофилию, её молодую жизнь...      
 
     После увольнения из школы, Феофилия стала искать такую работу, на которой она могла бы в полной мере проявить свою ярко выраженную индивидуальность... Такая работа нашлась в соседнем районе, в селе Подковырово, на должности заведующей библиотекой, и по совместительству заведующей клубом. Всё это находилось в одном неказистом строении, под названием "Сельский клуб".
   
      По вечерам в этом клубе собиралась колхозная молодёжь. Там смотрели фильмы, или устраивали танцы под гармонь, нередко бывало и такое, когда танцы заканчивались пьяной дракой. Вот в таком сельском клубе и надлежало трудиться Феофилии.
 
      С первых же дней работы, стала  проявляться и давать свои плоды ярко выраженная индивидуальность Феофилии; в клуб потянулось всё дееспособное население. Молодые, и не только молодые труженики села, теряли голову при виде Феофилии... Здесь нужно отдать ей должное, - умела Феофилия из ничего создават очень даже оригинальные  наряды, в которых она могла удивить, а порой даже и шокировать окружающих, в некоторой степени выходя за рамки...
   
      Целую неделю Фиофилия не отдавала предпочтения ни одному из многочисленных поклонников, но перед настойчивостью и напором Федюни, устоять не могла...   

     Фёдор Курёхтин, - тридцатилетний  мужик, с большими как лопаты руками, по прозвищу Мерин, работал скотником на колхозной ферме. Почему его называли мерином, было непонятно... На коня он был не похож... ну если только лицом чуть - чуть, да и то если анфас.   
   
      Федюня был холостяком, - в прошлом, конечно он был женат, на местной свинарке Мане, но она от него ушла, якобы от того, что Федюня сильно давил на неё своим интеллектом... К тому же, не то от интеллекта, не то от водки, у него перекосило лицо, и районные врачи целый месяц пытались выправить лик Федюни, но до конца так и не смогли... небольшая косина всё же осталась, - возможно на всю оставшуюся  жизнь... Так ему сказали врачи.
   
      Но всё это не мешало Федюне считать себя если не первым, то и не вторым женихом на деревне! А после того как из - за него на ферме подрались две доярки, не первой  молодости, он считал себя просто неотразимым! Обеих доярок Федюня отверг, якобы от того, что от них пахло коровами.   
   
      И вот, горя любовью, Федюня пригласил Феофилию на свидание...

  -   Любовь у меня к тебе Феофилия! - такая что как чумной хожу чесно слово! Надо за коровами глядеть, а я  это... всё за тобой это само... Как чумной чесно слово! Вот вчера сено коровам задаю... а вместо сена - то, корову вилами и подцепил... она и сдохла! Паскуда! Вот такая вот любовь у меня Феофилия! Как чумной хожу, чесно слово! - громким шёпотом говорил Федюня Феофилии, под развесистыми ивами на берегу пруда. Выходи за меня замуж Феофилия! я работящий!, я всё могу! - говорил он, предлагая ей руку и сердце...   
   
   -  За тебя взамуж! - смеясь говорила Феофилия, - это надо ещё подумать...
      
    -  Чего тут думать?! Чего думать?! вот получу получку и эта... сыграем свадьбу! - схватив Феофилию  в охапку, с жаром говорил Федюня.
   
     Была поздняя осень, пошёл мелкий, холодный дождь, и свидание продолжилось в расположенном неподалёку, недостроенном свинарнике, Закончилось оно по простому, и даже как - то по будничному, так как обычно и заканчиваются свидания в этом колхозе. Замуж за Федюню Феофилия не пошла, и на свидания к нему больше не ходила, наверное не впечатлил Федюня её своей любовью.   
   
     Через неделю, колхозный счетовод Ермолай Копытин, уже не молодой, угрюмый и въедливый мужик, вечером возвращался из конторы домой. Увидев в библиотеке освещённое окно, он решил зайти, посмотреть, как работается новой библиотекарше в их колхозе. Он толкнул дверь,  но она была заперта изнутри. Счетовод постучал, но ему никто не открывал, хотя по ту сторону двери слышались шорохи и приглушённые голоса...
   
      Почуяв недоброе, счетовод постучал настойчивее... Наконец, ему открыла библиотекарша, от неё разило самогоном и селёдкой. Вежливо отстранив её, Ермолай прошёл внутрь...
 
      В помещении никого не было видно, но он чувствовал присутствие посторонних людей... Ермолай заглянул за стеллажи и отступил... по спине пробежал холодок... За стеллажами, в полумраке виднелись недовольные, смурные лица местных комбайнёров, горящими угольями мерцали их злые глаза...
   
      Там, в пыльном закутье, на полу на стопках книг, полукругом сидели трое парней. Перед ними на разостланных газетах стояли бутылки, лежали куски селёдки. Кругом были разбросаны смятые листки бумаги, явно вырванные из книг...
   
     Такая картина колхозному счетоводу была знакома, он видел её и в поле, и в ремонтной мастерской, но здесь, в библиотеке, увидеть её он не ожидал...   
      
    -  Вот ребята зашли книги выбрать! - поспешила замять дело Феофилия,- это наши читатели! - поясняла она Ермолаю.

      Поверил ли ей Ермолай, или нет, нам неизвестно...   
      
    -  Что, читаем? - спросил он у компании.
      
    -  Читаем, а как же, - ответил молодой комбайнёр, с испитым серым лицом, широко разведя руками, испачканными селёдкой.   
      
    -  Ну читайте, читайте, - сказал Ермолай и покинул библиотеку. На другой день утром Феофилия была уволена...
 
     Следующим местом её работы стала птицефабрика имени Розы Люксембург, откуда она так же была уволена за пьянство, и мелкие хищения.
   
      Думаю чтобы составить приблизительный, общий портрет Феофилии, можно остановиться на этих нескольких, красноречивых фактах, потому что всех их перечислить, просто невозможно... Вдобавок можно сказать только то, что за   десять с небольшим лет, её трудовая книжка со многими вкладышами, была испещрена записями, которые говорили о том, что Феофилия нигде не задерживалась более чем на два месяца, после чего бывала уволена. Уволена она бывала исключительно по двум статьям, - за пьянство и мелкие хищения.
 
     Так она проехала добрую половину Советского Союза, и сколько проехала бы ещё, но от сердечной болезни умерла её мать, и она поехала на похороны. После смерти матери ей в наследство достался дом, и она решила остаться жить в родительском доме. Жила она тем, что работала не известно где, и от случая к случаю, сдавала половину дома в наём. А ещё у ней было много друзей, в основном мужчин, которые ей охотно помогали. Вот от такой женщины и пыталась уберечь Митрофана баба Надя, и как потом выяснилось не безосновательно...


Далее: http://proza.ru/2023/11/04/1592