Куклы Puppets История 2 Writober 2023

Няня Эвелин была молода, смешлива,кудрява и носила прелестные атласные чепцы, которые очень шли к её свежему личику с нежным румянцем. Сегодня она надела бледно-голубой, с красивыми мелкими складочками по тулье, с бархатными завязками такого же цвета. Светло-пепельная прядь волос выбилась из-под чепчика и падала ей на нос. Эвелина морщилась и пыталась сдуть щекочущую прядь.
Руки её были заняты — она добывала из ящика, обклеенного тиснёной бумагой с розами и золотыми полосками кое-что интересное. Маленькие Анна и Лео просто обожали свою няню, которая сама недавно вышла из детского возраста и сохраняла в памяти массу стишков, считалок, игр, шуток и сказок, которыми развлекала своих подопечных.

Коробку, которую открывала Эвелин, прислали в подарок близнецам какие-то дальние родственники, что жили в Германии.

Для детворы это название не говорило ровным счётом ничего, а вот няня тут же вспомнила массу германских сказок, которыми она решила попотчевать подопечных вечером, перед сном.

Некоторые из них были довольно страшными, но в этом и была изюминка, Эвелин помнила, как пищала и пряталась от страха под толстым одеялом, когда старшая сестра рассказывала очередную леденящую душу историю. Это было одновременно и страшно и хотелось пугаться ещё.

Веезапно ей вспомнилась древняя история про куклу, в которую вселился злой дух. Вот это были страсти! Эвелин, после этой истории даже сложила всех своих кукол в сундук и заперла его на большой навесной замок, пока не убедилась, что они сидят тихо и не ломятся наружу.

Тут её руки развернули прозрачную шелестящую бумагу.

Один любопытный взрослый нос и два любопытных детских носика склонились над ящиком.

«Куклы!» — ахнули дети.

В коробке были две куклы. Мальчик и девочка. Почти как настоящие. С большими блестящими глазами и волнистыми волосами. Наверное тоже близнецы. Ещё к ним прилагались две коробки с одеждой по сезонам и даже маскарадной одеждой. Куклы были как новые, их покрытые лаком щёчки из папье-маше даже не были поцарапаны, а волосы не сваляны, как обязательно случилось бы, если бы в них раньше играли дети. Эта мысль пронеслась в голове Элеонор и она удивилась — какой-то неприятный осадок коснулся её души, потом подумала: «Это потому что вспомнила про ту сказку» и успокоилась.

Целый час дети носились с куклами, наряжая в камзольчики и юбочки, расчесывая им волосы маленькими гребёнками, и когда пришло время спать, ни за что не захотели с ними расставаться.

Видя, как подопечные клюют носами, Эвелин переодела их в пижамы и отвела в кроватки, а кукол поставила рядом с изголовьями — сторожить сон.

В этот день, с утра, родители Анны и Лео отправились навестить больную тётушку в соседнем округе. В такой унылой компании малышам делать было нечего, поэтому близнецов со спокойной душой оставили на Эвелин и остальную прислугу. В доме жил ещё прадед, бодрый, но абсолютно глухой старик. Так что народу было много и дела для Эвелин были расписаны матерью детей на пару-тройку дней вперёд.

Дождавшись, когда возня в детской прекратится и дети уснут, Эвелин пошла привести себя в порядок ко сну. Она ночевала в небольшой спальне рядом с детской. Умывшись, надев ночную сорочку, расчесав непослушные локоны и собрав их в узел, няня решила взять книгу и почитать немного перед сном. Она предвкушала узнать из нашумевшего романа, тайны великой любви, о которой мечтала. Но сначала проверит, как спят дети. Лео любит сбрасывать одеяло, а Анна спит ногами на подушке, где бы та не лежала.

Часы пробили одиннадцать. Элеонор приоткрыла дверь и вошла, неся с собой лампу.

Дети спали. Няня подумала, что может быть стоит положить новых кукол на пол, чтобы они не упали и не испугали стуком детей.

Но кукол на месте не оказалось.

Они оказались сидящими на стульях. Элеонор улыбнулась и покачала головой. Всё-таки детишки уснули не сразу. Усадили кукол на стулья. Ну что ж, так даже лучше.

Закрыв дверь, девушка отправилась в постель и раскрыла книгу. Некоторое время она читала, прислушиваясь к тому, что происходит в комнате. Хорошо, что она не стала рассказывать страшную сказку о кукле детям, до того, как они получили подарки. Ей снова стало неприятно на душе и даже как-то не по себе.

«С чего это дальние родственники из Германии так расщедрились, что прислали столь дорогих кукол? Раньше от них ни слуху ни духу не было!» — подумала Эвелин и отложила чтение. Сон долго не шёл, она никак не могла откинуть беспокойство, которое прицепилось словно липкая паутина. Что-то её волновало, а что она не могла понять.

«Лучше побыстрее уснуть» — сказала она себе и прикрутила фитиль лампы. Полная темнота и тишина окутали всё вокруг. Эвелин накрылась одеялом и попыталась уснуть. Только она погрузилась в сон, как часы стали бить полночь.

Она открыла глаза и поджала ноги, охватив себя руками за плечи. Стало холодно. Внезапно в детской комнате раздалась возня и босые ноги затопали по полу. Дверь детской стала со скрипом медленно открываться.

Эвелин высунулась из-под одеяла. Лунный свет падал на дверь из которой появилась голова Лео.

— Няня, я хочу писать, а горшок куда-то задевался... — захныкал он.

Няня встала, зажгла лампу и взяв мальчика за руку снова вошла в детскую. Горшка, который обычно стоял под кроватью, не было. Эвелин подняла лампу повыше. Её рука дрогнула. Она увидела как блестят чьи-то глаза из-за столика, накрытого кисеёй с длинными кистями, под которыми дети любили прятаться, когда играли в прятки. Подойдя ближе она увидела, что это блестят глаза куклы-девочки, восседающей на горшке Лео.

— Ты же сам её туда посадил и забыл, — сказала Эвелин, осторожно снимая непривычно тяжелую куклу с горшка и сажая её снова на стул.

— Да нее-ет, — хныкал Лео, — она сама, я видел.

— Кто, сама? Что, сама? — опешила няня.

— Ку-уклааа, — нудил малыш, сидя на горшке. — Забрала и сел-ааа.

— Не выдумывай, Лео. Ты уже всё? Вот и молодец, — она натянула на него штанишки и повела к кроватке. — Ложись, ручки под щёчку... сладких снов.

Мальчик покорно улёгся. Эвелин осмотрелась. А где вторая кукла-мальчик?

Почему-то в постели у Анны. Лежит на подушке. А подушка — на лице девочки! Эвелин ринулась к Анне и схватив игрушку отшвырнула её в сторону, подняла подушку. Девочка лежала неподвижно, казалось, спала. Няня потормошила её за плечо. Приложила ухо к груди. Тишина была словно гром! Эвелин вспомнила, как на курсах медсестёр, которые входили в обязательное обучение детских нянь их учили делать искусственное дыхание. Она начала давить на грудь девочки и наполнять ей лёгкие своим дыханием. Крикнула Лео, чтобы звал слуг, чтобы всех поднимал. Лео побежал, крича во всё горло: «Помогите! Спасите!»

Вскоре раздался топот десятка ног. Первой ворвалась Барбара — старшая служанка, крупная женщина за шестьдесят, две трети из которых она провела в этой семье. Она всё сразу поняла и отодвинув выдохшуюся от усилий Эвелин, бросилась мощными руками возвращать девочку к жизни. Через минуту Анна задышала, а у молодой няни градом полились слёзы облегчения. Барбара и дворецкий Соломон выпроводили Эвелин в её комнату, а сами остались с детьми.

Эвелин уже не смогла бы уснуть ни на секунду, ворочалась с боку на бок, пытаясь понять, как такое произошло. И ей не приходило никакого объяснения, кроме того, что это были куклы! Может быть недаром существовали такие страшные сказки? Мог ли кто-то злой управлять бездушными игрушками? Сама эта мысль была дикой для современного человека, который уже познакомился с телеграфом и фотографией. И что бы она ни говорила, ей не поверят, подумают, что это её вина.

В том, что они так и подумали, Эвелин убедилась вскоре, обнаружив у своих дверей охрану.

Утром, когда рассвело, Барбара и Соломон позвали её в гостиную для разговора. Присутствовали ещё несколько слуг, как свидетели разговора, потому что разговор получился тяжёлым и гнетущим. Молодую няню никто не хотел слушать, лишь упорно задавали вопрос, зачем она хотела убить маленькую Анну?

Все предполагали, что это совершила Эвелин, но потом испугавшись попыталась вернуть девочку к жизни. Поэтому она так рыдала, что поняла, какой грех совершила. Пожилой, морщинистый Соломон дотошно допрашивал няню о каждом её шаге, задавая каверзные вопросы. Барбара сделав плаксивое лицо, глубоко вздыхала и качала головой.

Потом оказалось, что родителей срочно вызвали назад, и позвали доктора и полицию тоже. Остальные слуги сурово глядели на бледную Эвелин, предполагая, что она всегда была дьяволом, притворяющимся ангелом и лелеющим гнусное преступление от зависти к богатству хозяев.

Слабые попытки няни обратить внимание на странных кукол успехом не увенчались.

Явился доктор и осмотрев девочку, заключил, что причиной потери сознания явилось удушье. Эвелин сидела на кожаном диване, опустив голову и сцепив пальцы. Она чувствовала, как доктор сверлит её осуждающим взглядом поверх пенсне и её бросало то в жар, то в холод.

Стали ждать полицейского инспектора. Родители должны были вернуться следующим утром.

Полицейские пришли к обеду. Один, помоложе, изучал комнату детей и комнату Эвелин, перерыв её вещи пролистав её дневник. Но там были только восторженные рассказы о семье, где она работала и рассказы о детях, которых она искренне полюбила. Прочёл он и письма старшей сестры, наставлявшей Эвелин, служить преданно, чтобы платили больше. Ничего криминального они не нашли. Записали рассказ о ночных происшествиях, расспросили детей. Лео сказал, что кукла украла его горшок и ходила по комнате, но кто будет всерьёз верить ребёнку, которому нет ещё и четырёх. Анна ничего не могла рассказать, кроме того, что ей снился страшный сон. Полицейские, приглашенные Соломоном, отобедали и сказали, что пока ничего не стоит предпринимать, до возвращения родителей. Велел следить за детьми и няней. Чтобы они всегда были в поле зрения других.

Тем временем приближался вечер. Дети скучали без своей весёлой няни, им не нравилась унылая служанка, которая сразу после ужина стала клевать носом и не хотела читать истории, потому что плохо видела при свете керосиновой лампы, что не мешало ей лихо вязать носок сразу четырьмя спицами. Служанка позвала Эвелин, на помощь, чтобы она прочла детям сказку. Скорее всего она была неграмотна.

Няня осмотрелась. Кукол нигде видно не было. Она помнила, как отбросила куклу-мальчика к стене так, что он сильно ударился и даже возможно сломался.

— Лео, а где куклы? — спросила она у малыша, который уже тоже почти засыпал после бессонной ночи.

— Не знаю. Может быть спрятались под кроватью и хотят поиграть? — предположил Лео, чьи золотистые волосы красиво отражали свет лампы.

— Поищу, — сказала Эвелин, решительно отложив книгу и осматривая комнату.

— Что ты ищешь? — подозрительно спросила её служанка.

— Здесь были две куклы, которые вчера пришли по почте от родственников из Германии.

— Мы их положили в ящик, они лежат в шкафу. Одна игрушка с расколотой головой. Придётся отдать мастеру, подклеить.

— Ну что малыши, — обратилась Эвелин к близнецам, — положите ручки под щёчку и спать.

— Не гасите лампу, — промолвила целый день до этого молчавшая Анна, — мне страшно. Глаза её казались просто огромными на белом, как снег, личике.

— Хорошо, Аннушка, — ответила служанка. — Эвелин пойдёт спать, а я сегодня останусь с вами. Завтра приедут мама и папа и всё будет хорошо.

Она проводила няню и заперла её дверь на ключ.

Эвелин пыталась не спать, читая роман, но взгляд скользил по строкам не цепляясь за текст. Потом сон победил и она провалилась в черноту.

А-а-а-а-а!!!!

Дикий крик разбудил Эвелин, как продолжение какого ужасного сна, который ей только что снился. Она распахнула глаза. За окнами брезжил рассвет. Вскочив с постели девушка бросилась к двери, где столкнулась с Барбарой, которая собиралась вбежать в её комнату. Дверь была не заперта.

В кресле сидела мёртвая служанка, тело которой было проткнуто острыми спицами, теми, которыми она вчера вязала носок. Её вязание было размотано и растянуто по всей комнате, будто паутина гигантского паука. Испуганные дети сидели на постели, прижавшись друг к другу и плакали.

Барбара вцепилась в Эвелин и закричала, обвиняя её в убийстве служанки и призывая всех, кто находился в доме. Снова сбежались все слуги, поднялись крики и вопли, кто-то побежал в полицию, кто-то к врачу. Откуда-то появилась верёвка, которой туго связали бедную няню по рукам и ногам, превратив её в подобие кокона. Эвелин стало трудно дышать, в глазах её потемнело и она потеряла сознание.

Неизвестно, сколько длился её обморок, но вдруг верёвки, беспощадно стягивающие её грудь ослабли и она смогла вздохнуть свободно. Над ней склонился полицейский. Тот, что читал её дневник и письма сестры. В его глазах читалось некоторое сочувствие. Он укорял слуг, потупивших взоры в том, что они учинили самосуд. На это существует суд, адвокаты, обвинители и следователи, а они не разобравшись обвинили первого попавшегося человека!

— Вот вы и разберитесь! — сказал женский голос. — Уведите-ка отсюда детей подальше! — велела она служанке.

Это была хозяйка дома. За то время, как Эвелин пребывала в обмороке приехали хозяева, прибыли полицейские и доктор, констатировавший смерть служанки.

— Разберёмся! — ответил старший полицейский. — И виновному достанется петля, в крайнем случае пожизненная каторга. — Он обвёл всех грозным взглядом и остановил его на Эвелин, будто пригвоздив к месту.

За эти пару дней она постарела на десять лет, сразу перестав быть большим ребёнком. Волосы были растрёпаны, под глазами залегли тёмные круги.

— Какой ужас...- прошептала она и с тоской обратила взор к окну. За стеклом опускалась пелена, вытканная белыми снежинками. Зима вступила в свои права.

За столом большой гостиной сидел старший полицейский и писал протокол. Рядом с ним сидела Барбара и живописала происшествия последних дней. Тело служанки уже унесли. Страсти немного улеглись.

Молодой полицейский сидел неподалёку от Эвелин и уговаривал её сознаться во всём, если она виновата. Так она снимет грех с души и с христианской покорностью примет наказание.

— Вот они! — сказала ему Эвелин. — Это сделали они! Точно они!

— Кто? — молодой полицейский проследил за её взглядом.

На комоде рядышком сидели две куклы. Мальчик и девочка одетые в вязаную тёплую одежду. Глаза их блестели, а яркие губы улыбались. В их улыбке чудилось нечто злорадное. — Да, помню, вы что-то говорили о куклах. Но как вы себе это представляете? Этого быть не может. Это не бабушкины сказки. Хотя... может быть вас признают сумасшедшей и отправят в психиатрическую клинику. Это куда лучше, чем идти по этапу.

— Посмотрите, разбита ли у куклы-мальчика голова? Прошу вас, посмотрите!

Просьба девушки прозвучала столь настойчиво, что полицейский отправился к комоду. Он взял куклу мальчика и принёс Эвелин.

— Что-то холодно, — раздался голос хозяина дома, — зажгите камин! — велел он одному из слуг.

В топке камина взвилось пламя.

Эвелина сняла с головы куклы-мальчика вязаную шапочку и сразу увидела, что голова его расколота. Она по наитию заглянула в эту дыру и увидела, что там лежала какая-то записка или кусочек пергамента, свёрнутого в трубочку.

— Посмотрите, что там такое, видите? Будто записка какая-то.

Полицейский заглянул внутрь.

— Да. Точно. Интересно. Надо достать.

Из головы куклы на них обоих вдруг дохнуло могильным холодом, злом, предостерегающим от излишнего к нему внимания, раздалось тихое шипение, похожее на змеиное.

— Не трогай! Ни в коем случае не трогай!!! — раздался вдруг громкий низкий повелительный голос.

Они и не заметили, как в гостиной появился прадед, который заметил, как в доме происходит что-то странное, но по причине глухоты не понявший, что именно. К тому же он не получил своего утреннего какао и газеты и пришёл обрушить гнев на голову Соломона.

И тут застал такую картину.

Все обернулись на его громоподобный, как у всех глухих, голос.

Высокий старик, в старинном сюртуке, взволнованный, с торчащим дыбом венчиком седых волос, смотрел на куклу, широко раскрыв бледно-голубые глаза.

— Дай его сюда! — он взял из рук полицейского куклу-мальчика и заглянул в его разбитую голову. — Это страшное древнее заклинание! — громким голосом продолжал он, — куклы колдуна, который долгие годы преследует нашу семью. Я думал, что он умер или насытился смертью моей сестры Элизы, но нет! Отправим же его послание обратно к нему!

Все присутствующие внимательно слушали его непонятные речи. И только тут до Эвелин дошло. Она уже видела этих кукол на картине, висящей на стене, на третьем этаже дома. Художник запечатлел двоих белокурых маленьких детей, мальчика и девочку держащих на коленях таких же кукол!

О том, что в семье была какая-то трагедия с маленькой сестрой прадеда, она разумеется не знала, да и в семье возможно никто подробностей не знал.

Старик поведал историю, что один влиятельный чёрный маг заимел зуб на его деда, и прислал в подарок его внукам двух очаровательных дорогих кукол от лица дальних родственников из Германии. Они с сестрой Эльзой не могли нарадоваться таким игрушкам. Но потом куклы стали злыми и даже хотели убить своих маленьких хозяев. Брата столкнули в озеро, он едва выплыл, а Эльза погибла во время взрыва. Потому что уничтожить их можно только в огне. А они взорвались! От этого взрыва он и потерял слух.

Молодой полицейский смотрел на старика во все глаза, старший полицейский — саркастически улыбаясь. Слуги же истово верили в колдовство и потусторонние вещи и мелко крестились, переглядываясь.

Зловонный холод из расколотой головы куклы-мальчика стал быстро распространяться по гостиной. Все начали кашлять и пятиться.

В этот момент раздался звук упавшего предмета. Кукла-девочка спрыгнула с комода и молниеносным прыжком кинулась на старика. Она двигалась не механически, как можно было ожидать от рукотворной куклы, а гибко и быстро, словно дикая кошка. Раздался леденящий душу визг и маленькие ручки куклы сомкнулись на старческом горле, словно клещи, так крепко, что лицо его посинело. Старик пытался оторвать визжащее извивающееся нечто, чьи глаза горели зловещим красным светом. Хозяин дома бросился на помощь. Пришедший в себя полицейский отбросил перо, на котором уже высохли чернила и тоже поспешил к нему, за ним и молодой полицейский. Они все вместе свалились на пол, пытаясь разжать, намертво сомкнувшиеся на горле жертвы клещи рук.

— Голову оторвите! — закричала Эвелин, — оторвите ей голову!!!

Возня на полу усилилась. Слуги бросились врассыпную, крестясь и восклицая молитвенные слова. Барбара кричала басом: «Помогите! Убивают!» Соломон забился под стол и накрылся бархатной скатертью. Комната наполнилась ядовитым дымом.

— Есть! — закричал молодой полицейский, высоко подняв над собой лохматую кукольную голову с искаженным злобой лицом.

Эвелин радостно закричала и захлопала в ладоши.

И тут жгучая боль пронзила её правую ногу. Незаметно подобравшийся кукла-мальчик, рыча, как дикое животное, вцепился в неё крупными острыми зубами. Боль была нестерпимой и девушка закричала. На помощь к ней кинулась Барбара и стала яростно дубасить по злобно рычащей голове какой-то вазой. Голова раскололась на две части и пергамент с начертанными на нём заклинаниями вывалился наружу. Кукла замерла, но зубы так и не разжала. Пришлось использовать охотничий кинжал хозяина дома, чтобы разломить челюсть с железным механизмом внутри.

Вскоре все, кто присутствовал в гостиной, тяжело дыша, обозревали разгром, который учинили куклы мстительного чёрного мага. Принесли ящик, в который собрали останки разбитых кукол. Прадед уже был на ногах, правда трясущихся и подгибающихся после нападения игрушечной бестии. Он оглядывался и бормотал, что колдун этого так просто не оставит.

— Вот ещё пергамент какой-то валяется, — сказала Барбара и протянула руку к заклинаниям.

— Стой! Отдай мне! Пусть получит, что хотел. Мне уже всё равно! — сказал прадед и схватил колдовской пергамент. Раздался треск стёкол и внутрь дома ворвался порыв ледяного вихря, сопровождающийся невыносимым скрежетом и рёвом. — Все прочь отсюда! — закричал старик.

Молодой полицейский ухватил Эвелин и они вместе с остальными выскочили в соседнюю комнату. Ветер пытался выломить двери, будто преследуя их, но мужчины упёрлись плечами и удерживали изо всех сил.

Держать пришлось недолго. Через несколько секунд двери вылетели от ударной волны мощного взрыва, разнёсшего половину дома и раскидавшей в стороны всех, кто находился в комнате.

Когда пыль осела, наполовину оглохшие от взрыва люди стали вставать и ощупывать себя.
Прадед погиб, защищая свою семью. К счастью никто больше не пострадал. Дом ещё долго перестраивали, пытаясь восстановить, а потом просто продали городу. Теперь там сквер и фонтан. Эвелин осталась с Анной и Лео — дорастив их до совершеннолетия. А ещё вышла замуж за молодого полицейского, который стал уже главой полицейского департамента.

Заимев в браке собственных детей Эвелин никогда не рассказывала им страшных сказок. Потому что иногда они оказываются былью.А о том, что всё рассказанное было на самом деле, ей напоминает шрам на ноге, который ноет на холоде, да ещё чепцы, которые неизменно оказываются порванными в клочья, будто дух злых кукол не покинул этот мир навсегда.