Письма из будущего 8

Джина, а тепло твоих ягодиц подобно самым лучшим стихам французской поэзии. Нас выгнали из рая, но у нас не отняли рай. Здесь больше нет вина, но я знаю что ты часто держишь тот ещё бокальчик и вспоминаешь наши знойные ночи. Помнишь, мы и днём закрывали все занавески и говорили языком ангельским. Я включал телевизор и он вещал голосом Рейгана, что в мире есть зло, которое там где нас нет, а есть доброе начало, то место, на которое встал Бог. Ты смеялась, и сигарета выпадала из твоего рта, как выпадала вставная челюсть нашего общего кузена, и искра едва не вспламенила дом. Вряд ли политики, луковые существа, задумываются о последствиях своих речей. Император говорит много, но ты тоже многословна, и что же мне, за это любить того, кого нет, но от лица которого рвут жилы и крошат маслы! Я выбрал тебя, потому что ты очистительный огонь. Благодаря тебе я здесь очищаюсь от скверны трусости. Создатель всем нам открывает жизненные врата испытаний, я не платил налоги, чтобы не платить кесарю. И все, кто прижаты спиной ко мне у стены плача, тоже поступали в том же ключе. Если не платить кесарю, то маховик преступлений встанет. Так думал я. Но... Кто я, если в мире подобных мне миллиарды, а все мыслят в противоречие друг другу, мыслят как Каин, мол, не брат мне по духу Авель, а только по плоти, а по плоти - то меньше меня, ведь главное - дух, дух сверхчеловека, и мы все идём путём к сверхчеловеку, убегая от Мышкиных и прочих мышей, питающихся отбросами, а наша дорога - вверх, отринуть свои страхи и сомнения, отторгнуть отставшее, отмершее, выйти из круга ада отсыревших истин. Да, мы возьмём Христа с собой, но пусть он только не толкается, говоря нам о наших грехах. Настоящий попутчик едет молча и молится не вслух, а про себя. Пусть Христос наконец из краеугольного камня возвысится как небоскрёб. И тогда бездушная машина обретёт разум, и мы станем свободными. А что такое свобода? Это новое поверх сиюминутного. Когда ты отторгнул плоть и соединил свой дух со всеобщим , с экосистемой мира благ и бытовых истин. Твои сигареты, Джина, вызывают у меня слёзы. Я плачу, потому что дым вреден для глаз. А представь, как вреден дым тех, кто возвёл истину в костёр инквизиции. Они-то и создали колесо чистилища, и ввергают в него всех, кто не спрятался в подвалах.

У моего священника отобрали Новый Завет, ибо он оторавал-де его от Ветхого. А без Ветхого Завета, говорит император-кесарь, все наши законы лишены оправдания. Получается, они отолкнули Христа от законотворчества и суда, но мы-то люди духовные, мы Христа приспособим, наконец, соберём все пазлы и тогда будущее за нами, оно не будет капать кровавыми слезами. Вот тогда все лики замироточат. Все возмут в руки орала, хотя это будут и мечи, и через моря проложат новые пути. И важно уничтожить машины времени, наши пути будут только для духа, но не для плоти. Перемещая плоть во времени, мы будем бояться что и у нас возникнет оппозиция, и тогда снова в ход пойдут мечи. Мы уничтожим все машины все механизмы, аннулируем алгебру и геометрию, возведём в религию биологию и натуральную философию, и это будет отнюдь не утопия. Это будет возвращение в Эдем, к религии Авеля. Кто-то и Авеля сможет воскресить, а это уже дорога к познанию самого Бога. Мы, познавшие свою природу, приблизимся к природе вечности. И тогда ты сожжёшь все свои предметы и свой табак, и рука в руке мы войдём в облако Сущего.