Двое в салоне

1. Она

Она собралась пойти в художественный салон и купить присмотренную раньше картину. Автор – довольно крепкий художник, можно сказать, даже известный. Подруга Кристина, директор выставки, знаменитый фотограф, художник и меценат, пригласила, и она идёт. Хочется поддержать подругу. Хочется пообщаться с ней. И ещё. Каждый раз, выходя из своей квартиры в Лимассоле, она радуется, как будто идёт на свидание. И действительно она шла на свидание с городом детства и юности. После замужества много лет прожила в Лондоне, на Кипр приезжала редко и ненадолго. Все кипрские связи постепенно ослабевали и терялись, а Лондон все больше и больше втягивал её в свой круговорот. Дети, семья… Муж! Да, муж… Всё как обычно, дети вырастают, притяжение между мужчиной и женщиной со временем ослабевает, сверкающая любовь слегка тускнеет и отступает в сторону, хотя время от времени возвращается, но, бывает, так, что её давно нет в доме, и никто об этом даже не догадывается. Нет, у неё нет так. У неё было всё хорошо. А как было? Сейчас, когда она стала жить своей жизнью, ей даже сложно ответить на этот простой вопрос.  Перед выходом из дома внимательно осмотрела себя в зеркало. Лицо худощавое, привлекательное, даже красивое. Глаза серые, широко поставленные. Аккуратные естественные брови, не накрашенные. И улыбка…  Она улыбнулась в зеркало, показала себе язычок и выпорхнула из квартиры. Да, да, вышла легко и непринужденно с настроением праздника в душе.  Шла по улице и думала, что, не смотря на взрослых детей, она пока ещё в порядке. Хотя она из тех женщин, которые не стараются выглядеть моложе, чем есть на самом деле. А зачем? Всякому овощу – своё время, как пословица говорит. 
Весна в разгаре, а погода так себе. Ветер холодный. Зябко передёрнула плечами. Зря, наверное, не одела куртку, в платье пошла. Хотя… Не хочется в куртку кутаться. Засмеялась своим мыслям. Не хочется, значит, есть причина. Есть, есть… В последнее время ей стало нравиться, когда мужчины обращают на неё внимание.  На другой стороне улицы увидела цветущее фиалковое дерево. Ярко-фиолетовые колокольчики на фоне синего неба. Заулыбалась, от радости увиденного, и поймала взгляд идущего навстречу молодого русоволосого парня. «Ого! –  подумала, – Не может быть. В сыновья годится. Может, обознался?»

2. Он

После обеда в небольшом грузинском ресторане «Тифлис» Он отправился, как обычно, прогуляться вдоль моря, благо ресторанчик расположен на прилегающей к морю улице. Уже месяц как на Кипре. Живёт островной расслабленной жизнью, а что ещё нужно на пенсии?  Подумать только! Как быстро она к нему подступила, эта самая пенсия! И не заметил. Кажется, ещё совсем недавно окончил среднюю школу. Вспомнил, с каким нетерпением ждал вызова на экзамены в мореходное училище.  Годы учёбы в мореходке. Первый выход в море.  Первый ужасный шторм. Море стало его судьбой, его любовью, его песней! Где тот стройный мальчишка с улыбающимся наивным лицом, но уже в форме капитана морского грузового судна? Всё когда-то заканчивается, всё проходит, многое уже никогда не вернётся. И всё прекрасное ещё впереди. Заулыбался в ответ на свои же мысли, – слегка наивные и банальные.
Он стоял на прогулочной дорожке в эвкалиптовой роще «Дасуди», смотрел на покрытое волнами море, скрывая от самого себя волнение души. Всегда так. Когда встречается с морем, приходят воспоминания, восторг и сожаление приходят. Впрочем, не о чём сожалеть. Судьба так распорядилась, что почти в конце жизни он оказался один на этом прекрасном острове. Для него даже месяц оставаться одним невозможно.  Друзья есть, но близких по духу мало. Вспомнил, дальневосточного друга Всеволода Мареева. Он тоже моряк в прошлом. Хотя, если ты стал морским капитаном, то это навсегда, на всю жизнь, даже если ты сидишь на веранде своего кипрского домика и смотришь на море.  Пришли на память строки из стихотворения Всеволода:
Нагрудный знак я свой достану,
Где цепь и якорь, и секстан.
Однажды ставши капитаном,
Навеки будешь капитан.
Навстречу, по дорожке шли две симпатичные девушки, о чём-то щебетали и хохотали во всю силу юности. По привычке посмотрел на них оценивающим мужским взглядом, но они его даже не заметили. Да… А раньше замечали, ещё и как замечали. «Старый дурак, – подтрунил сам над собой, – они тебе во внучки годятся, а ты туда же… Смотрись в зеркало почаще»
На обратном пути шёл по улице, рассматривая прохожих. Давняя писательская привычка – всматриваться в лица людей. Кому-то не нравится, если его разглядывают, кто-то из женщин не замечает взглядов чужих и немолодых мужчин, хотя на Кипре по-другому. Здесь люди приветливые и доброжелательные, улыбаются встречным и первые здороваются. Прошел мимо художественного салона, через большие окна увидел картины, развешанные на стенах. Не первый раз видит картины в этом заведении, но его двери были всегда на замке. А тут на тебе – открыты! Внутри на первом этаже – никого, поднялся на второй этаж, где его встретила очень приятная женщина средних лет.
– Здравствуйте, хотите посмотреть нашу выставку?  – женщина первой поздоровалась с улыбкой, – меня зовут Кристина.
– О, да! Я и раньше хотел, но двери находил закрытыми, – ответил он после взаимного приветствия.
–  Зато сейчас вы попали на выставку одного из лучших художников Кипра, – заулыбалась Кристина.
–  Ваши работы?
–  Мои? Нет. Моих здесь нет, – ответила Кристина и стала рассказывать о художнике и его картинах.
– Извините, я не понимаю. Лицо со свиным рылом, и свиными ушами. О чем это? Никогда не куплю. Сомневаюсь, что кто-то это купит. И другие картины какие-то мудреные, даже я был сказал, с какой-то бесовщиной.
Кристина, приложили палец к губам, как бы призывая не высказывать столь нелицеприятные вещи.
– Покупают?
–  Да.
–  Извините. Сказал, не подумавши. Я осмотрюсь.  Возможно, мне что-то понравится.
И ему действительно понравилась одна картина, стоящая на полу у двери в другое, закрытое помещение. На картине была немолодая женщина, но с умным и пытливым взглядом. Он невольно загляделся на портрет.
–  Это моя картина. Я не успела запрятать её в подсобку. Извините.
– Кристина, это очень хороший портрет женщины. Хочется смотреть на неё и думать о ней. Кто она? Почему в её глубоких серых глазах прячется грусть? Хотя это могло мне показаться. Продаётся?
–  Нет. Это подарок моей подруге. Она вот-вот должна прийти в салон.
–  Заинтриговали. А можно я посмотрю другие ваши картины?
– Можно. Но их немного. В подсобке.
Он рассматривал картины и наброски работ и понимал, что всё ему нравится. Вот старик в белой сорочке, в поношенной жёлтой шляпе, стоящий у мольберта с кистью в руке. Седая короткая борода, святящиеся огнём глаза. Похожий на Хемингуея в последние годы его жизни.  Мужчине за восемьдесят, наверное, но такого никак стариком не назовёшь. Закатанные рукава белой сорочки обнажали крепкие мускулистые руки.
–  Друг мой. Художник.
Кристина назвала имя, которое ему ничего не говорило. Помолчав, добавила:
– Неисправимый романтик. Обошёл земной шар на парусной шхуне.
–  Художник и моряк. Очень хорошее лицо. Уважаю.
Потом они сидели за столиком и пили кофе. И говорили, говорили, словно знали друг друга много лет. Говорили об эвкалиптовом парке Дасуди. Оказалось, что земля у моря когда-то давно принадлежала её прадеду. Чтобы уберечь свои виноградники с другой стороны улицы от пагубного влияния морского солёного ветра, дед посадил у моря эвкалиптовые деревья. Рассказала, как со временем семья разрасталась, земля передавалась в наследство новым поколениям родственников, кто-то из них потом продавал участки… Вот и появились новые застройки. Слава Богу, что парк сохранился, – через какое-то время он перешёл к государству.
Внизу открылась дверь, топот каблучков, и… явилась Она.

3. Двое в салоне.

Явилась Она, та самая женщина с портрета. Открытая, весело, улыбчивая… Охотно откликалась на его шутки, хохотала громко и весело.  О чём говорили? Женщины говорили на английском, давая ему возможность участвовать в разговоре. Когда оказалось, что он русский, Она тут же оживилась и стала разговаривать с ним по-русски.
– Откуда вы так хорошо знаете русский?  –  удивился Он, а внутренне обрадовался, что Она говорит на его языке.
«Милая, добрая, тактичная, умная! А какая у Неё улыбка великолепная! Губы пухлые, видимо, целуется хорошо, – подумал и тут же сам себе ответил: «Дурак ты, капитан! Кому что, а лысому расчёска».
 – А я жила с отцом в Москве в прошлом столетие! Слышите, я ещё в прошлом столетии в Москве жила. Отец работа в посольстве Кипра с 1979 года.
 – Я уже в то время капитаном судна был, а вы, видимо, в детских яслях ещё воспитывались.
Её реакция – улыбка и озорной блеск в глазах:
 – Капитан, а вы умеете очаровывать женщин. Представляю вас в морском кителе с
форменной фуражкой на голове.
– Тонкий, гибкий и высокий, а на морде шрам глубокий, – отшутился Он стихами.
– Что есть морда, что есть шрам?  – спросила Она, смешно вздернув носик.
–  На лице след от пиратской сабли, – продолжил он шутить.
–  О, понимаю! Ты был пиратом, – сказала Она и тут же перевела его шутку Кристине, и они вдвоём захохотали.  Вспомнилось ахматовское:
И как будто по ошибке
Я сказала: «Ты».
Озарила тень улыбки
Милые черты.

Ему очень понравилось её «Ты». Вот так просто и непринуждённо.
Потом они втроём смотрели на компьютере фотографии Кристины из разных стран мира: природа, строения, люди… Это были настоящие художественные произведения. Запечатлённые мгновения жизни из других миров. Вот фото женщин из далекого Перу. Крупные черты лица, загорелое лицо, смущенная улыбка, достоинство в лице, в фигуре, во всём облике… Национальные красочные костюмы из ручного тканного материала…  Лица открытые и… счастливые. Счастливые в том смысле как понимают своё счастье эти женщины. Вот женщина с белым козлёнком на руках, в бордовой шляпе, в цветной накидке с преобладанием красного цвета смотрит с фотографии печально… Как фотографу удалось поймать этот момент, когда перуанка задумалась на мгновение о чём-то своём, согнав с лица улыбку? Он спросил об этом Кристину, и та ответила, что порой нужно отщёлкать в автоматическом режиме много кадров, прежде чем найдётся тот единственный, ради которого и затевалась сьемка.  Он посмотрел на Дочь посла, так стал называть сидевшую напротив него женщину в лёгком сером платье. Лицо её тоже опечалилось. Возможно, Она тоже думала о судьбе перуанской женщины с козлёнком на руках?
Пили кофе, говорили о разной всячине, Ему было хорошо. Зацепился взглядом за глубокий вырез красивого платья Дочери посла, откуда выглядывал смущенный бюст, и сам слегка смутился, в замешательстве поднял глаза и встретился с Её взглядом, как ему показалось, слегка ироничным. Не нашелся сразу что сказать, а Она уже отвернулась к Кристине, и что-то сказала по-гречески, а потом обернулась к Нему:
– Капитан, мне нужно уйти. До встречи на очередной выставке картин у Кристи.
И Она убежала.
– Кристина, вы можете дать мне номер телефона вашей подруги? Почему она так срочно ушла? Я что-то сделал не так?
– Нет-нет. Все нормально. А Кристиана?  Она… она испугалась.
– Меня? Какой же болван! Растерялся, даже не нашёлся спросить номер телефона. Как же это можно исправить?
– Через месяц будет новая выставка картин. Вот вам приглашение.
Он шёл домой в полной растерянности. Как же так? Так хорошо общались. Что он сделал неправильно? И как понимать «она испугалась»? Конечно, она ему очень понравилась. И что в ней такого особенного? А вот притягивает как магнит. Вспомнил, как недавно на прогулочной дорожке парка встретились две молоденькие красавицы… Скользнул взглядом по ним и всё. Не надо ничего. Забыл. Неинтересно. А здесь солидная дама, правда, с девичьей фигурой, молодыми глазами и интригующим бюстом зацепила так, что он, опытный и знающий толк в красивых женщинах, вдруг растерялся. Может, это действительно старость подкатила под самые ворота?
В тот вечер Он впервые за многие годы зашел в бар и неприлично сильно напился.
13.04.2023, Лимассол, Кипр