Предновогодний казус

Недавно это было. Купил я к новогоднему столу бутылку «Советского шампанского», бутылку трёхзвёздочного армянского коньяка, бутылку сухого красного французского вина для тёщи и большую коробку итальянского мороженого.  Традиционный набор, за него я ответственен в нашей семье.  А всякие там салаты, холодец, запечённое мясо, рыбные блюда – дело рук супруги нашей и тёщи. И вот я, счастливый и довольный, тащу домой добычу в белом пакете с зеленой надписью «Перекресток». Благо, магазин находится в двух шагах от дома. Дорога ледяная, скользкая, но я настороже. Иду, не спеша, ноги ставлю аккуратно.  Но, видимо, дьявол караулил меня, внезапно на перекрёстке двух дорог нога скользнула с обледенелой кочки, и полетел я вверх тормашками…  Падая, пытался уберечь бутылки. Да куда там! Удар о землю, треск стекла и…  дальше темень. Бездна темени.

Потом посветлело в голове, и я увидел сам себя, лежащим на дороге, точнее, тело свое увидел с лицом бледным до неузнаваемости.
– Вставай, – кричу я в ужасе, – замерзнешь!
И слышу чей- то сиплый голос:
–  Не встревай!
 
Кто мне отвечает, незримый и недобрый?  Внизу, вокруг тела, уже человек десять собралось. Лица все мне знакомые, людей знаю, а вот, кого и как зовут, никак не вспомнить. Почему люди стоят и смотрят, не спасают меня?  Что-то не то происходит. Но, слава Богу, вижу, как от толпы отделяется женщина средних лет в старомодной синей шляпке с трагичным выражением лица. Подходит женщина ко мне, через силу улыбается, мелко крестится, приговаривая: «Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй!» И добавляет негромко: «Отдыхайте с миром, дорогой Всеволод Иванович!»
– Дура!  – кричу ей, – Пульс проверь!

Ан, нет! Она бочком, бочком, и засеменила прочь, без оглядки.

Хоть плачь. Но не все же в толпе дураки? Вижу мужичка в белой куртке и в застиранных до белизны цветастых сатиновых трусах. Знаю, что он друг мне, а как зовут его, Сатинового, хоть убей, не припомню! Может, я в такой реальности оказался, что имена никакого значения не имеют? Да что мне имена, когда пропадаю?! Но друг есть друг, этот откачает меня, спасёт... Недавно он клялся, что присоединится ко мне, если я с монахами буду церковь защищать от поругания. Был такой разговор, а какая церковь, какое поругание, опять не ясно.  И вдруг Сатиновый друг достаёт миску вареников в сметане и давай наворачивать их прямо на морозе, рукой запихивая в рот вареник за вареником.  И до меня ему, оказывается, никакого дела нет, хотя, может, он не видит меня на дороге? А не видит, так зачем стоит и пялится? Или старается вареники прикончить, не хочет ждать, когда воскресну?

Вот так обстановочка! Хуже некуда для гражданина, потерявшего сознание …   Не могу же я сам себя спасти, находясь в бессознательном состоянии?

Рядом с Сатиновым, стоит дама-поэтесса и стихи читает. Лицо покрасневшее, сосредоточенное и неулыбчивое. Стихи читает, словно дрова рубит, а другая, белокурая, ей в рот заглядывает и своё тараторит:
– Целый год я хорошо себя вела!  Вот св. Николай и посодействовал, чтоб мне грамоту с гербовой печатью дали.  Тебя стихами наградили, а меня грамотой! 
– Надоела, – взрывается поэтесса, хватает вареник с тарелки Сатинового человека и запихивает в рот даме с грамотой, заверенной гербовой печатью.
«Люди, – кричу я отчаянно, – Да вы с ума сошли, что ли? Замерзаю я, погибаю я, а вы о гербовой печати печётесь!  Подраться готовы.  Одумайтесь! Спасите!»

Не слышат. Ничего не делают. Не спасают. Глазеют без толку на меня, безжизненного.

Но вот – она, кто точно мне поможет!  Снегурочка новогодняя, стоит в сторонке от всех остальных в белом пуховике с капюшоном, стоит и рыдает горючими слезами. А ко мне не подходит. Видно, что ей жаль меня, хочет помочь, да не может. Почему не может?  Непонятно.  Запретили что ли ей? Кто запретил? Заколдовал? Незримый с сиплым голосом?  И я стал больше переживать за неё, чем за себя.  «Надо вставать, как бы плохо Снегурочке не стало, слезами вся изойдёт…», – подумал я. Но тут раздался истошный крик красивой дамы в красном платье с распущенными волнистыми волосами:

–  Что стоите истуканами? Делайте что-нибудь!  А я скорую помощь вызову!
 
Дама в красном куда-то побежала. А толпа зевак зашевелилась.  Галдёж и суматоха, как на птичьем базаре.

Но тут маленький и шустрый человек стал командовать:

– Нашатырю поднесите Всеволоду Ивановичу, он и задышит!
–  Нет-нет… Нельзя нашатырю! Надо снега, пропитанного коньяком из разбитой бутылки, ему в рот насыпать!  Опохмелится и сам, как миленький, пойдёт! – степенно, со знанием дела комментировал плечистый мужчина.
–  Сам пойдёт! – раздался сиплый голос Незримого.
–  Подсобите мне его на спину взвалить. Себе заберу. Дома отогрею, поцелуями оживлю, – подскочила дама в белой блузке, расшитой красным орнаментом.
  Но её тут же оттолкнула в сторону Снегурочка. И откуда смелость у неё взялась?  Хотя бюст у неё такой, что кого угодно сшибёт с дороги!
Суета сует. Я уже всю надежду на спасение потерял. И вдруг, откуда не возьмись, седой старичок надо мной наклонился. Глаза под кустистыми бровями добрые-предобрые. И молвил старичок ласково и тихо:
– Вставай, сын мой! Вставай и иди домой.  Рано тебе ещё.
– Кто ты, дедушка?  –  спросил я старичка почтительно.
– Зови меня Николаем.

Мне показалось, что мы со старичком слышим друг-дружку, а остальные ничего не слышат, хуже того – не видят; опять в истуканов превратились?  «Так это же св. Николай! – внезапно осенило меня! – Сколько раз он спасал меня в штормовом море!» Подумал правильно, а спросил неправильно, глупость сморозил:

– Это ты дедушка сейчас у нас вместо деда Мороза? Белокурихе грамоту с гербовой печатью ты преподнёс?
– Спаси и помилуй, Господи, тебя неразумного.  Я Бога молю о вас всех грешных. А новогодние подарки разносят Дед Мороз и Санта-Клаус. Детишкам в радость. Не богохульствуй! И так уже много чего наворотил. Носитесь с грамотами разными-несуразными. Бога в душе нет. Бумажками гербовыми не спасётесь, вся сила,
 в правде, и защита ваша в молитве.

Дедушка вдруг исчез. И все разошлись, забыв обо мне, лежащем на ледяной дороге.  Мне показалось, что слова дедушки люди услышали... Хватит ли ума воспользоваться советом?
 
Не помню, как я очнулся и домой вернулся. Только на другое утро я проснулся с головой ясной и светлой. На кухонном столе красовался новогодний набор: бутылка «Советского шампанского», бутылка трёхзвёздочного армянского коньяка, бутылка сухого красного французского вина и большая коробка итальянского мороженого. Мороженое ни чуточки не подтаяло за ночь.
 
Потом я пошёл на тот перекрёсток и в грязном снежном месиве увидел осколки разбитых бутылок; пропитанный коньяком кусочек льда даже пососал. Не вкусно, хотя запах трёхзвёздочного сохранился.

Верь-не верь, но всё, что я рассказал, чистая правда, и случился сей казус со мной в День святителя Николая Чудотворца, 19 декабря 2018 года. Радостно мне и горько.  Радостно, потому что явился Николай Угодник, направил меня, развеял мои сомнения. Понял я, что жить надо так, как жили мои богобоязненные деды и прадеды!    Горько – не смог я встать с ледяной дороги, подойти к людям…  И стыдно мне за то, что лежал себе и лежал, да друзей осуждал. Сам-то не без греха.

Как оно теперь дальше будет?  Не знаю.  Одна надежда, что друзья мои вспомнят слова старика, одумаются и переменятся, станут, как прежде… И я научусь любить и прощать.

А казус предновогодний не забуду никогда, да и как забудешь, если метка на теле осталась – большой палец на правой ноге посинел от стыда?!