Зайчики под рождество

–  Ой, бабусю, у меня зуб потерялся. Там дырка! –  закричал, плача, шестилетний Сашко. Бабушка Марта повернулась от стола, куда ставила кутю, и вскрикнула:

–  Ото добре! Ото радость! Видкрый рота, сыну!

  А Сашко и так стоял уже с открытом ртом, щупая пальцем нижний резец справа. Слёзы градом катились по его чумазым щекам.

–  Тебе радость, а мне горе! – по-взрослому захныкал мальчик, – Я ж на тебя, беззубую, теперь буду похож! Как я орехи буду щелкать?  Дедуля тоже беззубый.
– Сашко, а дэ ж зуб? Ты не проковтнув його? Трэба знайти його сьогодни, а то завтра буде пизно.
–  Не знаю…  – пуще прежнего взревел мальчик, – Роман сказал, что если зуб проглотить, то он станет расти на лбу, и тогда рога у меня будут как у козла багаболиного.

Багаболей звали Ивана, соседа. Он жил с семьей очень бедно, ничего у них не было, кроме детей, рождавшихся каждый год. Прозвище Багаболя пошло от слова “бараболя”, то есть картошка – Иван в детстве не выговаривал букву “эр”.
Та жартуе твий дядя! Жартуе. Ты ж не козэл, а гарный хлопчик.

И бабушка стала уверять, что зубик найдётся, обязательно найдётся, что он, наверно, на пол упал: Сашко стал плакать и выронил зубик.
 
       – Не плач, мое золотце. Давай разом зубик шукаты.

Бабушка опустилась на колени и стала ползать по светлице, щуря глаза, и щупая рукой пол. И Сашко тоже кинулся искать. А вдруг и вправду проглотил зуб? А вдруг Роман не пошутил, и на лбу рога начнут расти?  А подружка Нинка не захочет с ним, рогатым, дружить!

             Стукнула дверь в сенях, и в светлицу вошёл степенный дед Фёдор с окладистой, наполовину седой бородой, покрытой сосульками льда. Сашко вскочил с пола и к деду:

– Дедушка, я зуб потерял! Смотри, – мальчик широко открыл рот и показал деду зияющую на фоне белого ряда зубов дырку, тыкая в неё указательным пальцем. 
– В канун Рождества Христова зубик выпал?! – заулыбался дед, – То дуже добре.  Найдём, обязательно найдём.  Забросишь зуб на чердак, а там мышка подберет и новый зубик тебе принесёт! Здоровый и крепкий.  Только попросить надо мышку, ведь перед Рождеством все желания сбываются.

Дед нагнулся и стал ходить по светлице, всматриваясь в пол:

–  Хорошо, что пол глиняный. Никуда зубик не покатится, где упал, там и останется лежать, – приговаривал дед.

Обрадованный Сашко тоже принялся высматривать потерю. Снова открылась дверь и в хату вскочил Роман, парень двадцати лет, младший сын Фёдора и Марты. Сашко на него ноль внимания. “Что взять с баламута?”, – так говорит Сашкова мама Лиза. Он вечно скалит зубы и обидные шуточки отпускает.

– Репку из глины вытаскиваете? Или только тренируетесь? Репка-то к весне взойдёт.
–  Романэ, нэ кажи дурниць!  –  строго одёрнула его бабушка. – Зирка на нэби вже скоро  зьявыться. Вечеряты пора.  Краще допоможы Сашку зуба знайты. Выпав зубык - и нэма його.
–  Так Сашко проглотил его. Точно проглотил, и теперь…
–  Романэ, я кому кажу!  – бабушка повысила голос.

              Роман заулыбался пуще прежнего, но сказал миролюбиво, хитро посматривая на племянника:

– Мамо, не могу я тут прохлаждаться. В сарае два зайца бегают. Из лесу принёс, – в силки попались. Надо их репкой угостить. Пускай погрызут.

Сашко пулей бросился к дяде:

– Роман, голубчик, возьми меня с собой. На зайцев хочу посмотреть!
– Ладно.  Давай я тебя в одеяло заверну, чтоб время не терять, и отнесу к зайцам.

Бабка Марта ловко поднялась с пола и побежала к шкафу:

– Ну и добрэ!  Хай подывыться на зайчикив!  Недовго там, Романэ, не простуды дытыну.

Завёрнутый в одеяло Сашко счастливо прижался к дядиной щеке, забыв про зуб и про всё на свете забыв. В сарае он смотрел как зайцы метались, не притрагиваясь к брошенным Романом на пол двум репам. Сашко вначале очень радовался белым зайчикам, а потом насупился.

– Сашко, что молчишь? Боишься? Не бойся. Видишь, зайцы сами боятся.
–  Мне жалко их. Они мне через дедушку гостинцы передавали: лесные орехи, кислицы замороженные… А ты их в плену держишь в сарае. Роман, давай отпустим зайчиков. Пусть в лес бегут.

Отпустить зайцев? Роман чуть не поперхнулся от возмущения. Ну и ну! Целый день в лесу по снегу бродил, чтоб к празднику зайчатина была. Ведь кроме кутьи, подслащенной пшеничной каши, да картофеля вареного с квашеной капустой ничего дома и нет. Отец принёс несколько краюх хлеба из-за речки, где подрабатывал: кому дров нарубить, кому снег почистить, из хлева навоз убрать. Там, на западной стороне, народ не так бедствует, но опасно. В лесах недобрые люди после войны остались, убить чужака могут.  Хотел прикрикнуть на племянника, чтоб глупости не говорил, но одумался и тихо сказал:

– Молодец, Сашко! Хорошо придумал. Открываем дверь?
–  Открывай! – мальчик поцеловал дядьку в щеку.

Зайцы выпрыгнули из сарая и бросились к виднеющемуся вдали чёрному лесу. На небе показалась первая звезда, а потом их стало больше и больше…

В хате стол уже был накрыт. Кутья, узвар (компот из сухофруктов, в основном, из лесных яблочек-кислиц да сушеной земляники). Большая тарелка квашеной капусты. Несколько ломтиков чёрного хлеба. Грибы соленные. Винегрет. Пришла мама Лиза и поставила на стол пол-литровую бутылку подсолнечного масла.
– А олия звидки?  – тихо спросила бабушка.
–  Василий Юльчин прислал из Москвы. Вот тётя и нам немножко отлила.
Василий – двоюродный брат по линии отца. Большой человек, военный. Полковник.
Бабка что-то тихо спросила Романа, а тот покачал головой и сказал:
– Отпустил. Сашко попросил.
Баба Марта всплеснула руками, и протяжно с тоской выронила:
– Ой, горенько, наше горенько…  Що ж робыты? Воны, бидни, тэж жыты хочуть,  – и, обращаясь к внуку, добавила, что нашёлся его зубик и надо пройти,  мышке отдать.

В коридоре мальчик замахнулся и бросил зубик на чердак через открытый лаз, приговаривая: “Возьми, мышка, мой зуб молочный, принеси мне новый, да прочный!”

Потом все сели за стол, налили каждому в кружку компота. Дед Фёдор сказал, вытирая глаза:

Поблагодарим нашего Господа за то, что пережили прошедший год и остались
живы.  Попросим у Бога милости, чтоб в этом году никого не коснулась беда, чтоб мы
больше не знали голода.
Дед помолчал и произнес:

– И чтоб Сашко наш рос здоровым и счастливым!

Перекрестились, попробовали кутью и запили компотом. Сашко понимал: все знают, что они с Романом отпустили зайчиков на волю и хвалиться этим не следует.
 
Позже бабушка отправилась в соседнее село Кунив на Всенощную службу. Своей церкви в их маленьком Долочье не было. 

Мама постелила Сашку постель на топчане у теплой печки, и отправила его спать. Перед сном подошёл дедушка и вручил холщовый мешочек с лесными орехами, поцеловал, и сказал: “Это тебе, Сашко, подарок от зайчика!” Ночью мальчику снились зайцы. Они весело бегали в лесу между ёлок, приглашая его к ним присоединиться.
 
Потом Сашко всю жизнь вспоминал вечер накануне Рождества Христова 1948
 года, – как сидели за столом всей семьёй, какой вкусной была еда: картошка, чёрный хлеб и, особенно, пахучее подсолнечное масло.   А зуб новый вырос, красивый, белый и крепкий, да и все зубы у него как на подбор.  Видимо, мышка исполнила просьбу мальчика.